Невеста фараона

Глава 32. Даша

Я упала на что-то твердое. И тут же колени и ладони обожгло болью. И да, слегка шершавое — кожу содрала. Хорошо хоть не головой вперед приземлилась. Рядом, красиво присев, спрыгнул Ахмес. И выглядел он как загримированный для съемок в египетской саге актер. Чудо как хорош. Пока я раздумывала, каким это образом он переобулся в полете, как ему удалось не только сменить пышные придворные одеяния на рубаху до колен, подпоясанную кожаным ремнем, но и стереть с физиономии розовые щечки, неизменно напоминающие о попках младенцев, а также скинуть парик и расчесать собственные слегка волнистые волосы, он распрямился и уставился на меня с недоумением.

— Где мы? — я огляделась. И мне это ничего не дало.

Мы находились черти где. Непонятно откуда струящиеся и дрожащие тонкие лучики света пронзали темное пространство, а дальше во все стороны простиралась густая черная тень. Кажется, она даже клубилась как туман. Стало жутко. Я обратилась к тому, кто меня сюда приволок. Да, мы не друзья и я ему недавно отказала, что не делает наши отношения теплее, но все же, мы тут в непонятной обстановке только вдвоем и могли бы заключить перемирие до тех пор, пока не выберемся в более знакомое место.

Но Ахмес повел себя совсем не как мужчина, желающий перемирия. А ровно наоборот — он сдвинул брови, прищурился, разглядывая меня так, словно впервые видит, а потом спросил:

— Кто ты?

И тон у него такой был, словно в следующую минуту он меня ножиком пырнет.

— В каком смысле, кто я? У тебя память отшибло? Еще час назад ты собирался на мне жениться!

Шутку он не оценил, сдвинул брови и схватился за рукоять того самого ножика, не скрывая намерений. Означенное оружие висело в ножнах на его поясе. У него там много чего еще болталось. Как у персонажа боевого квеста, которому нужно построить дом, вырастить дракона и завоевать мир. Да, и еще огород вскопать.

— Спокойно, воин, — если начистоту меня расстроило, что он смотрит на меня так враждебно. Ну да, я предпочла ему другого, но это же не повод хвататься за оружие.

— Где Фриш, демон? — взревел Ахмес и ринулся на меня, размахивая перед собой этим самым ножиком длиной чуть меньше локтя.

Я попятилась.

— Назови свое имя, демон!

Отлично, мой экс парень решил, что я демон. В моем мире он назвали бы меня ведьмой! Логичный финал наших токсичных отношений. И все же демон — это довольно грязное ругательство, если что.

Я сдунула со лба прядь волос. И замерла. Я сдунула прядь волос?! То есть они у меня есть? Волосы! Я потянула свои замечательные мягкие, в какой-то степени даже шелковистые пряди и блаженно улыбнулась. Потом опустила глаза и поняла, где я. Да много раз тут уже бывала. А потому и выгляжу именно так как… выгляжу. Вот вернусь домой и пересмотрю этот свой дурацкий экстерьер. Пора менять детские мечты на взрослые цели.

— Ахмес, отойди от нее!

Услышав знакомый голос, он обмяк мышцами и даже растянул губы в подобии улыбки.

— Фриш… — это мы вдвоем с ним выдохнули. И тут же покосились друг на друга. С недоверием.

Танеферт выскользнула из темноты во всем своем великолепии. Пышное белое платье, золотое ожерелье с лазуритом, величественный парик, корона правителя септа Инбу-Хенж, серьги, браслеты, золотые сандалии, разумеется. Как же без них. Не принцесса, чистая королевна. Хочется пасть на колени и целовать подол ее платья. Я подумала, что Неша наряжала меня во все такое же, но я так даже близко так не выглядела. А ведь я была в ее теле! Странно, да?

— Фриш! — восторженно выдохнул Ахмес.

Но она прошла мимо, бросив:

— Для тебя все еще Танеферт.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — парень потупился и что? Покраснел?! Да ладно! Это же Ахмес. Он вообще не краснеет. Даже когда зажимает означенную Фриш у стены. И даже когда покупает ее девственность за мелкое колечко!

— Мы в Дуате, дебил. Тут все живут вечно! Даже давно ушедшие за горизонт, — она покачала головой и, подойдя ко мне, взяла за руки и заглянула в глаза, — Похоже, мы устроили заварушку.

