Никто

Глава VIII

День выездной вечеринки лорда Килвертона выдался ясным и солнечным, разбив надежды Кейтлин на то, что экскурсия будет отложена. Она подумала, что было бы трусостью отказаться от запланированной экспедиции лорда Килвертона в Ричмонд. Экая жалость, что ей не хватило духу отклонить бесхитростное приглашение Серены. Каким кошмаром будет улещать лорда Килвертона! Она порозовела от смущения, лишь представив это. Что ей делать? Как разрядить ситуацию, и при этом не дать мужчине почувствовать своего преимущества? Было до боли ясно, что нарушение кодекса приличий повлекло за собой наказание. При этом у девушки нет руководства, как бороться с последствиями.

Но, напомнила себе Кейтлин, он брат Серены, так что ничего не поделаешь. По воле рока придется ей ближе познакомиться с лордом Килвертоном. Она должна преодолеть незнакомые конфликтные эмоции, бурлящие в ней при такой перспективе, и не поддаваться влиянию его тревожного присутствия.

Что с ней случилось? Она была поражена и сбита с толку приливом чувств, заставивших ее нервно расхаживать по спальне и лишивших аппетита за завтраком. Конечно, стыд и досада вполне объяснимы, но как объяснить странное возбуждение, охватившее ее от возможности вновь увидеть Ричарда Килвертона? Как объяснить безрассудство и головокружение, лежащие в основе ее паники? Откуда взялось стремление одеваться с особой тщательностью сегодня утром?

Кейтлин отбросила нежелательные мысли в сторону и вынесла суровый приговор: следует признать единственную эмоцию, имеющую смысл — смущение, чистое и простое. Растерянность из-за того, что приходится публично встретиться с мужчиной, поцеловавшим ее против воли.

«Я глупо сентиментальна! — она упрекала себя. — Сама виновата, что удрала домой с вечеринки одна, и сейчас абсурдно беспокоиться о последствиях. Это была мимолетная бессмысленная встреча, которую мне лучше забыть, как, без сомнения, забыл лорд Килвертон».

Вспомнив некоторые моменты вчерашнего вечера, доказывающие обратное, она внесла поправку:

«Или забыл бы, если бы мое смятение не напомнило ему! Поскольку он брат Серены, я не могу ни прервать знакомство, ни мямлить каждый раз, когда нахожусь в его компании. Надо держаться бесстрастно. И чем раньше начать, тем лучше. Сегодня у меня будет прекрасная возможность привыкнуть воспринимать его так же, как всех прочих. Как это ни противоречит здравому смыслу, я должна действовать с позиции силы! Если я поведу себя как ни в чем не бывало, мол, наша первая встреча ничем не примечательна, — он скоро забудет о ней, и мы можем стать друзьями».

С этой замечательной решимостью она наконец отправилась в Ричмонд, чувствуя себя относительно спокойно. Бóльшая часть компании уже собралась, когда они остановились у Линвуд-Хауза, чтобы забрать Кейтлин и Эмили. Девушки Кэмпбелл представляли прелестную картину в подобранном в унисон муслине с веточками: Кейтлин в зелено-белом, а Эмили в розово-белом; с соломенными шляпами, развевающимися лентами и элегантными зонтиками.

Одетый в изящный редингот лорд Килвертон вез леди Элизабет в тильбюри[3]с великолепной парной упряжкой. Серена, особенно эффектная в синей бархатной амазонке, ехала на очаровательной маленькой кобыле Нелли. Килвертон взял ландо своей матери, чтобы перевезти остальных. Друг Килвертона, мистер Монтегю, заметно оживился, когда сестры Кэмпбелл присоединились к компании. Он резво выпрыгнул из ландо леди Селкрофт, чтобы познакомиться с ними.

Кейтлин была разочарована, что Серена не едет с ней и Эмили в ландо. Но когда стало известно, что капитан Талгарт скачет верхом, причины, по которым Серена предпочла Нелли экипажу, не нуждались в доказательствах. Арифметика была ясна: поскольку приглашение девушек Кэмпбелл увеличило группу на два человека, двоим придется ехать верхом. И Серена тщательно позаботилась, кто будут эти двое.

Капитан Филип Талгарт, необычайно красивый молодой человек с блестящими на солнце светлыми волосами, смотрелся особо импозантно в седле. C его военной выправкой и лихими усами он до кончиков ногтей выглядел героем-победителем. Кейтлин удивилась, увидев Серену настолько ослепленной. Судя по ее наблюдениям, Серену пылко преследовали несколько очень подходящих молодых людей (и несколько не очень подходящих охотников за состоянием). Между тем она доброжелательно, но твердо отклонила их всех. Кейтлин заинтересовалась, давно ли ее подруга знает капитана Талгарта? Не он ли причина того, что она держит других молодых людей на почтительном расстоянии?

