Невеста с севера

Глава 15. О мэтре и метке

Когда мэтр уверял, что я не смогу пройти мимо его кабинета, он был абсолютно прав. Вряд ли вообще кто бы то ни было мог проходить сквозь стены. Ибо коридор заканчивался тупиком, в котором дверь с магической табличкой «Главный целитель» являлась последней. Собственно, у нее я и мялась, пятый раз наблюдая за тем, как «Главный целитель», сменяется надписью Зинарат Волье.

Наконец-то решившись, коротко постучала. Дверь распахнулась, и прозвучал насмешливый голос мэтра:

— Я уж думал, так и будете стоять у порога, не решаясь войти.

Сам мужчина сидел за столом, попивая из чашки отвар со специфическим запахом травяного сбора. Коей распространялся на все помещение. Принюхавшись, уловила нотки некоторых знакомых растений. Такая же чашка стояла на противоположном конце стола. Сделав приглашающий жест, Волье указал на стул напротив него.

— Почему не заходите? — очень удивился он, заметив, что я так и застыла у порога. Перехватив, куда нацелен мой слегка шокированный взгляд, до этого с любопытством разглядывающий кабинет, мэтр подскочил с места, едва не потеряв равновесие из-за ноги. — Прошу прощение, леди. Совсем про него забыл! — Мужчина покраснел, спешно сдергивая с себя белый лекарский халат и набрасывая тот на голый манекен, изображающий человека в полный рост, со всеми сопутствующими деталями, который стоял на подставке между столом и окном. Тем самым скрывая от моего взора все те части мужского тела, что порядочным леди положено видеть только после свадьбы. — Для меня это магическое пособие, как часть обстановки. Я иногда занимаюсь наставничеством…

Главный целитель неловко потер шею, видимо сетуя на свою забывчивость.

Вместо ответа, я прошла в помещение и села на ранее предложенное место. Прежде чем взять чашку в руки, провела над ней ладонью, убеждаясь, что в отваре только безобидные для организма травки. Мои манипуляции "незамеченными не остались", но и комментировать лекарь их не стал, молча вернулся назад, с трудом опустившись обратно на стул.

Пока меж нами царила некая неудобная тишина. Во время, которой целитель взялся поправлять манжеты на своей такой же кипельно белой рубахе, как и его халат, я предпочла продолжить осматривать кабинет, но уже с долей некоторой опаски.

Шкафчики, забитые разнообразными талмудами и свитками, чередовались со стойками, на коих красовалось оружие от разных мастеров: кинжалы, боевые мечи, шпаги, ятаганы. А еще странное экзотическое древо. В огромном горшке, стоящее в самом дальнем углу. Оно упиралось кроной в потолок. С одной из его ветвей свисала мохнатая полоска, похожая на странный побег.

И эта полоска вдруг зашевелилась, поползла вверх, обматываясь вокруг ветви. Листва зашуршала и из кроны свесился еще более странный обладатель этого хвоста «побега». Серый, большеглазый зверек с минуту таращился на меня. А потом ловко перебирая лапами и хвостом спустился на пол. Преодолев расстояние за считанные секунды. Он молниеносно запрыгнул на мои колени.

— Не бойтесь, — улыбнулся мэтр. — Это Санайский йюлунь. Совершенно безобидный зверек, он хочет, чтобы вы его погладили.

Протянув ладонь, я с осторожностью провела ею по пушистой шерстке зверька. От прикосновения моих пальцев она слегка заискрила.

— В мифологии Санайя их долгое время считали одной из разновидностей йёнгихара, демонов, что питаются человеческими душами.

— Он не похож на злобное создание, — скорее наоборот выглядит довольно… мило, разве что рожки вызывали некое опасение и удивительные одноцветные глаза, как будто светящиеся изнутри.

— Раньше Санай делилась на множества частей, именуемых сёгунатами. Чьи правители плохо ладили между собой. Конфликты на их территориях никогда не утихали. Вся страна, как одно большое поле для боя. Войны несли разрушения, болезни, голод и… смерть. А еще много боли, которой питаются йюлуни. Они часто выбирались из леса. Ложились на тела раненных солдат или страдающих от болезней людей, забирая всю боль, что они испытывали, себе. В те века целительские познания были на довольно низком уровне. Поэтому люди считали, что таким образом зверьки «поглощают» души смертельно больных людей, тогда как они всего лишь облегчали их страдания. Разумеется, гораздо позже открылось истинное положение дел, но, к сожалению, популяция зверьков сильно пострадала. Их долгое время безжалостно истребляли. Сейчас в Санайе йюлуни считаются священными животными. А их убийство карается смертью.

— Болью? — переспросила я, наблюдая за тем как мех зверька под моими пальцами по-прежнему искрится от касаний. — Но у меня ничего не болит…

— Боль бывает не только телесной, герцогиня Уальд, но еще и душевной. Предполагаю ваша велика, раз смогла пробудить йюлуня. Обычно они ведут ночной образ жизни. — Волье отсалютовал чашкой. — Как прошла встреча? Вам удалось найти ответы на вопросы, которые искали?

