Невеста фараона

Глава 3. Даша

Время шло, а парочка у дверей все торчала лбами в пол и пятыми точками к потолку. Я уже начала подумывать, уж не пнуть ли мне парня. С девчонкой же сработало, она даже из-под кровати вылезла, так может и этот очнется. А то, похоже, он впал в оцепенение. Я оглянулась на змею. Может снизойдет и все-таки посоветует что-то дельное? Хотя… языка-то их я все равно не понимаю. Вот угораздило же так попасть! Как он там говорил? Я склонила голову на бок и постаралась воспроизвести по памяти:

— Метёт каа нефертити…

Парочка разом дернулась. Оба резко сели на колеях и уставились на меня с синхронным удивлением.

— Каа метёт хорошо! — добавила я от себя и показательно развела руками.

Парень икнул, а голая девчонка снова попыталась разреветься, но он отвесил ей легкий подзатыльник, и она передумала. Я не могла не нахмуриться. Бить девушек, по-моему, гадко. Даже таких странных, с противными голосами и склонных к истеричному подвыванию. Но эффект мне понравился. И пока я боролась с противоречивыми чувствами, этот скорый на расправу красавчик поднялся на ноги. Во взоре его больше не было ни страха, ни почтения. Один интерес. С ним он и пошел ко мне позвякивая браслетами на ногах. Да, на лодыжках у него тоже болтались браслеты. А вот обуви не было. Странное все-таки место.

Он остановился так близко, что я почувствовала исходивший от него приятный запах. Не сладко, а именно по-мужски терпко с едва уловимой кислинкой. Надо же, кожа его лоснилась, словно в нее часа два масло втирали в массажном кабинете. Он наклонился ко мне и спросил на своем:

— Рекс нек пер мен? (Как тебя зовут?)

А я хлопнула глазами. Потом вспомнила, что обычно делают киношные путешественники, когда хотят произвести впечатление на аборигена. Я радостно, пожалуй, даже чересчур радостно улыбнулась и, приложив руку к груди, произнесла громко и отчетливо:

— Даша! А ты?

Тут я очень осторожно коснулась пальцами его груди. Нет, ну только совсем тупой не догадается. К сожалению, мне достался как раз такой экземпляр аборигена. Он удивленно вскинул брови и проговорил:

— Рекс нек ахФксеф не? (Ты меня понимаешь?)

Я запретила себе вздыхать и закатывать глаза. Потому что аборигены разные бывают. Может он хорош в стрельбе или танцах, а думать, ну просто не самая сильная его сторона. К тому же он очень красивый. Так что ему простительно. Я снова приложила руку к груди и терпеливо повторила:

— Даша!

Потом тронула его грудь пальцами и тут он вдруг накрыл их своей большой и теплой ладонью. Наши глаза встретились.

«Плевать, — подумала я, — Этому миру я прощу все. И лысую голову, и дурной язык, который даже слушать тяжело, до того в нем много согласных. А уж как его говорить, и представлять не хочу. Но этот парень стоит тысячи неудобств!».

А потом он еще и улыбнулся. Да так по-доброму, что у меня под ложечкой засосало.

Я тоже ему улыбнулась, чувствуя, что между нами зарождается что-то светлое и прекрасное. В моем животе проснулись бабочки и слегка встряхнули крылышками. Я даже забыла, что лысая и в общем-то малопривлекательная. С такой нежностью он смотрел на меня. Потом разогнулся и гаркнул девчонке совсем другим, деловым языком. Коротко, но емко. Она подскочила с колен и понеслась в гардеробную.

Красавчик осторожно ухватил меня под локоток и потянул со стула. Я подчинилась. Уже поняла, что девчонка унеслась в гардеробную не просто так. Наверняка, мне предложат одеться. И все же… я снова приложила руку к груди, и, заглянув в его темно-карие, обрамленные густыми ресницами и подведенные снизу глаза, повторила с чувством:

— Даша!

И требовательно прижала пальцы к его груди, взглянув с очень внятным вопросом. Даже голову набок склонила.

Он вздохнул, а когда улыбнулся, на щеках его обозначились ямочки.

— Ахмес.

Получилось! Моего красавчика зовут Ахмес! Какое звучное имя!

Он легонько направил меня в сторону гардеробной. И я послушно пошла. Ну а что, дело-то хорошее, правильное. Лысой и в простыне он меня, конечно, уже видел, так что теперь любой образ воспримет как чудесное перевоплощение. Я только об одном молила, чтобы моей одеждой не стал веночек из пожухлых цветков. К такому я пока точно не готова. Но все обошлось. Платье мне досталось вполне приличное. Даже почти не прозрачное. Слегка расшитое золотой нитью, а потому поблескивающее в солнечных лучах. От парика я попыталась отказаться, но девчонка проявила удивительную настойчивость.

