Одна ошибка

Глава 21 — «Вспышка страсти»

Сони ввели успокоительное и она проспала до утра. Но душа нашла успокоение лишь тогда, когда с утра получила радостные вести о состоянии здоровья сына.

Джимми ближе к утру очнулся, и в его состоянии наметилась положительная динамика. Однако, мальчик капризно не желал говорить с родителями, всё еще находясь в расстройстве от услышанного. Он держал обиду на отца и считал его виновником долгой разлуки с матерью. Когда Сони наконец удалось повидаться с сыном, она попыталась, как могла, объяснить малышу, что отец ни в чем не виноват. И, после недолгой беседы, Джимми перестал сердиться на отца.

Врачи прогнозировали долгое лечение, однако Джимми быстро шел на поправку. Сони не отходила от сына ни на секунду, и Камалу пришлось договориться с медперсоналом, получив разрешение главврача на её постоянное присутствие рядом с ребенком. Ей выделили отдельное спальное место, и Сони не покидала больницу и ухаживала за сыном, вместо сиделки.

Через неделю такого пребывания в больнице, Сони поняла, что ей всё-таки необходимо на какое-то время оставить сына, чтобы освежиться и привести себя в порядок. Так как условия больницы не позволяли ей это в достаточной мере. Несмотря на то, что Камал ежедневно привозил ей сменную одежду, всё же, ей крайне необходимо было принять полноценную ванну. Не только чтобы освежиться, но и снять напряжение во всем теле. К тому же, врачи утешили её, что скоро Джимми уже выпишут из больницы, да и сам он уже самостоятельно передвигался и чувствовал себя хорошо.

И Сони всё же решилась на одну ночь оставить Джека в качестве сиделки, вместо себя. Она попросила Камала привезти её вещи, что остались в охотничьем домике. В спешке покидая его, Сони даже не захватила свою сумочку, где находились ключи от квартиры. Но вспомнила она об этом, только сейчас, когда собралась домой.

Камал, не раздумывая, просто подвел Сони к машине, сказав, что они поедут вместе за всем необходимым, после чего он отвезет её домой.

За все эти дни Сони была так измотана и валилась от усталости, что перечить не стала и сразу согласилась.

По пути к охотничьему домику, Сони задремала. И Камал не решился будить её даже по прибытию. Он аккуратно перенёс её в спальню. Но даже тогда она не проснулась. И лишь ближе к вечеру свинцом налитые веки приоткрылись и Сони осознала, что утомилась до такой степени, что проспала почти весь день.

Жгучее желание освежиться заставило её встать и принять ванну.

После долгой ванны, приведя себя в порядок, Сони осознала, что наступили сумерки. А она так и не попала в свою квартиру, где желала передохнуть перед тем, как вернется к сыну в больницу.

Стараясь не паниковать, что на данный момент в охотничьем домике она осталась наедине с Камалом, Сони неуверенно вышла из своей спальни.

Долго искать Камала ей не пришлось. Она уловила краем уха какое-то движение на кухне и поэтому немедля направилась в ту сторону.

Камал с воодушевлением орудовал кухонной утварью и усердно над чем-то трудился.

Сони прислонилась к косяку двери и с упоением наблюдала за ним. На нем был легкий спортивный костюм, а под футболкой ярко выделялись крепкие мускулы. Которые перекатывались при каждом движении рук…

Сбросив наваждение, что накатывало при виде поджарого тела, она виновато произнесла:

— Почему ты не разбудил меня?

Камал обернулся и ласково ответил, откладывая в сторону нож:

— Тебе нужно было отдохнуть.

— Отвезёшь меня домой? — невзначай задала она вопрос, хотя подсознательно заранее знала на него ответ.

— Сегодня домой мы уже не попадем, — широко улыбаясь, ответил ей Камал, не отрывая от неё взгляда, — но ты не волнуйся, с утра я отвезу тебя к Джимми. Отдохни, ты вымотана, а сейчас надо подкрепиться.

И лишь теперь Сони заметила, что стол был уже накрыт и сервирован на две персоны.

Камал откупорил бутылку вина и наполнил два бокала. Протягивая ей один бокал, он игриво усмехнулся:

— Ужин подан, миледи!

