Один в поле...

Глава 2

Спустя полчаса огонь в печи уже басовито гудел, радостно потрескивая. Дверь с предбанника на улицу я оставил открытой. Не надо здесь тепла! Совсем не надо. Тело же лежит. «Испортится» ещё в тепле. Не, точно мне такого не надо! А вот сам я зашел в саму баню и закрыл за собой дверь. Тепло медленно заполняло помещение. Дааа… Много ли нужно человеку для счастья? Не замерз насмерть — уже радость. Как там в том анекдоте? «Жизнь-то налаживается!»

Довольно скоро я скинул с плеч куртку и снял валенки. Хорошооо… Я буквально чувствовал, как жизнь возвращается, заполняя каждую клеточку организма. Наконец-то можно с толком, с чувством, с расстановкой разобраться что же тут происходит. Сколько дел может делать человек одновременно? Не надо мне тыкать в глаза всякими легендарными, якобы, «Цезарями». Одно! Одно дело может делать человек одновременно. И, если пытается делать два — то оба сделает плохо. Так что думать о том, что происходит, одновременно лязгая зубами от холода и мечтая о тепле не получится. Все равно какая-то мысль будет превалировать. Либо не так холод чувствоваться (Ведь когда я понял что человек, лежащий на полу, мертв — то холод как-то и отступил. Не до «холода» сразу стало.) Либо же замерзающий мозг не дает ни о чем другом думать.

И вот тут в тепле меня, наконец-то, и озарило. Нет, это озарение не было подобно молнии, как любят писать авторы (заезженный штамп, чего уж там) Нет, это озарение было скорее подобно Рассвету. Сперва чуть светлеет небо на востоке, тьма постепенно тает и вот уже Солнце робко выглядывает краешком из-за горизонта. Так было и здесь. Мелкие нестыковки цепляли взгляд и раньше. Но замерзающий мозг не давал на них сосредоточиться. Так… Царапнет сознание краешком, и отступает до поры до времени. Пока новое несоответствие снова не обратит на себя внимание. Но сознание вновь не дает на нём сосредоточиться. Но, постепенно количество несоответствий накапливалось, вызывая все большее внутреннее беспокойство и вот тут в тепле, наконец, и прорвало.

Сидел я на постели на полоке и при свете свечи смотрел на свои руки… Это — НЕ мои руки! Где вздутые вены? Где узловатые суставы пальцев? Где рабочие мозоли? Да и вообще, вместо широченной лопаты трудовой ладони была какая-то маленькая, нежная ладошка то ли музыканта, то ли художника… Ну, условно говоря, конечно. Я провел рукой по левому предплечью. Старой армейской татуировки СКВО на месте тоже не было. Чистая, гладкая кожа… И живот… Я всегда был худощав. Но после сорока кой-какие намеки на животик все же появились. Возраст, что уж поделать. А тут… Пресса со стальными кубиками не наблюдалось, но живот вполне себе впалый. Как бы даже не черезчур. Да и рост… Мне кажется или действительно стал меньше ростом? Черт его знает! Высота потолка в бане, да и двери в ней же вещь весьма относительная. Каждый делает на свое усмотрение. Но все же, все же..

Мыслей не было. По крайней мере — внятных. Что происходит вообще? Кто я? Зеркало! В бане почти наверняка должно быть зеркало. Где же оно, где… Точно. Есть. Вот оно. Торопливо схватил, сразу же в него и глянул. Не понял? Свет свечи трепыхается, сам мечусь, на ходу чуть зеркало не выронил. Так, Дима — успокойся. Вздохни, выдохни… Прислони зеркало к стене. Свечку поставь перед ним. Так. Теперь еще раз вздохи — выдохни и смотри…

Из глубины зеркала на меня смотрел взъерошенный испуганный мальчишка. Ну, пусть не мальчишка. Подросток. Все равно. Лет 13–14, не больше. Лицо… Ну лицо как лицо. Не урод. Скорее наоборот, некая утонченность проглядывает. Интеллигентность что ли. Сам-то я всегда был парнем из народа, а тут некая утонченность проглядывала. А в комплекте с возрастом… Напялить на него очки — и вылитый ботаник. Классический такой. Нерешительный, умный, и неприспособленный для жизни.

