Новеллы

ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК

Прошу тебя, боже, сделай так, чтобы он мне сейчас позвонил. Господи боже, прошу тебя. Больше я тебя ни о чем просить не стану, право не стану. Разве это такая уж большая просьба? Тебе ведь это совсем не трудно, совсем, совсем не трудно. Только сделай так, чтобы он мне сейчас позвонил. Прошу тебя, боже, сделай так, сделай так, сделай так.

Может быть, телефон зазвонит, если я перестану об этом думать. Иногда это помогает. Если бы я могла думать о чем-нибудь другом! Если бы я могла думать о чем-нибудь другом! Может быть, если я сумею сосчитать до пятисот, телефон зазвонит. Буду считать медленно и честно, без обмана. А если он зазвонит, когда я дойду до трехсот, я буду считать дальше. И не возьму трубку, пока не досчитаю до пятисот. Пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять, тридцать, тридцать пять, сорок, сорок пять, пятьдесят… О, пожалуйста, зазвони. Зазвони.

Взгляну еще раз на часы, последний раз. Больше не буду на них смотреть. Десять минут восьмого. Он сказал, что позвонит в пять.

«Я позвоню тебе в пять, дорогая». Кажется, именно тут он прибавил — «дорогая». Я почти уверена, что именно тут. Я знаю, что он два раза назвал меня «дорогая». Второй раз — когда прощался. «До свиданья, дорогая». Он был занят и не мог много говорить — ведь он не один в конторе, но он два раза назвал меня «дорогая». Он не рассердился, что я ему сама позвонила. Я знаю, мужчинам нельзя часто звонить, я знаю, они этого не любят. Если им звонить, они понимают, что ты все время о них думаешь и хочешь их видеть, и начинают тебя за это презирать. Но я ведь уже целых три дня с ним не говорила — три дня. Я всего-навсего спросила его, как он поживает. Ведь так кто угодно мог ему позвонить. В этом нет ничего особенного. Не мог же он подумать, что я ему надоедаю. «Нет, ну что ты, конечно, нет», — сказал он. И пообещал, что сам мне позвонит. Он вовсе не обязан был это говорить. Я его не просила, право не просила. Клянусь, не просила. Не мог же он сказать, что позвонит, а потом никогда больше не позвонить. Прошу тебя, боже, не допусти, чтобы он так сделал. Прошу тебя.

«Я позвоню тебе в пять, дорогая». «До свиданья, дорогая». Он был занят и спешил, и рядом были люди, но он дважды сказал мне «дорогая». И это мое, это мое. Это останется моим, даже если я его никогда больше не увижу. Но этого так мало. Мне мало. Мне всего мало, если я его никогда больше не увижу. Пожалуйста, боже, сделай так, чтобы я его снова увидела. Пожалуйста, я так хочу его видеть. Так хочу его видеть. Я буду хорошей, боже. Я постараюсь быть лучше. Я очень постараюсь, только сделай, чтобы я его снова увидела. Только сделай, чтобы он мне позвонил. Ну, пусть он мне сейчас позвонит.

Пусть моя мольба не покажется тебе слишком ничтожной, боже. Ты сидишь там, наверху, седовласый и старый, в сонме ангелов и звезд, скользящих мимо. А я приношу тебе свою мольбу о телефонном звонке. Нет, не смейся надо мной. Ты не знаешь, каково мне. Тебе там так спокойно на твоем троне, посреди крутящегося голубого пространства. Ничто не может потревожить тебя. Никто не может сжать твое сердце в кулаке. А это больно, — это так больно. Неужели ты мне не поможешь? Во имя сына твоего помоги мне. Ты же сказал, что сделаешь все, о чем бы тебя ни попросили во имя его. О боже, во, имя твоего единственного возлюбленного сына, Иисуса Христа, спасителя нашего, сделай так, чтобы он мне сейчас позвонил.

Нет, так не годится. Нельзя так распускаться. Подумай сама. Предположим, молодой человек обещал девушке позвонить, а потом вдруг что-то случилось и он не позвонил. В этом еще нет ничего ужасного, не правда ли? Такие вещи происходят ежеминутно везде на свете. Ах, какое мне дело до того, что происходит везде на свете? Почему этот телефон не может зазвонить? Почему? Почему? Почему ты не можешь зазвонить? О, пожалуйста, зазвони! Неужели тебе трудно, проклятая, уродливая, блестящая коробка?.. Что ты, заболеешь от этого, что ли? Ну да, конечно, заболеешь! Будь ты проклята, я вырву тебя из стены с корнем. Разобью твою самодовольную черную морду на мелкие кусочки. Пропади ты пропадом!