Сони не смогла сдержать ответную улыбку и не отказалась от бокала вина. Ей действительно не помешает слегка расслабиться, снять напряжение в теле, что накопилось за время пребывания в больнице на неудобной кушетке. В животе предательски заурчало, напоминая ей, что и подкрепиться тоже не помешало бы. И она покорно села за стол, не желая устраивать сцены негодования, требуя немедленно отвезти её в свою скромную обитель, где она, как серая мышь, может спрятаться от всего и всех… а главное от него… который всё больше и больше волновал её своим присутствием…

Взмахнув головой, она вновь отогнала прочь наваждение, что медленной поступью начало подкрадываться к ней. Сони пригубила вино и с наслаждением прикрыла веки. Терпкий и слегка сладковатый привкус красного вина, касаясь языка и нёба, сигнализировал сквозь нервные окончания о надвигающемся послаблении от напряжения последних дней, окатив её приятной негой.

— Я позволил себе заказать нам ужин, надеюсь, от стейка не откажешься? — накладывая в тарелку Сони огромный кусок мяса с гарниром, уверенно произнес Камал.

— Ощущение такое, что я готова съесть слона, — прошептала Сони с благодарностью, улыбаясь ему в ответ.

— Я осмелился заказать твой любимый салат из папоротника, — беспечно продолжил Камал.

А Сони в это же время ощущала себя неловко, как на первом свиданий, когда ухажер галантно проявляет внимательность, и она, словно юная барышня, краснеет… кокетливо опуская взгляд…

Что за наваждение…

Сони нервно сглотнула и вновь пригубила вина.

— Надеюсь, я не ошибся? — вопросительно взглянул Камал, присаживаясь напротив неё. — Твои вкусы не изменились?

— Нет, — неловко улыбнулась она ему в ответ, — не изменились.

Камал приступил к еде, но не отрывал от неё своего пристального взгляда, от которого ей становилось еще больше неловко. Сони потупила взор и, по примеру Камала, приступила к разрезанию стейка, который издавал очень аппетитный аромат.

Дальнейшая трапеза прошла в молчании, они лишь перекинулись парой фраз. От чего образовавшаяся неловкость смущала еще больше. Сони осилила два маленьких кусочка, что надрезала от огромного куска мяса, и чуток поклевала своего любимого салата. Быстро ощутив насыщение, она ковырялась вилкой в своей тарелке, не зная, чем заполнить тишину, что нависла над ними.

Камал же быстро управился со своей порцией и, глядя на неё, произнес с разочарованием:

— Тебе не понравилось?

— Еда великолепна, я, видимо, сильно устала, мне этого достаточно, — вздохнула Сони и встала, чтобы убрать тарелку.

— Я помогу тебе, — вскочил Камал и принялся расчищать тарелки.

— Оставь, Камал, я сама помою посуду, — благодарно улыбнулась ему Сони.

Но Камал не отставал и продолжил услужливо помогать ей, убирая еду в холодильник, освобождая обеденный стол и перенося грязную посуду на столешницу рядом с мойкой.

И вновь неловкая тишина начала заполнять все помещение.

Неожиданно Камал задал вопрос:

— Так значит, я твой должник?

— Не поняла? — сконфуженно посмотрела на него Сони.

— В больнице ты сказала, что я тебе должен, — Камал прислонился к краю стола, уперев руки по обе стороны, и внимательно смотрел на Сони.

В его глазах не читалась ярость либо негодование, лишь любопытство.

— Я не помню, — смутилась Сони и обернулась к мойке, продолжая мыть тарелку, которую чуть не уронила при его словах.

— А знаешь, я согласен, — подошел к ней сзади Камал почти вплотную и прошептал, — а ты?

— На что? — в недоумениях спросила Сони, оборачиваясь к нему, осознавая, что он слишком близко.

Слишком…

В опасной близости от неё…

Их глаза встретились… и не отрывая от неё взгляда, Камал аккуратно забрал из рук Сони тарелку, которую она держала. Отложил тарелку в сторону… пальцы на его руках покалывали от желания прикоснуться к ней. И он спрятал руки в задние карманы, но также продолжал стоять в опасной близости от неё.

— Согласен быть твоим должником хоть целую жизнь, — томно прошептал он, удерживая и не отпуская её взгляд, — если это подразумевает наличие тебя в этой жизни…

— Я… не понимаю тебя… — Сони теребила пальцы и продолжала неотрывно смотреть в его глаза, в которых разгорался пожар.

Сони взволнованно дышала, осознавая, что зажата между ним и мойкой. И даже при огромном желании убежать уже не получится…

Руки Камала всё же переместились ей на плечи…

Он плавно проводил ладонями по её рукам, предплечью, страстно желая обнять и прижаться к ней. Но, не желая спугнуть ее, с трудом сдерживался и тяжело дышал. Эти микроприкосновения отозвались в Сони мелкой дрожью, и разлились по венам приятным теплом. Сони прикрыла веки и прикусила губу, сдавливая приятный стон, что готов был вырваться помимо её воли. В голове возник хаос. Ей понадобилось несколько минут, чтобы собрать волю в кулак и сосредоточиться.

