Обновление статуса

Глава 5

— Нужно двигаться быстрее, похоже, надвигается холодный фронт. Как думаешь, что сделать с собаками? Может закрыть Улисса в спальне, тогда вместе они не устроят проблем.

Слова вылетали изо рта Ноа как кусочки сланца, скатывающиеся со скалы. Он никогда так не бормотал. Он не был нервным собеседником, но что-то в Эдриане перевернуло всё, что мужчина знал о себе, с ног на голову, перестроив его понимание правды.

— Конечно. Ты в порядке?

Нет. Воскресать свои воспоминания о Саре и том ужасном, безнадёжном периоде его жизни было ошибкой. Он всё ещё не мог понять, почему ответил Эдриану. Ноа сам захотел рассказать о себе, глядя в добрые глаза парня и слыша беспристрастный тон, а это было большой аномалией. Он понятия не имел, что делать с этими странными желаниями.

— Я в порядке. — Мужчина закончил закрывать несчастного Улисса в спальне и направился к двери. — Но нельзя долго задерживаться. Мне не нравиться это небо.

Грин Ривер был маленькой точкой на карте, скоплением больших стоянок для грузовиков и маленьких городских магазинчиков. Ноа заехал на самую большую стоянку, потому что там было достаточно места для его автофургона, и, на удивление, отдел для животных в магазине.

Быстро обнаружив витрину с электроникой, Эдриан выбрал самую дешёвую замену зарядного устройства, а затем они прошли в отдел для животных, выбрать что-нибудь, что сохранит тепло Пикселя подольше. Ноа взял упаковку корма для маленьких собак, в то время как Эдриан рассматривал собачьи куртки.

— Эта фирма подойдёт? — спросил он Эдриана, показывая упаковку корма.

— Это так мило с твоей стороны, — улыбнулся парень, будто Ноа предложил ему цветы или что-то такое же глупое.

— Не можем же мы все время держать его на тунце.

Шею Ноа охватил жар.

Рука Эдриана задержалась на красной куртке для собаки, затем передвинулась к дешёвой вязаной вещи с ужасным узором в виде оранжевых и зелёных ромбиков. Ноа потянулся мимо парня и бросил красную куртку в тележку. Его рука коснулась спины Эдриана, и он напряжённо осознал, как близко они стоят, и какой Эдриан тёплый, пахнущий улицей с оттенком чего-то фруктового. Молодой человек не отодвинулся от прикосновения, а вместо этого слегка придвинулся спиной ближе к Ноа.

— Ты слишком милый, — сказал парень.

— Красная более практичная, — настоял Ноа. Он не был милым или приятным или ещё каким-то другим прилагательным, которое хотел приписать ему Эдриан.

— И она весёлая, — усмехнулся молодой человек. — Он будет похож на маленького эльфа. Мне нравится.

А Ноа намного больше, чем следовало бы, нравилось заставлять Эдриана улыбаться.

Мужчина быстро пошёл к кассе. Они встали в очередь за надоедливой семьёй, покупающей энергетические напитки и семь видов попкорна. Эдриан продолжал поглядывать на коробку с холодными напитками.

— Какой ты хочешь? — спросил Ноа.

— Никакой, — произнёс Эдриан, отводя взгляд, — мне не нужно.

— Этот? — мужчина взял ванильный. — Поездка долгая. Возьми себе кофе. Я не против.

— Ладно, — неохотно согласился Эдриан. Он поменял ванильный на напиток со вкусом мокко, и их пальцы соприкоснулись.

Почему, ох, почему прикосновение этого парня оказывало на Ноа такой эффект? Каждый небольшой случайный контакт казался скребком лопаты по артефакту, а по его венам бежал трепет открытия.

Ноа отвёл взгляд, устремив его на витрину с чипсами. Он схватил ближайшую упаковку, не обратив внимания на вкус.

— Бери всё, что хочешь, — сказал он, намного более хриплым голосом, чем намеревался.

— Есть, сэр, — рассмеялся Эдриан. — Ты слишком хорош для меня, знаешь?

Наконец, подошла их очередь платить. В носу кассирши колец было больше, чем в её ушах, а это о чём-то да говорило.

— Милая причёска, — сказала она Эдриану, играя пальцами со своими синими локонами.

— Спасибо, — ответил Эдриан, — мне нравятся твои тоннели.

Ноа догадался, что это название странных сквозных кругов в мочках ушей девушки.

— Вы, ребята, такие милые, — произнесла она со знающей улыбкой, взяв карточку Ноа.

— Как долго вы вместе?