Мистер Монтегю галантно подсадил Эмили и Кейтлин в ландо и быстро вскарабкался вслед за ними. Компания отправилась к последней остановке — квартире сэра Эгберта Килвертона на Кортфилд-роуд. Монтегю возражал против включения сэра Эгберта в увеселительную поездку.

— Нет ничего уютнее нашей теперешней компании, — заявил он, лукаво глядя на девушек Кэмпбелл, сидящих напротив. — Убежден, что любое добавление только уменьшит наш комфорт. Мисс Кэмпбелл, вы не согласны со мной? Четвертый человек в этом ландо будет лишним.

Эмили восхитительно покраснела, но Кейтлин сразу прониклась шутливым настроем и ответила с притворной строгостью:

— Если в ландо станет слишком тесно, мистер Монтегю, вы можете ехать на облучке с кучером.

Мистер Монтегю возмущенно выпрямился.

— Я? На облучке? — ахнул oн оскорбленно. — Моя дорогая леди, как вы могли подумать! Оставить вас на милость сэра Эгберта Килвертона. Я не могу бросить вас на произвол судьбы.

Это звучало тревожно. Эмили, казалось, с радостью узнала бы больше о сэре Эгберте, но Кейтлин с интересом глядела по сторонам и слишком увлеклась достопримечательностями Лондона, чтобы слушать дальнейшие подшучивания мистера Монтегю. Они проезжали части города, которых она прежде не видела.

— Не представляю, как что-то может быть настолько огромным и обескураживающим! — воскликнула она. — И как вообще можно привыкнуть к такому шуму?

— Точь-в-точь мои чувства. Но как же так? Я думал, вы не знакомы с сэром Эгбертом! — возмутился м-р Монтегю.

Серена и капитан Талгарт ехали достаточно близко, чтобы услышать его забавную реплику. Серена громко рассмеялась. Поскольку Монтегю был не прочь посмеяться над собственной шуткой, совместное веселье и хохочущие повторения «Огромный!», «Обескураживающий!» и «Так много шума!» привлекли внимание нескольких прохожих. Их смех был так заразителен! Кейтлин прикусила губу, чтобы сдержать веселье, но капитан Талгарт и Эмили обратили на них шокированные и укоризненные глаза.

— Леди Серена, я уверен, что не следует смеяться на чужой счет, — тихо сказал капитан Талгарт. Это мгновенно заставило Серену замолчать, а Монтегю обратил свой смех в кашель. — И вы забываете, мистер Монтегю, что некоторые из нас не имели удовольствия познакомиться с сэром Эгбертом, так что не могут разделить вашу шутку.

— Гм! Да! Прошу прощения, конечно, — пробормотал смущенный мистер Монтегю, закатывая глаза и глядя с болью на сообщницу. Серена энергично пришла ему на помощь:

— Скоро вы оцените шутку, капитан Талгарт. Если я не ошибаюсь, мы приближаемся к дому моего кузена. Удовольствие, как вы это называете, знакомства с ним сразу же сменится удовольствием общения с ним остаток дня — ergo[4], прощай удовольствие!

Капитан Талгарт не оценил этот образец остроумия Серены. Но когда сэр Эгберт Килвертон тяжело взобрался в коляску, Кейтлин очень скоро обнаружила, что поддерживает Серену и мистера Монтегю.

Сэр Эгберт оказался грузным и самоуверенным молодым человеком лет тридцати или около того. Он был тщательно, но крайне консервативно одет — в стиле, заставляющим сего джентльмена казаться старше своих лет и мало льстящем его тучности. Сэр Эгберт значительно проигрывал элегантному мистеру Монтегю. Гибкое телосложение и подвижное, жизнерадостное лицо Неда позволяли ему демонстрировать модный стиль одежды, не выглядя ни смешным, ни женственным. Изящно развалившись на скамейке, он ни на йоту не выглядел неуместным, a его соседство еще больше подчеркивало тяжеловесность сэра Эгберта.