Она хотела ему что-то сказать, но мысли перемешались в голове, вереница невнятных фраз мелькала перед глазами, а в горле словно ком сдавил дыхание. И она просто глубоко вздохнула.

— К чёрту условности, — прошептал Камал не в силах больше сдерживать переполнявшие его чувства желания и без предупреждения впился губами в требовательном поцелуе.

Руки нежно заскользили по талии и сковали ее, тесно прижимая к себе. Сони онемела от неожиданности. Однако нежные прикосновения пальцев успокаивающе действовали на неё. Ладони плавно продвигались по изгибам её тела и трепетно окутывали в колыбель его рук, словно убаюкивали своими ласками. При этом губы его властно сминали её губы, требуя ответной реакции. Рука его нежно легла на её затылок, погружаясь в копну шелковистых волос. От прикосновения ласковых пальцев, адреналин забегал в крови, током пронзая всё тело. Сердце в её груди забило барабанную дробь. Жар пронёсся по венам, распространяя тепло повсюду. Тело затрепетало, возрождая в душе забытые ощущения неги и блаженства. И Сони позволила расслаблению поглотить всю её сущность. Скованность отпустила её из своего цепкого объятия. Страх, что вызывал в ней мелкую дрожь и оцепенение, отступил уже давно. С тех пор как она поняла, что Камал по ночам незаметно оберегал её от тревожных снов в своих чутких объятиях. И Сони неуверенно заскользила ладонями по его мускулистой груди и ответила на поцелуй.

Его неистовый поцелуй клеймил, словно безоговорочно обозначал права собственности. Его дыхание опаляло все её внутренности и Сони онемела, забыв, как дышать. По телу распространялся жар, словно не кровь, а сгустки лавы текли по венам, пронзая её насквозь. И больно, и приятно одновременно. Дыхание стало одним на двоих. Нежные объятия мужских рук плавно перешли во властное блуждание по всему её телу.

В порыве ответной реакции на его страсть Сони рефлекторно выгнула спину, обхватывая его могучую шею, и её тело зажило своей жизнью, поддаваясь искушению. Последние отголоски разума были заглушены гулким биением сердца. Последние оковы сопротивления разбились, как бурные волны о скалы. И тело отделилось от сознания. Все отголоски, которые пытались ее вразумить и предостеречь от глупостей, остались за пределами барьера, за который уже невозможно было пробиться. Теперь существовало только её тело, которое полностью охватило чувство вожделения. Жили лишь на данный момент её чувства, желания, ощущения в теле… Она полностью отдалась во власть искушения. И позволила накрыть себя с головы до ног этой сладкой неге, что обрушилась, как цунами, которое накатывало волнами с каждым прикосновением властных рук и требовательных губ Камала.

Сердце заныло в сладкой истоме. Все её конечности ослабли. Сони больше не владела собой. Её податливые губы, покорившись, следовали указаниям губ Камала, а языки вступили в совместный неистовый танец.

— Любимая! Признайся хотя бы себе, я же чувствую, как ты хочешь меня, — томно выдохнул Камал, опускаясь к ключице и покрывая жаркими поцелуями ее лебединую шею.

Не в состоянии что-либо ответить, Сони издала страстный стон, ощущая, как упирается в тесном объятии в его отвердевшую плоть. Она нежно накрыла ладонями его лицо, и сама овладела его губами. Несмелыми движениями Сони поглаживала его лицо, скулы, исследовала пальчиками каждую клеточку, впадины и выпуклости такого родного лица. Вдыхала аромат давно забытой и такой манящей мужской терпкой кожи. Её пальцы порхали вокруг его лица, вспоминая каждую чёрточку родного человека. Проникали в густую жёсткую шевелюру волос. И она медленно отдавалась, всецело тая во власти поцелуя.

Страсть владела Камалом, возрастая с каждой минутой. Его руки, поддавшись таинству поцелуя, обернулись в крылья и пытались охватить ее всю. Словно окружив ее со всех сторон, он находил те тайные места, дергая за струны которых, он окрылял ее и взлетал вместе с ней ввысь. Их тела жались друг к другу, желая слиться воедино, ведя свой диалог, ясный лишь для них одних. И все вокруг перестало существовать. В этот миг существовали лишь их ощущения, взрываясь в мириады звёзд и обволакивая их блаженством. Поцелуй становился более требовательным, более страстным. Издавая вздохи и задыхаясь, они с трудом оторвались друг от друга. Тяжело вбирая воздух грудью, они глядели друг на друга, не отрывая взгляда.