Ноа поперхнулся, воздух перестал поступать в его лёгкие из-за нарастающей внутри паники. Он закашлял, пытаясь вдохнуть.

Эдриан похлопал его по спине, прежде чем повернуться к кассирше.

— Мы просто… друзья.

Девушка рассмеялась и пренебрежительно махнула пальцами с чёрным маникюром.

Пауза между словом «друзья» обрекла их, но Ноа не мог винить Эдриана за попытку подобрать слово. Как именно классифицировать парня, с которым познакомился вчера, но который понравился тебе достаточно, чтобы взять его в восьмичасовую поездку?

— Плевать. Всё равно милашки. Теперь, когда суд сделал это легальным, мои друзья хотят пожениться в следующем месяце.

Последнюю часть она произнесла тоном, внушающим уверенность, но Ноа и так поделился достаточным количеством информации для одного дня. Как только она протянула ему чек, он схватил их пакеты и зашагал обратно к автофургону, не посмотрев, идёт ли за ним Эдриан.

— Эй. Эй! — парень догнал его у двери. — Слушай, я проверю свои сообщения. Может быть, окажется, что мне вовсе и не нужно никуда ехать.

Пульс Ноа бился слишком быстро, чтобы ответить. Эдриан открыл упаковку с зарядным устройством, подключил свой телефон и вставил зарядку в порт автофургона, в то время как Ноа выпустил бедного Улисса из заточения спальни и дал собаке быстро пробежаться до края парковки и обратно. Мужчина не был уверен, на что он, чёрт побери, надеялся. Было бы облегчением, если бы появился Трент или другое решение, которое заставит Эдриана уйти?

Нет. Ноа переполнило странное ощущение потери. Он начал разбирать пакеты с едой, стараясь не смотреть, как молодой человек играет с Пикселем.

— Смотри! Посмотри, что тебе купил этот милый мужчина! Щенячий корм! И симпатичную новую куртку, — ворковал Эдриан. Чёрт. Он был слишком милым.

Нет. Не милым. Ноа покачал головой, стараясь прогнать прочь нежное, тёплое чувство.

— Знаешь, это не заразно, — сказал Эдриан, его голос вернулся к обычному состоянию, — я имею в виду гомосексуализм. Кассирша предположила это только из-за меня. Не из-за тебя.

Твои «литературные наклонности» в безопасности.

О Боже. Это совсем не помогало. Реакция кассирши была не из-за внешнего вида Эдриана. Это он знал наверняка. Её предположения полностью относились к ним — к тому, как они вели себя рядом друг с другом, как сам Ноа вёл себя рядом с Эдрианом. Его влечение к парню будто бы было написано на лбу, выдавая его предательское сердце всем, у кого есть хоть капля мозгов.

— Я не переживаю, что могу чем-то заразиться, — честно сказал он. Нельзя заразиться тем, что у тебя уже есть.

Эдриан фыркнул и взял в руки свой заряжающийся телефон.

— Чёрт. Никаких голосовых сообщений. Прости. Хочешь, я позвоню своей маме? Я могу. Прямо там, рядом с кофейней, есть крытая зона… — он указал через парковку на розовую кофейню с железным навесом над несколькими столиками для пикника. — Вероятно, я смогу подождать там.

— Ты не будешь ждать на улице. Температура опуститься до минус тридцати.

— Верно.

Эдриан изучал его, приподняв брови и изогнув губы. Возможно, ожидая, что Ноа соберётся и перестанет психовать из-за каждой мелочи.

— Я сказал, что отвезу тебя в Денвер. Так я и сделаю.

Ноа очень старался вернуть свой голос в нормальное состояние, подавить чувство паники, которое преследовало его с тех пор, как он коснулся Эдриана в магазине. Глупая кассирша не была проблемой — настоящая проблема заключалась в чувствах и мыслях, которые вызывал у него Эдриан. Где-то в глубине его души, какая-то крошечная часть не возражала бы, если бы та девушка оказалась права. Эта часть напоминала осколок керамики, оставшийся с ранней, более идеальной эры, полностью отделённой от реальности настоящего Ноа.

Эдриан был ужасным вторым пилотом. Он ненавидел быть таким беспомощным, терпеть не мог полностью зависеть от доброжелательности Ноа, чтобы добраться до Денвера. Он бы чувствовал себя лучше, если бы мужчина позволил ему сесть за руль, но этого, вероятно, не произойдёт.

