ДЖОРДАН
Спуститься с домика на дереве со стояком — это новый опыт. К счастью, он сдувается с рекордной скоростью, когда Вайолет странно смотрит на нас.
— Почему вы учились там? — она спрашивает. — Там холодно.
— Мне там нравится, — протестует Дейзи. — В чем сюрприз?
— Я закончила твое платье.
Дейзи тупо смотрит на свою кузину, пока мы следуем за ней в дом.
— Для бала Желтофиоль, — добавляет Вайолет.
— Что? — спрашиваю я, поднимая брови.
— Это формальный вдохновитель Вайолет, и имя у него не очень ласковое. — Дейзи мило закатывает глаза, чтобы подчеркнуть свой комментарий.
— Это будет эпично, — говорит мне Вайолет. — Спортсменам нельзя.
— Эй, — кричит Далия из гостиной, где она держит желтое платье. — Я спортсменка.
— Извини, “большинству” спортсменов вход запрещен, — поправляет Вайолет.
— Это то, к чему Лиам заставил меня помочь подготовиться? — спрашиваю я Дейзи.
— Ага. — Она кивает, затем снова поворачивается к кузине. — И что значит, ты закончила мое платье? Я думала, что это уже сделано.
— Так и было, но я думаю, что этот больше похоже на тебя. — Вайолет машет Далии. Чем ближе она подходит с этим платьем, тем больше оно становится. Столько кружева. Я думаю, он может проглотить маленькую Дейзи.
— Подожди. Это… — ее слова замирают, когда она берет платье у Далии и прижимает его к груди. — Вайолет, ты этого не сделала!
Мой взгляд скользит между ними. Я не понимаю, что происходит, но очевидно, что Дейзи довольна платьем. Не уверен, что когда-либо видел ее такой беззастенчиво счастливой. Ее глаза чертовски мерцают, а улыбка такая широкая. Такая широкая улыбка Дейзи — это действительно что-то. И я хочу увидеть больше этого.
Она обнимает Вайолет за шею. — Но ты так усердно работала над другим.
— Я знаю, но каждый раз, когда ты надеваешь это, ты выглядишь такой счастливой. Я подшила его, а Далия помогла мне украсить жемчужины вокруг талии. Тебе это нравится?
— “Люблю”, — говорит она. — Я люблю это.
Я подтягиваю рюкзак к плечу и сжимаю бицепс Дейзи. — Я пойду. Спасибо за твою помощь.
Кивнув Вайолет и Далии, я направляюсь к входной двери. Я втягиваю холодный воздух и позволяю ему наполнить мои легкие. Черт возьми. Я снова поцеловал ее.
На самом деле, она поцеловала меня. Милашка Дейзи напала на меня. Я никогда не думал, что произнесу эти слова. Я думал, что у меня все будет хорошо, пока я сдерживаюсь, и я проделывал чертовски эпическую работу, пока она не начала говорить о наших поцелуях.
Едва я дошел до конца подъездной дорожки, как Дейзи окликнула меня по имени и побежала за мной.
— Мне очень жаль, — говорит она.
— Все нормально. Я в порядке. К этому тесту я готовился больше, чем к любому другому в своей жизни.
— Не за это. За то, что нас прервали, — говорит она с застенчивой улыбкой.
— Ой. Что ж, у меня есть еще десять минут, если ты хочешь поцеловаться у себя во дворе. “Заткнись, чувак.”
Она смеется. Черт, этот звук не должен меня так волновать.
— Мне пора вернуться внутрь, но, ну, мы могли бы встретиться завтра, если хочешь. — Она краснеет. — Я имею в виду репетиторство.
— Завтра вечером у меня групповой проект.
— Хорошо. Без проблем. — Ее улыбка тускнеет.
— А что насчет завтрашнего дня? У меня перерыв после тренировки.
И вот оно снова. Ее губы изгибаются. — Конечно. Я закончу в два.
— Давай сделаем это у меня дома. — Лиам — идеальный член для этого сценария. Я могу провести с ней время, но больше ее поцеловать точно не буду.
— Хорошо.
— Увидимся, — говорю я и, уходя, понимаю, что быть причиной этой улыбки — лучшая часть моего дня. Я делаю еще шаг. — Пришлёшь мне несколько фотографий в этом платье?
