Обновление статуса

Глава 9

— Вот дерьмо. — Желудок Эдриана провалился, пока он смотрел на белый пейзаж, стоя в дверях дома на колёсах. На не убранной дороге, вероятно, было два фута снега, и насколько он мог видеть, основная дорога, ведущая в кемпинг для автофургонов, была не лучше. — Я не уверен, что нам вообще нужно сообщение о дорожном движении. Кажется, мы застряли.

— Интересно, они не убирают потому, что сейчас День благодарения? — всё ещё мокрый после быстрого душа, Ноа подошёл к нему сзади. К несчастью, Эдриан был слишком зол на матушку природу, чтобы в полной мере оценить, какой сладкий, свежий и чистый Ноа.

— Можно подумать, что это даст им лишнюю причину.

Эдриан знал, что говорит обиженным тоном, и был уверен, что то, как он стучал ногой, только усиливало эффект, но не мог сдержать горького разочарования, застывшего у него внутри. Никакого пирога. Никаких родственников. Никакого прощения за то, что он приехал без багажа и без бой-френда. Не-а. Просто Эдриан ещё раз облажался. Судя по виду дорог, ему повезёт, если он успеет на свадьбу в субботу.

— И ещё больше плохих новостей, — Ноа поднял свой смартфон. — Прогноз погоды сообщает, что этот прорыв солнечного света только временный. Идёт очередная волна бури — один из этих странных полярных вихрей, и, вероятно, будет недостаточно тепло, чтобы растаял снег с прошлого вечера, прежде чем пойдет новый. Дорожные рабочие сосредоточились на I-70. Маловероятно, что сегодня разберутся с этими внешними дорогами.

— Чёрт.

Эдриан опустился на диван.

— Прости. Может быть, нам следовало продолжать ехать по шоссе… — Ноа закусил уголок своих губ. — Ночь на обочине границы могла быть лучше, чем ловушка здесь.

— Ты не виноват, — Эдриан заставил себя произнести эти слова. — Было бы опасно продолжать ехать. Это мне следует извиняться — ты ожидал, что выйдешь из графика только на поездку в несколько часов, а не сорвёшь все планы на несколько дней.

— Мне не жаль, — тихо произнес Ноа.

По конечностям Эдриана распространился жар, пока его мозг прокручивал яркие моменты прошлой ночи и этого утра. К чёрту погоду. Он не променял бы это воспоминание. И ему было легче от того, что у Ноа нет второстепенных мыслей. Эдриан быстро сбежал из постели, боясь увидеть сожаление в глазах мужчины. Ноа сказал ему перестать спрашивать разрешения, но Эдриан всё ещё переживал, что пересилил этого парня, подтолкнул его слишком далеко, слишком быстро.

— Мне тоже, — он потянулся к запястью Ноа, притянув мужчину на диван. Ноа был немного напряжён, но Эдриан обвил его руками. — Если вышло так, что мы застряли, то мы используем это наилучшим образом.

— Я, э-э… — лицо Ноа приобрело интересный оттенок фиолетового, и он немного нервно кашлянул. Ох, а вот и сожаления. — Я не уверен, что будет благоразумно увлекаться.

Я… моя работа…

Он запинался вокруг чего-то, что требовалось для отговорки и, возможно, чтобы отстрочить неизбежное между ними.

— Ты говоришь, что нам не следует проводить весь день в кровати, потому что тебе нужно работать над своей книгой?

Эдриан крепче сжал Ноа в объятиях. Он не мог мешать трудолюбию Ноа, но для начала собирался ещё подольше пообнимать мужчину, который, казалось, отчаянно нуждался в этом.

— Что-то вроде этого.

Даже кончики ушей Ноа покраснели.

— Но ты не жалеешь о том, что мы сделали?

Ноа покачал головой и немного расслабился в объятиях Эдриана.

— Ноа?

— Да?

— Я не абсолютно озабоченный. Или не способный себя занять. У тебя классическая коллекция научной фантастики, за которую можно умереть. У меня есть телефон с сотней приложений. И есть терпение.

— Терпение?

— Сколько глав ты хочешь сегодня закончить?

Ноа на мгновение задумался.

— Две было бы неплохо.

— Ты разберись с двумя, а я выдумаю для тебя подходящую награду.