Она уже поняла, что между нами вербальная пропасть, а потому говорить не пыталась. И меня не спрашивала. Все показывала и даже доказывала жестами. Вот этими самыми жестами она поведала, что без парика ходить очень плохо. Что окружающие воспримут меня, в лучшем случае, ненормальной. В худшем, радикально настроенной профурсеткой, злостно попирающей традиционные ценности общества. В общем на пятом пассаже из жестов и мимики я сдалась. К счастью, девчонка позволила мне самой выбрать парик. И я нашла самый жалкий, короткий, состоящий из толстых косичек, с закрепленными на концах толстыми золотыми кольцами. Девчонка поджала губки, но перечить не стала. Надела мне на голову эту дрянь и затянула его лентами на затылке. Я ожидала худшего. Но пах он не так чтобы ужасно, как раз наоборот, создавал вокруг меня кокон из приятного цветочного аромата. Из украшений девчонка предложила мне золотое колье тонкой работы, которое походило на кружево с вплетенными в него алыми камушками. Наверное, рубинами. В комплект к колье шли браслеты на обе руки. На ноги она нацепила мне много тонких золотых колец, которые при ходьбе шуршали и тренькали. Обуви мне не досталось. Наверное, в этом мире все ходят босиком. Полы у них тут красивые, нечего их ботинками портить. Потом девчонка усадила меня на стул, и в руках ее возникла штучка откуда-то мне очень знакомая. Маленькая деревянная фигурка девушки, держащий красную коробочку в виде бутона. Девчонка поддела пальцем крышечку, та отъехала в сторону. А внутри нее оказалась черная вязкая субстанция. В другой руке она сжала палочку и обмакнув ею в черную пасту потянулась к моему глазу.

— Эй! — я отшатнулась, потому что на секунду мне показалось, что она мне сейчас глаз выколет, — Дай сюда!

Я пощелкала пальцами, требуя палочку. Потом попросила краску и зеркало. Жестами, разумеется. Но мы уже как-то наловчились друг друга понимать. Поэтому девчонка, только легонько дернула плечом и предоставила мне все, что требовалось. Правила я уже поняла. Глаза должны быть густо подведены и точка. Иначе как с париком, профурсетка, попирающая традиции. Так что базовые условия я выполнила. И все-таки макияж так макияж! Я пощелкала пальцами, и девчонка тут же предоставила мне такие же как черная вязкие пасты, только разных цветов. Целую палитру. В общем-то если не придираться, все это смахивало на театральный грим. Не хочу хвастать, но препод по макияжу остался бы доволен. Всего через десять минут из зеркала на меня смотрела миловидная девушка с узким лицом, высокими красиво очерченными скулами, огромными глазами с длинными ресницами и пухлыми губками цвета спелой вишни. Девчонка хлопала глазами и цокала языком выражая восхищение. Ну да, по макияжу у меня твердая пятерка. А потому что при заурядной внешности девушке приходится выкручиваться. Я научилась неплохо красить лицо лет в четырнадцать. С тех пор регулярно практикую.

Выйдя из гардеробной, я застала Ахмеса за странным занятием — он гладил змею. Буквально, как кошку, чесал ей пальцем голову, сидя на кровати. А эта тварь щурилась от удовольствия. Только что не урчала. Но, повернув ко мне голову, он замер, тут же забыв о странном питомце, и к моему удовольствию, натурально открыл рот от удивления. Потом и вовсе подскочил с кровати и, прижав руку к груди, что-то горячо забормотал. Я сделала вид, что слушаю и впечатляюсь, потому что невежливо пройти мимо, когда тобой так красноречиво восхищаются. А когда он сказал все, что хотел, мы, наконец, вышли из комнаты в коридор. По ширине он мог бы сравниться с институтским, который у нас в старом здании. Как я уже успела заметить, на стенах его были изображены кусты и всякая эстетичная живность: бабочки, птички, обезьянки.