Прижавшись, они словно замерли в объятиях друг друга, о которых мечтали ночами и тосковали ежедневно, не смея признаться в своих чувствах. Время остановилось для них, перестала существовать окружающая их суета и все обиды таяли, как лед в пламени их страсти и желаний. Они бы и дальше продолжали так нежиться в лучах тепла и любви, что излучали их флюиды, если бы Камал внезапно не осмелел и не распахнул ее легкое платье с запАхом, что держалось на тонком пояске, под которым вздрагивало ее нагое тело, истосковавшись в томлении. И лишь тонкие кружевные трусики теперь были ему преградой.

Одним движением руки Камал сорвал их с неё, усадив её на обеденный стол и со вздохом припадая к груди. Жарко покрывал жгучими поцелуями, сминая и лаская их, теребя и покусывая соски. Поцелуй за поцелуем он опалял всё её тело своим дыханием. Она уже не сдерживалась, извивалась в его руках изнемогая от желания. Издав глухой стон, больше похожий на рык, Камал опустил руку на гладкий, как шелк, бугорок. Он ощутил, как она жаждала его принять, жаждала ощутить его внутри себя. И он жадно ворвался пальцами в её жаркое лоно, заставив издать протяжный стон. Резкий дурман окутал Сони, и она неосознанно подалась к нему бёдрами. Обвила ногами его, выгибаясь ему навстречу. Прижималась к нему всем телом. Цеплялась пальцами за его футболку, беспорядочно пытаясь проникнуть под неё, желая ощутить ладонями жар его тела. Он же с напором впивался в её губы, проникая глубоко своим требовательным языком. В то время как его два пальца сладко скользили, проникая глубоко в лоно. Вонзаясь до последней фаланги.

Сони стонала ему прямо в губы, замирала, задыхалась от жгучего поцелуя и яркого наслаждения, что доставляли его дерзкие пальцы.

Но этого ей было мало… ей хотелось ощутить его в себе, чтобы он заполнил её собой…

В нетерпеливом жесте Сони опустила руку на его отвердевшую плоть, издавая хриплый стон наслаждения. Попыталась проникнуть сквозь резинку спортивных брюк. Камал отрывисто задышал от пронзившего удовольствия. Но с рыком перехватил её руку и задыхаясь прошептал:

— Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу.

Он вновь проник в её лоно резким движением, заставляя Сони издать сладкий стон в ответ.

— Но, я еще не насладился твоими стонами, — жарко прошептал он в её губы, накрывая их своими.

Сони обняла его за могучую шею, отдаваясь его власти.

Его пальцы умело врывались в её податливую плоть в особом ритме, то медленно и нежно, то с нарастающим глубоким резким проникновением внутрь. Сони прерывисто дышала. Ей не хватало воздуха. Она задыхалась от этой дерзкой ласки. Мелкая дрожь накатывала на неё волнами, а он продолжал врываться, издавая томный рык от удовольствия.

— Какая же ты сладкая, — промычал Камал, впиваясь в неё жгучим поцелуем, перемежая его со стоном удовольствия.

Сони лишь в унисон его стону прерывисто задышала, понимая, что уже на грани. Дрожь во всем теле вынуждала извиваться под его ласками. Неистово желая освобождения, ей казалось, она теряет рассудок. В ней пульсировала лишь одна фраза: «Сладко! Как же сладко!»… и она не поняла, сказала ли это вслух, или просто эта фраза молнией пронеслась в мозгу…

Но словно в ответ на её жалобный стон, его большой палец надавил на набухший клитор, сводя её с ума еще с большим безумием. Сони судорожно задрожала всем телом и ощутила, как неведомая сила внутри неё резко подбросила всё её существо до небес. Всё её естество натянулось, как струна. Эта была точка невозврата! Нарастающее напряжение достигло своего предела, когда наслаждение вот-вот должно обрушиться сладкой волной и ввергнуть в пучину сладострастия… долгожданная истома…

Камал ощутил, как оргазм вихрем пронёсся по всему телу Сони.

— Люблю тебя… — еле слышно выдохнул Камал. — Люблю…

И в этот момент, изнемогая от жажды обладания, так как ноющая боль в чреслах сводила его также с ума, мужчина ворвался в податливую плоть своей желанной женщины.