Я снова сел. Голова кружилась. Кто я? Где я? Что вообще происходит? Труп, двадцатый год, мальчишка в зеркале… Перенос? Попаданство? В книгах такое бывает. Причем — довольно часто. Избитый «сюжетец». Но в жизни-то такого не бывает! Или, все же — бывает? Черт побери! И, если и так — почему я? Почему опять я попал в это дерьмо? С-суки! Я ж не герой. Я — обыватель! О-бы-ва-тель. Точка. Ничего не знаю, ничего особо не умею. Мне нравится та жизнь которую я веду! Работа, дом, книги. Книги про попаданцев, как мне виделось — пишут неудачники по жизни. Те, кто ничего не представляют из себя в своей жизни и, потому, им кажется, что стоит им сменить декорации, и всё у них тут же сложится. Всё-всё, абсолютно. Чушь! И в новом мире их ожидает та же участь. Но я, я-то был доволен своей «прежней» жизнью! Я жил так — как и хотел. Я не воин, чтоб побеждать вражеские армии. Не герой-любовник, чтоб покорять сердца прекрасных принцесс. Не ученый, чтоб двигать вперед науку… Да черт побери, какой «двигать»? Я ж не в средневековье попал. В двадцатый год. То есть, практически — мое время. И труп в бане на зимней даче… Выглядит как начало какого-то детектива. Черт. Да зачем мне все это?!

Так, ладно. Будем считать что все пять стадий принятия неизбежного я экспресс-методом прошел за пять минут и принял ситуацию такой, какова она есть. Допустим. Но делать-то мне чего дальше? Как тут выживать? Как вживаться вот в этого вот «мелкого»? Памяти предыдущего владельца тела мне не досталось. Не досталось же? Эй? Есть там кто? Ау-у? Черт, глупость какая — самому с собой разговаривать. Нет ничего. Я — это только я. Ничего лишнего ни в памяти, ни в мыслях нет. И снова возвращаемся к самому началу. Как выживать в данном случае? Я же даже имени своего нового не знаю! И что я тут делаю зимой — тоже непонятно. И кто это такая та, что лежит мертвой в предбаннике. Я ж ни-че-го не знаю! Черт. Когда читал книжки про попаданцев, всегда думал, «да что ж они такие тупые-то? Ясно же все. Действуй!» А сам… Пусть. Пусть я быстро принял ситуацию такой, какая она есть. Но легче-то мне что-то не стало. И как действовать дальше — непонятно. Информация. Мне нужна информация. Лю-ба я. Я без нее тут как слепой. Куда двигаться? В какую сторону?

Сумочка! В предбаннике на скамейке лежит дамская сумочка. Явно той самой женщины, что лежит на полу. Распахнув дверь я подхватил ее и высыпал все содержимое на свою постель в пятно света от свечи. Бинго! Есть документы. Паспорт. Даже два. Первый на имя Светланы Владимировны Шишиной, 1978 года рождения. Да, это она. С фото глядела та самая женщина. Смерть, конечно, изрядно искажает черты лица, да и не приглядывался я к ней не особо, но все-таки узнать можно. Так, что еще. Семейное положение: Зарегистрирован брак… Расторгнут брак… Разведенка. Понятно. Дети: Сын. Шишин Альберт Дмитриевич… Надо же, Альберт. Поди ж ты. Кстати, второй паспорт был именно на Альберта Дмитриевича Шишина. 2006 года рождения. И фото на нем было именно того самого пацана что я увидел в зеркале. Причем, в очках. Угадал я, выходит. Вот только откуда паспорт? Пацан же еще совсем. Аааа… Точно. Я и забыл. Сейчас же в четырнадцать лет паспорт получают, а не в шестнадцать. А ему (то есть — мне получается) как раз четырнадцать. Январский. Вот паспорт какой новенький. Не затасканный. Только полученный. Вон дача выдачи 24 января. Двух недель не прошло. Ага. Еще что? Выдан рувд города Кургана. Курган? Это где-то на Урале вроде. Или за Уралом? Да, примерное представление где это имею, но именно что только примерное. Екатеринбург, Тюмень, Челябинск, Нижний Тагил, Курган… Где-то всё оттуда.

Ну что ж. Вот что-то и прояснилось. Я, получается — Альберт. Блин, что за дурацкое имя?! Хотя таких зануд-очкариков как правило только по фамилии в школе и зовут. Или по прозвищу. Причем обидному какому-нибудь. Ну с такой фамилией как у него тут и гадать не приходится. По любому его Шишой все звали. Был бы Шишкин звали б Шишкой. А Шишин — Шиша. Стопудово. Это понятно.