— Не совсем. Скорее наоборот, добавить новых, — зверек на моих коленках свернулся клубком и заурчал. Удивительно, но от прикосновений к нему мне и правда становилось легче. Горечь от рассказа Рандо никуда не исчезла, но тяжесть на сердце стала менее ощутимой. Не такой болезненно удручающей. — У него есть имя?

Целитель кашлянул, неловко отводя взгляд:

— Честно говоря нет.

Взяв со стола чашку, я сделала глоток:

— Приятный вкус… Но…

— Хотите спросить, как я догадался, что вам понадобится успокаивающий сбор? Это не трудно. Позавчера вы чуть не стали жертвой отступника, вчера были представлены ко двору, а сегодня едва рассвело, сбежали из дворца, чтобы пробраться в мужской госпиталь. Вряд ли леди проделавшая такой путь будет вести разговоры о нарядах и цветочках, не так ли? А еще у меня есть некая уверенность, что вам что-то от меня нужно, иначе бы не мялись у порога, а проигнорировали бы приглашение и ушли.

В проницательности мэтру не откажешь. Однако могу ли я довериться ему?

Йюлунь поднял мордочку и взглянул прямо в мои глаза. А после, поводив носом, он внезапно резко подскочил с места, юрко перескочив на стол, а с него на плечи мужчины. Лапы зверька заскребли по рубашке Волье, вызвав у того тихий смех.

— Подожди, — мягко попросил он. — Сейчас достану.

Лекарь ловко извлек из нагрудного кармана конфету, в яркой красочной обертке и протянул зверьку. Тот радостно «заурчал» принимая подношение, тут же зашуршав фантиком.

— Простите, герцогиня, — развел руками мэтр. — Я сегодня не ждал гостей и у меня с собой была только одна конфета.

С трудом скрыв улыбку за чашкой с отваром, я спросила:

— Если в Санайе их считают священными животными, то как этот зверек оказался у вас?

Некоторое время мужчина молчал, задумчиво почесывая пушистое ухо разомлевшего зверька. Йюлунь так и не слез с его плеч, предпочтя растянуться на них подобно большой мурчащей кошке.

— Вы, наверное, уже догадались, что я не уроженец Асхара, верно? Я родился далеко от этих мест, в небольшой провинции Атриоля. Младший сын в угасающем аристократическом роду. Поместье разваливалось, крыша протекала, поля давно не давали урожая. Когда мой отец и старший брат заболели, у нас даже не было денег чтобы оплатить услуги целителя и через пару недель они скончались от лихорадки, в то время мне едва исполнилось пять, через пару лет за ними ушла и матушка. Оставив нас с сестрой абсолютно одних. Мири заботилась обо мне как могла. Бралась за любую работу. Все ради куска плесневого хлеба на нашем столе. Платили скудно. Атриоль уже тогда переживал не самые свои лучшие времена. Нашего короля мало интересовало что-то кроме девок, выпивки и развлечений. И пока столица процветала, ее провинции загибались от голода, болезней и непосильных налогов.

В четырнадцать у меня проснулся дар моей прабабки. Довольно сильный, но лекарское дело это не то, чем может сходу овладеть не обученный подросток. Как понимаете заплатить за обучение мне было не чем. Я был зол и раздосадован. Но быстро нашел выход. Мири плакала, просила одуматься. Однако я настолько устал от вечного голода, от грязной скудно оплачиваемой работы и от несправедливости, что, не смотря на мольбы своей сестры, бросил ее и ушел искать лучшей доли в «доблестных» королевских войсках.

Видите ли, я наивно мечтал, что служба позволит мне вернуть былое величие роду и позволит подарить Мири счастливую жизнь, ту которую она заслуживала.

Девиз Атриоля: «Отвага и честь». Но на деле в том, что творили солдаты короны не было ни отваги, ни чести. Насилие, мародерство, превышение полномочий. Убийцы, обличенные высшей властью, прикрывали свои деяния чинами и «законами», грешили, не боясь ни божьей кары, ни бесовского воздаяния.

Однажды нашему отряду поручили собрать налог с одного небольшого села, расположенного в чаще леса. Мы добрались туда только к закату. Селяне встретили нас довольно радушно, а что еще этим несчастным оставалось? Не сопротивляясь отдали весь оброк с добром. Пытаясь удержать подобострастные улыбки на изнеможденных лицах. Видно было, что последнее отдают. Из окон домов с опаской выглядывали тощие дети. Провожая голодными глазами мешки с едой.

