Никто

Глава XXIV

Ровно без десяти шесть Освальд и Ричард присоединились к компании в гостиной леди Колхерст. Оба искупались и отдохнули; лорд Килвертон даже немного поспал. Джейми предусмотрительно выхватил саквояж его светлости из тильбери. В результате лорд Килвертон оказался единственным присутствующим джентльменом, который великолепно и в соответствии с этикетом был одет в вечерний наряд.

Освальд Килвертон не мог позволить себе такой роскоши, однако его костюм для верховой езды был протерт влажной тканью и отглажен. Хотя он выглядел лощенным, как девятипенсовик, его движения стали замедленными. Леди Колхерст показалось, что за один день он постарел на десять лет. Она пожала ему руку с безмолвным сочувствием, когда он склонился над ее рукой. «Дети — это испытание и горе», — мрачно подумала она.

Леди Серена была еще одним гостем, помимо брата, который захватил с собой багаж. Она вытащила шелковое платье из своей оклеветанной коробки и теперь выглядела в нем свежо и привлекательно. Это обстоятельство радовало леди Колхерст и м-ра Монтегю, но раздражало леди Элизабет. Элизабет не смогла удержаться и высказала мнение: новый туалет Серены к ужину — когда Элизабет не может переодеться! — свидетельствует о прискорбном отсутствии такта. Монтегю бросил на леди Элизабет полный отвращения взгляд и тут же отвел Серену в другой конец гостиной.

— Знаешь, — признался он, — чем больше я нахожусь рядом с этой девицей Делакур, тем меньше она мне нравится. Откуда эти навязчивые идеи на твой счет, Серена? Ты у нее вечно как бельмо на глазу! Дай мне пощечину, если я не расскажу об этом твоему брату.

Серена с искренней благодарностью сжала его руку.

— Спасибо, Нед, но сомневаюсь, что это принесет пользу.

Брови Неда взлетели к самому лбу.

— Я должен! Он быстро развернет ee в противоположную сторону. Килвертон такого не потерпит.

Серена уныло покачала головой.

— Элизабет никого не станет слушать. Она считает святым долгом исправить мое поведение, и ничто не может убедить ее в обратном. Ричард сказал мне, что он уже говорил с ней на эту тему. Невыносимо, что брат вынужден извиняться передо мной за то, в чем он ни в коей мере не виноват!

Мистер Монтегю с ужасом изучал несчастное лицо Серены. Его охватило негодование.

— Ну, это уже слишком! — пробормотал он. — Она считает своим долгом исправить твое поведение, не так ли? И не хочет слушать Килвертона, a? Я желаю сам с ней побеседовать! Какого черта ты не исправляешь ее поведение, Серена? Она могла бы извлечь у тебя несколько уроков…

Он оборвал свой монолог. Глаза Серены, доверчиво сияющие, заставили Неда потерять ход мыслей. Ее искренняя благодарность за то, что она нашла защитника в друге брата, была так трогательна.

— Уроки чего? — с надеждой спросила Серена.

У Монтегю сжалось горло. Маленькая рука Серены все еще лежала на его руке. Импульсивно, он накрыл ее своей рукой.

— Обаяния, силы духа, дружелюбия и всего, что человеку дорого.

Серена перестала дышать. Ее щеки залил яркий румянец.

— О, — слабо сказала Серена.

Она сглотнула и перевела взгляд на галстук мистера Монтегю. Странное ощущение застенчивости охватило ее; как будто она всю жизнь не знала Неда! Как будто он не ee старый друг! Как будто он был для нее чем-то совершенно другим.

Галстук Неда — как бы изящно завязан ни был — не дал ей ключа к его мыслям. Она снова взглянула на него. Он смотрел на нее с такой болезненной тревогой и такой нежностью, что она снова забыла дышать.

— О, — прошептала она еще раз.

Это прозвучало глупо, но она и чувствовала себя глупо. На самом деле, самым глупым (она внезапно осознала) было дурацкое увлечение капитаном. Ее глаза расширились от удивления. Да ведь она тысячу раз смотрела на Неда и никогда его по-настоящему не видела.

В другом конце комнаты разворачивалась совершенно другая сцена. Леди Элизабет попросила лорда Килвертона о разговоре наедине.

Он поклонился и проводил ее к самой дальней от камина части комнаты. Оказавшись вне пределов слышимости для остальных, Элизабет одарила своего жениха сердитой улыбкой:

— Вы, несомненно, удивляетесь моему присутствию здесь, в доме вашей бабушки.