Как и отвлечённого разговора. Они выехали на трассу I-70, а на лице Ноа было такое выражение, будто он ехал на смертоносную битву, словно знаки, отсчитывающее расстояние до Гранд-Джанкшен, вели счёт милям терпения омерзительного присутствия Эдриана. Ладно, может быть, последняя часть не была правдой, но Ноа не сказал ничего с тех пор, как они выехали из Грин Ривер, и у Эдриана потихоньку съезжала крыша. Поначалу возвращение телефона было радостным событием, но рабочие сообщения действительно быстро устаревали.

Не то, чтобы он мог сейчас решить какие-либо проблемы с кодировкой, на которые жаловались игроки, да ещё и так поздно, как в среду перед Днём благодарения, на что некоторым людям, конечно же, было наплевать. На следующей неделе компания Эдриана будет отсчитывать дни до следующей конференции PAX (прим. пер.: Penny Arcade Expo — серия игровых фестивалей) и решать, что они хотят продемонстрировать, но на этой неделе все взяли перерыв перед тем, как снова начнётся безумие.

Он больше не смог выносить тишину и потянулся к стерео.

— Не против, если я включу радио? — спросил геймер.

— Конечно. Но система сейчас подключена к моему «АйПаду». Дай мне отключить его, и сможешь поискать что-нибудь, что тебе нравится.

Ноа потянулся к проводам, подсоединяющим его музыкальный проигрыватель к стерео.

— Нет, нет, — остановил его Эдриан. — Я хочу посмотреть, что ты слушаешь. На самом деле, дай догадаться….

— Думаешь, я такой предсказуемый?

— Нет, вовсе нет, — усмехнулся Эдриан. Ноа мог не осознавать этого, но они скользили обратно на территорию флирта. — Например, бьюсь об заклад, ты слушаешь классическую музыку, но не за рулём.

— И не во время работы, на самом деле, — Ноа говорил самодовольно, и это было мило, — мне нравится работать в тишине. Чистый фон, чтобы заглушить разговоры за моим кабинетом, лучше, чем музыка.

— По похожим причинам я слушаю техно и саундтреки к видеоиграм, когда работаю. Не выношу песни со словами во время работы.

— Здесь определённо нет никакого техно.

Ноа втягивался в игру, и на его угрюмом лице появилась улыбка. В его глазах была вечная серьёзность, и эффект усиливался его царственным носом и узкими чертами лица, но улыбка полностью меняла мужчину, делая моложе и намного менее чванливым.

— И никакого кантри, я уверен. Или, скорее, надеюсь.

— Нет, — Ноа притворно вздрогнул. — Никакого кантри.

— Давай посмотрим, что у тебя есть. Если это будет слишком отвратительно, мне придётся остановиться.

Ноа включил стерео, и кабину заполнила мелодия песни «Faithfully».

— О — о — о. Классический рок. Мы просто отлично поладим.

Молодой человек откинулся на спинку своего сидения, сместив Пикселя, который дремал с полным животом нового корма. Маленький пес вскарабкался на приборную панель и спрыгнул на ковёр перед диваном, задумчиво глядя на дремлющего Улисса.

— Не думаю, что он хочет поиграть, малыш, — сказал Эдриан. «В отличие от его хозяина».

— Скорее, не знает как. Я нашёл его, когда он бродил по месту раскопок, когда я был в выпускном классе. Пес рос среди людей и едва ли встречал других собак, пока не вырос, и я не оказался в Лэндвью. Он выносит только парки для собак, как место для игры в мяч.

— Настоящий преданный пёс, да?

Эдриан подождал, пока Ноа кивнёт, прежде чем добавить:

— И одержимый мячиком. Могу посочувствовать.

Ноа издал хриплый звук, как, казалось, делал всегда, когда Эдриан позволял себе небольшие намёки. Намного лучше, чем тишина. Музыка переключилась на балладу, которую он слышал сотни раз.

— Это потрясающий ретро-плейлист, — произнёс Эдриан, стуча ногой в такт припеву. — Напоминает мне о дорожных путешествиях с моим отцом. Он всегда включал Билли Джоэла и Флитвуд Мэк.

— Отлично. Спасибо, что заставил меня почувствовать себя древним. И достаточно старым, чтобы быть твоим отцом.

Эдриан подождал, пока мужчина посмотрит на него, чтобы пристально взглянуть в его глаза.

— Не-а, не древний. И я определённо сейчас не думаю о своём отце.

— Веди себя прилично. — Лицо Ноа приобрело глубокий, смущенный розовый оттенок.

— Я думал, мы сказали никакого…

— Эй, это ты напрашиваешься на ласки своего эго, не я.

— Это не так. Я не хочу… ласки.