Командир отряда повелел разбить лагерь на ночь. Мерзкий, скользкий тип. Из тех, что лебезят перед высшими чинами, а потом отыгрываются на более слабых. Сам он расположился в доме старосты. Но не смотря на относительно комфортные условия, ему весь вечер все было не по нраву. Гнилой мешок с дерьмом, — хвост зверька слегка шлепнул мэтра по губам, и он запнулся. — Каюсь, меня немного занесло. Такое случается, если все свое время проводить среди солдат. Так вот на чем я остановился? Ах да… У старосты была дочка. Красивая, надо сказать. Обычно при виде солдат селяне прятали своих девок по подвалам. Но эту видимо не успели, Керон нашел ее схоронившейся за печкой. Конечно такой… — целитель снова запнулся, — как он, не будет галантен с дамами. А когда она оприходовала его за излишнюю настойчивость коромыслом вдоль хребта, выволок ее за косу во двор и бросил своим подчиненным, как своре изголодавшихся псов. Как думаете, герцогиня, что самое страшное в нашем мире? Монстры, порожденные магией проклятых? Возможно, но не для меня. Я считаю, что нет страшнее существа, которое мнит себя человеком при этом творя чудовищные поступки.

Староста пал на колени перед Кероном, молил того смилостивится. Он единственный, кто посмел хоть как-то заступиться за нее. Остальные молчали или отворачивались, а некоторые из них вовсе сидели как мыши по своим норам. Боясь носа высунуть наружу.

Дочка старосты напомнила мне сестру. В тот момент я представил, что такое могло случиться с ней. С моей милой, прекрасной Мири. И я не сдержался. Но что один юнец может сделать против целой «своры»? Меня довольно быстро скрутили. Однако мой «бунт» послужил толчком для селян. Они набросились на наш отряд. Изнеможденные голодом люди с дубинами и вилами наперевес выступили против вооруженных закованных в броню воинов. Обученных. И магически защищенных. Натуральная бойня, без единого шанса на победу. Бунт моментально подавили. Уцелевших селян собрали на площади, туда же загнали и тех, кто не участвовал, включая женщин и детей. Среди нашего отряда нашлись и хорошие парни, например, Зимонд и Гарти, которые пытались вразумить главу прекратить это безумие. Но Керон был в бешенстве. И не собирался оставлять сей поступок безнаказанным.

Он приказал расстрелять из арбалетов всех до единого. Ни жалеть никого. Ни единой души. А меня заставил смотреть на это. Я висел на столбе с переломанными конечностями, пришпиленный к нему, боевым мечом. Иной бы давно умер от таких ран и потери крови. Но дар внутри меня не давал душе ускользнуть за грань. И я слышал, их мольбы и рыдания, крики детей и предсмертные хрипы людей и видел, как они умирали. Виня в произошедшем себя. Если бы я сдержался, то все бы ограничилось только одной смертью. Но мой выбор приговорил их всех.

Позже мои бывшие товарищи подожгли село и ушли. А я остался висеть. Молясь Богам чтобы моя никчемная жизнь поскорее закончилась. Неважно как сгорю ли я или наконец то подохну от ран. Лишь бы скорее. Боль была настолько невыносимой что думал сойду с ума раньше, чем умру. Но пожар так и не перекинулся на площадь. Ближе к полуночи полил дождь, загасив основной очаг. Я-то проваливался в беспамятство, то выныривал из него. Иногда мне мерещилась Мири. Она гладила меня по голове, как делала это в детстве и просила потерпеть еще немного. А перед рассветом, когда сумерки особенно сгустились я увидел его, — мэтр аккуратно дернул зверька за ухо, отчего тот фыркнул и вновь шлепнул мужчину хвостом, только в этот раз по щеке. — Тогда он был раза в два меньше. Глаза этого малыша так ярко полыхали в темноте, что я подумал это бесы за мной, явились, чтобы утащить мою грешную душу в ад. Пусть так. Мне было абсолютно все равно. Он вот так же забрался ко мне на плечи и лег, тихо мурча одну ему известную песню. Я снова отключился, а когда пришел в себя, то уже не висел на столбе, а лежал перемотанный тряпками в какой-то пещере. А рядом со мной суетился седой как лунь старик.

Он был настолько тощ, что серый балахон болтался на нем как хламида. Длинная белая борода свисала до пола будто у древнего старца из легенд. А его глаза, глаза слепца, но они словно видели окружающий мир насквозь.

Тао Ян был выходцем из Санайи. Странник с Громовых гор, отрекшийся от земных благ во имя служения своей вере. В их стране таких называют служителями грома. Каким ветром старика занесло в Атриоль одним его богам ведомо. Но он всегда говорил, что это «юньмин» — судьба.

Конечно тогда я ничего из этого не знал. Для меня он был всего лишь глупым стариканом, который зачем-то спас пропащего калеку. Раны, — Волье вытянул в проход правую ногу, похлопав ладонью по коленке, — полностью излечить удалось не все. Я слишком долго находился между жизнью и смертью, чтобы это совсем осталось без последствий.