А вот там в коридоре получается лежит его мать. Мертвая. Блин, все равно мало информации. Что они делали ночью зимой в пустом неэлектрофицированном дачном поселке? И, самое главное: что теперь делать мне? Нет, так-то понятно, что нужно выходить к людям. Но что я им скажу? Как объясню смерть матери? Да и вообще, я же отца родного встречу (ну отца этого вот Альберта конечно же) и не узнаю его. Вообще никого не узнаю. Нет, понятно, что нужно упирать на потерю памяти. Амнезия и все такое. Банальщина жуткая. Шито белыми нитками. Раскусят наверняка в два счета. А менты крутить наверняка ж меня будут. Ну а какие у меня есть ещё варианты? Уйти в леса? И жить как Маугли? Не смешно. Даже на зоне будет лучше. Вот и выходит, что вариантов действий у меня и нет. Я согрелся. Теперь нужно одеваться и идти искать помощь. Ага. «Люди, спасите-помогите, у меня мама умерла». Веселуха.

Оделся. Вся одежда Альберта лежала рядом с его постелью в бане. На полоке. Мда…Ну что я могу сказать, стильненько, но ужасно непрактично. Может это, конечно, я и ворчу уже по стариковски, но все эти драные на коленках джинсы, или, как в данном случае, подвернутые штанины чтоб было видно щиколотки без носков… Это все — не для меня. Так что прихваченные подвороты без жалости отпарываем обратно. Находим носки. И, вместо молодежных кроссовок оденим валенки из предбанника. Кстати, там был и ещё один телефон. Видимо — собственно Альберта. Но увы. В отличии от телефона матери его был полностью разряжен. Я, конечно честно пытался его включить, но стоило ему загрузиться, как тут же выскочила надпись: «Телефон разряжен. Автоматическое отключение через 15 секунд…» Черт побери!!! Облом. Нашлись там и очки Альберта. Стильные. Узенькие. Нацепил. Разницы особой не почувствовал, но раз он носил — значит они ему нужны. А мне хоть чуть-чуть нужно на него прошлого быть похожим. Ладно. Пусть будут. Я натянул пуховик и задул огарок. Он и так почти уже прогорел. Чем дальше буду освещать — не знаю.

Перед тем как выйти на улицу ещё раз глянул на время в телефоне матери. 05:51. Утро уже. Но светать ещё и не начинало. Только в одной стороне (прямо напротив выхода из бани) небо чуть-чуть начало светлеть. Восток видимо. А мороза-то на улице нет! Это, видимо, меня с резкого переброса из лета в зиму знобило. А так-то тепло. Даже очень. Ну… для февраля конечно. Хотя погода мерзкая. Что-то около нуля. И моросит мелкий противный дождик. Дождь! Зимой! При сугробах мало не в пояс. Просто взрыв мозга. Оттепель видимо. Вот как к вечеру морозцем обратно ударит и будет один сплошной каток.

Что-то ещё мне категорически не нравилось в окружающем пространстве. Дождь — само собой. Но что-то еще. Вой? Где-то далеко, но, видимо, в этом же садовом товариществе заунывно и безнадежно завывала собака. По нервам это, конечно, шкрябает, но не то… Гарь!? Вот! Запах гари. Причем, не дым из трубы, не запах костра, а именно — запах гари. Как описать различие словами не знаю. Но кто может различить и сам поймет без слов. Разные это запахи. Что горит? Нигде не видно ничего. Но запах гари наличествует. И это меня почему-то беспокоит. Так, осмотреться — ветер откуда? Если передо мной Восток, то сзади, получается — Запад. Слева Север, а справа Юг. Ветер есть. Не очень сильный, но и не слабый. «Умеренный», как говорят в прогнозах синоптики. И он справа дует. Южный, стало быть. Ну, а то что южный ветер принес оттепель — логично, но откуда он запах гари тянет? Что там у нас на юге видно?

А видно там холм какой-то в отдалении… Хотя нет. Не холм это. Насыпь моста. Вон и сам мост видно чуть западнее. При выходе из бани его видно не было, а стоило отойти подальше и оглянуться, и уже заметно. Что там, железка? Вряд ли — скорее трасса. А железка как раз под мостом проходит. Точнее это трасса проходит над железкой. А железка вон она — идет с юга на север западнее… Метрах в трехстах западнее. А вот до моста с километр будет на юг. Причем, что странно, на трассе ни души. Ни одной машины. Ни огонька, ни рева двигателей. Может это и не трасса вовсе? А так… второстепенная дорога какая? Но мост-то здоровенный. На второстепенных таких не строят чтоб железку пересечь. Там, скорее, переезд будет, а никак не мост. Непонятно. Ладно, потом с этим разбираться будем. Что там у нас с последней стороны, с севера? А там все банально. Метрах в двухстах начинается лес. Видимо дачи как раз на опушке его и заканчиваются. Ну что, вполне логично. Ладно. Идем искать людей.

