Нифельшни из Хаоса

Глава пятнадцатая

Она проснулась от необъяснимого чувства тревоги, которое вгрызлось в сознание даже сквозь сон. Открыла глаза, пытаясь привыкнуть к темноте. Оглянулась на мирно спящего Крэйла: белые волосы разметались по подушке, грудь медленно поднималась и опускалась, в приоткрытых губах выглядывали кончики клыков.

В комнате никого не было. Где-то вдалеке раздавался методичный счет тикающих стрелок: кажется, в гостиной были огромные напольные часы, внушавшие уважение одним своим пожилым видом. Крэйл как-то обмолвился, что нашел их, когда разгребал завалы в подвале.

Марори откинула одеяло, покраснела, вдруг поняв, что они оба так и уснули без одежды. Крэйл строго настрого запретил надевать даже футболку, заявив, что не для того они терпели почти год, чтобы теперь стесняться друг друга из-за таких странных комплексов. Сам-то он ничуть не смущался своего голого вида.

Но валяться голой в постели с парнем — это одно, но не разгуливать же в таком виде по дому, тем более, когда кроме них здесь десятка два посторонних людей.

Она с улыбкой облачилась в футболку Крэйла, которая доставала ей едва ли не до колен, выскользнула из постели и босиком прошлепала до двери. Сатис сидел за порогом, прислонившись к стене и в ответ на шорох повернул голову. Ему не требовались сон, пища и другие вещи, без которых смертные не могли нормально существовать. Он просто всегда был рядом и всегда настороже.

Марори приложила палец к губам.

— Присмотри за ним, хорошо?

Порождение выгнуло бровь, покосилось на дверь. Ей все еще было тяжело привыкнуть к его новому облику, ведь шакальи повадки сквозили буквально в каждом жесте: в том, как он настороженно поворачивал голову на каждый звук или собирался, готовясь атаковать по первому зову.

Подумав, Марори приоткрыла дверь и Сатис, пусть нехотя, протиснулся внутрь, хоть для этого ему пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Она чувствовала, что реальность понемногу вытягивает из него силы, поэтому каждое утро Сатис возвращался в Хаос, чтобы насытиться питавшей его тело энергией. Но ночью, когда все они засыпали, он наотрез отказывался уходить.

Марори, шлепая босыми ступнями по лестнице, спустилась вниз, посмотрела на часы: стрелки подобрались к четырем часам носи. За окном клубились черные, наполненные алыми росчерками молний тучи, предвещая скорую и масштабу огненную бурю. Новости вовсю трубили, что подобного по силе природного явления не было ни разу за прошедшие сто лет. Проповедники сект, которые на фоне творящегося безумия плодились словно грибы после дождя, прочили в этом знамение скорой гибели мира.

Со стороны кухни разносился тусклый свет. Она потихоньку подошла ближе, осторожно заглянула и почти не удивилась, увидев там Хель. Сестра сидела на табуретке, поджав ноги так, что коленями упиралась в подбородок. Ее плечи вздрагивали, тишину пустого помещения нарушали редкие сдерживаемые всхлипывания.

Марори зашла внутрь, нажала кнопку включения на электрочайнике.

— Я думала ты спишь, — очень неумело пряча слезы, проворчала Хель.

— Просто… не спалось. — Марори выудила из ящика чашки, стеклянную банку с кофе, из холодильника — коробку с одноразовыми «треугольниками» сливок. Подумав, поставила на стол тарелку с нарезанными ломтиками сыра. И вдруг осознала, что именно их-то любил таскать Вандрик, ничуть не смущаясь времени суток или присутствию посторонних.

Стол был накрыт, кипяток разлит по чашкам, а чувство тревоги, которое выудило ее из постели, по-прежнему никуда не девалось.

— Ты знала, что он ушел, да? — спросила Хель, когда Марори почти поверила, что разговора по душам у них не состоится. — Почему мне не сказала?

— Потому что на кону стояли наши жизни и твоя в том числе. Последнее, что тебе было нужно

— забивать голову мыслями, почему некоторые парни остаются мудаками даже спустя несколько лет ремиссии.

Последние слова Хель явно позабавили. Она коротко хмыкнула, неуловимым движением подцепила ломтик ветчины и затолкала его в рот. Совсем, как Вандрик.

— Я думаю, он просто испугался, — сказала Марори, сделав первый глоток. Горячий кофе растекся по языку. — Как и те, кто ушли с ним. Ничего удивительного, у многих сдали нервы.

