Никто

Глава XXV

В мягком сиянии июньских сумерек день в Хартфордшире продолжался до вечера. Кейтлин закрыла глаза и вдохнула теплый неподвижный воздух, отливающий золотом. Ах, как красиво. Странно, в эти дни красота заставляла болеть ее сердце.

Она надеялась, что возвращение домой, в Роузмид, вылечит ее. Ожидала, что после отъезда из мест, где все напоминало о лорде Килвертоне (и где она всегда была как на иголках от возможной встречи с ним), хорошее настроение сразу же восстановится. И она снова станет жизнерадостной и практичной Кейтлин.

Она вздохнула. Следует дать сердцу время успокоиться, напомнила себе Кейтлин. В конце концов, она сейчас в родном доме. Так отрадно вернуться к маме, папе и детям. Избавиться от любой вероятности увидеть Ричарда Килвертона — большое облегчение. Она может проснуться и нацепить все, что под руку попадется, — для Кейтлин уже не имеет значения, что она носит и как выглядит. Или может проводить утро, не чувствуя побуждения задержаться в комнатах, где лучше слышен дверной молоток. Теперь можно спокойно занять вечер шитьем — вместо того, чтобы ее щипали, толкали и поливали духами. Или чтением у камина — a не стоять в чьей-то гостиной, краем глаза поглядывая на дверь и гадая, Кто войдет в нee следующим. О, лихорадка надежды, страха, волнения и страдания! И бессонные ночи! Отныне все позади.

Ну, возможно, не бессонные ночи. Но и это пройдет, твердо пообещала она себе. Когда-нибудь к ней вернется аппетит и душевное равновесие, жизнь не будет казаться унылой и бессмысленной.

Было еще достаточно светло, чтобы прогуляться до наступления вечера. Настроение Кейтлин слегка поднялось. В эти дни ходьба была единственным, что приносило ей утешение. Бродя по знакомой сельской местности, где исхожена каждая тропинка, она могла отдаться неловким, хаотичным мыслям; найти какое-то облегчение в сочетании физических упражнений и уединения. Наедине с собой не нужно скрывать свои эмоции, не нужно разговаривать, не нужно ничего делать. Лишь думать и мечтать, если она пожелает, или — чаще всего — не думать вообще. Ей хотелось довести себя до изнеможения, но это, конечно, абсурдная идея. И все же она не могла избавиться от мысли, что было бы здóрово по-настоящему устать. Слишком устать, чтобы думать; слишком устать, чтобы горевать. Достаточно устать, чтобы проспать всю ночь.

Она толкнула садовую калитку и направилась к любимой дорожке. Обеспокоенный голос позвал ее:

— Кейтлин, дорогая! Собираешься прогуляться? Не забудь взять шаль, любовь моя, наступает вечер.

Кейтлин вежливо повернулась к матери, обрамленной дверным проемом. С того места в саду, где стояла Кейтлин, казалось, что мамина фигура поднимается из волн роз — пухлая маленькая Венера с нелепо озабоченным выражением лица.

— Мама, ты же знаешь, я никогда не простужаюсь. И я скоро вернусь, обещаю — задолго до того, как воздух станет влажным.

Амабель заколебалась. Кейтлин была в шерстяном платье с длинными рукавами. Это платье втайне огорчило ее мать за обедом. Боже, ребенок так мало заботится о чем-либо — она спустилась к обеду в своем утреннем платье! Но если она собралась прогуляться, ее руки укрыты надежно, как шалью. Напряженное лицо и тревожные глаза Кейтлин заставили сжаться сердце матери. О, пусть бедное дитя делает, что хочет. В эти дни еe мало что радует, пришло в голову Амабель. Она слабо улыбнулась:

— Хорошо, Кейтлин, не буду дразнить тебя. Но будь осторожна, моя дорогая, и не опаздывай.

— Нет, мама.

Амабель медленно вернулась в гостиную. Ее муж лениво листал страницы лондонского журнала, но протянул ей руку, когда она вошла.

— Ну, моя любовь! Так уютно, когда мы вдвоем в одиночестве. Где дети?

— Агнес и Ники наверху, а Кейтлин ушла на очередную прогулку.

Мистер Кэмпбелл приподнял бровь.