Сэр Эгберт вырос с клеймом позора из-за бесшабашного, неразборчивого в средствах и чертовски распутного отца. Молодой человек энергично стремился создать себе репутацию как можно отдаленнее от Освальда Килвертона. И действительно приложил такие усилия, что не будучи ни обаятельным, ни умным, удостоился посвящения в рыцари в возрасте двадцати семи лет. Oн заслуженно претендовал на роль идеала респектабельности. Все это было, конечно, похвально, но чрезвычайно скучно. Сэр Эгберт сочетал тупость с привычкой монополизировать беседу до парализующего эффекта. Паралич время от времени оживлялся вспышками непреднамеренного юмора сэра Эгберта. Как ни комично он выглядел, проявляя в эти моменты самую серьезную реакцию, вежливые люди не могли открыто наслаждаться этим аспектом его общества.

Не каждый день сэр Эгберт имел возможность продемонстрировать свои довольно заурядные знания хорошеньким девушкам. Он не считал присутствие м-ра Монтегю помехой. Эдвард Монтегю был не чем иным, как «погремушкой»; ему было бы полезно научиться интересоваться чем-то еще, кроме покроя сюртука или игральных костей. Во время поездки в Ричмонд, упиваясь наличием плененной аудитории, сэр Эгберт обсуждал множество нудных тем. Он читал лекции об истории и садоводстве тех мест, которые они проезжали, пока Монтегю не начал откровенно зевать. Даже у Эмили остекленели глаза. Кейтлин, Эмили и мистер Монтегю были готовы на ходу выскочить из ландо, когда экипажи наконец остановились.

Путешественники высадились перед симпатичной маленькой гостиницей, где планировали слегка перекусить перед осмотром Ричмонд-парка. Мистер Монтегю вытащил девушек Кэмпбелл из коляски как раз в тот момент, когда лорд Килвертон ловко въехал на дорожку в своем тильбюри. Леди Серена и капитан Талгарт ехали впереди, и Серена весело приветствовала их у дверей гостиницы:

— Я думала, вы все потерялись, и нам с капитаном Талгартом придется исследовать парк без вас!

Лорд Килвертон легко спрыгнул с коляски и повернулся, чтобы помочь леди Элизабет спуститься.

— Что было бы затруднительно, Серена, раз уж у меня входные билеты, — коротко сказал он.

Это не было похоже на ее обычно веселого брата. Серена приподняла бровь при виде мрачного лица Ричарда и недовольной складки между бровями леди Элизабет — и сделала собственные точные выводы. Ее острый взгляд также отметил, что выбираясь из коляски, леди Элизабет не касалась руки ее брата дольше, чем абсолютно необходимо; и тут же отошла от Ричарда, улыбнувшись одними губами, когда повернулась приветствовать остальных.

Сэр Эгберт, неспособный с какой-либо ловкостью выбраться из экипажа, все еще карабкался вниз, пока говорил:

— Очаровательное место, Килвертон! Очаровательное!

Наконец достигнув земли, он добродушно улыбнулся всей компании.

— Ax, типичная английская деревенская гостиница, не правда ли? Лучше и быть не может! Немного холодного мяса и, возможно, сыра, и все мы будем в порядке.

Леди Элизабет с неодобрением оглядела маленький дворик гостиницы.

— Надеюсь, гостиница окажется достаточно чистой. По моему мнению, в загородных гостиницах не так следят за чистотой, как в городских.

— Я ожидаю, Элизабет, вы не оскорбите хозяйку, высказав свое мнение в ее присутствии. — Тон лорда Килвертона был вежлив, но последовала неловкая пауза.

Элизабет пожала плечами и с видимым усилием заставила себя легко произнести:

— Если хозяйка сумеет прилично заварить чай, я буду удовлетворена. Буду также чрезвычайно рада побыть полчаса в тени. Не знаю почему, но яркий солнечный свет всегда вызывает у меня головную боль.

— Часто случается! — искренне согласился сэр Эгберт. Он подхватил леди Элизабет под локоток и с величайшей заботой проводил ее в дом. — Я убежден, что солнечный свет наиболее вреден для женщин. Вы слишком деликатны, леди Элизабет, слишком хрупки, чтобы противостоять свирепым лучам Аполлона! Я не считаю целесообразным для женщин находиться снаружи при ярком свете дня. Жар испепеляет, яркость лучей безумно сильна! Нет, нет! Они должны быть защищены, они должны быть укрыты от гнева Феба!

— Какое счастье, что эти особые дамы живут в Англии и могут спокойно рассчитывать на дождливую погоду шесть дней из семи, — воскликнул Монтегю. Ускользая от монолога сэра Эгберта и явно мрачного настроения хозяина вечеринки, он вошел в прохладную таверну под руку с Эмили.

