Глава 6. О доме, семье и долге

В моей тарелке не было яда, но от этого еда не стала аппетитнее. Нет, наверное, завтрак был приготовлен выше всяких похвал, однако для меня он не имел вкуса. Я жевала просто потому что, нужно было жевать. В трапезной царила тишина, изредка разбиваемая позвякиванием приборов о тарелки, да ворчаньем Аки, который лежал под столом у моих ног. Снежного волка нельзя обмануть ни доброжелательными улыбками, ни словами сказанными обманчиво мягким голосом, он чувствовал напряжение, витавшее в воздухе. Нервничал. В его вздыбленной шерсти, то и дело, вспыхивали искры. Они оседали снежинками на пол, таяли, в конечном итоге образуя лужу.

Подняв взгляд от тарелки, натолкнулась на милую улыбку "сестры". За прошедшие годы Кэйтлин стала еще ослепительнее. Превратилась в истинную леди юга. Улыбалась так сладко, что аж челюсти сводило. Возможно, эта улыбка и могла обмануть других, но только не меня. Я-то помню, как в детстве, точно с таким же милым выражением лица, она совершала отвратительные поступки.

Я перевела взгляд в сторону "матушки", у той держать лицо выходило куда как сложнее. Еще бы все планы на родную доченьку дхару под хвост. Интересно сколько еще она выдержит, прежде чем даст волю гневу? В отличие от этих двоих лорд Бран был абсолютно спокоен. За все время он не бросил в мою сторону ни единого взгляда, предпочитая делать вид, что меня вовсе тут нет. Словно я предмет декора. Как тот напольный светильник в углу, потертый и мало для него значимый.

— Беатрис, — пропела сестра, а мое второе имя из ее уст заставило скривиться, — я так скучала по тебе. Долго не могла оправиться, после того как ты нас покинула и все молила батюшку вернуть тебя обратно.

Видимо скептицизма в моих глазах было достаточно, ибо Кэйтлин тут же поспешила продолжить.

— Отец волновался, что после столь длительного пребывания вдали от цивилизации у тебя возникнут проблемы со здешней модой. Поэтому попросил меня подобрать твой гардероб. Вижу платья, которые я выбрала прекрасно подошли. Не правда ли мама, Беатрис выглядит чудесно?

— Правда милая, у тебя изысканный вкус, но на тебе этот фасон смотрится менее вульгарно.

Спокойствие Ульрэя, ты ведь помнишь? Горячее сердце, холодный разум!

— Да, платья чудесные, — улыбнулась я, — думаю, во дворце все оценят ваш, несомненно, изысканный вкус… когда я буду блистать в них на балу.

В глазах Кэйтлин на миг промелькнула злость. Удар достиг цели. Бедняжка, наверняка, столько ночей не спала, мечтала, как поедет во дворец. Где все кавалеры, просто таки будут укладываться к ее ногам штабелями. Даже сейчас специально оделась почти одинаково со мной, чтобы подчеркнуть насколько мы разные и кто более подходящая кандидатура. Вот только, увы, дело совсем не в том, на ком выгоднее смотрится платье. Кэйтлин это знала, просто собаке сидящей на цепи из-за невозможности укусить, остается только лаять.

— Беатрис, ты, наверное, и на севере блистала? — ехидно спросила мачеха. — Ох, прости, на севере же не проводят балы. Я слышала там, в чести пирушки? Кажется, эти варвары так их называют? На этих пирушках напиваются до беспамятства, а после устраивают бои в полуголом виде.

Вилка в руке дрогнула. Вопреки этикету я быстро обернулась на Свэна. О Боги только бы, и он не забыл про поговорку своего ярла. Ибо так преподнести древний обычай, нужно еще уметь. К счастью здоровяк стоял там, где и стоял, возле дальней двери. Перекрывая своей мрачной громадой проход. Выражая всем своим видом полное безразличие к разговору.

— Не совсем так, — попыталась опровергнуть я, но не тут-то было, фарс набирал обороты.

— Говорят, в это время, их женщины, как простые подавальщицы в трактире, разносят эль.

— Какой кошмар! — подключилась сестрица. — Мне тебя так жаль Беатрис. Разве настоящие мужчины допустят такое унижение? Жить среди подобных людей, у которых отсутствует понятие чести, столь долго. Я бы сошла с ума на твоем месте.

Смолчать бы, да не выйдет… Прости дедушка, кажется, разум твоей внучки в очередной раз проиграет в этой борьбе.

— Ты не на моем месте, — усмехнулась я, — и как бы не старалась никогда его не займешь. Что ты можешь знать о чести, Кэйтлин? Сомневаюсь, что тебе на самом деле знакомо это слово.

