Один в поле...

Глава 31

— Ну что, все собрались?

— Да вроде все…

— Кержака нет.

— А где он?

— Спит.

— Что? Все собрались, а он — спит? Его будили хоть?

— Ну да..

— И что?

— Не идет. Говорит: «Не интересно».

— Что?!! Да он ох. л! Что ему интересно тогда? Девок трахать, да водку жрать? А как что-то делать надо, так сразу «неинтересно»?

— Ну он сказал, что тут Башка опять нудеть будет, а у него и так голова болит.

— Пить меньше надо! Короче, всё! Меня это достало. Немец, притащи сюда эту паскуду. Потому, что если я пойду, то, боюсь, не сдержусь и пристрелю его к е…ям собачим.

— Ок…

— Башка, пока его Немец тащит, у тебя есть что сказать не особо важное?

— Ну-у-у… Да. Впрочем, ты и сам в курсе. Кержак, Валет и Рафик ночью подвыпили и со своими мелкими вломились в тот дом с красной крышей. Ну где девки живут.

— Да знаю я уже. Перетрахали там всех. Дебилы, конечно, но, в принципе, что такого-то?

— Гм… Герцог, они же не в нашей бригаде? Мы их не кормим. Они сами себе жрачку добывают…

— И что? На нашей территории живут, вот пусть и платят. Хе-хе-хе. Чем могут. Подумаешь проблема, поваляли их чуток. Бабы именно для этого и нужны.

— Герцог… Утром одна из этих повалянных повесилась. А ещё двое сбежали.

— И чо? Остальным просторней будет.

— Разбегутся же.

— Да пох! Это ж бабы. Другие придут. Поумнее этих. Да, Ляля?

— Да, Котя.

— Вот видишь? Так что не нуди. Пусть пацаны отдыхают как умеют.

— Хорошо. Есть ещё один вопрос…

— Ща. Погоди. Кержак! Ты не прих. л ли? Спать до х. я дают?

— Блин, Герыч, я…

— Герцог!!!

— Ну да, Герцог… Я только утром спать лег, а тут опять на эту говорильню…

— Вон Валет с Рафиком с тобой всю ночь бухали и куролесили. Но они же пришли!

— Да они просто еще молодые.

— А ты я вижу постарел внезапно? Так может тебя списать? А? На пенсию?

— Блин, Герцог, чего ты шумишь сразу?

— Много на себя берешь! Садись и не отсвечивай больше, дебил! А то я реально не сдержусь.

— Да всё, всё уже. Сижу.

— Вот и сиди… Башка, что там ещё у нас?

— Ну, самая главная новость. Думаю — все уже в курсе. Вчера колхозаны выбили нас из Метрополиса и с заправки. Все. У нас больше не осталось точек в Заозерном. Нас выдавили оттуда полностью.

— Да что тут думать, гасить козлов надо!

— Ша… Башка, что скажешь?

— Ну-у-у… Конфликта с Гвоздем не избежать. Нам жизненно нужен этот магазин. Без продуктов мы долго не протянем.

— Ага, и синьки там навалом.

— Ша, я сказал! Башка, договаривай.

— Ну-у… Затяжной конфликт с Гвоздевскими мы не потянем.

— С х. я ли? Порвем их всех как тряпку. Нас вон какая толпень!

— 51.

— Что?

— Нас в бригаде — 51 человек. Мы, девятеро старших, и 42 пацана от одиннадцати до тринадцати.

— Ну вот! Полста человек. Затопчем колхозанов!

— По моим прикидкам в бригаде у Гвоздя не меньше семидесяти человек.

— Откуда? Их же всегда меньше было.

— Их было меньше еще три дня назад. Но когда они поставили пост на автобусном кольце у выезда с Зазика — вы не предали этому значения, хотя я вас предупреждал, что добром это не кончится.