Ее улыбка становится шире. — Посмотрим.
Когда Дейзи приходит на репетиторство, Лиам принимает душ. Это идеально, потому что это означает, что мы можем расположиться в гостиной, а не в моей комнате, где стоит кровать. Подвести ее к кровати — игра окончена.
За исключением того, что даже сидя на диване, скинув туфли, скрестив ноги и положив на колени ноутбук, у меня есть образы того, как я делаю очень грязные вещи с этим милым человеком.
— Чем могу помочь? — она спрашивает. — Чего тебе не хватает на завтрашний тест?
Я сажусь рядом с ней со своим iPad и ноутбуком. — Я чувствую себя довольно хорошо. Я думал, что смогу еще раз решить все задачи из этой главы.
— Ага. Хорошо.
Она собирается закрыть свой ноутбук, но я останавливаю ее. — Разве у тебя нет домашнего задания или чего-то, над чем тебе тоже следует поработать?
Я опускаю взгляд на ее рот. У нее сияющая розовая помада. Мне хочется провести пальцем по ее нижней губе, чтобы увидеть, как она себя чувствует. И провести по нему языком, чтобы увидеть, какой он на вкус.
— Я могу поработать над этим позже.
— Неа. Я могу сделать это самостоятельно.
— Тогда почему я здесь?
“Потому что я не могу насытиться тобой.”
Я ударяю ее ногой. — Моральная поддержка. И на случай, если я застряну.
Она не выглядит убежденной.
— У меня есть это, — говорю я, когда входит Лиам. У него на талии долбаное полотенце, а рубашки нет. Да, мне следовало выбрать спальню.
— Дейзи! — Лиам приветствует ее своей обычной улыбкой.
Глаза Дейзи слегка расширяются от его полуголого состояния. — Привет.
Он идет прямо в свою комнату, но оставляет дверь открытой. Она думает о нем обнаженной? Я гримасничаю. Блядь, теперь я представляю его голым.
Он выходит в шортах и футболке и садится на пустой стул. — Над чем вы, ребята, работаете?
— Статистика, — говорю я.
Мы обе смотрим на Дейзи, которая говорит: — Я как раз собиралась начать читать для урока американской литературы.
— Круто. — Лиам перетаскивает рюкзак из-за стула себе между ног. — Мне нужно немного заняться собой.
Я включаю музыку, и мы все приступаем к делу. Видите? Я могу сделать это. Учиться с Дейзи и Лиамом, и целовать ее я совершенно не собираюсь. Или даже подумать о том, чтобы поцеловать ее.
Дейзи наклоняется. Ее волосы падают мне на руку, а ее розовые губы открываются, когда она говорит: — Можем ли мы послушать что-нибудь еще? Что-то не такое… злое.
Ну, там не было мысли поцеловать ее. Не то чтобы я когда-либо действительно останавливался.
— У тебя проблемы с моей музыкой?
— Нет, если я торчу в машине, но для чтения Торо [Прим.: Ге́нри Дэ́вид Торо́ — американский писатель, философ, публицист, натуралист и поэт] это слишком.
Я беру телефон, разблокировал его и передаю ей. — Ты выбираешь.
Она колеблется, но в конце концов принимает это.
— Какую музыку ты слушаешь? — спрашиваю я, пока она просматривает мои плейлисты.
— Что бы там ни было. — Она поражает меня застенчивой улыбкой. — Обычно я просто слушаю лучшие ежедневные хиты.
Она выбирает новый плейлист, и играет песня Эда Ширана [Прим.: Э́двард Кри́стофер Ши́ран, более известный как Эд Ширан — британский певец, автор песен, музыкант, звукозаписывающий продюсер, актёр и бизнесмен].
— Любимый певец или группа?
Она думает секунду. — Не смейся.
— Я бы никогда.
Не похоже, что она мне верит, но наконец говорит: — Шон Мендес [Прим.: Шон Пи́тер Рау́ль Ме́ндес — канадский певец, автор песен и модель]. Он такой горячий.
Лиам разражается смехом, и она краснеет.