Благоговейный стон вырвался из груди Камала.

Сладкое расслабление не успело окончательно растечься по всему телу Сони, как начало набирать обороты в повторном водовороте.

Как мелодия, зазвучали восторженные вздохи. И непонятно было, кто из них их издавал. Так как их уста, слившись в глубоком поцелуе, обернули в единое дыхание эти страстные стоны.

Сладкое ощущение скольжения жаркой плоти в тесном лоне. Головокружительное наслаждение в тягучем дурмане. Безумные крики мужчины и женщины в умопомрачительном омуте, спиралью затягивающем их вверх. И ощущение того, что падать вниз еще слаще… Восторг и ощущение счастья! А всё в прошлом стёрлось за пеленой настоящего. Они жили здесь и сейчас. В настоящем! Жили одним дыханием! Одновременным признанием «Люблю!» и не важно, кто сказал это первым. Важно, что каждый вторил другому ответное «Люблю тебя!»… и вновь дыхание становилось одним для двоих… стук сердец слился в одно единое сердцебиение… В унисон! В такт друг другу! В одном ритме!

Лавина за лавиной накрывала их, бросая в жар и заставляя конвульсивно вздрагивать при каждом проникновений.

Он властно сминал её губы, груди, всё её тело. Оставляя метки своих нежных и одновременно властных ладоней.

Она покорно принимала его страсть и следовала за ним. В жгучем желании покориться его силе, его воле, его власти над ней. Безоговорочно признавая его господство над ней! Она была порабощена им!

И осознание этого заводило его еще больше.

Он жадно врывался и натягивал её до упора. А она в голос стонала и вскрикивала в ответ. Безмолвно умоляя еще и еще!

От вновь нарастающего напряжения она превратилась в единый оголённый нерв и кровь пульсировала в каждой клетке соприкосновения. Сони ощущала, как куда-то летит вихрем. Она вцепилась мёртвой хваткой в него, обвивая его, как лианы, всем телом. Осознавала, что падает в эту бездну сладострастия не одна! Что её любимый рядом… их чувства сметают всё на пути, унося слившиеся тела в безумном вихре… он не отпустит… не даст ей упасть… Камал рядом!

Он хрипло рычал от удовольствия. Дыхания их прерывались, перемежались с неистовыми поцелуями, переплетались между собой. От долгожданного слияния Камал словно потерял контроль над собой и жадно врывался в ее лоно глубже и глубже. И внезапно Камал издал отчаянный рык вперемешку со стоном, понимая, что взрывается у пика наслаждения. Но в ответ он получил страстный вскрик Сони, и их одновременно накрыла пелена сладострастия. Яркая вспышка чуть не ослепила их обоих. Он дико зарычал. Тела забились в конвульсиях, мощный оргазм разлился по жилам, достигая корней волос.

Сони издала судорожный вздох и освобождающий выдох.

И Камал умиротворенно припал к ее груди.

— Прости, — разочарованно прошептал Камал, усмирив бешеный стук сердца, он не ожидал такой быстрой развязки.

Ему так хотелось продолжения, что вырвавшееся напряжение, что накатило сладкой волной освобождения, пронеслось по телу не только головокружительным наслаждением, но и пониманием того, что он больше никогда не сможет оторваться от неё. Ощутил наяву, что осознавал в течение всех этих лет, как сильно был опустошён в разлуке с ней. Лишь эта женщина доводила его до дикого исступления! До безумного восторга! До восхитительного всплеска экстаза! До неисчерпаемой энергии, после разрядки, чтобы вновь и вновь овладевать её податливой горячей плотью… чтобы вдалбливаться в её лоно сумасшедшими толчками и заставлять её страстно кричать, стонать, задыхаться от жажды… замирать с ним вместе в напряженном круговороте и возрождаться в остром оргазме!!! Не в состоянии отпустить её, он продолжал поглаживать её тело спрятав лицо в копне шелковистых волос и всё еще тяжело дыша.

— Это было восхитительно, — прошептала в ответ Сони, нежась в лучах всепоглощающей эйфории, что окутала всю её сущность.

Она ощущала полный покой в его долгожданных объятиях.

Потные тела жались друг к другу не в состоянии разъединиться. Каждый изгиб дополнял рельеф друг друга. Умиротворение укутывало их, плавно раскачивая на волнах неги.

Блаженство!