— Э-э… — Ноа издал приглушённый звук, который Эдриан начал ассоциировать с попытками мужчины говорить о сексе. — Мне не нужно ничего такого. Эм-м… повторение было бы более чем наградой.

— Перевожу: тебе понравилось то, что мы делали, но тебе не хочется пока двигаться дальше?

— Да.

Ноа изучал швы на своих носках.

— Это абсолютно нормально, — Эдриан поцеловал его в щёку. — И я скажу тебе, что есть много вариаций фрота (прим. пер.: Фрот — разновидность фроттажа, вид непроникающего секса между мужчинами, когда партнёры совершают взаимные трения половых членов друг о друга). Чуть позже я всё ещё могу сразить тебя наповал.

— В этом я не сомневаюсь. — Ноа покрутился, не вырываясь из объятий, подобно тому, как Пикселю нужно было перекрутиться вокруг себя раз десять, прежде чем сесть поудобнее. — Эдриан?

— Да?

— Ты всегда такой любвеобильный?

Эдриан не был уверен, какой именно ответ правилен. Любил ли он обнимать своих парней? Да. Возможно, потому, что проводил так много времени вдали от них, при личных встречах он всегда был сентиментальным. Был ли Ноа бой-френдом? Это вряд ли. Пробуждал ли Ноа странное желание гладить и обнимать его? Определённо. Но что Ноа хотел услышать?

Что он особенный, или просто Эдриан такой человек? И то, и то было правдой, но Эдриан хотел ответить так, чтобы Ноа расслабился.

— Тебя это беспокоит? — нерешительно спросил он.

— Нет, скорее… Я никогда не любил обниматься — моя семья не очень любит демонстрировать свои чувства, и моя работа тоже не вдохновляет на прикосновения. Так что это в новинку. Но мне это вроде нравится.

Он одарил Эдриана застенчивой улыбкой, которая превратила внутренности геймера в клейкую массу, похожую на клюквенный сироп тёти Терезы.

О, хорошая идея.

— Что ты планировал на ужин в честь Дня благодарения?

— Планировал — это немного преувеличено, но у меня есть маленькая индюшачья грудка для мультиварки.

— Тебе очень нравится готовить, да? — поддразнил Эдриан. — У тебя есть рецепт? Я не такой мастер готовки, как ты, но если есть рецепт, то смогу устроить нам небольшой День благодарения, пока ты работаешь.

— Ты приготовишь мне ужин?

— Нет, я устрою нам праздник. Может, мы и застряли здесь, но нет причин, по которым мы не можем провести этот день хорошо.

У Ноа никогда не было такого продуктивного праздника. Однажды, несколько лет назад, факультет пытался дать ему помощника для исследования одной работы. Через три дня попыток делить свой кабинет с кем-то, кто предположительно должен был ему помогать, Ноа побежал умолять своего заведующего кафедрой послать этого помощника помогать кому-нибудь другому. Но что-то другое было в том, чтобы делить своё рабочее пространство с Эдрианом.

Для начала, ему не нужно было давать парню указания. Эдриан был сам себе начальник, что было ясно с самого начала. Он мог быть далеко от дома, но не страдал от недостатка уверенности или направления. Эдриан любил брать власть в свои руки, но не раздражал этим.

Он просто пытался сделать жизнь Ноа легче. И Ноа… позволил ему это.

Волшебным образом появилась тарелка с яичницей и остатками бекона. Собаки выбегали, забегали и убегали снова, а Ноа не приходилось вытирать им лапы или искать поводки. Около двенадцати появился ещё один жареный сэндвич, когда Эдриан разговаривал по телефону тихим, приглушённым тоном, ища что-то в ограниченных запасах Ноа.

— Помочь что-нибудь найти? — спросил Ноа, проглотив кусок сэндвича. Ох, смотрите.

Есть ещё и кружка свежего чая.

— Возвращайся к работе. Моя подруга Энни даёт мне кулинарные советы.

— Я могу помочь…

— Возвращайся. К. Работе. Награда, помнишь? Я действительно хочу тебя вознаградить.

И мне здесь весело с сюрпризами для ужина.