Первое, что я увидел, выйдя из калитки участка — это автомобиль, стоявший у этой самой калитки. Дамский такой автомобильчик. Я в марках-моделях авто не разбирался никогда, от слова совсем, но первая мысль при взгляде на это «чудо» автопрома: «Бабский!» Ещё и цвет уже можно было различить. Ну да, конечно же. Красненький. Не красный, а именно красненький. Ну а какой же ещё-то? Причем, будь в этот цвет окрашен болид формулы один — я бы сказал красный. Но вот это чудо именно что красненький. Подошел ближе, прочитал название на логотипе сзади. «Киа пиканто». Ну, а я что говорил? Бабский же! Скорее всего это авто Светланы Владимировны Шишиной. Без вариантов. Тем более, что я сейчас вспоминаю, что в вещах, высыпанных из дамской сумочки, был и брелок с автомобильными ключами. Тогда взбудораженный наличием источника информации в виде двух паспортов я лишь скользнул по ним взглядом, не обратив внимания. А вот теперь сразу вспомнил.

Глянул вдоль улицы по сторонам. Машина была на улице не одна. Есть ещё люди в этом зимнем дачном поселке, есть! Слева поближе, но все равно почти у самого леса, стоял какой-то внедорожник. Метров 150 до него. А справа тоже, почти в самом конце улицы, то есть — метрах в 700–800 ещё какое-то авто. Но какое именно не видно. Далековато слишком от меня до него, не разгляжу подробностей. И, куда идти? Ну логично — туда где ближе. Нет, понятно, что справа и трасса, и город — скорее всего в той стороне (ну не за лесом же он?). Но вот налево идти — реально ближе. А мне уже хочется хоть какой то ясности. Так что вперед. К людям.

Внедорожник оказался новеньким Ниссаном серебристого цвета. Подойдя я прочитал название модели на капоте сзади: Nissan Terra. Выглядело авто довольно представительно. Дорогое наверное. Дом же, к калитке которого он был припаркован, был тоже — солидный. Тут уж не назовешь «дачным домиком для летнего проживания». Тут-то в нем явно можно и зимой жить. Солидный бревенчатый сруб. Двойные рамы с решетками на окнах. Кирпичная труба торчит из крыши. Значит и печь есть. Причем настоящая. Не «буржуйка» затрапезная какая-нибудь. Даже дверь, в отличии от почти всех окрестных дач, была металлическая. Явно тут живут солидные и основательные люди.

Плохо одно. На все мои крики и стуки и в дверь и в окна, никто не отреагировал. Вот вообще никак! Я ж больше получаса долбился. Но результата — ноль. Никто не вышел, не наорал на меня. Даже занавесочка на окнах не колыхнулась. Словно и нет никого. Но кто-то же там есть! Дверь-то закрыта явно изнутри. И что мне теперь делать? Я так надеялся что наступит хоть какая-то ясность с моим положением. А тут — облом раскорячился. Полный. Придется возвращаться. И, даже — дальше идти. Посмотрим что там за другая машина в начале улицы стоит. Может хоть там мне повезет больше? И, зябко поежившись в постепенно промокающем пуховике, я пошел по улице обратно.

Второй машиной оказалась старые жигули. «Семёрка». И домик тоже был такой… Старенький. Видно что когда-то его делали с любовью, но с тех пор он изрядно обветшал. Хотя печная труба выглядывала и из этой крыши. Вот только на стук в окна мне и здесь никто не открыл. А когда поднявшись на крыльцо постучался в двери, я увидел, что дверь не заперта. Распахнув дверь я громко спросил:

— Есть кто дома?

Мне никто не ответил. Нерешительно потоптавшись я, все-таки, вошел внутрь и ещё раз, ещё более громко спросил:

— Есть кто живой-то?

Ответа не было. Хотя люди в доме были. В этом я убедился войдя в комнату. Вот только ответить они мне не могли. Супружеская пара стариков. Они были безнадежно мертвы. Точно так же как и мать этого несчастного Альберта…