Один в поле...

Глава 39

Спасибо хлопотам по приведению домика умершей старушки в надлежащий вид. Они помогли мне собраться. Позорный тремор конечностей прошел, я успокоился и уже вполне уверенно раздавал указания. Домик ее был теплым, но, увы — слегка подпущенным. Так что вызвав Настену с Аней и мальками мы всей компанией драили и наводили в нем порядок. Один только Рыжик оставался на посту под мостом. Да переодевшаяся Малинка, хотя и стремилась остаться с нами — все же дисциплинированно ушла на пост.

Большинство мебели из домика вынесли. Ну совсем всё старое и разваливающееся было. Вот тут-то и пригодилась та тетрадка, где я записывал где что есть интересного в домиках. Пришлась к месту и та самая двухъярусная кровать (детей-то будет четверо, да в одном доме, а места не сказать, чтоб так уж много. Так что очень к месту она пришлась!) Нашелся почти новый шкаф и комод. И вообще: обустраивать дом — всегда интересно. Ребята старались. Все делалось с любовью.

Курятник тоже был вычищен. Дохлые курицы выкинуты, сено и какие-то тряпки тоже. Даже стены и насесты я приказал вымыть мыльным раствором. Мало ли какая зараза после дохлых то осталась? Тут уже особого энтузиазма не наблюдалось. Все-таки курятник всегда весьма обильно загажен куриным пометом. И, пока он подсохший, ещё не так воняет, но стоило начать мыть…О!! Пришлось подавать пример самому. Глядя на меня и остальные перестали ворчать и тоже молча елозили тряпками. Раз самому грозному Шише не в падлу отмывать курятник — то и им тоже. Благ, про важность живности мы уже говорили, а я и ещё напомнил в процессе.

— Не кривитесь. Да воняет, но да зато будут у нас курочки — значит будут и яйца, а с ними и испечь что-нибудь вкусненькое можно будет.

В общем все дружно работали, а я все поглядывал на часы, видя, что подходит время обговоренное для передачи, оставил ребят наводить лоск, а сам, захватив ружье. поехал на пост.

Я не опоздал. Более того! Я приехал ещё за десять минут до назначенного времени. Но стоило мне подъехать как из сторожки выскочила взволнованная Малинка.

— Наконец-то! Я уже хотела сама бежать.

— Что случилось?

— Они раньше приехали. Еще минут двадцать назад. Высадили детей, вытащили пару мешков. Один с курицами, второй с зерном и тут же уехали. И разговаривать не стали.

— Занятно… И… где все?

— У меня там в бане сидят. И куриц выпустили. Испугались, что в мешке задохнутся.

— Ну это вряд ли, конечно, но и вреда не будет. Ну, что? Пойдем знакомиться.

Все таки Гвоздь — сука редкостная! Нет, так-то все верно — четверо мелких детишек при девочке постарше. Вот только этой «Старшей» было от силы лет десять! А дети мал мала меньше. Самой маленькой от силы год! Ну удружил так удружил. От всей души.!!!!

Старшую девочку (отнюдь не модельной внешности. В 10–11 лет дети обычно худенькие. Ручки-ножки лучики-тростинки. Но не в данном случае. Не сказать, что пышка, но крепенькая… тумбочка эдакая) звали Таня. И детишек, как оказалось, ей не подкидывали хитрые колхозаны, а она сама собирала еще в Левашово. Подбирала неприкаянных малышей. Пятилетняя Соня была явно напугана и не отпускала рукав своей «мамаши», выглядывая у нее откуда-то из-за спины. Трехлетние братья-близнецы Костя и Кирилл тоже дичились и поглядывали исподлобья с испугом, но, все-таки, были более активны и пытались погладить куриц. А годовалую девочку звали Милана. Сама-то она, конечно, этого сообщить не могла, но Таня догадалась проверить документы в доме где нашла заходящегося плачем малыша. И в паспортах её мертвых родителей стояла отметка о рождении дочери Миланы.

В общем и целом дети были крайне запуганы. Таня, которую тоже «не обошли вниманием» беспредельщики с Левашово, смотрела крайне настороженно. И дети, для которых она одна была надеждой и опорой уже смогли оценить, что добрая «большая» девочка отнюдь не всесильна. И ее тоже легко могут обидеть. И, потому, когда вчера в Левашово появился отряд колхозанов, взявший в плен бесчинствующего Валета с прихлебателями, Таня не колебалась не минуты. Схватив детей она одной из первых откликнулась на призыв захватчиков переселяться в Откормочный. Вот только места в том самом Откормочном им не нашлось! Приехали… Почти сутки они прожили в бане. Тепло-то было тепло, но вот постели… Спали на голых досках полка. Только что куртки свои же подстелили. Покормили их всего один раз. И спецпитание для Милы пришлось выбивать чуть ли не боем. В общем, как-то не сложилось оно у них в Откормочном. И сейчас они тоже не знали чего ждать дальше от судьбы. Потому и смотрят так затравленно.