— Где твои манеры, Беатрис, — пропела мачеха. — Впрочем, чего еще ожидать от той, кто вырос в подобном окружении. Бедняжка недалеко ушла от своей матери. Та тоже не умела вести себя в приличном обществе. Яблочко от яблоньки, как говорится… Не правда ли, дорогой?

Злые слова ударили хуже пощечины. Осели горечью, зарождая зачатки не подвластного гнева. Я бросила взгляд на отца. Ну же, ответь, почему молчишь?

— Неужели мама настолько для вас мало значила, что вы легко позволяете полоскать ее имя в грязной воде? Она оставила все ради вас. Дом, семью, клан. А теперь тот, кого она любила, предпочитает делать вид, что ее не было в его жизни? Досадное, мимолетное недоразумение? Ошибка? Несправедливо!

— Несправедливо, — в ответ процедила та, — что эта девка вошла в одну из самых влиятельных семей юга, ее грязная кровь осквернила источник этого дома и теперь вместо того чтобы исправить прошлые ошибки, мы потерпим новый позор.

— Довольно, — тихо произнес лорд Бран.

— Довольно?! — мачеху уже было не остановить, маска напускной доброжелательности напрочь слетела с ее лица, исказив черты злобой. — Посмотри на нее! Притащила в дом дикое, вонючее животное, слуги шепчутся по углам, что он вхож в ее спальню, я уже молчу про пса у ее ног, которому место на живодерне. А утром? Утром она в мужском наряде соблазняла весь твой гарнизон! Эта девка не знает, как должна вести себя настоящая леди. Такая же дикарка, как и ее мать!

Боги, насколько же противно… Противно от мерзких, несправедливых слов, этой озлобленной и чужой женщины. Противно от отца, который предпочитает делать вид, что ничего не происходит и салат в тарелке более достоин его высочайшего внимания, чем весь этот разговор. Противно от улыбки Кейтлин, милой, но в то же время омерзительной. Ведь ее глаза, казалось, так и говорили, посмотри ему же плевать на тебя. Но более противно от себя, потому что то, что не должно было меня задевать. Всё-таки задевает. Воскрешая в памяти брошенную, одинокую девочку. И рана в душе снова начинает кровоточить и болеть.

— Я лучше буду дикаркой, чем такой леди как вы… — Злость вспыхнула пожаром, та злость, которую мне никогда не удавалось контролировать. Однако, прежде, чем стихия вырвалась из под контроля, в помещении раздался хлопок. Не покорная секира материализовалась из воздуха, прямо над столом. Зависнув лишь на долю секунды, а после обрушиваясь на него подобно возмездию. От силы удара стол разломило пополам. Остатки еды из разбитых тарелок разметало по сторонам, украшая дорогие одежды. Мачеха с сестрой завизжали в унисон. Пронзительно, на единой ноте.

— Умолкните, — рявкнул лорд, взмахом руки останавливая, ворвавшуюся на крик, стражу. Его взгляд впервые за все это время остановился на мне. Оттирая шелковым платком соус со своей щеки, он добавил, — А ты, в мой кабинет, живо!

Хотела внимания Ульрэя? Что же ты его получила. Вот только чем теперь оно тебе грозит…

………………………….

Кабинет лорда юга напоминал зал военного совета. Такой же был у деда в Ледяном чертоге. Здесь отличалась разве что обстановка — более изящный интерьер, в красочных южных оттенках. Да, обширный стол, расположенный в центре, точнее магическая карта мира на нем. Детальная, и уверенна, абсолютно точная, вплоть до мельчайших поселений.

На входе лорд Бран остановился, пропуская меня вперёд и закрывая за нами двери, прямо перед носом Свэна, а вот Аки успел проскользнуть в святая святых в след за хозяйкой.

— Тебе нужно лучше смотреть за своими сторожевыми псами, — холодно произнес отец, от внимания которого не ускользнуло ни протест здоровяка, ни мое к нему беззвучное обращение одними губами «пожалуйста». — Во дворце в лучшем случае, что одного может ожидать за неповиновение, это застенки императорской тюрьмы, а другого — зверинец. Рекомендую, держать обоих на коротком поводке, разумеется, если их жизни для тебя дороги. На столе лежит антимагический ошейник, заберешь, когда будешь уходить. На северянина не прошу надевать, но нацепи хотя бы на волка. Ты же понимаешь, что это необходимо сделать?

Я бы тоже могла ему много чего посоветовать, но вместо этого молча кивнула.

— Рад, что хоть в этом вопросе ты благоразумна, раз в остальном твое воспитание оставляет желать лучшего. — Лорд сел в кресло во главе стола, взмахом руки деактивируя карту, вместо нее появился иллюзорный императорский указ. — К сожалению времени, исправить это досадное упущение у нас нет. Указом императора отбор перенесли на более ранние сроки. Ходят слухи, что в этот раз невесту будут подыскивать наследнику престола. Разумеется, это не афишируется официально. Понимаешь ли ты, Беатрис, какие это перспективы? Какие дороги открываются для рода, чья дочь станет во главе этой страны?

