Никто

Глава XXII

Лорд Килвертон боролся с трудным решением: открывать глаза или нет. Он лежал на чертовски твердой и неудобной поверхности, и тупая боль от удара в основании черепа мешала его способности ясно мыслить. Ричард неохотно пришел к выводу, что на самом деле не спит. Он уже приходил к такому выводу несколько раз, каждый раз забывая, что обдумывал этот вопрос раньше. Его мысли улетали, как испуганные воробьи, когда он тянулся к ним.

Что-то случилось, это было ясно. Что-то странное. Что-то плохое. Казалось важным вспомнить, что именно, но память — как и здравомыслие — ускользала от него. Смутное чувство тревоги и страха охватило его сквозь туман. Наверно, будет правильнее сжать вокруг себя оставшиеся клочки бессознательности и вновь погрузиться в забвение.

Он уснул.

Когда oн опять пришел в сознание, стук молотка в черепе чуть стих, но тело одеревенело и болело. Килвертон попытался размять конечности и обнаружил, что они связаны. Oн ошеломленно замер, его глаза широко распахнулись. Когда в них попал резкий свет, он застонал — и обнаружил, что ему заткнули рот. В рот была засунута грубая, вонючая тряпка, обвязанная вокруг его ноющей головы. Почему-то это привело Ричарда даже в бóльшую ярость, чем связанные руки и ноги. Несколько секунд он изо всех сил боролся и беспомощно пинал воздух, пытаясь ослабить веревки, чтобы поднести руки ко рту и вытащить проклятый кляп. Вскоре стало очевидно, что любое усилие заставляет его задыхаться, а тяжело дышать с заткнутым ртом — неудобно. Ричард опять неподвижно улегся и заставил себя думать.

Он лежал на голом полу в очень маленькой и очень пыльной комнате. Похоже, это был заброшенный коттедж. Как Ричард туда попал, непонятно. Он был совершенно один. Камин, казалось, не использовали несколько месяцев, а может, и лет; никакой мебели не обнаружилось. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь пыльную створку в каменных стенах, указывал на то, что снаружи коттедж зарос какой-то листвой. Ясно, в доме никто не жил.

Килвертон воскресил события в памяти: oн ехал навестить бабушку, чтобы спросить ее совета, как можно вежливо выбраться из нежелательной помолвки. Он саркастично подумал, что буквально связанные руки — хорошее средство превратить образный плен в нечто тривиальное.

Теперь он вспомнил, что мужчина — или двое мужчин? — подъехал к нему сзади, и в этот момент ему нанесли ужасный удар. Не требуется мощный интеллект, чтобы сделать вывод: кто подъехал, тот и нанес удар. Он напрягся, пытаясь восстановить черты лица, которое увидел мельком, прежде чем повернуться к своим лошадям. Конечно, это был незнакомец. Он ничего не мог вспомнить о его внешности, кроме того, что человек носил коричневое пальто и на шее — шарф. Не очень полезное описание.

Его разум пока слишком вяло шевелился, чтобы переварить все это. Ричард перестал анализировать, зачем да почему, и сосредоточился на более насущной задаче — освободить руки. Он довольно болезненно перекатился на бок. У него на мгновение тошнотворно закружилась голова, но он лежал спокойно и ждал, пока пройдет слабость. Теперь Килвертон мог различить следы в пыли и расчищенную полосу от двери до того места, где он лежал. Это указывало на то, что его связали у двери, а затем потащили в центр комнаты. Ричард пообещал себе, что сейчас взвесит этот факт. Это может быть важно. Тем временем он закрыл глаза.

Время прошло. Он, должно быть, снова уснул.

Когда Килвертон опять открыл глаза, ему показалось, что свет слегка изменился. Он задумался — был ли еще понедельник? Теперь его мысли стали четче, зато дискомфорт усилился неистовой жаждой. Он измучился, пытаясь избавиться от кляпа. По мере того, как способность мыслить возвращалась, он начал понимать: кто бы ни привез его сюда и c какой бы ни было целью, надо освободиться, прежде чем он (или они?) вернется, чтобы закончить дело.

Ричард уставился на следы на полу с новой концентрацией. Почему его затащили в центр комнаты?

Он отметил грубые стены коттеджа, свет тускло пробивался сквозь щели между камнями. Возможно злодеи, которые его связали, думали, что он сможет перерезать веревки, распилив их об острый камень? Не поэтому ли они не оставили его у стены? Он проверит эту гипотезу. Ричард начал медленно продвигаться по полу — обратно по дорожке, по которой его затащили.

Дотащиться по грязному полу к стене оказалось невероятно сложной задачей. Мало того, что ему связали ноги и руки, отдельные петли дополнительно скреплялись третьей веревкой — аккуратно спеленав его, как рождественского гуся. Им двигала срочность. Он наполовину перекатывался, наполовину корчился; в голове стучало; пыль заполняла ноздри и скрипела в глазах. В конце концов Ричард добрался до стены и попытался отдышаться. Удача! Несколько камней, расположенных близко к полу, имели острые выступы. Принять сидячую позу казалось невозможным, поэтому он ощупывал основание стены позади себя, пока не нашел вероятный край. Он с мрачной решимостью начал пилить веревки.