Голос Килвертона оставался нейтральным:

— Признаюсь, меня очень удивило ваше присутствие.

— Я приехала из чистого альтруизма, поверьте. Услышав о вашем нелепом исчезновении, я хотела дождаться вашего возвращения — и объяснения! — на Маунт-стрит. Представьте мои чувства, когда я туда прибыла и узнала, что сестра моего жениха полна решимости — самым упрямым образом! — присоединиться к тому, что я считала совершенно лишним! Естественно, я сочла своим долгом сопровождать ее.

Килвертон устало вздохнул:

— Естественно.

— Серена намеревалась отправиться в открытом экипаже, Ричард, по общественной дороге, с одной мисс Эмили Кэмпбелл в качестве компаньонки! Я не могла поверить своим ушам! Из всех безрассудных, неуместных начинаний этой девчонки-сорванца…! Я не могла позволить ей так чудовищно выставлять себя напоказ. Поэтому я…

Килвертон поднял руку, останавливая ее. Его усталость исчезла.

— Позвольте мне прояснить, Элизабет! Вы сопровождали Серену, поскольку были уверены, что ваше присутствие в карете спасет ее от порицания? Вы хотите сказать, что репутация моей сестры не выдержит, если ее будет сопровождать менее значимая, чем вы, фигура?

Элизабет покраснела.

— Ну, я бы не выразила это в таких точно терминах…

— Но на самом деле это довольно точная картина ваших чувств! — Голос Килвертона стал почти диким от гнева. — Элизабет, позвольте вам сообщить, что вы всегда были и остаетесь невыносимым, придирчивым, вспыльчивым снобом. Я больше не намерен терпеть вашу критику в адрес моей сестры, моей семьи, моих друзей или меня самого!

Элизабет отпрянула, почти потрясенная, как если бы лорд Килвертон ударил ее.

— Вы смеете диктовать мне, чего вы терпите или не терпите? И особенно сейчас! Когда ваша семья втянута в самый гнусный, постыдный скандал, о котором я слышала за много лет! — Она сжала трясущиеся руки. — Я пыталась сделать скидку… отказывалась от участия во многих вопросах… упустила из виду многие примеры того, что я могу только назвать… о! Так часто мне хотелось сказать вам, что именно я думаю о ваших манерах, нравственности и поведении! Я проявила к вам терпение, которого вы не заслуживаете! В интересах нашей будущей домашней гармонии…

Килвертон издал невеселый смех:

— Прошу вас, Элизабет, не позволяйте этому соображению волновать вас! Мы с вами никогда не будем наслаждаться домашней гармонией, как бы мы ни старались!

— Ну все, это последняя капля! — воскликнула она, бледнея от ярости. — Я сильно обманулась в вас, лорд Килвертон! Вы претенциозны, вульгарны и безответственны! То, что я услышала сегодня, покрывает вас позором. Меня унижает мысль о союзе с вами. Боже, втянуть мою семью в скандал, устроенный вашим кузеном! Милостивые небеса! Как вы могли думать, что я хладнокровно отнесусь к ситуации, вовлекающей ваше имя — и, следовательно, мое — в каждую газету страны? В связи с предумышленным убийством? Оскорблено каждое чувство! Я бы отдала все, чтобы избавиться от вас!

Глаза Килвертона заблестели.

— Действительно? Это легко сделать.

— Да! — дико вскрикнула Элизабет. — Я так и сделаю! Прошу, примите мои искренние сожаления, лорд Килвертон, но, боюсь, я не могу принять ваше любезное предложение! Я не выйду за вас замуж!

Едва слова сорвались с ее губ, как она пожалела о них. Килвертон не дал ей возможности отказаться. Он схватил ее руку и с энтузиазмом сжал.

— Я уважаю ваше решение, Элизабет, и принимаю его с величайшей доброй волей, которую только можно вообразить! Спасибо! Уверен, что вы будете благословлять этот день.

Ричард повернулся, чтобы отойти, и обнаружил, что в комнате стало тихо. Все смотрели на него и на леди Элизабет. По мере того, как их разговор становился все горячее и громче, он, в конце концов, привлек внимание всех, находящихся в пределах слышимости.

Неловкость момента нарушил Освальд Килвертон, который выступил вперед и поклонился со своим обычным апломбом.