Ноа говорил чопорно, как тётя Эдриана — Тильда. Боже, он так сильно прятал всё внутри себя.

— Ох, поверь мне, большая часть тебя нуждается в ласке.

— Никакого. Флирта.

Ноа вернул своё внимание к ползущему потоку дорожного движения впереди них. Даже учитывая праздники, Эдриан не ожидал, что на дорогах будут такие пробки. Он готов был поспорить, что где-то впереди авария.

— Ладно, но я никогда не встречал кого-то более нуждающегося в небольшой игре.

Ноа издал ещё один звук в стиле возмущённого Хоббита.

Чудак.

Эдриану действительно, совершенно надоели отношения. Особенно отношения на расстоянии. И он никогда даже не прикоснётся к замкнутому парню, особенно к тому, кто прятал свою ориентацию в глубокой заморозке с названием «Литературные наклонности» и надписью «Не прикасаться». Но дразниться было легко. И было что-то абсолютно захватывающее в том, чтобы заставлять Ноа нервничать.

«А теперь аккуратнее, иначе закончишь с безнадёжной влюблённостью. Или на обочине дороги, ожидая любящего собак водителя грузовика без наклонностей серийного убийцы, который тебя подвезёт».

— Это снегопад? — спросил Ноа.

Эдриан рассматривал холодную скалистую местность по обеим сторонам от шоссе.

Воздух действительно казался странно туманным.

— Может быть.

— Лучше начинать молиться, что это не снег.

Голос Ноа был резким, но Эдриан рассмеялся, включая радио. Прогноз погоды обещал обильный ранний снег в Шайенне и в остальных северных городах, но, похоже, должен был их обойти. Однако он вырос в Колорадо и точно знал, что содержат в себе зловещие серо-синие тучи. Никакие молитвы не удержат в узде надвигающийся снег. Он выключил радио.

— Но мы едем на огромном, тяжёлом звере. Разве мы не будем в порядке, даже в снегопад?

— Едва ли, — вздохнул Ноа. — Мы едем не на зимних шинах. И если понадобятся цепи, нам не повезёт — я раньше пробовал, и это не лучший автомобиль для сильного снегопада. Он превращается в скользящую ракету.

— Чёрт. Ладно. Я начну посылать мысли вроде «снег-уходи-прочь». Ты много молишься? — спросил он, наблюдая одним глазом за уже нарастающим снегом.

— Имеешь в виду, религиозен ли я? — переспросил мужчина. — Я ходил в частные христианские школы вплоть до доктората (прим. пер.: Докторат — испытание на степень доктора в высшей школе Европы), а сейчас преподаю в одной из таких.

— Это ничего мне не говорит о тебе. Я хочу знать, во что ты веришь, а не что написано в твоём резюме.

— Curriculum Vitae (прим. пер.: перевод с лат. — резюме). — Ноа говорил профессорским тоном, поясняя. — А что касается твоего вопроса, это… сложно.

Движение замедлилось до минимальной скорости, всё ещё никаких признаков аварии, но это было единственное логическое объяснение столь медленному движению.

— У нас полно времени, — сказал Эдриан, указывая жестом на машины перед ними.

— Я много времени боролся с тем, во что именно верю, — произнёс Ноа неохотным тоном. — Я вырос в очень консервативной семье и много лет просто верил в то, во что верили мои близкие. Но за последние несколько лет мои убеждения… эволюционировали. Бог и моя вера — это моя основа, но я не смог найти духовный дом, ни в одной из церквей Лэндвью.

Последнюю часть он сказал так, будто это было большое признание.

— Значит, у тебя на работе люди не помешаны на этом?

— Предполагается, что мы состоим в активных и постоянных отношениях с нашей верой, но пока мне никто не говорил ничего о том, что у меня нет церкви. И я всё ещё верующий, просто сейчас это более… личное. Что насчёт тебя? У тебя религиозная семья?

— Ну, для начала, мои предки разведены. Мой отец еврей, а мама бывшая католичка, так что у меня есть и Ханука (прим. пер.: Ханука — это еврейский праздник свечей), и редкие походы на полуночную мессу (прим. пер.: Ме сса — главное богослужение католической церкви) в Рождество. Но что касается лично меня? — он пожал плечами, потянув ремень безопасности.

— Я довольно открытый парень, но больше люблю науку.

— Можно увлекаться и тем, и тем, — мягко сказал мужчина за рулем, и Эдриан вспомнил профессию Ноа.

— Вы крайне увлекательный клубок противоречий, профессор… ох, подожди, я даже не знаю твою фамилию!

— Уолтерс. И я не такой уж и интересный.