Располагаться поудобнее он мне не предложил, и сейчас, я стояла под испытывающим взглядом мужчины, размышляя о превратностях судьбы. Наследник престола значит? То-то мачеху перекосило. Когда такой куш на кону, не грех сорваться с цепи. Не дождавшись ответа, лорд продолжил:

— Кейтлин готовили с детства, быть образцовой хозяйкой и женой. Ее манеры безупречны, она хороша собой и прекрасно образована, а главное знает, в чем состоит ее долг перед родом и Империей. Она бы стала идеальной кандидатурой на роль будущей императрицы. А ты, Беатрис? Ты знаешь, каков твой долг?

Мой долг? Кулаки непроизвольно сжались, сминая ткань платья. Перед кем? Перед родом, который от меня отказался? Или перед Империей, которой не было до меня дела, пока не появилась метка? И как этот долг прикажете отдавать? Покорной овцой продаться на торгах, а потом в первую брачную ночь кричать: «Слава Империи. Императору слава!» Кажется, обычно с такими словами надлежит отдавать долг Родине…

— Посмотри на себя, — мужчина вновь сделал пас рукой, теперь передо мной возникло зеркало в полный рост. — Достойно ли так выглядеть невесте южного лорда?

Я бросила взгляд на отражение. Что ж мой наряд явно претерпел не малые изменения. Начиная от не красивых разноцветных пятен от соуса, заканчивая намокшим внизу подолом, подарком от Аки. К тому же оно было местами безбожно измятое, дурная привычка теребить ткань, когда ужасно нервничаю.

— В твоем взгляде ни капли раскаяния или покорности. Старый дурак воспитал тебя по своему подобию. Проклятая, гордая северная кровь. Но на одной гордости далеко не уедешь. В этот раз все будет иначе. За каждым твоим шагом будут следить, каждый поступок взвешивать. Малейшая оплошность, навсегда покроет позором не только твое имя, но и весь наш род. Все что от тебя требовалось, Беатрис, это исчезнуть. Уступить дорогу Кейтлин и жить спокойной, тихой жизнью вдали от Империи, под крылышком любящего дедушки. Но ты возжелала большего. А за любой дар приходится платить. И иногда цена гораздо больше той, которую готова была себе представить.

Лорд Бран откинулся на спинку, продолжая пристально смотреть на меня. Зеркало давно исчезло, но свое отражение я видела в его глазах. Недостойная — эта малая толика того, какой я в них отражалась. И подумалось мне, что все бесполезно. Будь даже я безупречно одета и обладай идеальными манерами, в его глазах я все равно оставалась бы таковой. Южанкой с примесью «грязной» крови. Недостойной ни его внимания, ни тем более любви. Снизу раздалось глухое рычание, и я поспешила положить ладонь на голову волка. Погладила, успокаивая.

— Теперь ничего нельзя изменить, — подвел итог мужчина. — Остается только смириться, не правда ли? Указом императора кандидаткам надлежит явиться во дворец не позже двадцатого числа. А значит, чтобы быть там вовремя тебе предстоит отбыть в столицу завтра на рассвете. Я выделю сопровождающих, из первого гарнизона, они позаботятся о том, чтобы ты добралась до дворца в целости и сохранности.

— Позвольте, — все же рискнула подать голос я. — Но до этой даты еще неделя. Я что поеду туда своим ходом?

— Верно. Вчера на твой переход был израсходован главный портальный камень. Второй, как, оказалось, вышел из строя.

— Вовремя «оказалось», не правда ли?

Вопрос, разумеется, остался без ответа. Вместо этого лорд взмахнул рукой, словно слугу отсылал, и произнес:

— Свободна.

На негнущихся ногах я дошла до стола и протянула руку к ошейнику. Едва мои пальцы дотронулись до артефакта, мужчина добавил:

— Ах да, Беатрис, возможно, ты не осознаешь, но Император вправе наложить печать на любого, если сочтет это нужным. Знаешь, чем это обычно грозит? Полной потерей дара. Потерять магию, это как потерять часть своей души. Так что советую не дурить, когда в твою голову стукнет очередная дикарская блажь, а вести себя как полагается дочери одного из высших родов юга…

Между строк так и читалось: «Наша семья позор переживет, а вот ты его пережить сможешь вряд ли».

Я покинула кабинет отца, не размениваясь на прощальные реверансы. Зачем попросту распинаться, если все равно этого не оценят? Не слишком грациозно поклонилась, не глубоко выразила свое почтение и еще много всяческих «не», которые наверняка «узрит» лорд в поведении дочери дикарки. Еще никогда я не чувствовала себя настолько оплеванной, как за одно это проклятое утро.