Давно забытые ощущения…

Реальность медленно приводила их в чувства, усмиряя бешеный стук сердец…

Внезапный укол сердца пронзил Сони… этого нельзя было допускать… недопустимое благоговение… ведь Камал больше не принадлежит ей… а она больше не его жена…

Непоправимая оплошность…

Противоречивые чувства…

И все же Сони не желала отпускать сиюминутное счастье, охватившее всё её существо. Она цеплялась сознанием за острые грани блаженства, что постепенно рассеивались. Выталкивали её в реальность и причиняя легкую боль. Унося с собой легкое ощущение мимолетного счастья… волнительный трепет… слабость, которой она поддалась, забыв обо всем в жарких объятиях любимого…

Камал все еще тяжело дышал на её груди, но продолжал нежно ласкать её. Вырисовывал восьмёрки на животе и вновь жадно сжимал груди.

Что же дальше?…

Что он скажет?

Выдаст очередную колкость? Что стало для него вполне обыденным в последнее время… Или же?…

Сони, наверное, уже настолько свыклась с его язвительными замечаниями, что даже перестала надеяться на что-то большее…

Как давно это было… когда он любил её беззаветно и ничто не омрачало их близость… а тишина не пугала своим умиротворенным покоем…

А что же сейчас?!..

Очередная слабость, перед которой они не устояли… или всё же что-то большее?

Неизбежность…

Неизвестность!

Последнее, что въелось в её память, это лишь пренебрежение Камала. Его ядовитые реплики, как после близости, так и вне… его ненависть… его жгучая ревность, что рушила все барьеры, границы…

И всё же, за все эти 5 лет она не забыла его… его страсть… его силу… и его холодный острый взгляд, как лезвие… что резал её на мелкие кусочки день ото дня…

Разве возможно такое, что он забыл свою ревность… её причину…

Сердце сжалось в ожидании очередного удара и замерло, замедлив ритм…

Мысли молнией проносились в мозгу Сони, она пыталась сжать волю в кулак, чтобы собрать себя по кусочкам… от осознания непозволительной слабости…

Эйфория рассеялась…

«Надо просто переступить через эту боль… боль разочарования… не устояла… поддалась этой головокружительной слабости…

Я смогу… не сломаюсь!

Больше не сломаюсь!!!

Ему больше не сломить меня! И это мимолетное умопомрачение ничего не меняет… всего лишь влечение… минутная слабость… чтобы он сейчас не сказал, это не имеет никакого значения… не позволю больше сломать себя, свою волю…»

Она понимала, что дала слабину в очередной раз, обнажив перед ним свою уязвимость. И желая сохранить остатки достоинства, не дожидаясь оскорблений в свой адрес, Сони попыталась освободиться из его объятий.

Погладив его шевелюру в попытке подняться, Сони привстала, одаривая его нежным поцелуем. И с явным нежеланием Камал разомкнул свои объятия и отпустил её. Сони запахнула полы платья-халата. Тело отказывалось подчиняться, всё еще находясь в состоянии легкой расслабленности. Но она всё же заставила себя встать и на негнущихся ногах исчезла за дверью, направляясь в ванную.

Освежившись в душе и приведя себя в порядок, она вернулась в столовую и потянулась к сигарете. Стоя у окна, она с наслаждением затянулась, наблюдая за ночным лесом, освещенный лишь слабым бликом луны. Красоту тишины леса изредка нарушал жалобный крик совы. Мрак окутывал всю видимость горизонта, уходя вдаль. Рядом с лесом, огибая охотничий домик, плавно протекала речка, нарушая тишину своим тихим журчанием. Лес мирно спал, не скрывая своей таинственной красоты.

Сони смотрела вдаль, как загипнотизированная, и не могла оторвать глаз.

— Здесь поистине прекрасно, — восхищенно вздохнула Сони, прикрывая веки.

Обернувшись к Камалу, Сони заметила, как он разглядывал ее пожирающим взором, и она одарила его милой улыбкой, слегка смутившись. Ощущая на себе пылающий взор Камала, Сони неосознанно подошла к оставшейся грязной посуде у раковины и продолжила её расчищать, стараясь отвлечься всякими несущественными мелочами.

Камал не отрывал своего взора от объекта обожания, словно боялся потерять ее из виду. Словно от этого зависела его жизнь. Словно, отвернись он на мгновение, Сони могла раствориться, исчезнуть, превратив в мираж то загадочное перевоплощение любящей женщины.

— Я не насытился тобой, — томно произнес Камал и заметил, как вспыхнули краской щеки Сони. — Я никогда не смогу насытиться тобой…

Она смущенно потупила взор и продолжила раскладывать кухонную утварь. Щеки её полыхали красным огнем.