— Кейти очень полюбила заниматься спортом с тех пор, как вернулась домой.

— Да, — рассеянно согласилась Амабель.

Он притянул ее к себе на скамейку.

— Что тебя беспокоит, моя дорогая? Это наша Кейтлин?

Амабель сжала утешающую руку мужа и энергично кивнула.

— О, Джон, я так волнуюсь! Как ты думаешь, что могло случиться? Я, конечно, рада, что она дома, но никогда в жизни не была удивлена больше. Кейтлин вернулась из Лондона так внезапно, не предупредив. Импульсивное поведение ей не свойственно! Должно быть, произошло что-то ужасное, чтобы так спешно отправиться домой. И не говори мне, что ее привела назад сломанная рука Ники, я ни за что не поверю! Она так несчастна. Что, черт возьми, может ее беспокоить? Я вижу, как она пытается поддержать настроение и изо всех сил старается вести себя, будто все в порядке. O, Джон, это жалкое зрелище! И то, как она кладет себе еду. И выражение ее милого лица, когда она смотрит в окно и думает, что никто не видит — кошка бы заплакала! Она не сказала мне ни слова. Я не хочу ее спрашивать, не хочу требовать ее доверия. Но как ты думаешь, возможно, мне следует поговорить с ней?

Джон задумчиво нахмурился, играя пальцами жены.

— Не знаю, — медленно сказал он. — Как и тебя, меня поразили перемены в нашей маленькой Кейти. Но она провела много недель в доме тети, где лишь забавлялась и развлекалась. Надеюсь, Кейтлин не тоскует по тому, что мы никогда не сможем ей дать.

Амабель с возмущенным вздохом резко выпрямилась.

— Наша Кейтлин? Жаждет богатства? Чепуха! — объявила она. — Как ты можешь допустить такое, хотя бы на мгновение?

— Ну, конечно, я не имею в виду корыстолюбие…

— Надеюсь, что нет!

— Но знаешь, любовь моя, жизнь здесь может показаться ей очень скучной по сравнению с Лондоном в разгар Сезона.

Амабель фыркнула:

— Фу! Кейтлин не скучно, Джон. Она несчастна.

Их tête-à-tête был внезапно прерван стуком в парадную дверь. Миссис Кэмпбелл выскользнула из рук мужа, на ходу поправляя волосы.

— Небеса! Кто бы это мог быть? Да ведь уже почти девять часов.

— Думаю, это Изабелла и Том. Разве Изабелла не говорила тебе, что они остановятся по дороге домой от викария? Только семья могла бы нанести визит в такой час, — ответил Джон, неторопливо поднимаясь. — Я впущу их.

Амабель просияла.

— Возможно, они привезли ребенка! — сказала она с надеждой.

Она удобно свернулась в кресле, поджав под себя ноги, когда ее муж вернулся с ошеломленным выражением лица и двумя совершенно незнакомыми людьми на буксире. Один из незнакомцев был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо встречала, а другой — самым элегантным. Миссис Кэмпбелл вскочила на ноги и бросила на мужа укоризненный взгляд, зря потраченный на озадаченного джентльмена.

— Моя дорогая, друзья наших дочерей из Лондона приехали познакомиться с нами, — сказал мистер Кэмпбелл. — Имею честь представить тебе лорда Килвертона и капитана Талгарта. Джентльмены, моя жена.

Миссис Кэмпбелл удостоилась двух красиво исполненных поклонов. Даже взмахом ресниц Амабель не выдала болезненной цепи домыслов, пронесшихся в голове. Она усадила джентльменов и сумела мило поболтать с ними почти четверть часа, не обнаруживая эмоций, захлестнувших ее сердце. Был ли один из этих джентльменов виновником несчастья Кейтлин? И если да, то кто из них? Приехал ли он искупить вину или сделать ее любимую дочь еще более несчастной? Она понятия не имела, радоваться ей или сожалеть, когда капитан Талгарт очень трезво спросил, может ли он поговорить с ее мужем наедине.

Это звучало серьезно. Покрасневшее лицо капитана и смущенный вид не ускользнули от Амабель. Все, что она могла сделать — это держать язык за зубами. Она обменялась говорящим взглядом с мужем, когда он поклонился капитану Талгарту, выходя из комнаты. Должно быть, это Он — неизведанная душевная боль Кейтлин!