Глядя в их испуганные глаза я в очередной раз подумал, что всем выжившим детям до зарезу нужен психолог. У них не просто стресс. У них суперстресс! У них на глазах рушится весь их мир. Дети потеряли все на свете. Привычный образ жизни. Дом. Родных. Маму… И с какой пугающей доверчивостью теперь самые младшие смотрят на тех кто постарше. На тех, кто в этом новом жестоком мире смог уделить им хоть чуточку тепла и участия.

Как та же Ева, тут же бросающая любые свои игры, стоит только мне вернуться домой и буквально летящая, чтоб занять свое законное место у меня подмышкой. Или же Андрей, изо всех сил пытающийся изменить свой характер и заслужить мою похвалу. Вот и эти малявки точно с такой же доверчивостью и доверием смотрят на свою «мамашу». Им всё-таки попроще немного. Они нашли себе ориентир. А вот что делать самой девочке?

Но психолога у нас нет. По идее, нужно бы мне пытаться… Но вот не моё оно! Не моё, увы… Успокаивать, объяснять что-то… Блин, ну почему сюда не забросило хотя бы какого-нибудь веселого говоруна, а не такого мрачного меланхолика и интроверта как я? Меня ж общение, даже с самыми близкими людьми и то — утомляет. Мне хорошо одному. Ну, до известного предела, конечно. Иногда наоборот — хочется общения, смеха, праздника… Но нечасто.

У каждого свое представление о счастье. Кому-то хочется скорости и адреналина. Кто-то счастлив в походе, на охоте, рыбалке. Кто-то стремится «набить побольше фрагов» на любовном фронте. Совсем убогие счастливы только выпив. Для меня же счастье — это уютное кресло, ноги, накрытые теплым пледом, книга в руках (или на мониторе компьютера), кружка ароматного чая на столике под рукой. Каждому свое, как говорится. Да, получив новое тело и вторую молодость мои устремления сдвинулись. Меня волнует многое из того, что давно не трогало в ТОМ мире. Но все равно — в самом центре души, я так и остался прежним.

Вот и сейчас, я прекрасно понимаю, что новичков нужно как-то успокоить, поговорить с ними получше, а я не умею. Нет, я-то, конечно, пытаюсь… Но получается откровенно хреново. Настороженность и испуг никуда не деваются. И я сдаюсь. Черт с ним! Сами со временем успокоятся. Надо лишь не мешать. Отвезти в их новый дом, показать им ту заботу, с которой мои ребята готовили для них это жилье.

Объявляю им, что сейчас мы приедем в дом, который будет только для них и ни для кого больше и приглашаю их в авто. И тут новая засада. Нет, они не против самого авто или поездки, вот только все мелкие как один хотят сидеть рядом с Таней. И никто не хочет сидеть рядом со мной. Боятся. Обидно немного, но что поделаешь? Остается лишь философски пожать плечами. Поместятся они и вчетвером на заднем сидении, ничего страшного, мелкие же все. (пятая — самая младшая и вовсе не в счет, она все время у Тани на руках).

Мешок с зерном и с вновь пойманными курицами отправляется в багажник и мы выезжаем. Малинка остается нести службу на посту далее.

А на месте нас с нетерпением встречают все мои ребята. Коротко представляю новоприбывших и отдаю их в заботливые руки своих подопечных. Девочки сообразили протопить бабкину баньку и натаскать туда воды и теперь первым делом отправляют их всех мыться. Тут вылезает новая проблема. У новеньких все очень печально в плане шмотья. Практически у них только то, что на них сейчас одето. Всего их «приданого» — маленький рюкзачок у Тани за спиной. Ну, Гвоздь… попомню я тебе!

Уяснив проблему все разбегаются по домам, таща более или менее подходящие шмотки. Проблема, однако. У нас и у самих запасы одежды невелики, а тут и еще детишки добавились. Надо что-то думать. Или готовить вылазку в город за детской одежонкой, или учиться шить самим. Благо тут в поселке у меня отмечено аж четыре швейных машинки. Одна даже электрическая. Остальные три старые с, ножным приводом. Можно швейный цех устраивать. Вот только кто в нем работать будет? Не умеет же никто — спрашивал уже… Придется, видать, мне самому их осваивать и потом уже учить способных. Э-эх, грехи наши тяжкие… И за что мне это все?