И это всё?!

Всё, что он может ей сказать на данный момент?!

А чего она ожидала? Что он распластается перед ней на коленях и будет клясться в вечной любви?…

Атмосфера вокруг них накалялась от упорного молчания с двух сторон. Недосказанность рождала подозрение и неуверенность. И это грозило разрушить то хрупкое перемирие, что внезапно возникло между ними. Каждый желал разобраться в своих чувствах и удостовериться в чувствах другого. Но нерешительность отпугивала и отталкивала в сомнениях. Желая поставить все точки над «i» и выяснить, что же ждет их дальше, они неожиданно заговорили наперебой одновременно. Она неуверенно и заикаясь, он же, напротив, более жестко.

— Ты, наверное, устал, тебе нужно отдохнуть…

— Сони, послушай…

От чего взглянув друг на друга, они заулыбались, и этим разрядили ситуацию.

Камал подошел к ней, взял ее руку, которая теребила кончик полотенца, нежно погладил и ласково произнес:

— Сони, любимая, неужели ты сожалеешь?

— Я… я не знаю… — запинаясь промямлила она, опуская взор.

— Любимая, — он прикоснулся к ее подбородку, заставляя взглянуть себе в глаза, — ты жалеешь о случившемся?

— Я… не знаю, что на меня нашло… — она не могла подобрать подходящих слов и вновь потупила взор.

— Не оправдывайся… — он пожирал её обожающим взглядом.

— Не смотри на меня так! — вспыхнула она, заливаясь краской.

— Что тебя беспокоит? — мягко произнес Камал, прикасаясь к ее скулам и плавно погружаясь пальцами в копну волос.

Сони прикрыла веки, наслаждаясь ощущением прикосновения его пальцев на щеке, шее, затылке и мелкая дрожь пробежала по телу.

— О-о-о-о, прошу тебя, не надо, — с трудом она заставила себя взглянуть на Камала, — это неправильно.

— Из-за твоего бойфренда? — усиленно скрывая раздражение, произнес Камал.

— Джон не мой бойфренд, — тихо ответила Сони, освобождаясь от его рук, и рефлекторно потянулась к сигарете.

— Ты спишь с ним? — внезапно задал вопрос Камал с болью в голосе.

Сони посмотрела в его глаза. Повисла пауза.

Затем, сделав глубокий вздох, Сони ответила с трудом:

— Это уже оскорбительно…

— Значит, ты спишь с ним! — на этот раз не скрывая раздражение, процедил он сквозь зубы.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою интимную жизнь! — выпалила Сони и, отвернувшись, подкурила сигарету.

Возмущение охватило ее с ног до головы. Несправедливость его подозрений душила Сони, накатывая волнами и вырываясь в виде жемчужин капель слез. Эйфория минутной давности рассеялась вмиг, напомнив ей первоначальную причину их разногласий. Сони затянулась глубоко сигаретой, но это не принесло облегчения. Ей не хотелось оправдываться и уверять его в своей преданности. Зачем? Когда любят, полностью доверяют! А он до сих пор продолжает сомневаться в том, что она способна всё еще хранить ему верность…

— И без обсуждений все понятно! — разочарованно прошептал Камал.

— Твои слова больно ранят… — обиженно произнесла Сони.

— А меня ранит то, что ты принадлежишь кому-то, кроме меня, — грустно промолвил он.

— Думаю, бессмысленно что-то доказывать, так ведь? Ты уже сделал свои выводы?! — Сони смотрела на Камала с разочарованием и болью, ведь все эти годы она отчасти хранила ему верность, несмотря на то, что в основном ее пугала физическая близость и любые отношения с противоположным полом, после трагической ночи. — Я не буду заламывать руки перед тобой, убеждая тебя в обратном. Тебя не интересует правда, ты сделал свой выбор. Если тебе проще следовать своим необоснованным умозаключениям, я не стану тебя переубеждать.

Он не желал мириться с тем, что потерял ее. Эта женщина принадлежит ему! И он ни с кем не собирается её делить! Подойдя к ней вплотную, он прижал Сони к стене и жестко произнес:

— В любом случае, я больше не буду бездействовать. Ты — моя! И будешь принадлежать только мне! Слышишь?! Не забывай, ты всё еще моя жена по шариату! Я дал тебе развод, это лишь формальность. Но ТАЛАК ты не получишь никогда! Если не перед людьми, то перед Богом ты всё еще моя жена. Я тебя никому не отдам, и буду бороться до последнего вздоха.