Подслушивавшая Кейтлин не смогла скрыть улыбки, представив гневного Феба, испепляющего леди Элизабет столь дико обрисованным английским солнечным светом. Но сэру Эгберту, похоже, полюбилась эта тема. Кейтлин мудро пристроилась в хвосте процессии, надеясь избежать его соседства за столом. Лорд Килвертон, чье угрожающее выражение лица исчезло в изумлении над бессознательной нелепостью сэра Эгберта, оказался рядом. Он повернулся к ней и протянул руку.

— Мисс Кэмпбелл, позвольте мне избавить вас от гнева Феба! — порекомендовал он, заставив ее захлебнуться смехом.

— Прошу, избавьте меня от вашего любезного кузена — насколько позволяет стол!

— Как вы невежливы, — заметил лорд Килвертон, засовывая руку мисс Кэмпбелл себе под локоть. Она усиленно старалась ничего не прочесть в этом действии. Он неторопливо вел ее в гостиницу. — У вас привычка насмехаться над родственниками хозяина? — спросил он разговорчиво. — Знаете, это серьезно повлияет на вашу социальную жизнь.

Кейтлин закусила губу.

— Вы не можете обвинить меня в насмешках, лорд Килвертон, когда я только что описа́лa вашего кузена как любезного.

— Да, любезный болван! — согласился он. — Как бы вы ни восхваляли его, вам меня не обмануть. Бесполезно увиливать, мисс Кэмпбелл — мой кузен не смог вас очаровать. Несмотря на все его усилия, вы считаете его напыщенным придурком. Бедный Эгберт! Конечно, от него есть некоторая польза. Полчаса в его компании заставили вас взять меня под руку.

Кейтлин застыла, и он усмехнулся, крепко прикрыв ее руку своей.

— Как вы можете обижаться, если я с вами согласен? Мой кузен — невыносимый зануда.

— Зато ваш кузен — образец респектабельности, — строго сказала она, безуспешно пытаясь вырвать руку из хватки лорда Килвертона.

— В отличие от меня, я так понимаю? Не убирайте руку, мисс Кэмпбелл! Удовлетворив наконец свои амбиции, я не намерен отказываться от них.

Она тут же вырвалась и обеими руками схватила зонтик.

— Определенно, ваши амбиции, лорд Килвертон — заставить меня краснеть как можно чаще, и мне не терпится понять, почему!

— В самом деле? Это легко объяснимо. К сожалению, соблазн спровоцировать вас непреодолим. У вас необычайно прозрачное лицо, мисс Кэмпбелл. Ваши мысли ясно написаны на нем, все могут их читать.

— О, я искренне надеюсь, что нет! — она ойкнула, встревожась.

Это заставило лорда Килвертона громко рассмеяться, а Кейтлин покраснеть.

Она поспешила занять место за столом рядом с мистером Монтегю, но лорд Килвертон сел напротив и на протяжении всей трапезы продолжал с удовольствием смотреть на нее. В результате Кейтлин снова почти ничего не ела и не знала, куда девать глаза. Она не могла припомнить, чтобы кто-либо так волновал ее, как Ричард Килвертон. Кейтлин считала себя уравновешенной и уверенной в себе молодой женщиной, не теряющейся в любой ситуации. Было тревожно и досадно обнаружить, что она всякий раз нервничает в присутствии лорда Килвертона.

Сэр Эгберт с энтузиазмом принялся за плотный обед, дав отдых языку, и присутствующие наконец могли нормально разговаривать. Солнечный свет и легкий ветерок лились сквозь окна гостиницы, принося аромат цветов и веселую песню жаворонка. Неприятная атмосфера, царившая на вечеринке за пределами гостиницы, быстро испарилась.

Серене повезло, что на протяжении ланча внимание ее брата было сосредоточено на Кейтлин. Это отвлекло лорда Килвертона от зрелища младшей сестры, строящей глазки красивому капитану Талгарту.

Однако леди Элизабет (ее внимание больше не было занято сэром Эгбертом) прекрасно заметила навязчивое поведение будущей невестки. Серена смотрела в рот капитану Талгарту, пренебрегая остальной компанией. И только хорошие манеры капитана не позволили ей раскрыть свое слепое увлечение еще больше. Особенно раздражало, что ссора Элизабет с женихом продолжалась на протяжении всей поездки в Ричмонд. Она осознавала, что ему не доставит удовольствия услышать от нее резкую критику поведения его сестры. Тем не менее не в характере леди Элизабет уклоняться от неприятного долга! Она решила снова поговорить с Ричардом на эту тему, как только они останутся наедине.