Няня для дочери тирана. Стань моей мамой

Глава 38

Я открываю дверь и не знаю, куда себя деть. Может, выйти? Хотя Михаил не просит. Подхожу к окну, когда дверь открывается и в кабинет врывается, именно врывается мужчина.

– Да на черта глухому телефон? – недовольно ворчит он, но тут же осекается и как будто пятками тормозит, врезаясь ими в пол, когда замечает меня.

– И тебе доброе утро, Гена, – сдержанно отвечает Михаил.

Так, начальник службы безопасности, я помню, как в деревне случайно услышала их разговор по телефону. Или какой-то другой Гена, хотя вряд ли рядовой маркетолог или юрист может вот так врываться в кабинет большого босса и высказывать претензии.

– Доброе, – наконец кивает Гена, глядя на меня.

– Здравствуйте, – вежливо отвечаю я.

Рассматривает меня недолго с интересом, пока Михаил не привлекает его внимание.

– Гена, у нас пожар?

– Нет, – качает начальник СБ головой. – Это не по работе, – говорит таким тоном, как будто Михаил должен сразу догадаться, что он имеет в виду. – Вот, – подходит к столу, кладет папку и снова косится на меня.

Узнал наверняка, не просто так же он занимает свою должность. Но вопросов не задаёт. При мне.

Михаил берет папку, открывает и достает оттуда фотографии. Начинает их перебирать, все больше темнея лицом. Увиденное ему явно не нравится.

– Когда они сделаны? – резко спрашивает, бросив снимки на стол, и они разлетаются по гладкой поверхности.

– Два часа назад, – отвечает Гена. – Парни не вмешивались, потому что я не смог до тебя дозвониться. Да и в принципе ничего криминального они не делали. Но я не думаю, что это случайность.

Ни черта не понимаю, и объяснять мне никто не собирается. Но это наверняка и не мое дело.

– Где Ксения сейчас? – продолжает допрос Михаил, и имя его бывшей жены отчего-то больно царапает мои внутренности. – И если она выползла из постели раньше обеда ради этой встречи, то это точно не дружеский завтрак.

А вот этот комментарий мне вообще мешает вдохнуть, и лёгкие словно гореть начинают. Да что за реакция? Может, я заболела? Пневмония там какая, или бронхит, или ещё какая напасть. Я вообще не понимаю, почему слова Михаила вызывают у меня… ревность. Я же не имею никаких прав на этого мужчину. А эта Ксения, которая заочно не вызывает у меня симпатии после рассказа о разводе, его бывшая жена. Конечно, он знает, во сколько она выползает из постели, как выразился Михаил.

– Вернулась в гостиницу, – отчитывается Гена. – И она даже не пыталась скрываться, хотя знает, что ты держишь ухо востро.

Я не вклиниваюсь в разговор, но очень надеюсь, что Михаил мне потом расскажет. Все же у нас завязались более-менее доверительные отношения. Да для него, наверное, очень доверительные, если он рассказал мне и о своем боевом прошлом, и о бывшей жене. Не думаю, что о таком Михаил распространяется направо и налево.

– Я с ней поговорю ещё раз, – наконец решает он. – Посмотрим, какую байку она придумает на этот раз. С Маши глаз не спускать.

Машка… Неужели он думает, что его малышке может что-то угрожать, тем более от родной матери? Хотя какая из нее мать? Так, кукушка.

– Я с тобой, – слова сами слетают с языка, который я тут же прикусываю.

Вот кто меня просил? Мужчины синхронно переводят взгляды на меня, и я закусываю губу, собираясь извиниться и вызвать такси. Если сейчас Михаил ввернет какую-нибудь фразочку, чтобы поставить меня на место, то будет прав. Это не мое дело. Так куда я лезу? Но за Машку волнительно. Может, к ней, чтобы душу успокоить? А Михаил в это время поедет к своей бывшей… И ведь осознаю, что он ее, мягко говоря, на дух не переносит, но ничего не могу поделать с собой.

– А может, вы со мной пока кофе выпьете? – предлагает Гена, расплываясь в обаятельной улыбке.

– Нет, – Михаил тут же пресекает это предложение. – Софья в курсе… всего. Поехали, – кивает мне.

Что, серьезно? Такого поворота ни я, ни Гена не ожидали. Теперь наша очередь в недоумении пялиться на Михаила. А ему хоть бы что, как будто он сейчас не делает ничего, что вызывает вопросы.

Мы выходим из кабинета, и Гена с нами прощается около лифта, попросив держать его в курсе. Я не лезу к Михаилу, ни о чем не спрашиваю, вижу, что он напряжен и о чем-то думает. Точнее, даже знаю о ком.

В машине я уже начинаю волноваться. Вот зачем я еду на встречу с его бывшей? Посмотреть на нее? Сравнить себя с ней? Глупая ревность, которая не поддается контролю.

– Может, я подожду тебя в машине? – спрашиваю, когда мы останавливаемся на парковке недалеко от входа в гостиницу.

– Ты для этого ехала со мной? – поворачивается ко мне Михаил. – Чтобы посидеть в машине? Софья, – вздыхает, будто собираясь с мыслями, чтобы сказать нечто важное. – Соня, – впервые, кажется, обращается ко мне так, – ты стала нам с Машей близким человеком. Ты в курсе всего, через что мы прошли. И я… доверяю тебе.

Вот перед этим откровением меркнут все остальные. Мне даже ответить нечего. Но пульс мой точно участился.

– Ты можешь мне доверять, я не… – замолкаю, видя улыбку Михаила.

Он все понимает без слов, хотя я ещё нужное не подобрала сама. Не предам? Не продам? Не брошу?

Выходим из машины и, войдя в здание, направляемся к ресепшену. Значит, в номер к Ксении мы не пойдем? Михаил просит связаться с номером и сказать постоялице, что ее ожидают в ресторане. При этом симпатичная розовая бумажка незаметно кочует в цепкие пальчики администратора.

Ресторан практически пустой. Время завтрака закончилось, а для обеда ещё рано. Мы занимаем столик и успеваем заказать кофе, который так и не выпили в офисе, когда в зале появляется холеная брюнетка с высокомерным взглядом. И это я считала, что Михаил высокомерен? Нет, он очень даже лапушка.

Она останавливается около столика, и мы с ней рассматриваем друг друга, как будто Михаила здесь даже нет. Женщины… Да, соперничать нам не в чем, но нерациональное желание сравнить себя с другой самкой на уровне инстинктов животного мира.

– Миша, да ты сегодня с группой поддержки, – говорит Ксения весело. – Не мог кого получше найти для демонстрации? – начинает тут же жалить. – Девушка, – обращается ко мне, – неужели этот жмот отправляет вас покупать вещи на распродаже? Со мной он таким жадным не был.

Главное – держать лицо, несмотря на то, что меня сейчас словно помоями облили.