— Но не у нас, — зло ответила Седьмая. — Хотя мы-то знаем, какой бывает боль.

— Может быть именно поэтому нам проще не думать о последствиях?

Какое-то время они сидели в полной тишине, распивая терпкий напиток.

— Мар, — Хель сглотнула, неуклюже потерла кончик носа тыльной стороной ладони. — Просто, чтобы ты знала — у меня больше никого нет, кроме тебя. И чтобы не случилось — я никогда тебя не предам.

— Я даже не сомневалась в этом. — Марори хотелось казаться беззаботной, но почему-то именно сегодня это давалось с трудом. — И я никогда не дам тебя в обиду.

— Пф-ф, — с присущей ей бравадой фыркнула Хель. — Кто еще о ком будет заботиться.

Их уединение разбавило покашливание Эашу. Инкуб прокрался на кухню, озираясь по сторонам в поисках вероятных конкурентов и, не найдя таких, довольно устроился на табуретке около Марори. Потом покосился в ее сторону, потянул носом воздух.

— Моя цыпочка уже…

— Замолчи, — шикнула на него Марори, чувствуя, что безудержно краснеет. Вот ведь, теперь этот факт наверняка будет бурно тиражироваться с его подачи. Это же Эашу: что знает он — знают все. — Даже не хочу это обсуждать, понятно?

— Темные, а что тут обсуждать? — всплеснула руками Хель. — Знаешь, сколько среди дра'морцев гуляет негласных тотализаторов о том, когда вы с шанатаром уже перестанете держаться за ручки?

Марори прищурилась, посмотрела на инкуба с нескрываемым подозрением, но тот поднял руки вверх.

— Цыпочка, мне, мягко говоря, не хотелось бы вообще спорить на эту тему, потому что надежда, что ты бросишь этого чурбана и придешь в мои ласковые объятия…

— … будет сейчас затолкана тебе в задницу, — продолжил за него Кул.

Марори, посмеиваясь, покачала головой.

— Между прочим, чтобы ты знал, подслушивать — это низко, — делано пожурил товарища инкуб.

— Чтобы ты знал, клеить девушку друга — вообще редкостная хрень, — вернул ему Кулгард. Недовольно заглянул в опустевший чайник и, бормоча под нос «вечно за вами не успеешь», потянулся к крану.

— А клеить девушку шанатара еще и опасно для жизни, — со спокойной улыбкой, как будто речь шла о сущем пустяке, заметил Ти'аль. Он придирчиво осмотрел кухню, в конце концов устроившись прямо на полу около окна.

— Ну вот, закончились девичьи разговоры по душам, — делано насупилась Хель.

— Я тебе больше скажу, рогатая красотка, — Кулгард поставил чайник на нагревательный диск, — кончилась лафа в принципе. Дамиан сказал, чтобы в восемь все были на занятиях. Кого недосчитается — пинком под зад в сторону тех, кто удрал.

— Это точно буду не я.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — широко улыбнулся он.

Марори незаметно вскинула бровь — и тут же почувствовал легкий толчок в плечо. Эашу поиграл бровями и одними губами сказал «это что еще за сопливая хрень?» Она же в ответ одними губами произнесла: «Только попробуй вставить своих пять копеек!»

Как бы там ни было, после ужасов последних дней они все нуждались в чем-то привычном и обыденном, в чем-то, что было в прошлой жизни, где плохая отметка по предмету у профессора Дохляка была самым большим поводом для расстройства.

Возвращение в Дра'Мор после случившегося было чем-то сродни новому приезду домой. С той лишь разницей, что дом оказался несколько… разбитым, но от этого не менее родным.

По случаю восстановления учебного процесса Дамиан даже организовал линейку и на этот раз Марори стояла вровень с остальными Потрошителями Третьего круга. Чьи ряды, кстати, пополнила еще и Хель. Последняя по такому случаю даже где-то раздобыла форменный черный пиджак.

— А штанов не нашла, — шепотом сказала она, когда Марори взглядом оценила ее внешний вид. — И юбки тоже.

— Поэтому, конечно же, заявилась в этом?

Драные во всех местах нарочно состаренные джинсы были, мягко говоря, далеки от идеала. Не будь в Дра'Море такой раздрай с формой в принципе, Дамиан бы обязательно устроил ей выволочку. Но сейчас студенты постарались как могли сохранить хотя бы видимость порядка. Эльхи заявились в своих белоснежных формах, часто тоже в разнобой. На фоне пирсингованых, рогатых и гривастых проклятокровных небеснорожденные сверкали, словно начищенные монеты. И все же… стояли вперемешку со своими недавними заклятыми соперниками. Война — отвратительное и мерзкое дело, но если смотреть под таким углом, то и в ней оказалась хорошая сторона. И даже польза, как бы кощунственно это ни звучало.