— В Джи-Джи вселился демон. Он испортил зелье и отправил твое Ба на много сотен лет вперед, — пожаловалась я.

— Вот же осел! — возмутилась Танеферт.

А я перехватила взгляд Ахмеса. Он смотрел только на нее. И в глазах его было столько счастья и боли, что я почувствовала себя третьей лишней.

— Демон попытался подчинить и твоего дядю, и Сашу…

— Сашу? — переспросил очень ревнивый Ахмес. На что я только фыркнула.

Словно в ответ ему из темноты, потерянно озираясь, вышел Романов. Его заметно пошатывало и вид он имел настолько ошалелый, а прикид настолько идиотский, что я не удержалась и расхохоталась. Древнеегипетская парочка посмотрела на меня в синхронном удивлении.

— Я-то хоть в смокинге, а ты вообще в костюме. Джульетта, блин! — несмотря на ворчливый тон, он рад был меня видеть, и стремительно подойдя, обнял.

Теперь уже я удивилась. Ничего себе Танеферт наладила с ним отношения. Когда это у нас случались обнимашки? Я посмотрела на истинную пару Романова, а она мне подмигнула:

— Он твой бывший.

— Как это? — это мы вместе с Ахмесом озадачились.

У нас какое-то перекрестное парное выступление. Я оттолкнула Романова и поинтересовалась:

— Что значит бывший? Что ты успел натворить?

Ахмес снова сжал рукоять ножичка, но Танеферт положила свою руку поверх его так властно, что он тут же разжал пальцы и потупился.

— Да ничего я не творил. В меня, между прочим, демон вселился. И я с ним справился! Дважды! Вот смотри какие глаза красные.

Я вздохнула, как много ему еще нужно объяснять:

— Не красные они у тебя. А это что «Оскар»?

Он завел руку с золотой статуэткой за спину, но поняв, что все ее уже видели, постарался придать себе независимый вид.

— Я очнулся, а он у меня в руках. Я решил, что сплю, ну, потому что… — я думала еще больше покраснеть невозможно, но он бил все рекорды, — А потом мне надоело в темноте с ним таскаться. Ни тебе аплоузов, ни поздравлений, что я как дурак. Я его поставил на пол и ушел. А он снова в моей руке… возник будто. Прикинь, жесть!

— Саша, в тебя демон вселился. Ты сам сказал. Чему ты вообще удивляешься.

Я видела Джи-Джи. Вселившийся демон — это страшно. В глазах защипало. Вместе с Джи-Джи вспомнила и малышку Тию, которую он убил.

— А где мы? — Сашка дернулся ко мне зачем-то, потом опять покраснел и стер мокрые дорожки с моих щек пальцем. Таким привычным жестом, как будто делал это много раз.

Я покосилась на Танеферт. А Ахмес шумно задышал носом. Ты смотри какой ревнивец! Я ведь тоже могу начать рассказывать… Но наши стремные отношения не имели сейчас значения. Мы попали в странное место вчетвером. Зачем? И как отсюда выбраться?

— Мы называем это Ах-Ах, — ответила нам Танеферт.

— Звездное небо? То есть мы все умерли?

— Надеюсь, что нет, — Ахмес пожал плечами. Плохой знак.

— Мы вселились в наши Ка, которые находятся на небе, — пояснила Танеферт и поморщилась, — Это условное название. Конечно, мы не на небе, а где-то еще. Может быть между мирами. Тут хранятся Ка всех живущих…

— А Феллини тут есть? А Тарковский? — оживился Романов и покосился на Оскара в руке.

— Тут все есть.

— Можно их найти?

— Мы не будем искать Ка режиссеров, — я взяла у него статуэтку, разглядела как следует. Настоящую я не видела вблизи, но была уверена, она именно такая. Настоящая. И на ней было выгравировано «Academy Award to Alexandr Romanov for Best Director», — Нам надо выбраться отсюда, или мы сами превратимся в прошлое. В воспоминания.

(«Премия Академии Александру Романову за лучшую режиссуру» (англ.))

— Да, — согласилась со мной Танеферт, — Я не знаю, почему мы очутились тут все вместе, но, наверное, это можно как-то объяснить.

Она перевела взгляд на Ахмеса. Но тот только головой мотнул из стороны в сторону.

— И куда нам идти? — Романов огляделся.