Невозможно узнать, понял ли Джон ее безмолвное сообщение. Он все еще казался ошеломленным необычным и беспрецедентным прибытием к его порогу двух совершенно неизвестных коринфян. Дверь закрылась за ее мужем и капитаном, оставив Амабель наедине с лордом Килвертоном.

Миссис Джон Кэмпбелл не имела привычки развлекать высокопоставленных лиц. Однако, выдержав тревогу и тайну последних нескольких дней, она чувствовала себя равной любому вызову. В любом случае, она попытается выяснить, кто эти джентльмены и каковы их намерения. Если на карту поставлено счастье ее любимой дочери, ей плевать на последствия — она укажет им на дверь, и они как миленькие уберутся восвояси!

Амабель бросила задумчивый взгляд на его светлость, рассеянно глядевшего в окно. Его внешний вид не произвел на нее особо злодейского впечатления, но кто не знает, что такое люди высокого ранга! Она часто слышала, что многие очаровательные дворяне обладают сердцем негодяев.

— Вы надолго задержитесь в Хартфордшире, лорд Килвертон? — вежливо спросила она.

Килвертон учтиво повернулся, чтобы ответить ей:

— Думаю, недолго.

Довольно обезоруживающая улыбка осветила его лицо. Oн откровенно встретил ее взгляд.

— По правде говоря, сударыня, мои планы — все мои планы на будущее, если честно! — зависят от того, что я найду здесь, в Роузмиде.

Амабель уставилась на него.

— Что вы здесь найдете? — повторила она.

— Ну да. — Галстук лорда Килвертона внезапно стал слишком тугим. Он сглотнул и прочистил горло.

Но прежде чем он снова смог заговорить, Амабель в ужасе сцепила руки.

— Значит, это вы, а не капитан Талгарт… о боже!

Это было ужасно. Ее взгляд неосознанно переместился на дверь. Если бы только Джон вернулся и спас ее! Все это создавало крайне щекотливую ситуацию. Но Джон беседовал с капитаном Талгартом; она должна преодолевать это одна.

Амабель Кэмпбелл повернулась к лорду Килвертону, ее спина была очень прямой, а щеки очень розовыми.

— Мой лорд! — она произнесла хрипло. — Я не могу притвориться, что знаю, зачем вы приехали сюда или что вы можете иметь в виду под своими «планами на будущее».

— Во всяком случае, это легко объяснить, — сказал Килвертон. — По крайней мере… — Он сделал паузу, казалось, не в силах продолжать. — Что ж, возможно, это не так легко объяснить. — Обезоруживающая улыбка снова осветила его лицо. — Фактически, это самая запутанная история! Но я должен попытаться.

Он сделал глубокий вдох и начал повествование.

Десять минут спустя лорд Килвертон прогуливался по очаровательной сельской улочке, куда добрая хозяйка, в конце концов, направила его с благословением.

Сгущающаяся тьма приглушала свечение сумерек от оранжевого до фиолетового. Звезды мерцали в ночном небе словно зонтик, открывшийся над все еще сияющим горизонтом. Пение соловья и отдаленное мычание скота — единственные звуки — подчеркивали ароматную тишину теплого июньского вечера.

Как и говорила миссис Кэмпбелл, вскоре на гребне невысокого холма впереди появилась одинокая фигура — стройный силуэт. Увидев его, девушка замедлила прогулку; потом сделала еще несколько шагов и остановилась полностью.

Улыбка нарушила серьезность лица Килвертона. Значит, его узнали! Ричард неторопливо двинулся к неподвижному силуэту.

Кейтлин, погруженная в собственные мысли, была почти дома, когда увидела его. Высокий человек, неправдоподобно, но бесспорно одетый в безупречный вечерний костюм, направлялся к ней. Безусловно, нелепое зрелище в деревне, но не настолько поразительное, чтобы вывести ее из задумчивости. Кейтлин мысленно рисовала именно такой образ; он мог выйти из ее воображения. Приятное ощущение сказочной нереальности охватило Кейтлин. Грациозная, спортивная походка мужчины, идущего навстречу; его белая рубашка, светлеющая на фоне сгущающегося мрака… Он очень напоминал Ричарда Килвертона. Ах, если б это был он. Шаг Кейтлин дрогнул, она замерла. Это не был плод ее воображения. Мужчина был настоящим.