— Леди Элизабет, если вы предпочитаете вернуться в Лондон до обеда в… э-э… компании, я буду счастлив предложить вам место в моей карете.

Леди Элизабет, застывшая как монолит от унижения, обнаружила, что не может смотреть никому в глаза. Взяв Освальда под руку, она вышла из комнаты со всем доступным достоинством, едва кивнув леди Колхерст на выходе.

После того, как дверь за Освальдом и Элизабет закрылась, взгляд леди Колхерст обратился к внуку:

— Гм! Мы не могли не подслушать, Ричард. Надеюсь, ты не ожидаешь, что мы будем симулировать невежество. Мы должны выразить тебе наши соболезнования или поздравления?

Ричард нежно улыбнулся тревоге, скрытой за грубым тоном бабушки:

— Как мне ответить на этот прямой вопрос?

— Правду, пожалуйста.

Он усмехнулся:

— Прошу прощения, бабушка, но я отказываюсь отвечать правдиво. Боюсь, я не смогу сделать это, не выглядя невежей. Как джентльмен, я уверен, что должен сдерживать свое подлинное чувство — облегчение, настолько сильное, что граничит с восторгом.

Губы леди Колхерст дернулись, и она заметно расслабилась.

— Тогда поздравляю! Я так рада!

Серена подбежала и схватила брата за руку, с тревогой глядя ему в глаза.

— Ричард, ты уверен? Боюсь, это моя вина! Я бы ни за что не сделала тебя несчастным. Если хочешь, завтра я пойду к Элизабет и…

— Нет, нет! — поспешно сказал Ричард. — Ни в коем случае, Серена! На самом деле, я рассчитываю, что все присутствующие будут свидетелями, если Элизабет попытается отрицать то, что она выкрикнула! Эта мысль не даст мне спать по ночам.

Нед подошел к ним.

— Он прав, Серена. К черту все, разве мы не говорили, что они не подходят друг другу? К тому же — это не твое дело! Оставь его в покое. — Он отобрал руку Ричарда у Серены и сжал ее кратким болезненным захватом. — Разумеется, нехорошо так говорить, нo между нами: отлично! Поздравляю тебя, старик. Не могу сказать, что мне жаль распрощаться с ней.

— Нет, — согласился Ричард. — Мне тоже.

Похоже, м-ру Монтегю пришла в голову идея:

— Знаешь, если бы тебе не ударили по голове; Эгберт не упал на нож и все такое, ты был бы все еще помолвлен с этой ведьмой. Напоминает мне пьесу Шекспира. Точно не могу вспомнить — не дословно; никогда не был умником! Что-то о том, что «все работает на благо».

Леди Колхерст фыркнула:

— Это из Библии, дурочок! «Все работает ко благу любящим Господа». Что ж! Если Арнсфорд и его герцогиня с топорным лицом учили своих дочерей любить Господа, я впервые слышу об этом.

Нед мудро кивнул, не смущаясь характеристикой ее светлости на его счет.

— Доказывает мою точку зрения.

Эти воды становились слишком глубоки для Серены. Она нетерпеливо покачала головой.

— Но, Ричард, ты хотел жениться последние два сезона.

Ричард насмешливо улыбнулся обеспокоенному выражению лица сестры:

— Я все еще хочу. Но не на Элизабет.

— Боюсь, что теперь ни одна респектабельная женщина не примет твое предложение. Если Элизабет изобразит тебя обманщиком…

Нед со смехом выкрикнул:

— Не примут предложение виконта Килвертона? Наследника титула и состояния? Моя милая Серена! Мамаши-свахи будут толкать своих дочерей под ноги твоему брату еще до конца недели!

— И напрасно, — спокойно сказал Ричард. — Я надеюсь снова обручиться до конца недели.

Бабушка, сестра и лучший друг уставились на него. Глаза лорда Килвертона заискрились смехом.

— Что, я наконец удивил вас?

Нед нахмурился, сурово глядя на своего друга.

— Довольно нас дурачить! Если мне не изменяет память, единственная женщина кроме Элизабет, которой ты интересовался, была некая инкогнита на Керзон-стрит…

— Забудь этот инцидент, пожалуйста! — прервал Ричард.

У Неда отвисла челюсть.

— Как! Не говори мне, что нашел ее?

— Хорошо, не буду.

Озадаченная Серена прижала руки к щекам.

— О чем ты вообще говоришь? Ричард, ты имеешь в виду, что влюбился?

Килвертон выглядел немного смущенным.