Нет, нет, нет. Так не годится. Нужно думать о чем-нибудь другом. Вот что я сделаю. Унесу часы в другую комнату, чтобы не смотреть на них. Если нужно будет посмотреть, тогда придется пойти в спальню, а это уже какое-то дело. Может быть, он позвонит мне прежде, чем я снова посмотрю на часы. Если он мне позвонит, я постараюсь быть с ним такой хорошей. Если он скажет, что не может со мной сегодня увидеться, я скажу: «Ну, ничего, дорогой. Ну, конечно, ничего, все в порядке». Я буду такой же, как тогда, когда мы только что познакомились. Может быть, я ему снова понравлюсь. Я была такой хорошей вначале. О, это так просто, быть хорошей с мужчиной, пока ты в него не влюбилась.

Мне кажется, я ему еще немножко нравлюсь. Если бы я ему совсем не нравилась, он не мог бы дважды назвать меня сегодня «дорогой». А если я ему еще немножко нравлюсь, значит не все кончено. Даже если совсем, совсем немножко. Понимаешь, боже, если ты сделаешь так, что он мне позвонит, я больше тебя ни о чем просить не стану. Я буду с ним хорошей, я буду веселой, я снова стану с ним такой, какой была вначале, и тогда он снова меня полюбит. И уж я тебя никогда ни о чем больше просить не стану. Ты понимаешь, боже? Ну почему бы тебе не сделать так, чтобы он мне позвонил? Умоляю тебя, умоляю.

Может, ты наказываешь меня за то, что я поступила дурно? Может, ты сердишься на меня за это? Но, господи, ведь плохих людей так много — ты не можешь быть жестоким только ко мне. И это ведь не так плохо. Не может это быть плохо. Мы ведь никому не причинили зла, боже. Плохо то, что причиняет людям боль. А мы не сделали больно ни единой живой душе. Ты это знаешь. Ты знаешь, что в этом не было ничего дурного. Так неужели ты не сделаешь так, чтобы он мне сейчас позвонил?

Если он мне не позвонит, я буду знать, что бог на меня сердится. Я сосчитаю до пятисот, и, если он мне и тогда не позвонит, я буду знать, что никогда, никогда больше бог мне не поможет. И все будет ясно. Пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять, тридцать, тридцать пять, сорок, сорок пять, пятьдесят, пятьдесят пять… Это было дурно. Я знала, что это дурно. Хорошо, пошли меня в ад, боже. Ты думаешь, я боюсь твоего ада? Ты думаешь, твой ад хуже моего?

Хватит. Нужно это прекратить. Ну пусть он немного опоздал позвонить мне — есть из-за чего сходить с ума! Может, он и не собирается звонить — может, он придет без звонка. Увидит, что я плакала, и рассердится. Мужчины не любят, когда мы плачем. Он никогда не плачет. Ах, как бы я хотела довести его до слез. Я бы хотела довести его до слез, и чтоб он все ходил взад-вперед по комнате, и чтоб сердце у него болело и ныло и все надрывалось внутри. Как бы мне хотелось причинить ему невыносимую боль. Он мне этого не желает. Мне кажется, он даже не знает, какие я из-за него терплю мучения. Как бы мне хотелось, чтобы он узнал об этом, но только не от меня. Мужчины не любят, когда мы им говорим, что они довели нас до слез. Они не любят, когда мы им говорим, что мы из-за них несчастны. Если мы им это говорим, они считают, что мы слишком требовательны и эгоистичны. И начинают нас ненавидеть. Они всегда ненавидят нас, когда мы говорим им то, что на самом деле думаем. Нам все время надо притворяться. А я-то думала, что нам с ним незачем притворяться. Я думала, у нас такое большое чувство, что я могу говорить с ним искренне. Нет, оказывается, этого никогда нельзя делать. Видно, не бывает такой любви, когда можно говорить все. О, если бы он только позвонил, я бы не стала ему говорить, как я тоскую по нем. Мужчины не любят, когда по ним тоскуют. Я постараюсь быть такой хорошей, такой веселой, что снова понравлюсь ему. Непременно. Пусть он только позвонит. Пусть только позвонит.

А может быть, вот что: может, он уже идет сюда без звонка? Может, он уже в пути? Что-нибудь могло с ним случиться. Нет, с ним никогда ничего не может случиться. Не могу себе представить, чтобы с ним что-нибудь случилось. Не могу себе представить, что он может попасть под автомобиль. Не могу себе представить, что он лежит неподвижный, застывший, мертвый. О, я хотела бы, чтобы он умер. Как ужасно этого желать. Как приятно этого желать. Если бы он умер, он был бы моим. Если бы он умер, я никогда бы не вспоминала сегодняшний вечер, никогда бы не вспоминала все эти последние дни. Я бы вспоминала только приятные минуты. Все казалось бы таким прекрасным. Я хочу, чтобы он умер. Я хочу, чтобы он умер, умер, умер.