В те дни я не испытывал ни капли благодарности, не понимая для чего продолжаю дышать. И, наверное, наложил бы на себя руки, если бы не этот приятель, — мужчина указал пальцем на йюлуня. — Ошивался рядом со мной и днем и ночью. Даже когда бранился и орал, чтобы это страшилище оставило меня в покое, кидаясь в него всем, что попадалось под руку, он все равно постоянно возвращался назад.

Знаете, что я сделал в первую очередь, когда более-менее окреп? Я сбежал. Ушел на рассвете не прощаясь. Всю дорогу до дома зверек преследовал меня. Нет, его присутствия воочию я не видел. Но ощущал. Если, располагаясь ночью на ночлег, меня терзала нестерпимая боль, которую с трудом удавалось заглушать, сонными травами, к моему стыду, украденными у старика, то с пробуждением она пропадала. А рядом со мной на земле неизменно лежали ягоды. Небольшая горстка сочной дикой малины или земляники. Не буду вдаваться в подробности, как мне, все же удалось выбраться из леса и как добраться до поместья. Поверьте, для хромого без единой монеты в кармане это было не простой задачей. Но я смог это сделать, — мэтр на минуту прервался, задумчиво почесывая мордочку йюлуня, а потом добавил. — Чтобы взглянуть на свою могилу… Оказалось Мири уже похоронила меня. Видимо ей отправили весточку о моей смерти. Вряд ли в ней сообщалось о точной причине скоропостижной кончины, скорей всего придумали сказочку о бравом солдате погибшим с честью в бою. В общем я так и не смог сказать своей сестре, что, жив. Смотрел на нее, украдкой, со стороны, прячась в тени полуразвалившегося амбара и думал. Зачем ей калека? Какое право я имею еще больше портить ей жизнь.

— Вы больше никогда не виделись со своей сестрой?

— На протяжении долго времени для нее я оставался мертвым. Наша встреча произошла гораздо-гораздо позднее. В день, когда войска Асхара ступили на земли Атриоля. А до тех пор лишь трусливо, отправлял ей деньги, которые за время скитаний, мне удавалось заработать. Это сейчас Зиннорат Волье уважаемый человек, многого добившийся в жизни. А тогда, я ковылял по дороге куда глаза глядят. Пошел дождь, землю от которого развезло, и я скатился в канаву. Помню, как пытался выбраться из нее, безуспешно цепляясь пальцами за траву, но нога подводила, и я снова и снова съезжал по пологому склону вниз, оказываясь лежащим на самом ее дне. Пока силы не оставили меня. Валялся в зловонной жиже и думал, что вот так вот и подохну и что это самый верный исход для такого неудачника как я.

Меня вновь спас слепой иноземец. Свесил клюку с края обрыва и приказал хвататься. Потом окажется, что он все время за мной шел. «Ты суметь понравиться моему зверю. И ты суметь понравиться мне. У мофаси сильный нен, светлый. И Тао Ян делать из него ученик».

То как мэтр произнес фразу, вызвало у меня непроизвольную улыбку. Но не смотря на показное недовольство, было видно, воспоминания об этом человеке для него по-настоящему дороги.

— Тао Ян и я прошли долгий путь. Уверен, Сенайский мудрец сполна намучился со мной. Иногда я не очень прилежно корпел над его древними скучными талмудами и от этого путал названия трав, не всегда правильно составляя сборы и тогда он брался охаживать меня по хребтине, той же клюкой, которой когда-то спас мою шкуру.

Порой я называл его слепым безумцем. Но на деле он являлся величайшим мудрецом. Его познания в лекарском искусстве поражали. Так же как поражал его целительский дар.

«Если тебя мучает совесть, — говорил он мне. — о мертвых людях, которых не смог спасти, то за место одной потерянной души ты должен спасти сотню. В мире еще полно людей, которым требуется твоя помощь».

Тао Ян считал, что у каждого в нашем мире есть свое предназначение. Судьба, прокладывает наш путь через множество дорог, туда, где больше всего в нас нуждаются.

Этот старик многому меня научил. И показал, что жизнь не заканчивается, даже если ты теперь чем-то отличаешься от остальных и где-то уже стоит твое надгробие…

Служители грома никогда долго не засиживаются на одном месте. Поэтому мое обучение проходило в дороге. Чаще всего на практике. Города Атриоля, сменились дальними странами. За время скитаний мне довелось многое повидать и изучить. Наш мир, герцогиня Уальд, воистину многогранен. В нем обитают удивительные магические существа и есть места и вещи не подвластные человеческому разуму.

Знаете, однажды, я так же, как и вы поинтересовался именем зверька. Но в ответ получил не определенность. «Чем отличается лекарь от целителя? — спросил у меня Тао Ян. А когда я не смог дать вразумительного ответа, он пояснил. — Лекарь выписывает рецепты и лечит тело. А хороший целитель помимо телесных ран может излечить душу. Послушай, слышишь наш мир шепчет. Когда, ты научишься слышать то, что он хочет тебе сказать, а не слушать, тогда йюлунь сам сможет назвать тебе свое имя».