— Мендес великолепен, — говорит он. — Я смеюсь, потому что Джордана однажды остановили в аэропорту по дороге на игру и спросили, не Шон ли он Мендес.
Девушке было лет четырнадцать, и она была на грани истерики. Ребята никогда не дадут мне пережить это.
Дейзи смотрит на меня, и розовые губы приоткрываются. — Ты чем-то похож на него. Я никогда не замечала этого.
— Он ни черта не умеет петь, — говорит Лиам.
— О, типо ты можешь? — Я стреляю в ответ.
Дейзи смеется, возвращая мой телефон. Я набираю ей сообщение: «То есть ты считаешь меня горячим?;)»
Она проверяет свой телефон и улыбается, когда понимает, что это от меня. «Не думаю, что я это говорила», отвечает она.
«Я это слышал», отвечаю.
Она поднимает глаза и улыбается мне. Никто из нас не отводит взгляда на несколько секунд. Я наклоняюсь вперед и замираю. Она задерживает дыхание, как будто ждет, пока я сокращу расстояние между нами, и не уверена, хочет она этого или нет.
Я нет, но, черт возьми, я очень, очень хочу.
Во вторник днем в лаборатории мы находимся в своей обычной обстановке, между нами сидит Лиам. Они работают в лаборатории под моим руководством, и все происходит так же, как и в любой другой раз, но также по-другому.
Я ловлю взгляд Дейзи над ее рабочим листом. Она неуверенно улыбается и сжимает губы, словно борется с улыбкой.
Эта чертова девчонка. Почему все ее манеры так чертовски очаровательны?
В конце урока Дейзи хватает свой рюкзак и подходит ко мне.
Я ударяюсь о нее локтем. — Привет.
— Привет, — тихо отвечает она. — Как прошел твой тест сегодня утром?
— Справился. Благодаря тебе.
— Я действительно ничего не делала.
— Конечно, ты сделала. — Она тоже это сделала. Я бы сдал экзамен самостоятельно, но я справился так хорошо, что профессор, наверное, задается вопросом, как я сжульничал. — Отпразднуй со мной сегодня вечером.
Лиам парит рядом.
— С нами, — поправляю я.
— Вечер вторника. — За ее ответом следует легкий смех.
— Пить по вечерам в универе разрешено, — игриво шепчу я. — И я обещаю присматривать за тобой, как и в прошлый раз.
Ее взгляд устремляется к моему рту. — Хорошо.
Я смотрю на Лиама. — Ты будешь?
Он улыбается. — Конечно, почему бы и нет.
Я забираю Дейзи, и сразу после десяти мы добираемся до квартиры МакКаллума. Лиам задержался в общежитии и сказал, что встретится с нами, так что у меня будет время побыть с Дейзи в одиночестве.
Она о нем не спрашивает, поэтому я выбросил своего приятеля из головы, по крайней мере, на данный момент.
Здесь уже есть всего несколько парней, но те, что есть, пьяны и за обеденным столом играют в карты. Я беру с Дейзи пиво и веду ее в один конец.
Она наклоняется, ее светлые волосы щекочут мое лицо, и она шепчет: — Во что мы играем?
Я придвигаю ее стул к своему. — Игра «Трахнуть дилера [Прим.: Трахнуть дилера игра где пьют алкоголь, является классической карточной игра, которая приносит удовольствие как дилеру, так и другим игрокам».
— Я знаю это! — Она смеется. — Но прошло много времени.
— Мы проведем тренировочный раунд. — Я прошу МакКаллум отдать мне колоду и в качестве тренировки сдаю ей три карты. — Какова твоя ставка, милашка Дейзи?
Она краснеет от этого прозвища. — Три секунды.
Если бы она была кем-то другим, я бы позвал ее по такой низкой ставке, но три секунды глотка пива, и она будет на полпути к подвыпившей земле.
Я кладу пальцы на край первой карточки. — Пика [Прим.: Пи́ки (ви́ны) — чёрная карточная масть]?
— Бриллианты.
Я переворачиваю пика, и она хмурится.
— Цена? — Я касаюсь второй карты.