— В смысле, а что такого-то? Там же ни хрена нет. Ни жрачки, ни синьки, не бензы. А к магазинам нашим они и не приближались.

— Все так. Вот только все выходящие из Зазика проходят мимо них. А они перехватывают их, и объясняют, что в Левашово живут беспредельщики и козлы, а у них в Откормочном одни только правильные ребята. В итоге за эти три дня нашу бригаду не пополнил ни один человек! Ни один не пришел!

— Да просто уже все кто выжил посваливали из Зазика. Вот и нет никого.

— Нет. Поток бегущих, конечно, несколько ослабел по сравнению с первыми днями, но и не сошел на нет. За эти три дня Гвоздь принял порядка двух десятков новых бойцов. Это, не считая девок и совсем малышей. Раньше этот поток был бы поделен между нами поровну, но Гвоздь умудрился захапать его себе весь.

— И чо?

— Ничего. Но если три дня назад наши силы с колхозанами были примерно равны, то теперь их гораздо больше.

— И что теперь, нам утереться? Да? Отдать метрик колхозанам?

— Нет. Нам жизненно нужны те продукты. Я же не говорю, что мы не сможем его отбить обратно. Сможем, скорее всего. Я же говорил, что нам не потянуть затяжной конфликт с колхозанами.

— Б…ь, Башка, ну ты и душнила. Ты можешь по человечески сказать? Без этих твоих… Всяких… Заманал уже!

— Так я и говорю… Логистика! Все подгребают под себя те магазины что ближе всего к ним. Те, что у нас тут в Левашово — это понятно, наши. А в Зазике? Этот Метрополис к нам ближе всего. Но и к колхозанам он тоже самый близкий! Но если нам до него два километра по дороге, то им только железку перейти! Сто метров от силы.

— И что?

— А то что им ближе! И они всегда и подмогу быстрее позовут и с силами соберутся быстрее же.

— Б…ь, ты з….л уже! Ты что, предлагаешь отдать-таки им метрик?

— Я не договорил. Вы никак не хотите дослушать меня.

— В самом деле, Лысый, помолчи. Пусть Башка объяснит.

— А что он…

— Тихо, я сказал! Давай, Башка, продолжай.

— Вот я и говорю. Логистика. Вроде бы она за них, но есть нюансы. Да, им до метрика всего сто метров через железку. Но эта железка как раз и есть наш козырь.

— Поясни.

— Из Откормочного в Зазик можно перейти только пешком. На авто только круголями. Ближайший проезд как раз у нас возле Стальмоста туннель. И то он только для легковых авто. Даже газелька там не пройдет. Кстати, надо бы его перекрыть.

— Как? Пару деревьев спилить и завалить? Так они еще быстрее чем мы завалим его расчистят.

— Не так грубо. Тоньше надо. Там же видели выезд из туннеля в горку идет? И довольно круто. Так вот — когда оттепель пройдет, просто взять да и вылить на нем пару бочек воды. Получится катушка. Им не подняться будет. И мы вроде как ни при чем. «Мало ли откуда вода? Оттепель же была.» Так и скажем.

— А что? Я бы поглядел как они будут по льду пытаться подняться… Ха-ха-ха… Рофл.

— Ага, прикольно так заскамить их.

— Ша… Тихо все. Башка, и что это нам даст?

— Да, простите, я отвлекся. Я к тому, что проезда через железку у колхозанов нет. Наш не особо удобный, да и перекроем мы его.

— А если через автобусный? Через виадук возле Галкино?

— А туда им не попасть, так как дорога идет через Карчевку. А там Варвара с автоматами. Нет, он туда не полезет. Так что ему остается только один путь. Пешком, через железку.

— Так ему и не надо на авто туда подъезжать! Сам же сказал — сто метром пешком пройти не велик труд.