Это глупо. Глупо желать людям смерти только потому, что они не бросаются вам звонить, как только пообещали. Возможно, часы спешат. Я же не знаю, насколько правильно они идут. Может, он вовсе даже не опаздывает. Мало ли что могло его немного задержать. Может, он все еще на работе. А может, он пошел домой, чтобы позвонить мне оттуда и в эту минуту к нему кто-нибудь зашел. Он не любит звонить мне при посторонних. Может, он даже нервничает, немного, чуть-чуть нервничает, что заставляет меня ждать. Может, он даже ждет, что я сама ему позвоню. Я могу это сделать. Могу сама ему позвонить.

Я не должна этого делать. Не должна, не должна. Господи, удержи меня, чтобы я ему не звонила. Прошу тебя, удержи меня от этого. Я знаю, боже, так же хорошо, как ты, что, если бы он беспокоился обо мне, он бы мне позвонил, где бы он ни находился и сколько бы ни было рядом людей. Прошу тебя, вразуми меня, боже! Я не прошу тебя облегчить мне боль, это тебе не по силам, хоть ты и создал мир. Только вразуми меня, господи. Не дай мне успокаивать себя надеждой. Не позволяй мне говорить себе пустые слова в утешение. Прошу тебя, не позволяй мне надеяться, милый боже. Прошу тебя, не позволяй.

Я не буду ему звонить. Никогда, покуда жива, не буду ему больше звонить. Он успеет сгореть в аду, прежде чем я ему позвоню. И я не прошу тебя придать мне силы, боже. У меня хватит сил. Если бы он хотел меня видеть, он бы меня нашел. Он знает, где я живу. Он знает, что я жду его. Он так во мне уверен, так уверен. Почему мужчины, едва поверят в наше чувство, начинают нас презирать? Мне кажется, это так чудесно быть уверенной, что ты любима.

Так просто — взять и позвонить ему. Тогда бы я все узнала. Может, это не так уж и глупо. Может, он и не рассердится вовсе. Может, ему будет даже приятно. Может, он и сам уже пытался позвонить мне. Бывает, что кто-то тебе звонит, звонит по телефону, а ему говорят, что номер не отвечает. Это я не для того, чтобы утешить себя. Это на самом деле бывает. Боже, ты ведь знаешь, что так бывает. О боже, не подпускай меня к телефону. Не подпускай. Дай мне сохранить хоть каплю гордости. Она мне так нужна! Кажется, это единственное, что у меня остается.

Ну что такое гордость, если я не могу жить, не поговорив с ним? Такая гордость — глупая, ничтожная, мелочная. Настоящая истинная гордость в том, чтобы совсем не иметь гордости. Я говорю это не потому, что хочу позвонить ему. Нет. Это правда, я знаю, что это правда. Я хочу быть выше этого. Я хочу быть выше этого глупого мелкого чувства гордости.

Прошу тебя, боже, не позволяй мне звонить ему. Прошу тебя, не позволяй.

Не понимаю, при чем тут гордость? Это же такой пустяк! Зачем мне примешивать сюда гордость, зачем делать по этому поводу столько шуму? Возможно, я не поняла его. Возможно, он сказал, чтобы я ему позвонила в пять. «Позвони мне в пять, дорогая». Он прекрасно мог мне это сказать. Вполне возможно, что я его не расслышала. «Позвони мне в пять, дорогая». Я почти уверена, что он именно так и сказал. Боже, не позволяй мне говорить себе такие вещи. Вразуми меня, боже, вразуми.

Буду думать о чем-нибудь другом. Просто посижу спокойно. Если я выдержу. Если я выдержу. Может, я смогу почитать? Ах, все книги написаны о людях, которые любят друг друга преданно и нежно. Зачем они пишут об этом? Разве они не знают, что все это ложь, пустая ложь? Зачем же они все это пишут, ведь они знают, какую боль причиняет любовь? А будь они прокляты, прокляты, прокляты.

Я больше не буду так. Надо успокоиться. Чего я так волнуюсь? Ну, рассуди сама. Предположим, это просто какой-то знакомый. Предположим — какая-нибудь девушка. Тогда я звоню ей и спрашиваю: «Ну, что там с тобой стряслось?» Вот что бы я сказала и не придала бы этому никакого значения. Так неужели только из-за того, что я его люблю, я не могу держать себя непринужденно и естественно? Могу. Честное слово, могу. Я позвоню ему и буду разговаривать просто и весело. Вот увидишь, боже. О, не позволяй мне звонить ему. Не позволяй, не позволяй.

Боже, неужели ты в самом деле не сделаешь так, чтобы он мне позвонил? Неужели, боже? Неужели ты не сжалишься надо мной? Неужели? Я ведь не прошу тебя, чтобы он мне позвонил сию же минуту, нет, пусть он позвонит мне хоть немного погодя. Я буду считать до пятисот, медленно и без обмана. И если он за это время не позвонит, я позвоню ему сама. Позвоню во что бы то ни стало. Ну, пожалуйста, милый боже, милый добрый боже, отец наш небесный, пусть он позвонит мне прежде, чем я сосчитаю до пятисот. Прошу тебя. Пожалуйста.

Пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять, тридцать, тридцать пять…