Сюрпризы? Много? Обычно Ноа терпеть не мог сюрпризы. Не запланированные вещи были интересны только в научном смысле и, даже тогда они, как правило, рушили его тщательное исследование, так что археолог их избегал. Отчасти он готовил из-за самозащиты — рестораны отвлекали, шумные вещи редко оправдывали ожидания. Его мультиварка предлагала утешительно знакомые блюда с некоторыми сюрпризами.

Эдриан протянул Ноа его наушники — он задержался на минуту, чтобы погладить мужчину по шее. Сегодня тоже была серия импровизированного массажа плеч. Лёгкие прикосновения успокаивали душу Ноа так же, как помогали еда и животные. Он чувствовал себя завёрнутым в пелену домашнего уюта, и это было как отдых от суровой реальности его настоящей жизни.

Наслаждайся этим, пока оно есть.

Через несколько часов фургон Ноа наполнился домашними запахами, который он ассоциировал с праздниками в доме Рут: корица, жареное мясо и свежеиспеченный хлеб. Это странно успокаивало, и исследователь работал, несмотря на суету Эдриана, утопая в милом коконе хороших чувств. В отличие от праздников в его собственной семье, здесь не было затяжного раздвоения чувств, никакого ощущения одиночества среди счастливых людей.

Ему нужно было только быть собой, а об остальном заботился Эдриан. Благодарность заполнила его грудь, ослабила суставы, и стало легче говорить.

— Какая сейчас глава?

Эдриан стоял рядом с ним. В какой-то момент он завязал вокруг талии полотенце вместо фартука, и его лицо покраснело от того, что парень стоял у плиты.

Ноа проверил экран своего компьютера.

— Уже действительно седьмой час? И каким-то образом мне удалось написать две с половиной главы.

— Да! — Эдриан казался даже более довольным, чем Ноа. — Прекрасные новости. Это значит, что теперь ты можешь насладиться своим ужином, верно?

— Да. И, может быть, посмотрим после этого фильм?

Сегодня он поработал достаточно, чтобы взять перерыв. Эгоистично, но Ноа действительно хотел проверить, каково будет смотреть фильм с Эдрианом и не спать. Будет ли тот обнимать его всё время? Нуждающаяся его часть действительно надеялась на это.

«Осторожно. Не поощряй желания, которые завтра не сможешь удовлетворить».

— Звучит просто идеально. Но сразу после того, как мы поедим, ты должен прогуляться со мной под лунным светом. Снег очень красивый, и собаки в восторге от него. А сейчас я хочу показать тебе твой ужин-сюрприз.

— Мой ужин-сюрприз?

— Не психуй, ладно? Уверен, это нарушает около десяти твоих правил, но я обещаю всё убрать.

Он потянул Ноа в сторону спальни.

— Здесь?

Пульс Ноа ускорился. Они собирались заняться… чем-нибудь перед едой?

Эдриан открыл дверь и показал немного волшебства.

— Так как ты работал за обеденным столом, я устроил нам пикник на День благодарения здесь.

Он постелил на кровать старое одеяло и расположил на нём две тарелки, столовые приборы и различные интересные блюда. Из телефона Эдриана, который опирался на полку, доносилась тихая музыка. По всей видимости, он нашёл диммер для света (прим. пер.: Ди ммер — электронное устройство, предназначенное для изменения электрической мощности (регулятор мощности)) в спальне, и теперь всё утопало в мягком свечении.

— Это изумительно.

Ноа больше не смог сдерживать желание прикоснуться к Эдриану. Он обнял его — немного резко и неловко, но Эдриан засиял, будто ему предложили редкий артефакт.

— Я так рад, что тебе понравилось. Надеюсь, на вкус всё нормально. У тебя, в основном, вся еда в консервах, так что мне пришлось импровизировать. Но посмотри на это. — Он поднял одну из форм для выпечки хлеба, которая была у Ноа. Пахло тыквой и корицей. — У тебя нет тарелки для пирога, так что он странной формы. Но у тебя была консервированная тыква и немного блинной муки. Это не совсем пирог, но достаточно похоже.

— Но ты ведь не можешь есть обычную блинную муку, верно?

— Ага. Но ты можешь.

Глаза Эдриана были такими же огромными, как щедрый подарок на кровати.

— Ты приготовил пирог только для меня?

Горло Ноа сжалось.

— Не сильно радуйся, пока его не попробуешь.

Эдриан осторожно забрался на кровать и жестом пригласил Ноа присоединиться к нему.