— Эмм… — Она прикусывает уголок нижней губы, привлекая внимание к своему пухлому рту. Мне следовало просто пригласить ее к себе в общежитие, чтобы отпраздновать это событие, чтобы целовать ее всю ночь вместо того, чтобы играть в игры.
— Три.
Милый стон слетает с ее губ при виде пиковой восьмерки.
— Последний шанс. — Я опускаю руку ей на колено.
Ее дыхание учащается. Она облизывает губы и смотрит на последнюю карту на столе. — Выше.
Я подбрасываю двойку и улыбаюсь. — Извини.
Ее глаза сужаются в игривом блеске. Она поднимает пиво и начинает пить.
Я считаю. Медленно. Я дотягиваю до трех, поскольку она выглядит так, словно не сможет проглотить ни капли.
С гримасой она ставит банку. Я передаю карты обратно МакКаллуму, и остальные игроки за столом снова присоединяются.
— Сколько вечеров в неделю ты гуляешь?
Я пожимаю плечами. — Зависит от обстоятельств, я думаю.
— От домашних заданиях и прочем?
— О том, что произойдет на этой неделе, — говорю я.
Она смеется над моим ответом.
Для меня важны мои друзья и товарищи по команде. Потеря Марка заставила меня задуматься.
— Я мог бы получить более высокие оценки, но после окончания учебы меня действительно будет волновать, если я получу пятерку вместо тройки?
— Ммм… — Она сдерживает смех, обдумывая мой вопрос. — Я не уверена. Наверное, я никогда не думала об этом таким образом.
— Ты всегда очень любила школу? — Я спрашиваю.
На щеках у нее появляется легкий румянец. — Да.
— Не стыдно быть умной.
— Я знаю, но я не собиралась быть супер умной. Мне просто было настолько скучно, что было нечем заняться.
Я хочу спросить ее еще, но у меня в кармане гудит телефон.
— Это Лиам, — говорю я, читая его короткое сообщение. «Что-то всплыло. Скажи Дейзи, что мне жаль, что я не смог приехать.»
— Он не придет.
Я наблюдаю за ней, ожидая разочарования, которое, я уверен, приближается. Вместо этого она улыбается. — Это нормально. Я действительно просто хотела пообщаться с тобой.
Даже то, что меня приняли за Шона Мендеса, не могло сравниться с тем, что я чувствую.
Я кладу телефон обратно в карман. — То же самое.
Поскольку вечеринка становится все больше, мы с Дейзи выходим на террасу. Изнутри доносится музыка, и еще несколько пар целуются или обнимаются под одеялами, руки подозрительно отсутствуют из поля зрения. Дейзи осознает все это, и ее щеки краснеют.
— Холодно? — Я тру ладонями ее руки.
— Я в порядке. — Она все равно уткнулась носом в мою грудь.
Я заправляю прядь распущенных ветром волос ей за ухо и приближаю свои губы к ней. Ее рот прилегает к моему, и она целует меня в ответ, хотя и неуверенно. Когда я отстраняюсь, чтобы прочитать выражение ее лица, она оглядывается вокруг, и меня это поражает. ППЧ [Публичное проявление чувств] — это не ее вещь. И хотя я мог бы сказать ей, что никто здесь не обращает на нас никакого внимания, то, что она одна, тоже звучит чертовски хорошо.
— Ты хочешь уйти отсюда? — Я спрашиваю.
Она кивает.
Даллас сегодня трезв, и я попросил его подвезти нас. Мы направляемся к Дейзи, мы оба на заднем сиденье. Ее грудь поднимается и опускается в предвкушении. Я держу руки при себе, но мне до смерти хочется прикоснуться к ней.
Я знаю, что мне нужно поговорить с Лиамом, но если бы он действительно интересовался ею, разве он не был бы здесь сегодня вечером? Все, что нужно сделать Дейзи, это посмотреть на меня, и я хочу сказать: К черту все это.
В ее доме темно снаружи. Она останавливается на крыльце.
— Встретимся в домике на дереве.
Я поднимаю бровь.
— Если мои соседки по комнате проснутся, они зададут миллион вопросов, на которые я не хочу отвечать сегодня вечером.
— Прячешь меня от подруг, милашка Дейзи?