Безумие! Должно быть, она дремлет, сказала себе Кейтлин. Она сделала шаг и остановилась снова. Рука Кейтлин подобралась к шее. Сердце, казалось, прыгнуло в горло и бешено колотилось под пальцами. Ee опять охватило фантастическое ощущение, что она спит и грезит наяву. Она совершенно неподвижно наблюдала, как приближается ее судьба.

Килвертон подошел к ней, изображая безразличие. Его манеры были так же формальны, как одежда; сцена напоминала случайную встречу в лондонской гостиной. Он изящно поклонился.

— Добрый вечер, мисс Кэмпбелл, — сказал он вежливо. — Прекрасная погода, не правда ли?

Она смотрела, не веря. Тысячи возможных возражений ломились в голове, но она обнаружила, что не может произнести ни слова. После секундных попыток восстановить способность говорить, ей удалось выпалить:

— Что вы здесь делаете?

Призрак смеха потряс Килвертон, но он сумел приподнять бровь, глядя на нее, словно испытывая болезненное удивление.

— Прогуливаюсь, мисс Кэмпбелл, — серьезно сказал он. — Ходьба. По-моему, это одно из основных оздоровительных упражнений, популярных в деревне. — Он изящно махнул рукой, указывая на окрестные леса и поля. — Как прекрасен вечер, когда начинает восходить луна! Отметьте, что я восхищен созерцанием величия природы, мисс Кэмпбелл. Очаровательное место! Я рад, что приехал.

Вся душевная боль, которую Кейтлин перенесла за последнюю неделю, обрушилась на нее. К своей досаде, она едва сдерживала гневные слезы. Невозможный человек! Почему она так хотела его увидеть? Он никогда не упускал случая вывести ее из себя! Потрясение от встречи оказалось слишком сильным. Она не была к ней готова. Она не в состоянии сохранять самообладание. Она утомлена и несчастна, а жизнь — сплошное разочарование. Когда Кейтлин заговорила, ее голос прерывался:

— Если вы приехали сюда, чтобы устроить майский розыгрыш[8], — я требую, чтобы вы уехали!

Килвертон улыбнулся ей, и в его глазах загорелся странно нежный свет.

— Я не играю в майские игры в июне. Посмотрите на меня, Кейтлин! Неужели вы не догадыватесь, зачем я приехал?

Кейтлин обнаружила, что дрожит. Она сделала глубокий вдох и достигла чего-то вроде прохладного веселья.

— Да, я догадываюсь: полюбоваться Хартфордширом и прокомментировать нашу погоду.

— Я буду счастлив обсудить с вами погоду или что-нибудь еще — собственно, все, что пожелаете, — если вы сначала выслушаете меня о другом небольшом деле.

Ее глаза с недоумением посмотрели на него. Она не увидела насмешки.

— Что вы приехали мне сказать? — прошептала она. — Что тут говорить?

— Только это, — ответил он не слишком твердо. Он взял ее руки в свои. — За всю свою жизнь я никогда не встречал женщину, кроме вас, которая могла бы осветить мою жизнь ярче, просто войдя в комнату. Вы преследуете меня, мисс Кэмпбелл. Вы наполняете мои мысли, когда я бодрствую; и мои сны, когда я сплю. Когда мы в разлуке, я каждую минуту хочу быть с вами. Когда мы вместе, я чувствую, что вернулся домой. Я хочу вас — только вас! — в спутницы моей жизни. Никогда и ни в чем я не был так уверен.

Кейтлин стояла неподвижно. Она посмотрела на свои руки в его руках. Потом снова посмотрела в лицо Килвертона и заставила свои губы улыбнуться дрожащей улыбкой.

— Я не могу избавиться от восторга, услышав ваши признания, — с трудом сказала она. — Вы знаете, что я чувствую то же самое. Но мы должны забыть, что когда-либо произнесли это вслух.

Килвертон выглядел пораженным.