Изнурительная работа! Веревки стесняли движения, и он мог лишь догадываться, где должен быть узел. Мышцы на его предплечьях начало сводить судорогой, a он все еще не мог оценить, имеют ли его усилия хоть какой-то эффект. Затем Ричард внезапно почувствовал, как что-то треснуло, и сердце радостно забилось в груди. Он тер и пилил с возобновленной настойчивостью и вскоре понял, что веревки лопнули. Ликуя, Ричард освободил скованные судорогой руки и наконец развязал кляп. Oн сжал челюсти и застонал от облегчения. Килвертон как раз закончил развязывать ноги и пытался вдохнуть жизнь в конечности, когда услышал безошибочный звук приближающегося всадника.

Его охватила холодная ярость. С быстротой молнии Килвертон схватил свои путы и переместился в центр комнаты. Снова обмотав веревки вокруг ног и с зубовным скрежетом вставив на место ненавистный кляп, Ричард заложил руки за спину и лег на пол. Дневной свет снаружи казался ярким. Он рассчитывал, что тот, кто войдет в тусклый коттедж, будет ослеплен и не сразу заметит характерные отметины на полу или какие-либо изменения в связанной жертве. Он притворился, что потерял сознание, но лежал лицом к двери с полузакрытыми глазами.

Кажущийся беспомощным, но всецело начеку, лорд Килвертон ждал развития событий.

Дверь открылась, и комнату залил слепящий дневной свет. Глаза Килвертона на миг действительно закрылись. Кто-то остановился на пороге. Он украдкой чуть-чуть приоткрыл глаза. Со странным чувством неизбежности и полным отсутствием удивления Ричард узнал своего дядю Освальда.

«Ужасно, — подумал он, — обнаружить такое чудовище и не испытать никакого удивления». Печаль смешалась с гневом. Но Ричард не двинулся с места, сохраняя расслабленное выражение лица.

По-прежнему не шевелясь, oн следил, как элегантно обутые ноги дяди осторожно шагают к нему. Освальд приостановился, затем подошел и склонился над ним. В сотую долю секунды Ричард с рычанием вскочил и сбил Освальда Килвертона с ног. Ослабленные оковы и кляп улетели. Освальд ошеломленно вскрикнул, ударившись об пол, и Ричард нанес сокрушительный удар правой в челюсть.

— Попробуй-кa свое собственное лекарство, подлый ублюдок, посмотрим, как оно тебе понравится! — Ричард сорвал накрахмаленный галстук с дядиной шеи и затолкал его Освальду в рот.

Глаза Освальда расширились от боли и злости, но в раскаленном добела гневе Ричард не обращал внимания на такие мелочи. Пока он довольно основательно затыкал дяде рот, глаза его родственника над складками кляпа горели ненавистью. Как Освальд ни сопротивлялся, Ричард связал его остатками своих же веревок и наконец откинулся назад, тяжело дыша, чтобы оценить проделанную работу.

— Что ж, мы довольно ловко поменялись ролями, — заметил он, вытирая пот со лба дрожащей рукой. — Сейчас подумаю, что с тобой делать. Фу! Я слаб, как котенок.

Ричард прислонился к острым каменным стенам, закрыл глаза от света, льющегося через дверь, и постарался восстановить дыхание. Сквозь окутавший его туман усталости он смутно расслышал стук колес кареты. Экипаж остановился возле коттеджа. К своему огромному удивлению, в тревожном восклицании он узнал голос кузена Эгберта:

— Эй! — За окликом сэра Эгберта последовал громкий скрип и пыхтение — очевидно, он вылазил из кареты без посторонней помощи.

Затем он поспешил через двор в коттедж.

Прижимаясь затылком к стене, Ричард повернул голову и уставился на открывшуюся дверь. На пороге появилась полная фигура сэра Эгберта. На его лице было написано почти комическое изумление.

— Боже мой! — воскликнул сэр Эгберт. — Что происходит? Ричард, ей-богу! Все хорошо?

Глаза кузена переместились туда, где лежал его отец, и в ужасе чуть не вылезли из орбит.

Ричард слабо рассмеялся, отчасти при виде Эгберта, вытаращившего глаза при этой сцене, а отчасти oт облегчения.

— Право, Эгберт, не знаю, когда я был более счастлив тебя видеть, — сказал Ричард с благодарностью. — Сможешь помочь приятелю подняться, не так ли?

Сбитый с толку Эгберт уставился на кузена, заметил его растрепанное состояние и тотчас подошел, чтобы помочь ему встать.

— Да, но… как же ты здесь? И с отцом! Святые небеса! Что это может значить?

— Я сам хотел бы понять, — ответил Ричард, пока Эгберт, стремясь к респектабельности даже в этой крайней ситуации, безрезультатно вытирал кузена своим носовым платком.

— На тебя напали воры? Тебя похитили? Ради бога, давай развяжем моего бедного отца!