— Именно к этому я и веду. Пройти им легко. А вывезти все продукты себе в колхоз? Уже жопа. Много ли на своих двоих натаскаешь? Понятно, что тащат. И если дать им время все вытаскают. Но вот это и есть наш шанс. У нас-то как раз дорога есть! Так что я предлагаю отбить метрик обратно. Если всех в строй поставить, сил должно хватить. Так вот отбить его, но не пытаться удержать во что бы то не стало. А держать лишь до тех пор пока мы вывозим оттуда продукты.

— Думаешь они не догадаются? И просто так нам позволят вывозить?

— Нет конечно. Это — война… Впрочем, война началась еще вчера, когда они выбили наш отряд из метрика. Трое раненых. Ладно все мелкие. Но три бойца уже минус.

— Да-а-а… Задумка неплоха. Не держаться за территорию, но собрать все ништяки! Так потом можно и дальше действовать. Эдакими пиратскими набегами. На фуре подъезжать, а в ней полсотни бойцов… Раз выскочили, все покидали внутрь и уехали. Красота.

— Ну, в принципе — да. Хотя чтоб вывезти весь магазин нужна не одна ходка. Пару дней нам магазин удерживать придется.

— Ну, вроде, все ясно. Всем готовиться к большой драке. Всё!

— Гм…

— Что? Ах да. Ты говорил у тебя еще одно какое-то «неважное дело»? Что там у тебя?

— Две сбежавшие девки. Одна просто собрала вещи утром и ушла. Похоже, как раз к колхозанам. А вот вторая… Там интересно.

— Башка, не тяни кота за яйца.

— Если совсем коротко, то трое наших малолеток затянули к себе на хату эту девку и там с ней позабавились. Не суть. Важно, что посреди ночи к ним в дом вломился чужой. Некий Шиша. С Малиновки. И так отделал их… Короче, у нас еще трое бойцов минус.

— Что, прям так вот сильно отделал?

— Ну медиков у нас нет. Но у одного явно сломана рука. У второго, похоже, сломано ребро. А может и два. А третьему та самая девка чуть все самое дорогое не отчекрыжила.

— Видать не понравилось как ласкали. Гы-гы-гы. Что вот прям взяла и отрезала?

— Попыталась. Он дергался, сопротивлялся же. Зафиксировать его не пытались. Так что изрезано там все… Смотреть жутко. Но сам прибор вроде на месте.

— А какого х. я этот Шиша у нас вообще забыл?

— Тут самое интересное. Он пришел с бывшим хозяином того дома…

— С мертвецом что ли?

— С пи. дюком. Лет 12 ему наверное. Эти трое его из дому и выселили дня три назад.

— И что, он типа «мстить пришел»?

— Не совсем. В доме, оказывается, был тайник. Оружейный шкаф. Они за ним приходили.

— И что там, стволы? Много?

— Насколько я понял — всего одно ружье. Обычная двустволка.

— Все равно. У нас стволов негусто. Нам бы пригодилась.

— Ша… Не о том вы все говорите. Какой-то х. й пришел к нам в дом, вырубил троих наших бойцов, ограбил их и спокойно ушел. Да это плевок на нас! За это надо наказывать! Да так, чтоб всем в округе страшно стало… Башка, чего молчишь? Не согласен?

— Почему не согласен. Согласен. Все так. Но не сейчас.

— Чего это не сейчас?

— Блин, Герцог, мы же только что всё обсуждали! Сейчас первоочередная задача — война с колхозанами и вывоз продуктов из магаза. На нее придется задействовать всех бойцов. Всех, кто есть. А этот Шиша… Да пускай как раз эти трое его и замочат… Ну как на ноги встанут конечно.

— Ага, «замочат» они. Он один их так отделал, что они встать не могут, а тут предлагаешь их на него натравить? Да они наверняка ссаться будут при одном только его имени.