В общем и целом все прошло хорошо. Новенькие постепенно успокоились, а потом отмытые и накормленные быстро осоловели и повырубались. Только сама Таня ещё держалась, но тоже клевала носом. Единственное, что ее слегка взбодрило это известие, что куры, оказывается, будут у нее на участке.

— Вы что? Я не умею за курями ухаживать!

— Да там ничего сложного. Зерна им сыпанул да яички собрал…

— Нет, нет, нет… Даже не говорите ничего. Я их боюсь даже.

— Ничего страшного… Просто пойми, Таня, нигде больше нет готового курятника. Вот построим новый и заберем их у тебя. Это временно.

— Я помогу если что с курами, — негромко предлагает Настена.

— Вот, Настя тебе поможет… — обрадованно подхватываю я. И вдруг осененный проскочившей идеей замираю на пару секунд и с воодушевлением продолжаю — а ты ей поможешь!

— Чем это? — смотрит подозрительно.

— Да с детьми посидеть. У тебя вон как ловко все получается. А у нас своих маленьких трое. Настя с ними и сидит. А ведь на нее и без того обязанностей наложено, мама не горюй.

— Это что, мне со всеми сразу сидеть?

— Ну да. Сделаем, что-то типа детского сада. Возможно даже не в твоем доме. Этот-то дом ваш. Без всяких оговорок. А вот для детского сада — еще какой подберем.

— С печкой надо. Теплый чтоб был.

— Ну это — само собой. Подберем.

— Все равно… Со столькими детьми сидеть сложно. Там же не только одеть-накормить. Там же еще и печку топить, и стирать, и…

— Поможем! — решительно перебиваю я. — Введем дежурство. Дежурный на день будет в твое распоряжение поступать. До вечера.

— Ну, не знаю…

— Соглашайся, Танечка, — буквально взмолился я, — нам очень нужна твоя помощь. Ведь ты же прирожденный педагог! Я же видел, как тебя слушались ребятишки.

— Я подумаю… Еще и дом не выбрали.

— Можем хоть сейчас пройтись и выбрать. — с готовностью предлагаю я.

— А как же… — Таня оглядывается на спящих малышей.

— Так они же спят. А мы с ними вон Даню с Аней можем оставить на всякий случай.

— А если они проснутся? А меня нет. Они же напугаются. Нет, вы уж сами домик выберите для садика. А я потом посмотрю.

— Договорились! — торопливо соглашаюсь я.

И оставив с новенькой Аню в качестве помощницы мы всем табором вымелись из дома. Пошли искать подходящее жилье под садик. Хотя так-то сказать — выбор не особо велик. По большому счету всего два варианта и осталось годных для зимнего проживания. Домик родителей Евы и домик меломана-рокера. Ещё штук пять можно было отнести к «условно зимним». Тот же домик Насти, в котором выбиты все окна. Застеклить и дальше можно жить. Стекла можно взять с других домиков. С летних. Вот только опять возиться со стеклом… Бр… Это на самый крайний случай.

Или домик родных Андрея. Домик летний, но какую-никакую работу по его утеплению там провели. И печь поставили. Если все время топить — и не холодно. А дом хорош. Но лучше бы его использовать все-таки летом. Так же как здание магазина. Там — обратная ситуация. Дом добротный, теплый, но система отопления накрылась. Тоже поправимо, но ремонт нужен нешуточный, даже сложнее чем у Насти с окнами. Или тот особнячок где Мик с Дэном обитали. Но там камин. Не натопишься.

Грустно это все. Домов в СНТ несколько сотен, а начнешь выбирать и понимаешь, что выбирать-то особо и нечего. А для садика решили-таки взять домик рокера. На дом Евы у меня рука не поднялась. Хоть он и ближе, да и получше. Но вот предубеждение какое-то… А как Ева все это воспримет? Конечно, можно объяснить и уговорить… Но не хочется. Так что домик рокера. Решено! Всю мебель с него выносим. (Для садика нужна будет своя, особенная. Да и ремонт стоит провести).

Ну что сказать? Домик небольшой, но двухэтажный. На пером этаже кухня и комнатка, и на втором, на мансарде одна большая комната, разделенная на две зоны широченным дымоходом. Печь была какая-то странная. Кирпичная, но не классическая русская. Топится из кухни, но задняя стена является одной из стен комнатки на первом этаже. И широченный дымоход дает достаточно тепла на втором этаже.