— Надеюсь, нет нужды объяснять, что за любые попытки выяснять отношения кулаками и прочими физическими способами в пределах стен Дра'Мора будут жестко наказаны? — расхаживая перед студентами, давал вводную Дамиан. — Повторяю на всякий случай, потому что в прошлый раз до многих не дошло. Хочется начисть друг другу рожи — валите за стены моей академии.

Кто-то из дра'морцев громко прыснул в кулак, кто-то из эльхов скептически бросил, мол, так бы раньше и сказали. Хмурый взгляд Магистра поверх голов студентов быстро восстановил тишину Марори потихоньку оценила, что он как следует подготовился к сегодняшнему утру: набалдашник трости был начищен до блеска, пиджак безупречно сидел по фигу/ре, сорочка сверкала белизной и хрустела даже от одного взгляда. Что ж, отличный пример всем им: что бы ни случилось, в какую бы пропасть не катилось Равновесие, никогда нельзя терять себя и забывать о своем предназначении. В конце концов, они все — винтики нового организма, который, пусть и работает так себе, но хотя бы не зарывается в землю, словно бесхребетный червь.

— Также у меня важное объявление. Позитивное, — прибавил Дамиан и впервые на его лице появилось что-то похожее на улыбку, — Сегодня утром к нам прибыли студенты и преподавали Росфорской школы Плетения. Новости о том, что Дра'Мор отстоял свое право на существование, разносятся быстро. Я благодарен тем из вас, кто использует социальны сети и «БиМ» не только для идиотских тотализаторов. Пока росфы будут расселяться, преподаватели готовы уже сегодня приступить к занятиям. Позвольте представить вам нового мастера Плетения, новую…

Их было четверо: все проклятокровные и, судя по заметным ссадинам и одной перебинтованной руке, Росфорской школе тоже прилично досталось.

— Какая конфетка, — шепнул в ухо Марори инкуб, когда Дамиан представил совсем молоденькую гасту с ультракороткой стрижкой и колечком в носу.

На вид гаста выглядела куда моложе, чем предполагал ее статус: она была мастером Плетения и пообещала отметить свое вступление в должность настоящим шоу. Студенты заулюлюкали, Дамиан громко и не очень-то довольно откашлялся в кулак.

— Только не говори, что после Мар ты запал на эту бледную моль, — фыркнула Хель.

— Кто бы говорил, — не преминул вмешаться Ниваль.

— Еще хоть слово — и я применю вот это. — Кулгард потряс внушительными мотком строительного скотча. Непонятно зачем он его притащил, но Марори подумала, что вполне может быть именно для такого случая.

После того, как Дамиан закончил представлять преподавателей, он бегло повторил, что в связи с пока еще недостаточным количеством преподавателей, некоторые студенты старших Кругов будут, как и раньше, заниматься с младшими. Хель хищно улыбнулась, ткнула пальцем сперва в себя, потом в Марори и одними губами сказала: «Это мы, сестричкам.

— Также обращаю ваше внимание на то, что столовая временно не функционирует из-за вышедшей из строя системы водоснабжения, и временно ее функции будет выполнять преподавательская столовая. Надеюсь, вы не превратите ее в конюшню за то время, пока мы устраним неполадки.

Откуда-то с задних рядов раздалось нарочитое лошадиной ржание — и взрыв смеха.

Марори тоже посмеялась, как и все Потрошители, хоть Дамиан и смотрел на них с легкой укоризной. И все же дал молодежи отвести душу. После вчерашних траурных забот сегодняшний смех был настоящей таблеткой позитива.

После некоторых организационных вопросов и еще одной настойчивой просьбы не поубивать друг друга, Магистр распустил студентов по аудиториям.

— Эй, — Крэйл поймал Марори за локоть и задержал, пока остальные немного уйдут вперед. — Постарайся как следует накостылять Второму кругу, Кусака. Они там редкостные придурки, особенно те, что с членами.

— Ты был бы не ты, если бы не сказал какую-то грубость, — делано пожурила она и потихоньку, встав на цыпочки, чмокнула его в уголок рта. — Обещаю побыть строгой химерой.