Стыдно признаться, но у меня до сих пор это не вышло.

Изучил множество трактатов, выучил тысячи рецептов на разных языках, научился видеть ауры душ, но в гармонии с миром так и не преуспел.

— Ауры душ? — удивленно переспросила я, о людях способных на такое мне доводилось слышать от Айрэ, но не встречать.

— Хорошо обученные маги могут видеть ману. Это нити силы пронзающее наше пространство, либо окутывающие самого мага вовремя использования им его магической силы. А мудрецы с Громовых гор, обладающие целебным даром научились видеть ауру душ, излучаемую живыми существами. Ваша, кстати говоря, до того яркая, что, когда я на нее смотрю, она слепит мне глаза. Будет жаль, если свет такой души угаснет. Мой учитель не простит мне подобной беспечности. А я не хочу, чтобы его дух вдруг заявился ко мне посреди ночи и отлупил меня своей призрачной клюкой, как делал это когда-то настоящей. Ведь я приносил ему клятву, что никогда не пройду мимо тех, кто будет нуждаться в моей помощи.

— Ваш учитель умер?

— Довольно давно. Он окончил свой путь на песчаных землях Бовари. Загадочной страны, сокрытой барханами раскаленного песка. Ее жители поклоняются богу, в образе получеловека с змеиным хвостом, они называют его Наагаасарри. Они редко пускают на свои территории чужаков. Но в то время в их краях разразилось моровое поветрие. Страшная чума, накрывала один оазис за другим. Халиф прослышавший о иноземном слепом страннике целителе, путешествующем в компании своего ученика и остановившемся в одном из городов у его границ. Повелел привести того в халифат.

Позже в том прекрасном городе из песка старику возвели памятник. Тао Яну удалось не только выявить источник заразы, но и искоренить ее. Великий Санайский мудрец спас Бовари, возложив на алтарь собственную жизнь.

Я отвез его прах в Санай. Не смотря на кочевой образ жизни, старик хотел, чтобы его последним пристанищем стала родина. Точнее то место, где он когда-то родился, старая деревенька, затерянная глубоко в чаще леса.

Я собирался оставить там и йюлуня. Подумав, что среди своих сородичей ему будет лучше, чем продолжать бродить по пыльным дорогам со мной. Даже отнес его в священную рощу, передав в руки хранителей. Но когда корабль отчалил, на вторые сутки морского пути, я обнаружил зверька под своей кроватью, доедавшим мой обед. Так я понял, что клятве, которую принес учителю отныне нам предстоит следовать вместе.

— И вы никогда ее не нарушали?

— Лишь единожды, — мэтр печально улыбнулся. — Я чуть ее не нарушил. Тогда, войска Асхара уже завоевали Атриоль. Хотя завоевали это громко сказано. Уставшие от самодурства своего правителя жители встретили захватчиков, как освободителей. К тому же, к тому времени слава герцога Невиля шла впереди него. Войска Атриоля, привыкшие гонять только селян, при виде штандартов Империи и личного герцогского герба, даже не попытались защищать своего короля и сдались без боя.

Наш полк стоял рядом с дворцом, вторую неделю. За которую я мучился дилеммой. Мне ужасно хотелось взглянуть на Мири, но я боялся показаться ей на глаза. Наверное, так бы и не решился, вернувшись с главнокомандующим в Асхар, но судьба решила иначе. В один из дней в мой шатер «постучался» мальчишка. Бледный, худой ребенок, сходу упал мне в ноги, моля спасти его отца.

Знаете, люди говорят, что любой поступок воздается сторицей. Я убедился в том, едва перешагнул порог спальни дома, в который привел меня малец. На постели лежал Керон. Но не тот вечно кичащийся своим статусом надменный златолюбец, другой, хилый, умирающий от болезни старик. Он выглядел так паршиво и постоянно бормотал о душах, которые хотят утащить его в ад, что признаюсь, не сразу смог признать в этом полу безумце своего бывшего командира.

Ненависть, казалось угасшая, за долгие годы, вспыхнула во мне с новой силой. В моем арсенале было множество ядов. Из разных уголков мира. От самых известных, до очень редких. Отравление которыми довольно сложно обнаружить даже при вскрытии. Да и кто бы заинтересовался смертью отставного военного, страны, проигравшей войну?

На этих словах я закашлялась, подавившись глотком из чашки. По-другому взглянув на ее содержимое.

— Но в тот момент, я о них и не думал, схватил первое, что попалось под руку, пуховую расшитую узорами подушку и навис над ним, опуская ту на его лицо. Керон не сопротивлялся, скорее наоборот как-то разом затих. Я мало ведал, что творил. Вместо спальни пред глазами стояла та деревня и лица погибших там людей. Однако в последний момент одумался и остановился. Мстить человеку, дни которого и так сочтены. Немощному и больному. Много ли в этом чести? К тому же он совсем не понимал, кто я такой.