— Иди. — Она слегка толкает меня, и я обхожу заднюю часть дома. Я использую телефон для освещения, когда забираюсь в домик на дереве. Я не лгал. Мне действительно здесь нравится. Это так похоже на Дейзи. На стенах лежат клочки бумаги с незаконченными эскизами.
— Маленькая помощь, — кричит она, пока я все еще наслаждаюсь ее искусством.
Дейзи стоит на нижней ступеньке с большим одеялом в руках. Она поднимает его мне над головой, а за ним — подушку и фонарик.
— Посмотри на себя. Ты обычная туристка.
Она достигает вершины, и мы вместе кладем одеяло, чтобы лечь на него. — Я никогда не была в кемпинге. Если не считать того, что я спала здесь, потому что однажды я заснула здесь.
— Я люблю кемпинг.
— Сюрприз, сюрприз, — она садится посередине и откладывает фонарик в сторону, чтобы мы могли видеть друг друга.
Сидя рядом с ней, я спрашиваю: — Что это значит? — Я издеваюсь над ее тоном. — Сюрприз, сюрприз.
— Кажется, ты уже все сделал. Какие твои родители?
— Они классные. Мой отец — школьный тренер по бейсболу.
— Бейсбол?
— Да, представь себе его разочарование.
Дейзи улыбается и прижимает ноги к груди, затем кладет подбородок на колени. — А твоя мама?
— Она диетолог.
— И ты всегда был таким…
— Очаровательным? — Я лежал на боку рядом с ней. — Красивым?
— Ага. И это тоже. — Она вытягивает ноги, и я обнимаю ее за талию, чтобы потянуть вниз, так что мы оказываемся лицом друг к другу на одеяле.
— Я увлекался спортом и видеоиграми, всем, что связано с активным отдыхом.
— Могу поспорить, что у тебя было много друзей и “девушек”.
— Много друзей. Только одна серьезная девушка. В старшей школе.
— У тебя была серьезная девушка? — Ее тон полон удивления.
— Серьезно. Она поступила в колледж в Нью-Йорке. Мы продержались целую неделю до первого года обучения. — Я вдыхаю ее. — А ты? Юная Дейзи была такой же милашкой, как эта?
Ее рубашка поднята на дюйм выше талии джинсов, и я провожу рукой по мягкому изгибу ее талии.
— Думаю, я была такой же, да. Мои родители много работали. Они одновременно профессора и исследователи, поэтому образование для них — это все.
— Что ты делала для развлечения?
— Ходила на дополнительные занятия, читала. — Она пожимает плечами. — У них действительно не было времени возить меня на множество мероприятий или в гости к друзьям. И никто не хотел приходить ко мне домой, поскольку это было не совсем центральное место для вечеринки.
— Звучит одиноко.
— Иногда, но я находила способы развлечься. Я научилась рисовать с помощью книг и онлайн-уроков. Я никогда не ходила на настоящие уроки рисования, пока не приехала в Вэлли.
— Ты действительно талантлива.
— Я хороша.
— И, как уже упоминалось ранее, отлично умеешь принимать комплименты. — Притянув ее ближе, я позволил своей руке скользить по ее спине и вниз к ее заднице. Ее дыхание становится быстрее.
— Спасибо.
— Пожалуйста. — Я улыбаюсь. — А парни?
— Два. Один в старшей школе и один в прошлом году.
— Почему у них не получилось?
— Мой первый парень продержался всего несколько месяцев. Мы были друзьями, и я думаю, что нам обоим было интересно узнать о свиданиях и сексе, и мы просто решили пойти на это, но между нами не было особой химии.
— А второй?
— Он был великолепен. У нас было много общего, но в конце года он перевелся.
Ее губы теплые и такие же мягкие, как и все ее тело. Я тяну ее за нижнюю губу, пока не чувствую, как ее рот изгибается в улыбке.
— У тебя красивые губы, милашка Дейзи.
— Спасибо. — На этот раз слова звучат быстрее, и я награждаю ее еще одним поцелуем и держу ее задницу в одной руке.
— И милая маленькая попка.
Она смеется, ее тело трясется, приближая ее ближе. — Спасибо, я думаю.
— О, это определенно был комплимент. — Я взбираюсь на её топ.