— Темные, ты понятия не имеешь, как сексуально выглядишь в этой идиотской белой рубашке и клетчатой юбке, — издал надломленный стон шанатар. — Скажи, что под ней у тебя шорты или какая-то другая дрянь, иначе мне придется подтвердить свою репутацию головореза.

— Держи себя в руках, Шаздис! — Марори ткнула его локтем в бок и, задержавшись еще на мгновение, шепотом потребовала: — Покажи язык, Клыкастый.

— Вот еще, Кусака. Помучайся до вечера, представляя, что там на этот раз.

Она поняла, что краснеет по тому, как Крэйл, едва ли не лопаясь, пытался сдержать смех. Быстро развернулась на пятках и убежала вслед за Хель.

Потрошители второго круга в количестве тринадцати человек, основательно разбавленные эльхами, все поголовно оказались парнями и ожидаемо поприветствовали «училок» громким свистом и улюлюканьем. В ответ на что Хель с елейно улыбочкой сняла с пояса свой хлыст и звонко щелкнула им об пол. Желающих смеяться поубавилось.

— Тому, кто вытолкнет меня из круга, солнышки, — она кивнула на арену у себя за спиной, — я разрешу угостить меня горячим шоколадом и вкусняшкой. А те, кто не боится боли, пусть идут к Мар. Предупреждаю сразу — она кусается.

Хель несколько раз выразительно посмотрела на сестру, но Марори так и не поддалась на уловку и не стала показывать клыки.

В итоге студенты сами разделились на две группы и девушки развели «своих» в разные концы зала. Марори придирчиво оценила «учеников»: все выше и куда крупнее ее, а некоторые, судя по виду, еще и на пару лет старше. Не удивительно, что они поглядывают на нее со скепсисом.

Ну, не привыкать.

— Очень попрошу не игнорировать тот факт, что я меньше и младше вас, — набрав в легкие побольше воздуха, сказала она. Перехватила поудобнее древко учебной косы, собираясь с духом для следующей реплики.

— А еще то, что она сестрица придурка Шаздиса, — стараясь не разжимать губ, пробубнил огненнорыжий эльх.

— А я слышал, что они того… — подхватил товарища эрэлим с перевязью на глазу. Похоже, ему досталось в минувшей встрече с Печатниками.

Марори не дала ему закончить, жестом предложила рыжего сделать шаг вперед. Тот передернул плечами и повиновался. Здоровый, ростом почти с Крэйла, но более долговязый и нескладный. В глазах — вызов и бездна самомнения. Опять же, ничего нового, но она и не надеялась на другое отношение. Придется сперва показать им, что даже маленькие девчонки умеют давать сдачи. Уж в чем-чем, а в подобных фокусах она успела стать профи.

— Ты тоже дашь угостить себя чем-нибудь сладеньким? — ухмыльнулся рыжая каланча.

— У меня встречное предложение: я буду угощать тебя, а ты попробуешь отказаться от моих вкусняшек.

Он лишь самую малость повернул голову, чтобы хмыкнуть в лица товарищам — и Марори, как в свое время учил Даган, внезапно атаковала его. Рыжий пытался защититься и даже почти сгруппировался, чтобы отвести удар лезвием косы, но не угадал обманный финт и, потеряв равновесие, шлепнулся на пол. На спину, как жук.

Недавние товарищи громко высмеяли его позор, а Марори протянула руку, предлагая помощь. Каланча проигнорировал ее жест доброй воли, встал и отряхнулся.

— Так и знал, что все темные всегда бьют в спину, — сквозь зубы процедил он.

— Все враги бью в спину, если ты такой бестолковый, чтобы позволить это сделать, — подсказала Марори. — Или думаешь, что Неназванные станут ждать, пока ты соизволишь занять оборону и подготовиться к схватке? Может еще и секундантов назначишь, чтобы дали отмашку?

— У нас занятия, — не унимался он.

— Поэтому я тебя не убила, — четко по слогам, стерев из голоса малейший намек на улыбку, отчеканила Марори. — Иначе валялся бы вот там, а ноги — здесь. Поверь, ты бы не сразу умер и еще пару секунд чувствовал, как коченеют пятки, кишки медленно выскальзывают из брюха, а кровь впитывается в песок, как в промокашку.

Эльха заметно передернуло.

— Вижу, мы друг друга поняли. Поэтому вот вам первый урок, большие грозные ребята: неважно какого роста враг и как он выглядит — никогда не недооценивайте его. — И, выдохнув, снова улыбнулась, чувствуя, как от напряжения запылали щеки. — Кто следующий?