Няня для дочери тирана. Стань моей мамой

Глава 23

Михаил

– Папа! – Машкин голос бьёт по больной голове. – Где Соня?

– Она уехала, – смотрю на расстроенную дочь и, взяв черт знает какую по счету чашку кофе, сажусь за стол.

Я не думал, что она уедет. Вчера, когда вышел из бани, думал, что Софья дуется в комнате, но было слишком тихо. И я не выдержал, зашёл посмотреть. Ни Софьи, ни ее вещей не было. И телефон отключен.

Что-то, похожее на совесть, кольнуло на секунду в груди, но тут же погасло. Ждёт, что я помчусь за ней и буду петь серенады под балконом? Увы, Ромео из меня никудышный. Да и возрастом я постарше его на целую жизнь, поэтому романтические бредни – это не ко мне.

А сожаление-то какое было у Софьи… Как будто мы в средневековье и я опорочил несчастную девицу. Это был просто секс, люди им занимаются в наше время как спортом. Без сожалений, без привязанностей и… без любви. Вот мы захотели им заняться и занялись. Было же все отлично, нам обоим понравилось.

И, как я сказал прямо, Софья сама была не против. Так зачем потом было устраивать этот концерт с обидами и бегством? Чтобы я на коленях вымаливал прощение? Староват я для подобного, артрит начинает мучить, так что это тоже не ко мне.

– Почему уехала? – Маша так и стоит в дверях, глядя на меня.

– Потому что… – вот и не объяснишь же ребенку, а ложь она почувствует.

– Ты обидел Соню? – от этого вопроса я даже давлюсь кофе.

Вот точно мой ребенок. Интуиция у нее на грани экстрасенсорики. Только моя почему-то молчала рядом с Софьей. Сколько ни наблюдал, сколько ни прислушивался к своему шестому чувству – ничего. Поэтому сомнения и терзали меня ещё больше.

Не верю я, что женщина может так восхищаться простыми вещами, тем более в деревне. Если бы я хоть одну свою бывшую сюда привез, то никто бы даже из машины не вышел, боясь испачкать брендовую обувь или зазязнуть шпилькой в грязи.

Да, люди разные, но такой детский восторг для взрослой женщины… Что-то не укладывается у меня в голове. Ещё и чертова интуиция молчала, от этого возникало неприятное ощущение, что мной манипулируют.

А если я всё-таки ошибаюсь? Вот только угрызений совести мне сейчас не хватает для полного счастья. И дочь смотрит с таким осуждением, будто я совершил государственную измену.

– Мария, я сколько раз тебе повторял, – не даю прямой ответ, – мы не в ответе за то, как человек реагирует на слова. И если Софья на что-то и обиделась, то это ее эмоции. И вот сейчас ты на меня смотришь с обидой, как будто я Софью выставил за дверь. Но я этого не делал. Выбор уехать – это исключительно выбор Софьи.

Маша, опустив голову, подходит к столу и садится рядом. Ещё момент, который не даёт мне покоя. Не понимаю, почему дочь так сильно с первой же встречи привязалась к Софье. Машка довольно чувствительная и лицемерие почуяла бы за версту. Но она так тянется, с таким восторгом и обожанием смотрит на Софью.

Опять сомнения… Надо их отбросить. Давно подобного не было, не стоит и начинать.

– Поехали домой, пап, – вздыхает Маша.

Вот сейчас она очень остро чувствует, что что-то произошло. Не просит позвонить Софье или поехать к ней. И я понимаю, что отдых испорчен. Что бы я сейчас ни предложил дочери, ей не будет интересно. Без Софьи…

– Поехали, – соглашаюсь я.

Через час мы готовы выдвигаться, как раз и тетя Валя заходит. Видит, как я загружаю вещи в багажник, останавливается рядом.

– Миша, ты что такой хмурый? – трогает меня за плечо. – И куда девчонка твоя на ночь глядя умотала?

– Домой, наверное, – отвечаю как можно спокойнее.

Только Маша перестала вспоминать о Софье, и нате вам, тетя Валя. Других тем для разговора нет, что ли?

– Мишка, обидел девочку? – соседка, всплеснув руками, смотрит на меня с осуждением.

Ну, женщины… Опять я виноват, черт возьми! Да никуда не денется их Софья. Помолчит пару дней и объявится. Она с таким энтузиазмом согласилась поехать в деревню, что, я уверен, не позвони я ей тогда, сама бы набрала.

– Тетя Валя, – захлопываю багажник с такой силой, что пугаю, кажется, всех ворон в округе.

– А вот ты не рычи тут на меня, – на соседку ни мой вид, ни хлопок впечатления не производят, она упирает руки в бока и вздергивает подбородок. – На своих подчинённых орать будешь, а я тебя помню ещё сопливым мальчишкой. А девчонка хорошая, хоть и городская. Я, Мишка, людей знаю. Ты вспомни Ксеньку свою…

– Она не моя! – получается довольно резко.

– И не огрызайся, как пес блохастый, – тетя Валя предупредительно тычет в меня пальцем. – Так Ксенька хоть и пыталась показать всю из себя довольную и послушную, но я видела, как рожу свою размалеванную кривила. И что? Как в ЗАГС тебя затащила, хоть раз здесь появилась? А у Софы на тебя видов никаких нет, она просто отдыхала.

Кто после смерти мамы может меня так отчитывать? Только тетя Валя. Видел бы меня сейчас начальник моей СБ и по совместительству мой бывший сослуживец, угорал бы от смеха. Стоит миниатюрная старушка и называет меня то сопливым мальчишкой, то псом блохастым. Надо было записать на память на видео пламенную речь тети Вали. И что им всем так далась эта Софья?

– Все, отдохнули – разъезжаемся, – говорю я, замечая Машку, которая что-то несёт в руках.

– Здрасьте, тёть Валя, – дочь улыбается соседке и протягивает мне заколку. – Папа, это Соня забыла, надо вернуть.

– Устами младенца… – кивает тетя Валя. – Надо, Машенька, ты права. Вы езжайте уже, а я сама дом закрою, всё проверю. Вы только возвращайтесь и Софу с собой привозите, хорошая барышня.

Какое-то массовое помешательство, иначе и не назвать. По дороге дочь молчит и, только когда мы въезжаем в город, просит меня:

– Папа, а давай уволим Аллу!

Эта песня хороша – начинай сначала. Такими темпами мы всех нянь в городе переберем, а толку не будет, потому что Маше нужна лишь Софья. А она не согласится.

Хотя я тоже не понимал, почему она так упорно отказывалась. Работы нет, так почему бы не попробовать? Я же не просил от нее отучиться экстерном в педагогическом или медицинском, чтобы работать? Признаться, думал, что цену себе набивает.

– И что с Аллой не так? – спрашиваю я. – Она тебя бьёт? Обижает?

– Нет, она хочет стать моей мамой.

Господи, женщины… Лишь бы поудобнее устроиться.