В результате я выписал его семье рецепты, те, что должны были облегчить последние дни пациента и не взяв с них ни медяшки ушел. Не став брать повозку, поковылял по городу, долго бесцельно бродя по его улицам. Ощущая себя потерянным и опустошенным, снова стоящим на распутье, как тогда, когда свалился в канаву и не мог из нее выбраться.

Под вечер пошел дождь, и я зашел в маленькую кофейню. Сел за дальний стол. Толком не понимая, что здесь забыл. Пока не увидел ее. Мою Мири. Она сидела за соседним столиком, в компании маленькой девочки с смешными кудряшками. И весело смеялась. Казалось совсем не изменившаяся с той поры, когда я видел ее в последний раз. Все такая же красивая, моя добрая, нежная Мири. Наши взгляды встретились и несмотря на это или это — мэтр указал на седину в своих волосах, а потом на шрам украшавший его лицо — она сразу меня узнала…

— Мири вас простила?

— Не в ту минуту. Для начала она меня хорошенько отлупила. Оказывается, ладонь моей сестры намного тяжелее клюки моего учителя. Так что, герцогиня, жизнь порой весьма непредсказуемая штука. Чья-то рука может столкнуть вас в пропасть, а чья-то наоборот из нее вытащить…

Волье замолчал, тем самым показывая, что выбор остается за мной. Поверить или уйти? Рассказать можно многое, но зачем ему врать? Целебный дар никак не сочетается с темной силой отступников, а значит, с этой стороны удара можно не ждать. К тому же мужчина смотрел честно и открыто, не вызывая во мне никакого чувства отторжения. И зверек… Не похож он на магическое существо предано служащее злу. Для него мэтр, как я для Аки. Часть его персональной маленькой стаи.

— Вы правы, — произнесла, отставляя в сторону отвар. — Кое-что с недавних пор беспокоит меня. Возможно это сущий пустяк. Но мне хотелось бы знать наверняка. Но прежде… Вы не могли бы принести мне маленькой магической клятвы? Что никому не расскажете об этом разговоре?

— Вы мне не верите? — удивился мэтр.

— Я вам верю, но это не значит, что должна доверять.

Лицо целителя вытянулось. А йюлунь на его плече зафыркал. На мгновения готова была поклясться, что это создание смеялось.

— Хм, а вы не так просты, как могло показаться. Хорошо, вот вам моя клятва, — мужчина протянул руку, произнося обычную формулировку для подобных обрядов, заключающуюся в самой фразе непосредственной клятвы и вложении в нее магических сил. — Теперь можем перейти к делу? Герцог, говорил вы были ранены, и я передавал ему мази для вас. Рана все еще болит?

— Не то чтобы… Физически не беспокоит, скорее душевно…

— Вот давайте не будем играть в загадки? Вы женщины любите все усложнять. Перед вами не мужчина, а целитель, существо бесполое. Показывайте. Глаза закрыть не обещаю, все-таки с закрытыми лечить еще не научился.

Что ж в отличие от главнокомандующего приводившего меня в смятение, Волье подобных чувств не вызывал. Поэтому аккуратно расстегнув под плащом пару верхних пуговиц на рубахе, я таки осторожно оголила плечо.

— Мне кажется, когда герцог Невиль извлекал тьму из моей раны, у него что-то пошло не так…

Мэтр бросил на меня скептический взгляд. Пересадив йюлуня со своих плеч на стол, он так же скептически изрек:

— Простите, но я с трудом могу в подобное поверить. Видите ли, главнокомандующий очень сильный маг. В мире мало людей способных с ним тягаться. А уж что касается темных искусств, то лучше него в Асхаре никто в них не разбирается.

Мужчина тяжело поднялся, взял трость и подошел ко мне, с высоты своего роста осматривая плечо и те полоски, что его украшали. Шла минута, вторая, а он все молчал.

— Нууу… — наконец-то протянул мэтр. — Тут действительно, что-то пошло не так… Наверное, нужно вас поздравить с досрочным завершением отбора?

— Я что умираю? — Сижу тут, пью спокойно отвар, а на деле жить осталось от силы дня три?

— Куда вам, вы еще молоды и очень даже вполне здоровы. Надеюсь вы проживете долгую и прекрасную жизнь, будущая герцогиня Невиль. Ведь эти символы не что иное, как формирующаяся брачная вязь. Такое счастливое событие… Что с вами? Почему вы так побледнели?

Счастливое событие? Да я сейчас в первые в жизни в обморок упаду от такого «счастья». А уж как будет рад новоиспеченный жених даже думать не хочу, наверняка задушит в объятиях исключительно от «радости»!

— Кажется… мне воздуха не хватает.

— О боги! Дышите глубже. Может вам дать воды?

Если только бадью, чтоб сразу утопиться. Паника накатывала волнами. Похоже последняя новость окончательно прорвала мою платину из хрупкого равновесия. Магия заколола, пытаясь вырваться наружу. Почувствовавший сгустившееся напряжение йюлунь вздыбил шерсть, вытаращив на меня и без того большущие глаза и молнией слетел со стола, моментально преодолев расстояние до древа. За долю секунды взобравшись по его стволу и исчезнув в кроне. Только кончик хвоста остался покачиваться снаружи.