— О, да?

Эдриан собирался обсудить более важные вопросы, когда небо разверзлось, посылая на дорогу густые белые снежинки.

— Прости. Нам лучше снова проверить погоду.

Ноа снова включил радио, поймав местную станцию Гранд-Джанкшен.

— В пути настоящая метель, местные, — протрещал голос диктора. — Если у вас на праздники есть планы попутешествовать, то лучше их сменить. К полуночи ожидается до трёх футов снега, а с утра ещё больше. Эта погода может побить тридцатилетний рекорд Колорадо по снегу на День благодарения.

— Ох, чёрт.

Эдриан стукнулся головой о спинку сидения.

— Мне нужно, чтобы ты поискал на карте расположенные рядом автопарковки с несколькими выездами. Прямо за границей штата будет идеально.

— Подожди. Что? Мы просто сдаёмся?

Молодой человек смотрел на снежную порошу, начинающую прилипать к машинам перед ними.

— Нам нужно начать придумывать альтернативные варианты. Плохое движение не единственная проблема. На дорогах становиться опасно, слишком сложно для управления автофургоном.

— Я давно этого не делал, но вырос, водя машины в снегопад. Просто езжай медленно…

Скачок. Скачок. Это не был полный занос, но заднюю часть фургона определённо качнуло, и Ноа замедлился до скорости страдающей артритом черепахи.

— Прости, Эдриан. Я знаю, как сильно ты хотел сегодня быть дома. Мы можем продолжать проверять дороги и выехать, как только будет безопасно, но нам нужно где-то отсидеться. И если мы сейчас будем думать наперёд, то ты сможешь избежать ловушку, когда граница штата станет большой парковкой через час или около того.

Бабушка Готлиб подавала на стол свою индейку ровно в полдень. Если эта метель была такой большой, как предсказывало местное радио, шанс Эдриана получить кусочек её вишнёвого пирога с ревенем снижался с каждым мгновением. Его мама подаст свою индейку в пять тридцать, и горе парню, который пропустил оба семейных ужина.

Будто по команде, его телефон издал звук часов с кукушкой, поразив обоих псов, а Ноа сжал руль так, что костяшки на его руках побледнели.

— Что это за чёрт? — требовательно спросил Ноа.

— Моя мама. Мне лучше ответить. Мам? — произнёс он в телефон.

— Эдриан. Скажи мне, что ты не застрял посреди этого шторма.

— Я не посреди этого шторма, — осторожно сказал он, глядя, как пухлые белые хлопья падают друг на друга.

— Эдриан. Ты на I-70?

— Мы только что проехали Гранд-Джанкшен. Машины едва движутся.

— Это потому что впереди вас огромная авария. Это показывают по новостям и поговаривают, что полностью перекроют границу штата, если погода будет такой плохой, как предсказывали.

Эдриан застонал.

— Милый. Вот почему я хотела, чтобы ты летел. Ты бы уже был здесь. Помог бы нам.

— Мы с Пикселем ненавидим летать. И поездка на машине — это весело.

— Ну, теперь тебе нужно придумать запасной план. У тебя ведь есть план, верно?

Боже, его маме понравился бы Ноа — все эти планы и непредвиденные обстоятельства, и взгляд наперёд.

— Я знаю тебя. Ты, вероятно, планируешь продолжать ехать, пока дорожная полиция не скажет остановиться, но, Эдриан, немного предусмотрительности не помешало бы… — болтала она, разогреваясь перед основными нападением. — Я знала, что ездить на машине в ноябре слишком рискованно. Я бы с радостью заплатила за твой билет. И за место для твоей собаки.

— Я сам могу купить себе билеты, мам, — вздохнул Эдриан. Почему все настойчиво вели себя так, будто он был каким-то бездельником на грани безденежья? Конечно, первый год или два после школы были бедными, но с тех пор, как игру начали финансировать, он стал зарабатывать более чем достаточно.

— Хорошо. — Его мама не казалась убеждённой. — Я просто переживала за тебя, милый. Конечно, я хочу видеть тебя здесь, но обещай мне, что ты не будешь глупо рисковать.

— Я не собираюсь глупо рисковать. Думаю, мы найдём хорошее место для остановки и ночлега возле следующего выезда.

— Ох, хорошо. Этот твой парень, должно быть, умеет приводить тебя в чувства.

Да. Насчёт этого…

— Угу.

— Я могу с ним поговорить? Должна же я поблагодарить его за то, что он так хорошо о тебе заботится.

С этими словами желудок Эдриана приземлился где-то рядом с ногами его точно-не-парня.