Мужчина сел, его сердце трепетало от новых, странных эмоций. Он чувствовал себя хрупким, как мамина хрустальная посуда. Наслаждаясь едой, они разговаривали о праздничных традициях.

— Какой был твой лучший День благодарения? — спросил Эдриан.

«Этот». Слово вертелось на языке, но Ноа сдержал их.

— Мой отец был электриком. Однажды на День благодарения произошёл большой сбой электричества. Его вызвали на работу, и мы поехали к моим бабушке и дедушке без него. Это был хороший год.

— Сложные отношения с отцом? — спросил Эдриан. — И я не осуждаю, нет. Мои родители в разводе. Сколько помню, в один день было два Дня благодарения. Мои бабушки бубнят и ругаются намного хуже, чем предки, и всегда с очень надменными лицами передают друг другу блюда.

— Мои родители не разводились. Это было против их веры, — вздохнул Ноа. — Вместо этого папа постоянно заводил споры с мамой. И когда она не попадалась на удочку, он придирался к любым другим подходящим родственникам. Он был не очень приятным мужчиной.

Это было мягко сказано, но мужчина чувствовал, что уже рассказал слишком много.

Взгляд Эдриана был нежным и сочувствующим, будто тот знал все части этой истории, которые Ноа упустил. Например, как часто он был жертвой этих нападок.

— Мой отец был не так плох, когда проводил время с нами, детьми, но хуже всего было тогда, когда он пытался вести себя вежливо с моей мамой и её семьёй, что у него не получалось.

Отчасти поэтому я не жду с нетерпением этой свадьбы — слишком много семейных разборок. В твоей семье обстановка теперь лучше, когда твой отец… мёртв?

— Да. Он умер восемь лет назад. Я был в выпускном классе. Когда мы разговаривали в последний раз, он читал мне лекцию о том, что я разорвал помолвку, и твердил, что мне нужно найти новую девушку. Но если отвечать на твой вопрос — да, обстановка лучше, но это странно, потому что мы все так привыкли к разборкам с ним, что в жизни без него появились свои проблемы.

— Да, это странно, как мы привыкаем жить с неприятностями.

Да. Ноа кивнул. Именно так. Только повзрослев и пожив в одиночестве, он понял, каким проблемным был брак его родителей.

— На самом деле, сейчас, когда я думаю об этом, мой любимый День благодарения был в старшей школе, — задумчиво произнёс Эдриан, накалывая на вилку остатки своей индейки. — В то время моя мама неожиданно решила уехать со своим бой-френдом, а бабушке с папиной стороны только сделали операцию по замене тазобедренного сустава, так что всем занимались мои сёстры. Мы весь обед посвятили пирогу. Эмили приготовила мне яблочный пирог без глютена, который я ел несколько дней. Тот год был лучшим, но было так странно без обычных перепалок двух семей.

— За неожиданно хорошие праздники? — Ноа поднял свой стакан с водой.

— Безусловно.

Эдриан чокнулся с ним стаканом. Взгляды мужчин встретились, и их соединило что-то очень сильное. Это было не обещание секса, которое, несомненно, — кто бы сомневался — будет у них позже, и даже не удовлетворение от хорошей еды, и ещё более хорошего разговора.

Дружба. Прошло так много времени, что Ноа практически забыл, каково это ощущать глубокую связь с другим человеком.

Вот оно. Будто большая кровать, полная еды и смеха. Ноа пытался прогнать такие причудливые мысли, но тёплое, томное ощущение длилось весь оставшийся ужин и окрепло во время их прогулки по снегу, особенно после того, как Эдриан бросил в его сторону несколько снежков. И когда Ноа указал на полную луну, а парень широко улыбнулся, создалось ощущение, будто он лично её повесил. Мягкое, счастливое чувство достигло новых высот, когда Эдриан прильнул к нему во время фильма — не сделал ни шага в сторону секса, а просто схватил Ноа и притянул к себе.

«Здесь моё место». Это была глупая, дурацкая мысль, но он никогда не чувствовал такого счастья. У него болели рёбра от попыток сдержать чувства внутри. Это не будет длиться долго, не могло длиться долго, но в этот момент это было всем.

Всем, что он не мог заполучить, не получит, и не должен был получить. Но на несколько идеальных часов он мог притвориться.