Вокруг нас было одинаково странно. Тонкие лучи желтого света, словно капли дождя, дрожа, пронзали черный туман. На много хетов, то есть на сотни метров вдаль ничего не менялось. Как понять, где тут выход?

— Ты похож на Райана Гослинга на последней церемонии. Бабочка! — я не удержалась и дернула Романова его за дурацкий аксессуар.

— А ты похожа… — он снова покраснел. Не парень, а хамелеон, меняющий цвет от избытка эмоций, — Ты похожа…

Он вдруг улыбнулся. Совсем не так как раньше. Мягко.

— Ты похожа на звезду.

— Я и есть звезда, дурень! Ах-Ах переводится как звездное небо. Мы все тут звезды.

Сердце изобразило дурную лошадь и застучало дефектным аллюром. Он смотрит так… Так…

— Самый короткий путь в эту сторону, — неожиданно заявил Ахмес и решительно пошел в направлении, куда кивнул.

Мы втроем переглянулись. Танеферт выразительно пожала плечами.

Через полчаса пути по изнуряюще ровному и одинаково темному, если не считать тонких световых нитей, пространству, я не выдержала, ехидно заметив:

— Все катастрофы начинаются с фразы «Я знаю короткий путь».

Танеферт хмыкнула. А Ахмес опять схватился за рукоять ножа. Да ладно, все еще хочет меня зарезать? Мы шли парами. Древние египтяне впереди, мы с Романовым отставали от них шага на два.

— У тебя с ним что-то было? — он спросил таким тоном, словно интервью брал для заметки в студенческой газете.

— А у тебя с ней? — я кивнула на манящий силуэт египетской красавицы.

— Я думал, что у меня было с тобой, — шепнул он мне из темноты.

Сердце пропустило удар. Когда это мы успели так сблизиться с Романовым! Он ведь абьюзер и вообще мерзкий тип! Худший из всех, кого я знаю! Мое тело не может реагировать на него так ненормально.

— И что у вас было?

— Могу показать, — его рука лозой обвила мою талию и притянула к нему. Горячее дыхание обожгло шею, — Даша, я дурею рядом с тобой.

— Куда уж больше, — я выбралась из объятий и, усилием воли останавливая поток мурашек по спине, произнесла спокойно, — Я не Танеферт. И терпеть вот это все не собираюсь. Заканчивай меня лапать. Иначе я настучу тебе по кумполу твоим же Оскаром.

Он тут же сдался, заявив:

— Как я по тебе скучал, Дашка.

— А я по тебе…

Слово «нет» застряло в горле, потому что я вдруг поняла, что, находясь в Древнем Египте, я тоже по нему скучала. Стыдно признаться, что скучала даже больше, чем по Амриту Дубею и вообще по интернету. И вот с чего бы? Он ведь ничего кроме неприятностей мне не дарил.

— Но в отличие от меня, ты-то знала, что он это он… Даже если он не знал, кто ты…

Романов кивнул на спину Ахмеса, которому проигрывал абсолютно во всем. И в фигуре, и в длине волос, и в количестве оружия на поясе. Я вспомнила наш первый с ним поцелуй, и как меня вело от него. И второй, и третий. И как он пытался взять мое тело хитростью, а потом и вовсе женить на себе, заручившись поддержкой матери царской. И наверное, я бы призналась Романову, что неравнодушна к Ахмесу. Только вряд ли это чувство романтическое. Скорее я опасаюсь его как сильного соперника.

Но тут мы вышли к реке. Сперва повеяло влажной свежестью. Потом мы услыхали плеск воды. И только после узрели небольшой пирс, к которому была пришвартована очень старая ладья.

— У меня такое чувство, что мы попали в Каирский музей. В самую скучную его часть, — проворчал Романов, и кинул свой Оскар в темную воду.

Последний час нашего пути он так развлекался. Отбрасывал от себя статуэтку, чтобы та вновь появилась в его руке.

— Нет!

Я с удивлением уставилась на Танеферт, лицо которой исказил неподдельный ужас. Ахмес тоже выглядел крайне потрясенным. Неужели этих двоих повергла в отчаяние одна старая ладья?

— Типа переправа отменяется? — догадался Романов.

Танеферт всхлипнула всем телом, и повернувшись ко мне, изрекла тоном, котором зачитывают некрологи:

— Это солнечная лодка бога Ра. Вот в каком она состоянии…