— Нет! — резко отказался Ричард, пытаясь удержать руку Эгберта. — Я чувствую себя в большей безопасности с ним связанным, спасибо.

Челюсть Эгберта на мгновение беззвучно дрогнула. Он посмотрел сначала на отца, затем на кузена.

— Не говори мне, что отец причинил тебе вред! — наконец произнес он, заламывая руки. — О, я этого боялся! Я этого боялся! Но я никогда не думал… O, конечно же, это невозможно! Не может быть!

— Как видишь, и возможно, и произошло. Давай-кa, помоги мне придумать! Мы должны выбраться из этой путаницы с минимумом скандала. Какой счастливый случай привел тебя сюда, кузен? Должен сказать, это редкая удача. Кто может лучше, чем сын Освальда, подсказать, как обезоружить Освальда, не причинив непоправимого вреда ни ему, ни нашей семье?

Увы, сэр Эгберт не имел склонности к аналитическому мышлению и не был по натуре дерзким или артистичным. Побледнев от ужаса и недоумения, oн несколько минут стоял столбом в центре комнаты, издавая бессвязные возгласы. Его замешательство было столь очевидным, что Ричард сжалился над ним.

— Мне кажется, нет нужды сразу решать, что делать. Давай возьмем дядю в твою карету и отвезем его в Хатли-Энд. Моя бабушка Колхерст позаботится обо всех нас троих, пока мы обсудим этот вопрос, как цивилизованные люди.

Но Эгберт обеспокоенно покачал головой.

— Нет, Ричард, дорогой мальчик. Боюсь, наш единственный выход — отвезти отца прямо на Боу-стрит, или в ближайшую кутузку, или… или куда-нибудь, где он может быть взят под стражу. Все это ужасно, но насколько будет ужаснее, если он каким-то образом ускользнет от нас! Потрясающе умный человек, мой отец. Мы не должны оставить ему шансов на побег. Я хочу скандала не больше, чем ты, но мы обязаны поступить правильно. Отец должен раскаяться в своих преступных действиях. Он должен пострадать за свои злобные замыслы. Он должен заплатить цену за свое беззаконие. Он должен…

— Да-да, согласен! — прервал Ричард. — Но, думаю, не сию секунду! Помоги мне. Я не подниму его в одиночку. Давай посадим его в коляску, где мы сможем в комфорте спорить о том, что нам делать дальше.

Ричард склонился над распростертым телом дяди, Эгберт все еще кудахтал и бормотал за спиной. В этот момент раздался ужасный треск, крик зa окном — и в открытую дверь влетело маленькое тело. Ричард удивленно повернулся и выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть грума Джейми, прыгающего на спину сэру Эгберту с леденящим кровь воплем. Эгберт пошатнулся, теряя равновесие, и свалился с испуганным «Уф!» на пол.

— Что за… — начал Ричард, но не продвинулся дальше. Достопочтенный Эдвард Монтегю и капитан Филип Талгарт яростно ворвались в комнату, фактически лишив его дара речи. Лорд Килвертон моргнул при этом неожиданным прибытии в самом живом изумлении.

Тем временем Джейми вскочил с поверженного Эгберта. Отпрыгнув в сторону, oн сжал кулаки, но сэр Эгберт не поднялся.

— Вот и все, дело в шляпе! — пронзительно закричалДжейми.

— Хорошая работа, парень, — одобрил капитан Талгарт. — Можешь спокойно предоставить его нашим заботам.

Ричард обратил внимание, что его друзья в высшей степени театрально размахивают пистолетами. Килвертона охватила непреодолимая тоска по лорнету. Без этого нужного предмета порой трудно должным образом выразить свои эмоции по такому поводу. Его губы дернулись.

— Э… Прошу прощения, но это спасательный отряд? — вежливо осведомился лорд Килвертон. — Как я вам признателен! Действительно, тут не знаешь, что сказать. Я, конечно, надеялся, что вы приедете немного раньше: до того, как я сам устраню опасность. Но, в конце концов, важна именно идея.

Нед Монтегю, страшно взволнованный, шагнул вперед и хлопнул лорда Килвертона по спине так сердечно, что Килвертон вздрогнул.

— Да, ты мне не поверил, правда? Но я был не так уж и неправ.

— Мой дорогой Нед, ты совсем не ошибся — точнее, попал прямо в точку.

— Нет, нет, потому что я думал, твой дядя стоит за всеми этими покушениями!

Брови Килвертона приподнялись в недоумении.

— Так оно и было. По крайней мере, можно предположить, естественно…

Он удивленно оглядел комнату и впервые понял значение сцены. Пистолет капитана Талгарта был нацелен не на Освальда, а на сэра Эгберта, который все еще лежал лицом вниз на полу.

Килвертон прижал руку ко лбу.

— Понятно, — медленно сказал он. — Шутки в сторону, нo думаю… Да, я действительно думаю, что мне лучше присесть на минутку.

Он слабо махнул рукой в сторону Освальда.

— И может, кому-то стóит развязать моего доброго дядю.