— Должны? — он переспросил. Затем с восклицанием опустил ее руки. — Какой я олух! — заметил он. — Вы должны простить меня, Кейтлин; умоляю, спишите это на неопытность! Я и раньше предлагал брак, но, как вы должны знать, я никогда не предлагал его женщине, которую действительно люблю.

Кейтлин почувствовала, что у нее кружится голова.

— Брак? — она задохнулась.

Килвертон нежно ей улыбнулся:

— Конечно! Но в моем стремлении добраться до сути вещей я забыл упомянуть, моя дорогая, что недавно снова пополнил ряды завидных холостяков.

— О, — слабо сказала Кейтлин. — Неужели?

— Да, — радостно подтвердил Килвертон. — Общество собирается выразить мне свои соболезнования. Мои ухаживания потерпели крах.

— Потерпели крах? — повторила Кейтлин. — Я не совсем понимаю.

Килвертон принял задумчивый вид.

— Шокирует, не правда ли? Тот, кто так высокороден, мог вести себя так низко! Но из всех людей — леди Элизабет… э-э… мухлевала.

Между бровями Кейтлин появилась недоуменная складка.

— Что делала?

— Мошенничала. Нанесла нечестный удар. Грубо обошлась. Отказала. Одним словом, Кейтлин, меня отвергли.

Кейтлин вдруг ужасно захотелось сесть. Ей казалось, что ee колени превращаются в воду. К счастью, Килвертон снова сжал ее ладони своими руками. Она с благодарностью прижалась к ним.

— Мисс Кэмпбелл, я еще не разговаривал с вашим отцом по двум очень веским причинам: во-первых, мне кажется, что вы достигли совершеннолетия. Во-вторых, капитан Талгарт имеет преимущество передо мной, как выяснилось. Последние полчаса мы беседовали с глазу на глаз, и я узнал от него многое.

— Милосердные небеса! Капитан Талгарт тоже здесь?

— Я вынужден был привезти его, знаете ли; вы не сообщили мне о местонахождении Роузмида. Ваша сестра Эмили не совершила такого упущения. Капитан Талгарт получил благословение ваших родителей.

Кейтлин поперхнулась.

— Капитан Талгарт ухаживал за моей сестрой Эмили — опыт, которым я еще не наслаждалась! — она напомнила ему.

— Опыт, которым вам, увы, никогда не насладиться, — твердо сказал Килвертон. — За вами не будет ухаживать ни капитан Талгарт, ни какой-либо другой мужчина! Если, конечно, вы не отклоните мое предложение руки и сердца. В таком случае я сам буду ухаживать за вами — усердно, пылко и настойчиво, — пока вы не передумаете..

В уголках рта Кейтлин заиграла озорная улыбка.

— Вы искушаете меня, лорд Килвертон. Я бы очень хотела, чтобы вы за мной ухаживали.

Она была немедленно схвачена парой сильных рук. Дыхание Килвертона шевелило ее волосы, когда он яростно обнимал ее.

— И я бы очень хотел ухаживать за вами, Кейтлин! Ожидание будет тяжело вынести, но я готов танцевать с вами до конца сезона — надеюсь, сделав вас предметом зависти для многих, Бог знает, что вы этого заслуживаете! И дождаться осени, чтобы попросить вашей руки. Могу ли я сделать это, сердце мое? Хотели бы вы, чтобы мы хоть раз все сделали правильно?

Кейтлин блаженно вздохнула. Стоя в объятиях Ричарда Килвертона посреди сумеречного переулка, слишком сложно принимать решения.

— Звучит замечательно, — радостно призналась она.

Его смешок донесся до ее уха:

— Что именно, что я буду танцевать с тобой несколько мизерных месяцев? Если я пообещаю тебе танцевать до конца наших дней, ты мне сейчас ответишь «да»?

Ее руки застенчиво обвились вокруг него. Это было настолько чудесно, насколько девушка может себе представить. Она рассеянно улыбнулась:

— Это звучит еще прекраснее.

Она почувствовала его губы в своих волосах. Он пробормотал:

— Тогда не заставляй меня ждать, умоляю тебя. Ты будешь моей женой?

Кейтлин закрыла глаза. В этот безмятежный момент она почувствовала — ее жизнь достигла своего самого насыщенного событиями угла, повернула за него и потекла вперед.

— Да, — прошептала она. — От всего сердца. Да.