В тот же момент раздался хлопок, и Бейнир с грохотом обрушился на стол. Прошив лезвием деревянную поверхность, аки нож масло и разрубив тот аккурат пополам, он вонзился в пол. Флакончики, до сего момента стоявшие в рядок, разлетелись по сторонам. Часть из них разбилась, наполняя воздух разнообразием ароматов. Глядя на один из сосудов, медленно подкатывающийся к ногам манекена в халате, мне вдруг подумалось о том, что вот так же и жизнь моя катиться ко всяким… эблам и я никак не могу это остановить.

— Это что? — не поверил своим глазам Волье. — Секира?

Нет, северная шпилька для волос…

Какая еще брачная метка, это попросту…

— Невозможно! — крикнула я, разворачиваясь к мэтру и хватая того за рукав. — Ее надо убрать! Срочно! Сделайте хоть что ни будь, вы же целитель!

— Вот именно, — медленно произнес мужчина, осторожно отцепляя мои пальцы от одежды. — Я целитель, маг, а не волшебник из сказки. Подобные процессы остановить невозможно. Обмен совершен. Магия лорда приняла вас и это никак теперь не исправить. Только завершить слияние.

— Как завершить? — окончательно опешила я, впадая в некую прострацию.

— Ммм… — снова протянул Волье делая не понятные знаки глазами. Он так и моргал, пока не осознал, что его мимика мне совершенно не понятна, тогда мэтр закатил глаза и буркнул. — Консумацией.

Сказанное им слово не сразу дошло до моего сознания. А когда дошло, то пред глазами встала отчетливая картинка полуобнаженного главнокомандующего и будто наяву прозвучал приказ, сказанный тем самым стальным голосом, от которого хочется вытянуться в струнку: «Раздевайтесь!»

— Нет!! — Я моментально подскочила с кресла, чуть не опрокинув мэтра и заметалась по кабинету, как загнанный в угол зверь. — Этого быть не может! Вы ошибаетесь! Может это все-таки смертельное проклятие?

— Поверьте моему опыту, — оскорбился моим неверием мужчина. — Уж отличить формирующуюся брачную вязь от смертельного проклятия я сумею. И почему вы так расстроены? Герцог Невиль весьма завидный жених. Большинство леди многое бы отдали чтобы получить его благосклонность.

Многое бы отдали и многих бы убили… Его состоявшиеся и не состоявшиеся любовницы, император и боги знает кто еще. Недовольных этим союзом будет столько, что сложно представить. А сам лорд? Может ему предпочтительнее статус вдовца, чем все вот это… Я-сейчас-то не знаю откуда ждать очередного удара, а после и вовсе наступит конец. Лучше уж смертельное проклятие ей богу.

— Постойте, вы сказали обмен? — я остановилась, резко разворачиваясь и испытывающе глядя на Волье. — Но обмена не было, он всего лишь выжигал своей магией чужое темное колдовство. И к тому же разве брачные обряды — это не сложный процесс?

Мэтр задумчиво потер подбородок.

— Вы правы, но в любом правиле есть исключение. Вы никогда не слышали о созвучных парах? Это люди, чья магия настолько дополняет друг друга, что они являются идеальным союзом. Редкое явление, но оно случается. Когда герцог выжигал чужую магию, частицы его собственной перешли к вам и вместо того чтобы исчезнуть, как это обычно и бывает, они наоборот слились с вашей, сочтя вас подходящим сосудом. Тем самым зарождая зачатки будущей связи. Словом, вы прошли своеобразный исключительный обряд.

Надавать бы по «лапам» главнокомандующему дабы неповадно было раскидываться своими «частицами» где не надо, да поздно уже.

— Какие шансы, что связь не сформируется окончательно? Она может исчезнуть, если моя магия его не коснется?

— Не имею понятия. С таким мне еще не приходилось сталкиваться. Но инородная магия всегда тянется к своему создателю.

— И что это значит?

— То, что вас будет «тянуть» завершить процесс.

Я прикрыла глаза делая парочку глубоких вдохов и выдохов, а после задала следующий вопрос:

— Герцог знает? У него тоже… проявилась метка?

— Сложно сказать. Скорее всего нет. Так как, по вашим словам, обмен был в одностороннем порядке, но ощущать какие-то несоответствия должен.

«Прекрасная» ситуация! Я буду на него «набрасываться» голодной кошкой, а он отбиваться и не понимать, что происходит. Чудесно! Восхитительно! Еще вчера казалось хуже уже быть не может. Ан нет, вот оно это хуже настало сейчас.

— В любом случае, считаю, будет правильным решением ему об этом рассказать.