Она смотрит на меня, волосы падают ей на плечи. Я обхватываю пальцем одну прядь.
— У тебя отличный нос. — Она приподнимается и нежно целует мою переносицу. Любой другой посчитал бы этот шаг глупым.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Я жду большего. Думаю, я мог бы впитывать комплименты от Дейзи целый день и никогда от этого не устать. Я хочу, чтобы она видела во мне хорошее, даже если это такая мелочь, как нос, который никогда не был сломан.
Желание поцеловать ее снова в конце концов заставляет меня слишком нетерпеливо видеть, нравится ли ей во мне что-то еще. Или, по крайней мере, то, что она признает. Ей нравится меня целовать, и это чувство взаимно.
Мой член давит между ее ног, и даже между двумя слоями джинсовой ткани ей хорошо. Чем дольше мы целуемся, тем больше она начинает исследовать руками — вверх по моему боку и вниз по спине. Ощущение ее ледяных кончиков пальцев на моей коже поджигает мои внутренности.
В конце концов, когда я настолько тверд, что едва могу видеть прямо, ее бедра поднимаются, требуя большего трения.
Нет ничего, чего я хочу больше всего, как быть внутри нее. Я так сильно хочу трахнуть милашку Дейзи, что домик на дереве рухнет на землю.
Перекатившись на бок, я обхватываю ее через джинсы и прижимаю два пальца к ее центру. Ее охватывает дрожь, и я глотаю ее хныканье.
Я подвожу пальцы к пуговице ее джинсов. Клянусь, мои руки дрожат, как будто я впервые засовываю руки в штаны девушки. Дейзи, возможно, и не девственница, но она не встречается регулярно. Она доверяет мне так, как доверяла немногим другим.
Что-то шелковистое приветствует меня, когда я скользю рукой вниз. Я отрываю рот и ухмыляюсь.
— Что-то не так? — спрашивает она, задыхаясь.
Я наклоняюсь вниз, чтобы поцеловать ее в верхнюю часть трусиков. — Нет, милашка Дейзи. Всё так.
Я притягиваю ее джинсы к бедрам и ногам. Она сбрасывает туфли, чтобы я мог полностью освободить их от нее. Она приподнимается на локтях. Желание и нервы играют на ее лице.
— Я нервничаю.
— Ты хочешь остановиться?
— Боже, нет. — Ее быстрое признание заставляет ее смеяться. Она садится и тянется к ленте моих джинсов.
Пока она расстегивает на мне молнию, я натягиваю на голову свою футболку, а затем и ее.
Нелегко вытащить меня из джинсов в этом маленьком пространстве, но, проявив немного маневрирования и с полной отдачей делу, я снова лег рядом с Дейзи, оставив между нами только ее шелковистые трусики, бюстгальтер и мои боксеры.
Я держу ее лицо, целуя ее нервы, затем позволяю своей руке пройти вниз по ее шее, по впадине ее груди и живота, прежде чем остановиться на ее верхней части бедра. Я дразню край ее трусиков, наконец просовывая один палец под них, затем другой.
Она держится совершенно неподвижно, пока я не провожу подушечками пальцев вдоль ее щели. Ее бедра подпрыгивают.
— Если я кончу через три секунды, должна ли я смутиться и никогда больше не показывать свое лицо?
Посмеиваясь, я просовываю в нее два пальца и провожу большим пальцем по ее клитору.
Она бормочет что-то неразборчивое себе под нос.
— Нет, Дейзи, — шепчу я в уголок ее рта. — Ты не должна смущаться. Но если ты кончишь мне на пальцы через три секунды, мое эго может не поместиться в этом домике на дереве.
Ее смех скрыт под хныканьем, пока я скользю в ее скользкое тепло и выхожу из нее. Мое сердце чувствует, что вот-вот взорвётся в груди.
Это занимает больше трех секунд, но оргазм пронзает ее самым прекрасным зрелищем. Ее тело выгибается, и она целует меня так, будто ей нужен воздух из моих легких, чтобы выжить.
Когда последние толчки стихают, она растворяется в одеяле.
— Это было… — Ее голос затихает. Она улыбается, закрыв глаза. — Спасибо.
Да, это определенно был комплимент.