Впрочем, коридор этот скоро вывел нас в большой зал, в центре которого располагался прямоугольный бассейн, обрамленный цветущими в огромных глиняных горшках кустами. Тут было куда светлее, чем в моей комнате, потому что сверху лился поток из солнечных лучей. Я закинула голову и увидела, что окон в этом зале намного больше. И все они открыты. А в моей комнате, скорее всего, завешены чем-то типа жалюзей. В этот зал выходило четыре коридора. Мы обогнули бассейн и вошли в противоположный нашему. Точно такой же, с расписными стенами, на которых резвились обезьянки, а над кустами летали птички и бабочки. Потом были еще залы, какие-то с бассейнами, какие-то с расставленными по стенам скамейками с разноцветными подушками и горшками с пышно-цветущими растениями. Шли мы долго, и я сбилась со счета, сколько похожих друг на друга коридоров и комнат мы преодолели. Ахмес уверенно возглавлял нашу процессию, за ним топала я, стараясь не сильно звенеть ножными браслетами. Мне инстинктивно хотелось стать как можно незаметнее. Позади меня семенила голая девчонка, которая зачем-то схватила тот веник из перьев и теперь на ходу неровно обмахивала меня, едва не задевая за парик. Мне приходилось то и дело уворачиваться, чтобы она не съездила мне перьями по лицу. Если она моя служанка, то я с ней еще хлебну неприятностей. Странно, но в таком огромном здании почти не было людей. Изредка нам попадались обнаженные девицы, которые пробегали мимо с озабоченными лицами. Иногда они тащили в руках подносы с фруктами, вазы с цветами или еще что-то такое эстетически привлекательное, что совершенно не вязалось с их голыми задницами. Видимо тут у них своя банная эстетика. И еду принято подавать в таком вот виде. Я поглядывала на Ахмеса, ожидая, что он проявит интерес. Все-таки он мужчина, и потому не может не реагировать на молодые, гибкие девичьи тела. Но нет, он целенаправленно шел вперед, не засматриваясь на голых красоток. Я представила себе ситуацию, если бы по коридору нашего института прошлась такая вот девица в одном пояске из маргариток. Сколько бы свиста и улюлюканья она собрала от парней. А сколько фоток в чатах и социальных сетях. А тут как само собой разумеющееся. Бегают, в чем мать родила. Все-таки странное место.

И… тут я замерла. Потому что неожиданно поняла, куда я попала. И вот эта догадка меня совершенно не порадовала. Ну, конечно, где еще так запросто относятся к наготе, где такой вычурный антураж буквально повсюду и странные локации с бассейнами и мягкими подушками? Нет, я, конечно, не специалист, но по логике я… в публичном доме! А девицы эти — работницы. Ну… жрицы любви, то есть. И вот почему в моей комнате такая огромная кровать. Наверное, тело, в которое я вселилась, пользуется тут популярностью. А кто же тогда Ахмес? Клиент или сутенер? И куда он меня ведет в таком случае? Мне резко расхотелось вообще куда-то идти. Я остановилась. И тут же мне в затылок прилетели перья, а между лопаток их неуклюжая носительница. Она не упустила случая заохать и запричитать. Красавчик Ахмес ожидаемо обернулся и тоже замер. Глянул на меня встревоженно. Брови сдвинул.

— Даша, джакс! (Даша, идем!)

Надо же, запомнил, как меня зовут! Интересно, а почему он так легко принял, вот это все? Допустим, он знал девушку, которой принадлежит это тело. Иначе зачем же голая девчонка его позвала? Судя по тому, что в первую минуту он предпочел упасть передо мной на колени, он ниже меня по положению. Или… тут так принято с проститутками здороваться? И все же, почему он спокойно принял, что его давняя знакомая начала вдруг говорить на тарабарском языке и назвалась какой-то там Дашей? Вряд ли Даша распространенное имя в этом странном месте. Мне показалось, что мозг мой начинает закипать. Голова под париком вспотела, и на висок скатилась теплая капля. Фу! В этом мире было очень жарко. Даже несмотря на то, что по коридорам и залам гуляли сквозняки. Но прохладными обдувающие ветерки назвать было нельзя. Скорее уж нежно-теплыми. Отчаянно хотелось искупаться. Странно, что бассейнов тут полно, но люди в них по шею не сидят. Я бы залезла. Но что-то мне подсказывало, что Ахмес будет против.

— Джакс!

Он протянул ко мне руку, и поманил ладонью. Я вздохнула. Я не в том положении, чтобы протестовать. Даже если я тут проститутка, какие у меня шансы сменить образ жизни? При том, что я даже местный язык не понимаю, не говоря уж об обычаях. Придется торговать собой. В конце концов, тело не мое. И если так посмотреть, плотские утехи тоже опыт. Учитывая, что у меня этого опыта вообще нет. Вот и наберусь. Пройду, так сказать, экспресс курсы, пока врачи в моем мире вытягивают меня из пучины обморока. Или даже комы.

С таким позитивным настроем, вскинув подбородок, я пошла за своим провожатым навстречу новым приключениям. Не зря же мама называет меня неисправимой оптимисткой. Да, я во всем вижу положительный момент. Даже если для остальных он настолько мал, что практически незаметен!