— Не исключено. Только вот… Герцог, я их порасспросил. Он их пи…т уже не в первый раз. И каждый раз получалось так, что он их заставал врасплох. Со спущенными штанами так сказать. Так вот пусть они сами его так же поймают. Кирпич ему на голову когда он срать пойдет вкинуть, или дом подпалить когда спит. А дверь поленом подпереть… На это-то у них духу должно хватить.

— Гм… А ты прав. Что-то в этом есть. Заодно, убив своего врага, которого боятся до усрачки, какой-никакой уверенности обретут. Нет, правда — хорошая идея. Хотя подстраховать их все же надо. Они из чьей команды?

— Рафика.

— Вот пусть Рафик с ними и смотается на Малиновку.

— Но не сейчас. Сейчас нам все нужны на бой с колхозханами. Да и эти трое даже поссать сходить пока не могут. Не то, что куда-то там…

— Да это понятно… Дня через три-четыре, как немного оправятся — пусть и идут. И Рафик, как раз, освободится. Ну что? Все? Больше никаких вопросов нет? Ну и хорошо. Всем готовиться…

Девчонки утащили Малинку в баню. Рыжик, который видимо героически не спал всю ночь, откровенно начал клевать носом и я прогнал его домой отсыпаться. Даня ушел со своим узлом домой. А я сел разбираться в ружьем.

Инструкцию я изучил добросовестно. Да и вообще с самим ружьем разобрался быстро. Ничего особо сложного в этой стреляющей палке не было. Вот с патронами оказалось малость сложнее. Из сорока снаряженных патронов 28 оказались с мелкой дробью. На утку. А из оставшейся дюжины, десяток был с картечью и только два пулевых. В принципе — нормальное распределение для охоты. Но мне-то нужно для боя!

Так что до обеда я с азартом, достойным лучшего применения, топил свинец, отливал пули и картечь. Навеску пороха в гильзах я не трогал. Не знаю, может на пулю надо больше отмерять, но я оставил так, как было в дробных. Менял только сам заряд. В итоге — к обеду у меня были снаряжены все сорок патрон заново! Пополам картечь с пулевыми.

И нож… Ножом я откровенно восхищался. Не знаю, как насчет там гвозди рубить, вполне возможно что и в самом деле можно и ему ничего не сделается. Не знаю. Я не рискнул проверять. Зато вот на стеклянной бутылке, которую я ради интереса чиркнул ножом, осталась явная царапина! А ножу хоть бы что! Вещь!!! Всё. Кухонный ножик, который я таскал все это время — пусть останется на кухне. А на его место вот этого красавца…

Хотя тут возникла небольшая проблема. Кухонный-то я просто таскал за манжетой свитера на запястье. Со внутренней стороны руки от локтя до кисти. Но этот режик был чуть крупнее. И таким же макаром его не разместишь. Рукоять в ладонь будет упираться. Почти до пальцев. Неудобняк… А что если с внешней стороны? Торчать все равно будет, но с тыльной стороны ладони он ничуть не помешает. А выхватывать если что даже удобнее будет. Точно, решено. Ещё бы ремешки сделать, чтоб ножны надежно к запястью фиксировать. Жаль нету. Гмм… Сделать самому? А почему бы и нет? Красиво я, конечно, не сделаю, но мне красиво и не надо. Мне надежно надо.

И вот, взяв ножны, шило, моток тонкой лески (кстати, подозрительная леска. На рыболовную не похожа совершенно, Состав какой-то не такой. Похожа на медицинскую, для швов. Никогда не видел как она выглядит, но первая мысль при виде этой лески была именно о медицинском ее назначении.) Кожаный ремешок от мужских наручных часов и ещё один ремешок уже от барсетки.