Рассказать? Вот уж увольте, все что собиралась делать это избегать общества главнокомандующего. Возможно если не сталкиваться с ним в плотную, то есть вероятность, что метка в конце концов исчезнет, так же внезапно, как соизволила появиться.

— И речи быть не может, — твердо заявила я. — А вы, помнится, дали мне клятву и надеюсь не собираетесь ее нарушать?

— Разумеется нет. Я же не враг своему здоровью. — Несмотря на то, что целитель имел ввиду последствия от несоблюдения уговора, он все же с подозрением покосился на рукоять, торчащую из-под обломков. — Подумать только. Это же древнее оружие. Откуда оно у вас?

— Досталось по наследству, — пожав плечами, я подошла к секире и обхватив древко, одним движением выдернула ту из пола.

Пожалуй, теперь окончательно понимая, отчего Бейнир меня слегка недолюбливал. В руках прославленных северных предков, его лезвия горели отблесками ледяного пламени, под гул очередного боя, круша врагов направо и налево или рубя головы неведомых чудовищ. А со мной что? Сокрушает второй по счету стол? Ну так себе победа, честно признаться, не шибко достойная прошлых, бравых деяний.

Но главное, как мне возвращаться обратно? Не тащить же его с собой?

Потому что взбирающаяся по стене замка герцогиня, еще и с секирой наперевес, это куда более подозрительнее, чем просто шныряющая по кустам.

— Не будете возражать, если на время оставлю его у вас? Поставлю вот здесь в уголочке? Если исчезнет не переживайте, главное ни в коем случае не прикасайтесь к нему.

— Поверьте, даже не собирался, — голос Волье был полон скептицизма. Мужчина махнул рукой в сторону стоек с мечами. — Как можете заметить я немного разбираюсь в оружие. Профессия предполагает. Конечно ни одно из них нечета вашему и все же в мире помимо магических артефактов, есть заговоренные материалы, к коим прикасаться может только их хозяин. Я видел и знаю какими бывают последствия.

Наши взгляды одновременно обратились к дыре в полу, оставленной Бейниром, битому стеклу, лужам от лекарств и прочему устроенному беспорядку.

— Простите за причинённые неудобства.

— Не стоит беспокоиться, этот стол давно стоило выбросить. У него ужасный цвет, не находите? К тому же у нас на сегодня все равно запланирована генеральная уборка. Но к слову сказать, у вас очень странная реакция для счастливой невесты. Возможно есть некие причины? Не хотите об этом рассказать?

— Спасибо, но мне пора… — хватит с меня на сегодня потрясений. Хочу обратно под одеялко.

— Жаль, но, если все-таки захотите поговорить или понадобиться помощь, вы знаете где меня искать, — дождавшись моего кивка, мэтр добавил. — Пойдемте, я вас провожу.

Возвращались мы в полной тишине, до того момента пока из одной из палат не вылетела раскрасневшаяся, возмущенная женщина. Увидев мэтра, она тут же бросилась ему наперерез.

— Пациент из пятнадцатой опять за свое! — запричитала она. — Он категорически отказывается пить лекарства, которые ему назначали.

— Тогда скажите этому пациенту из пятнадцатой, — рявкнул целитель, — что я даю ему две минуты, сделать это самостоятельно, в противном случае ему очень не понравится то, как я это лекарство ему волью.

Сурово. Когда дело касается целительской стези, прямо-таки другой человек становится. Несет «добро» страждущим, не смотря на всяческое сопротивление оных. Пока мэтр дискутировал с помощницей, я сбежала по ступеням, пересекла холл и вышла во двор. При виде меня Альвин подскочил с лавки, сразу же выдвигаясь навстречу.

— Ну как? — спросил мальчишка. — Виделись с господином?

Вместо ответа, я заговорщически склонила к нему голову и сказала:

— Мне нужно чтобы ты кое-что для меня узнал. Сможешь?

Тот удивленно кивнул.

— Попробуй разузнать, где находится хранилище. А лучше книга родов Асхара. Но ненавязчиво, так, чтобы тебя никто не заподозрил.

— Вы же не собираетесь… — начал было он, но прервался.

И я, пытливо глядя в доверчивые, немного испуганные глаза серьезно спросила:

— Справишься?

И тот сдался:

— Клянусь честью, я не подведу.

— Если будут новости, передай через Нану. Я попрошу ее почаще спускаться на первые этажи.

Преисполненный гордостью столь огромным доверием, парнишка шустро убежал, предварительно заверенный мной, что сопровождать меня не надо, доберусь сама. Да и не стоит ему видеть, как «леди» в моем лице «штурмует» стены замка. Через главный вход же не войдешь, а значит придется взбираться по стене. Я запрокинула голову, глядя на белоснежные шпили, над которыми ветер развивал штандарты. Высоко, но опять же не в какое сравнение с Эрхейскими пиками.

— Ты, — я указала пальцем в сторону первой попавшейся башни, — не знаешь с кем связался!

И поправив плащ, смело пошла покорять новые вершины.