— Ульрэя, — произнес Свэн, стоило двери за спиной закрыться, но взглянув на меня, осекся. Всучив ему в руки антимагический ошейник тихо попросила:

— Отведи меня к ней. Ты же успел узнать, где она похоронена?

Слуги, встреченные по дороге, старались убраться с нашего пути, едва завидев. Отчасти я могла их понять. Вечно хмурого здоровяка Свэна мало бы кто назвал милым парнем. А тут еще северный волк, с нестабильной магией, и его хозяйка, с секирой через плечо, которую после сегодняшней выходки в столовой, точно посчитали буйной. Не удивлюсь, если «матушка» пустила слух, что я не просто разворотила стол, но и бросалась на всех с топором, недопустимо для леди задирая юбки.

Коридоры замка сменились аллеями в саду, одна из которых привела нас к часовне. Старое, но на удивление ухоженное строение. По крайней мере, снаружи. Неужели у лорда Брана есть хоть какое-то почтение к усопшим? Прислонив секиру к стене рядом со входом в склеп, я попросила Свэна:

— Не ходи за мной. Хочу побыть одна.

Он не стал возражать. Мы оба понимали: опасаться нужно не мертвых, а живых.

Из склепа повеяло прохладой, но вряд ли этот холод мог бы посоперничать с тем, что сейчас царил в моей душе. Каменные ступени, освещенные магическими огнями, уходили далеко вниз, а после «перетекали» в зал с множеством ниш. Оный зал не был единственным в этом царстве мертвых. За ним располагались и другие. Ее саркофаг находился в самом последнем из них. Над изголовьем гробницы возвышалась статуя скорбящей Богини, руки, сложенные в мольбе и крылья, что словно обнимают мраморный гроб. У постамента табличка с именем и датами. Я опустилась рядом с саркофагом, спиной прислонившись к нему. Обняла колени, тихо прошептав:

— Скажи, разве эта любовь стоила твоей смерти?

Вопрос, у которого не будет ответа. Аки заскулил, лёг на живот и подполз ко мне, лизнул лицо, пытаясь примостить морду на моих ногах. В конце концов я позволила ему сделать это. Обняла, уткнувшись носом в густой тёплый мех. Завтра. Завтра я вновь стану сильной, а сегодня в последний раз побуду такой: растерянной, напуганной, брошенной маленькой девочкой. Сколько так просидела — не знаю, очнулась, когда на мои плечи легла шаль и родной голос прошептал:

— Как же так, Ульрэюшка, совсем ведь замёрзла. Смотри, какая ледяная, а ты, шерстяной дурень, совершенно не греешь хозяйку.

Нана взяла меня за руку и потянула наверх, заставляя подняться.

— Будет, — ласково сказала она. — Ни к чему ворошить прошлое. Твоя матушка была светлой душой. Уверена, боги даровали ей свою милость. Пойдем, я велела служанкам наполнить ванну. Ты же, горемычная, почти-что весь день здесь просидела.

Нана оказалась права. Солнце клонилось к закату. Но у главного входа в замок было еще довольно людно. Слуги сновали туда обратно, перетаскивая внушительные чемоданы.

— Готовь сани летом, — ответила няня на мой невысказанный вопрос. — Лорд велел заранее подготовиться к завтрашнему отбытию.

— Хорошо, но откуда столько вещей? Я что насовсем во дворец переезжаю? — Да у меня в Ледяном чертоге за всю жизнь столько барахла не было, сколько сейчас затаскивали в кареты. Наблюдая за тем, как очередной бедолага слуга, спотыкаясь, еле тащит непосильную ношу, Свэн вдруг произнес:

— Есть у меня для этого отбора одно отборное слово. Сказать какое?

— Ах ты ж, охальник! — воскликнула Нана, огрев Здоровяка по спине. — Ишь че удумал при девочке выражаться!

— Эй, по тише старушка, ты мне чуть хребет не переломала.

Дурашливая перепалка заставила меня засмеяться. От моего смеха их лица, до того смурные, вдруг преобразились. И глядя на них, я подумала, что вот она, моя настоящая семья. Не те люди, с холодной, черной душой, проживающие в этом красивом, теплом краю. А вот эти, из далекой ледяной страны, люди с добрыми и отзывчивыми сердцами, в которых не угасает огонь. От этих мыслей на душе стало легче.

— Знала бы, что это заставит тебя улыбнуться, — произнесла Нана. — Давно бы его огрела.

Подняв голову к небу, глядя на проплывающие мимо облака, я пообещала себе, что сделаю все возможное, чтобы вернуться домой. Туда, где среди необъятных снежных полей, возвышается величественный замок и где высокие горы, пиками пронзают небо, а в вышине парит прекрасный белоснежный дракон.

Загрузка...