А меня было не остановить. Случайная мысль о детском садике целиком захватила меня. Гениальная же идея! Я был преисполнен энтузиазма. Отправив своих мелких вместе с Настей еще на раз прошерстить все домики в поселке, на этот раз целенаправленно выискивая любые детские игрушки. Они частенько там встречались. Там мячик, а там совочек и маленькое пластмассовое ведерко, а там большой игрушечный грузовик, а вот тут целая коллекция мягких игрушек… Да, большинство всех игрушек были далеко не новыми (ну на дачах, как правило, оставляют что не жалко), но все равно… Для детей, у которых не осталось вообще никаких игрушек — и это за радость. Вместе с Настей и малышами отправил как охранника Даню, выдав ему свой травмат. А сам с Эльбой занялся ремонтом.

Посетившая меня мысль устроить на втором этаже что-то вроде игровой комнаты-лабиринта так меня захватила, что я тут же ринулся ее воплощать. Наконец-то! Наконец то я был в своей стихии! Ремонт. Причем ремонт плотницкий и столярный. Это было — моё! Работа привычная и легкая. (Ну, для меня — легкая.) Пилить, строгать, колотить… Я творил этот лабиринт, как художник рисует картину. Вот тут за стенкой, под скатом крыши — тайный коридорчик. И с другой стороны тоже. Вон там на самом верху устроить перемычку, на которой сделать лежанку под самой крышей. А вот тут… Меня несло. Разноуровневые площадки, переходы, балкончики, лесенки, тупички и отнорки… Вот с этой площадки горку вниз спустить… А тут к потолку качельки прикрепить… Это было вдохновение. Вдохновение, не хуже чем у какого-нибудь поэта. Я творил этот лабиринт как произведение искусства.

Уже и дети вернулись, обойдя СНТ и притащив с собой целую кучу всевозможных игрушек. Уже и Настя намекает, что пора бы и пообедать. И, даже, Эльба и Даня пытались меня оторвать. И даже Таня вместе со своим выспавшимся выводком прибыла в сопровождении Ани… Бесполезно. Я не мог остановится. Я горел идеей. И только подкравшаяся темнота заставила меня таки отложить доделку до завтра.

Впрочем, бОльшая часть уже была сделана. И мелкие, хотя я и отгонял их во время работы, говоря что еще ничего не готово, уже успели опробовать лабиринт и были в полном восторге. А я только остановившись понял, как я устал и голоден. Тут вернулись с постов Рыжик с Малинкой и мы всей дружной компанией отправились ко мне домой. Традиция, однако. Вечерние посиделки. Вот только наша компания, разом увеличившаяся в полтора раза, уже совсем не помещалась в одной комнатке. Это был сумасшедший дом на выезде. Телевизор работал, дети голосили, старшие тоже громко разговаривали… Ор в итоге стоял знатный.

И я трусливо убежал на кухню готовить ужин. Блин, вот ведь попадос! Именно таких вот шумных сборищ я всю жизнь и старался избегать. А тут хоть у всех настроение и праздничное, но это именно, что шумный массовый праздник, а не так любимые мной домашние посиделки. А утихомиривать тоже… Вон как радуются-то. Нет, разогнать всех у меня рука не поднимется…

Впрочем, это и не потребовалось. Когда я, приготовив ужин, стал накрывать стол в комнате, все уже утихли, разбившись по группкам. Настя с Аней и примкнувшая к ним Малинка засели в настином закутке за шкафом. Эльба сидела на диване с мальчишками и что-то негромко обсуждали, пялясь в мой ноутбук и свои смартфоны. Таня вместе со всеми мелкими — и своими, и нашими, сидела перед телевизором, глядя какие-то мультики. И, в принципе, в комнате установилась та самая уютная атмосфера, о которой я только что мечтал.

Потом был Ужин. Меня особенно потрясло, как Таня, сама толком не умеющая пользоваться столовыми приборами, старательно учила этому малышей. Был в этом какой-то вызов. Мол, несмотря ни на что нужно оставаться людьми. Воспитанными. Культурными… Это действительно был талант! Педагог от бога. Самородок.

Потом по традиции были подарки от старожилов новеньким. Поскольку большинство уже дарило что-то из одежды днем, то сейчас подарки были чисто символическими. Я так думаю, что и фантазия у всех уже иссякла. Но и без подарков как же… Никак!

А я вынужден признаться, что вымотанный донельзя, начал клевать носом еще во время ужина. И в какой-то момент, я поймал себя на том, что я уже почти сплю, сидя на стуле. А остальные, проявляя такт, и разговаривают вполголоса, и телевизор сделали потише. В итоге я сдался. Завалился на кровать поверх пледа не раздеваясь, надеясь немного полежать, а когда все разойдутся — уже перелечь нормально. Но самым позорным образом тут же вырубился.