Возясь с креплениями, то примеряя, то вновь принимаясь за работу, я рассеянно слушал девичий треп. Иришка рассказывала о тех кто обитал в Левашово. Это было интересно. Я узнал об Герцоге. О его правой руке, суровом Немце. Об «душном» по словам девочки Башке. О туповатом Лысом. О Валете-Валентине, который явно аристократических кровей. О вечно пьяном Кержаке. Об двух приятелях Немца — Черном и Ковбое. О вечно злом Рафике… И это только о старших парнях она рассказала… А ее ровесников там и вовсе было не сосчитать. Признаться, услышав этот перечень я изрядно занервничал. А ну как вся эта шантрапа сюда ломанется? Только и остается надеяться, что для них тут ничего интересного нет. Им в городе вкуснее. Правда, и подобное «самоуспокоение» помогало слабо. Чтоб чуток отвлечься, я попросил рассказать об той самой троице, из рук которой мы ее вырвали.

— А что о них рассказывать? Лео со мной в одном классе учился. Мик и Дэн в параллельном.

— Про Лео ты говорила. А про Мика? Что за имя? Откуда?

— Это не имя. Это прозвище. Микки Маус. Микки. Мик.

— Почему вдруг Микки Маус-то?

— Из-за фамилии. Так-то его Михаилом зовут. А фамилия Мышкин. Мишка Мышкин. Микки Маус.

— Понятно.

— У них это наследственное. У него старший брат есть. Ему уже пятнадцать. Он сейчас на малолетке сидит под Юргамышом. Он ножом кого-то порезал. Так вот, у брата тоже прозвище такое… Мышиное. Его Крыс зовут.

— Да помер брат-то наверное.

— Скорее всего.

— Ну а про Дэна что скажешь? Он без прозвища?

— Да нет. Есть у него прозвище. Донат. Но по имени его все равно чаще зовут. А что про него говорить? Дурачок он.

— Донат?

— Ну да. Он все мечтал блогером известным стать и на донаты жить. Столько говорил про это… А пока сам донатил. То в игры, то в ФБК…

— Ку-уда? — протянул я презрительно, — в ФБК? А и впрямь — дебил.

— Ну да. Я и говорю…

— А еще кто-нибудь из вашего класса там был? Ну в Левашово?

— Ещё Маринка была с нами в том доме, где мы жили… Ну, пока эти не пришли. А еще Лидка с мамашами тусовалась. А больше, вроде, никого…

— Ясно, понятно… Ну а ты как? Оклемалась?

— Да. Спасибо вам…

— Да пустое, — досадливо скривился я.

— Нет, правда…

— Всё. Оставь… Ты как? Что дальше делать планируешь?

— Вы что? Меня выгоняете?

— Почему это? — искренне удивился я. — Просто интересуюсь твоими планами на будущее.

— А какие есть варианты?

— Да любые. Можешь поесть, отоспаться и уйти куда-нибудь. Где есть твои знакомые или где, по твоему мнению, тебе будет лучше.

— Все-таки выгоняете… Мне некуда идти!

— Да подожди ты. Я только начал. Можешь остаться в Малиновке. Домов с печами тут немного, дачи все-таки, но для тебя найдем подходящий. Будешь жить самостоятельно. Вон как братья Рыжики живут. Или Даня с сестренкой.

— Я… Печку никогда не топила. Не умею.

— Научишься. Дело нехитрое.

— И я боюсь одна. Особенно сейчас, когда нигде нет света. Мне страшно. Особенно ночью. А одной…. Я вообще с ума сойду.

— Ну-у-у… Можем и у нас поселить, — неохотно выдавил я из себя. — Правда, у нас и так уже тесновато, но потеснимся, чего уж там. Спать только вот… Ну, наверное на печи только? Или вон с Андреем диван делить. Как я вот со шмакодявочкой кровать делю — потрепал по головке подслушивающую мелкую.

— Я не смакодявка!

— Нет, конечно, нет. Ты у нас умница.

— Да я и на печке прекрасно устроюсь, — заверила меня новенькая, — никогда на печке не спала.

— Вот и попробуешь, — хмыкнул я, — «о сколько нам открытий чудных…». Ладно, иди отдыхай. Итак уже спишь почти сидя.