— Ну, одним словом, да.

Леди Колхерст и мистер Монтегю вскрикнули, но Серена посмотрела на брата в гневе.

— О! Как на тебя похоже, влюбиться и не сказать мне ни слова! Кто она?

Цвет лица Килвертона стал ярче. Он виновато ухмыльнулся:

— Ты будешь в ярости на меня, Серена, но подумай о моем положении! Как я мог что-то сказать? Я был обручен с Элизабет! Фактически, я до сих пор ничего не могу сказать. Припомни, пожалуйста, что я не разговаривал с этой дамой с тех пор, как расторг мою… э…

Глаза Серены сузились в предположении. Но прежде чем она начала гадать вслух, глаза Килвертона загорелись внезапной мыслью. Он импульсивно повернулся к капитану Талгарту, который молча наблюдал за всеми этими событиями с другого конца комнаты.

— Талгарт! Какая удача, что вы здесь — как раз тот человек, который может знать!

Капитан был слегка удивлен, когда к нему обратились.

— Что я могу знать?

Килвертон странно рассмеялся:

— Где именно находится Роузмид? И как далеко это от Хатли-Энд?

— Роузмид! — воскликнула его сестра. — Да вот где… O! — Голос Серены прервался на полуслове. Она порозовела от возмущения. — Ах, Ричард, негодяй! И Кейтлин! Я бы никогда не поверила, что она могла со мной так поступить! Да ведь я понятия не имела…

Но ее брат больше не слушал. Лорд Килвертон и капитан Талгарт чинно беседовали с леди Колхерст. Мужчины планировали сразу после обеда отправиться вдвоем в Роузмид. По словам капитана, они могли бы туда добраться до наступления темноты, если воспользуются тильбери Килвертона. Леди Колхерст приличия ради сетовала на их неучтивость; но, что ни говори, находила ситуацию чрезвычайно интересной.

Вне себя, Серена опустилась на оттоманку.

Нед наблюдал за ней. Его лицо посерьезнело, когда он увидел, как сильные эмоции сменяются на лице Серены. Он дорого бы заплатил за информацию. Интересно, какая из причин временно лишила Серену речи: вероломство Ричарда и Кейтлин, не поделившихся с ней секретом, или факт, что капитан Талгарт собирался нанести визит в Роузмид.

Аддисон прибыл, чтобы объявить об ужине. Ричард и капитан, все еще занятые своими планами, вместе вывели леди Колхерст из комнаты. Серена, не сказав ни слова, поднялась и взяла Неда за руку.

Мистер Монтегю посмотрел на печальное личико Серены. Он внезапно ощутил жгучее желание задушить капитана Филипа Талгарта.

— Ты так сильно настроена против, Серена? — тихо спросил он.

Она неуверенно рассмеялась:

— Ну, это так странно. Подумать только, Ричард ничего мне не сказал. Что еще хуже, Кейтлин ничего мне не сказала; и я никогда не догадывалась!

Нед остановился. Он поднял подбородок Серены одним пальцем и испытующе посмотрел на нее.

— Это то, что тебя беспокоит?

Ее глаза встретили его с искренним недоумением.

— Почему ты спрашиваешь? Что жe еще?

Нед вздохнул, oн изо всех сил пытался подобрать слова:

— Я думал… я думал, ты огорчилась, потому что… ну, Талгарт уезжает в Роузмид, понимаешь! Полагаю, он хочет поговорить с мистером Кэмпбеллом. И я подумал… — Он замолчал.

Серена горячо покраснела.

— О. Вот что. Понимаю.

— Да, увы! Боюсь, Серена, придется тебе сохранить хорошую мину при плохой игре. Капитан сделает предложение Эмили, как пить дать.

Серена выглядела задумчивой.

— Да, уверена, ты прав, — медленно сказала она.

Нед посмотрел в опущенные глаза Серены, его сердце сжалось.

— Мне очень жаль, Серена, — мягко сказал он.

— Тебе? — спросила Серена, тихо обращаясь к его жилету. — Странно, a мне нисколько не жаль.

— Ну, клянусь Юпитером! — прошептал мистер Монтегю, глубоко растроганный.

Серена посмотрела на него робко, но с надеждой.

Неизвестно, где могла бы закончиться эта сцена, если бы Аддисон не открыл дверь в этот момент. Эдвард Монтегю, обычно человек действия, был вынужден подавить свои порывы и спокойно провести Серену в столовую.