— Это не имеет смысла, если ты мне не доверяешь! — всё с той же болью в голосе ответила Сони. — И раз уж мы заговорили о шариате, нельзя было этого допускать… я больше не принадлежу тебе…

— Плевать! — перебил её Камал, удерживая взгляд, пытаясь поймать в янтарном отражении глаз нежность, что ускользала ежеминутно, превращаясь в стеклянный холод. — Ты моя!

— Ошибаешься, — болезненно ухмыльнулась Сони. — Уже не твоя! Согласно шариату, я автоматически получила талак, вернув тебе особняк, что был предоставлен в качестве МАХРа.

— Не обольщайся, дорогая, — усмехнулся ей в ответ Камал, — я его не принял.

Удивленная бровь изогнулась и Сони подозрительно глянула на него.

— Особняк по-прежнему твой! В нем живёт твой наследник, если ты не забыла, наш сын, — поспешно разъяснил Камал.

— А также весь арсенал твоих любовниц! — не смогла сдержаться от язвительной реплики Сони.

— Мне льстит твоя ревность, — без эмоции ответил он, а затем с горечью взглянул ей в глаза, — они не могут заменить тебя и тем более жить в твоей обители…

Камал прижался лицом к Сони у основания шеи, а с другой стороны запустил пятерней в гущу волос, каскадом распадающихся по плечам и нежно поглаживая затылок.

— Мне плевать на всё! Давай забудем всё и всех, начнём с начала, с чистого листа: ты, я, Джимми?! — тихо выдохнул Камал, обжигая своим дыханием ее плечи. — Ты нужна мне. Я знаю, ты хочешь этого не меньше меня.

Одной рукой Камал держал Сони за талию и крепко прижимал к себе. Он тёрся носом о её щеку, шею, предплечье, зарывался лицом в копну волос. Мягко проводил кончиками губ по жилке, пульсирующей у основания шеи, прикасался к мочке уха, а второй рукой нежно исследовал изгибы тела, теснее и теснее прижимая к себе.

Ощущая, как возбуждение накатывает на нее волнами, с каждым его прикосновением, с каждым его дыханием, сопротивляться которому она была не в состоянии, все же Сони с трудом выдохнула:

— С чего ты взял, что я хочу возвратиться? С чего ты взял, что я готова вернуться к тебе?

От этих слов Камал словно замер и стоял неподвижно некоторое время. Он не ожидал такого ответа. Единственное желание сейчас было опрокинуть ей голову назад, наматывая волосы на руку и предоставляя доступ для жарких поцелуев. Подчинить её своей воле, как это было раньше, когда её тело отзывалось мгновенно при любом его прикосновении, где бы это не происходило и когда бы он этого не пожелал. Но он боялся вновь спугнуть её своей дикой животной страстью, что так и рвалась наружу. Ведь он с таким трудом пытался отогнать кошмары, что прыгали чёртиками в её янтарных глазах еще несколько дней назад. И он с трудом сдержался.

— Я это знаю, чувствую, — посмотрев ей в глаза, ответил Камал.

— Я не готова вернуться в дом, полный тяжелых воспоминаний!

— Сони, любовь моя…

— Я не готова к этому, — перебила его Сони посмотрев прямо в глаза Камала, голос ее дрогнул, и скупая слезинка проложила дорожку на щеке. — Я не смогу. Всё будет напоминать о той трагедии…

Она запнулась от дрожащего голоса и не могла дальше продолжать говорить. Камал нежно вытер слёзы на её лице большим пальцем и мягко прикоснулся к её губам.

— Мы вместе залечим наши раны. Я окружу тебя любовью, сквозь которую не сможет пробиться тень прошлых обид.

— Нет, нет, нет. Я не смогу, — пыталась она сопротивляться, но Камал накрыл ее губы, в страстном поцелуе, заглушая слабые сопротивления с ее стороны и прошептал:

— Давай попробуем…

Он продолжал безумно и страстно целовать ее, пока она не сдалась его власти и не пошла по тропе вожделения, всецело отдаваясь поглощающему сладострастию. Он приподнял ее, и, прижав к себе крепко, направился в её спальню.

… и он всю ночь доказывал ей свои права на неё… на спине… на животе… сбоку… во всех позах, пока Сони не отключилась глубоким сном, утомлённая от его обезумевшей неутоленной жажды. Необузданного голода по ней!

P.S.

Талак — развод в исламе. Право объявить о разводе имеет муж либо шариатский судья, выносящий решение по просьбе жены.

Махр — в исламском семейном праве — имущество, которое муж выделяет жене при заключении брака.