Одна ошибка

Глава 23 — «Предательство»

Сони резко проснулась от накатывающих тошнотворных спазмов в горле.

Она вскочила с постели и рывком ворвалась в уборную. Не успев склонить голову над унитазом, как содержимое желудка вырвалось наружу. Изрядно изрыгнув все, что было в желудке, Сони обессилено сползла на пол.

— Все хорошо, милая? Что с тобой? — обеспокоенно спросил Камал, прислонившись к косяку.

— Все хорошо, дорогой, — устало ответила она, прислонив голову к стене и прикрывая веки, — видимо, съела что-то неважное вечером.

— Ты уверена? Может, вызвать скорую?

— Нет-нет, уже прошло. Сейчас лучше. Думаю, я в состоянии самостоятельно сходить к врачу, но ближе к обеду. У меня с утра есть кое-какие дела, — слегка улыбнулась Сони, желая успокоить взволнованного Камала.

— Ну хорошо. Тогда с меня завтрак, — улыбнулся Камал и включил кофеварку.

— Я лучше воздержусь, милый. А вот от кофе вряд ли смогу отказаться.

Сони приняла душ и привела себя в порядок.

Камал пожарил себе два яйца, разлил кофе по чашкам и закурил сигарету.

Сони присела и глотнула кофе, однако, неизвестно по какой причине, возобновился тошнотворный спазм в груди, и она вновь очутилась рядом с унитазом.

— Мне это уже не нравится, — тревожные нотки прозвучали в голосе Камала.

— Выйди, пожалуйста, — взмолилась Сони, надрываясь над унитазом.

Через некоторое время Сони вышла, приведя себя в порядок. Прошла в зал и села в кресло. В целом состояние ее было стабильное, ощущалась легкая усталость от напряжения, но дискомфорта не было. Не было головокружения либо вялости. Грешить на пищевое отравление не имело смысла, так как накануне вечером они ужинали дома. И к тому же ужин был легким, они лишь перекусили свежим салатом, что настругали на скорую руку.

«Возможно, запах дыма с утра на голодный желудок так повлиял», — подумала Сони и не стала заморачиваться.

Камал, обеспокоенный состоянием Сони, настаивал на обращении к врачу, по меньшей мере, раз уж не смог уговорить ее остаться дома и вызвать скорую.

Сони согласилась, чтобы успокоить его, и начала собираться на работу.

— Не волнуйся, дорогой. Я прекрасно себя чувствую, — ласково обняла его Сони и поцеловала в щечку.

— У меня важная встреча. К сожалению, я не смогу отвезти тебя в поликлинику, — разочарованно произнес Камал.

— Не страшно, дорогой, — улыбнулась ему Сони. — Я вызову такси.

— Хорошо, тогда вечерком заберу тебя пораньше.

— Зачем? — Сони игриво посмотрела на него.

— Тебе нужна машина. Как тебе «Мазда»? Или лучше «Мэрс»?

— Дорогой, сомневаюсь, что она мне пригодится, — улыбнулась Сони. — Ты сам отвозишь и привозишь меня с работы. Она абсолютно не понадобится, и будет зря стоять без дела. Тем более, ты знаешь, я не люблю сидеть за рулем.

Сони капризно надула губки и плотнее прижалась к его груди.

— Хорошо, организуем тебе автомобиль с водителем, — пошутил Камал, но вид его был вполне серьезным. — Помнится, Сашка больше всех порывался быть твоим личным водителем.

И Камал громко захохотал, вспоминая, как начальник охраны Александр отметал все кандидатуры при выборе личного водителя для Сони и лично сопровождал её во всех поездках. Лишь изредка Александр мог позволить занимать водительское место Джеку, в случае своего отсутствия либо непредвиденных обстоятельств.

— Как пожелаешь, — устало вздохнула Сони, не желая с ним пререкаться из-за ерунды, её вполне устраивал как водитель и сам Камал.

Камал отвез Сони на работу и назидательно посмотрел на нее:

— Позвони мне, после того, как сходишь к врачу.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — улыбнулась ему в ответ Сони, открывая дверцу машины.

— Обязательно, слышишь!

— Хорошо, любимый.

Сони отправила ему воздушный поцелуй, подмигнула и весело пошагала прочь.

Завершив срочные дела с утра на работе, Сони все же решила сходить в частную клинику, чтобы сэкономить время ожидания, так как в стандартных муниципальных поликлиниках ежедневно было полно народу.

— Вы беременны! Поздравляю! — произнесла врач, сидя напротив Сони, — примерный срок — около пяти-шести недель. Думаю, УЗИ более точно подскажет.

Сони ошарашенно посмотрела на врача, лихорадочно вспоминая свою бурную интимную жизнь в последние дни.

Как это могло произойти?

Это понятно, что у нее была активная половая жизнь в последнее время. Но ведь она предохранялась, пила контрацептивы… Внезапно, в памяти всплыла бурная ночь страсти в охотничьем домике у речки. После этого прошло около двух месяцев.

Первая ночь после пятилетнего воздержания.

Ночь, полная вздохов, страстных объятий и жгучих поцелуев. Ночь примирения и воссоединения с любимым!

Разве они могли думать о предохранении в ту ночь, в ту самую минуту воссоединения, после долгожданной разлуки?

Разве им могло прийти в голову в такой момент…

В погоне за счастьем в объятиях Камала, она даже и забыла о времени, о менструальном цикле, о длительной задержке…

О Боже!

Я беременна!

Какое счастье!!!

Это чудо!

Сони провела пятерней по волосам, и лицо озарила улыбка.

Врач что-то ей говорила, давала какие-то рекомендации, но Сони уже и не слышала её, так как была полностью поглощена этим прекрасным ощущением материнства.

Это плод их безмерно чистой любви.

Она потеряла малышку, но Бог наградил ее чудом вновь!

В страстных объятиях любимого она вновь обрела возможность испытать истинное счастье для любой женщины — безграничное чудо материнства. В очередной раз! И это самое прекрасное чувство! Ей безумно хотелось сорваться с места и воспарить над землей, чтобы вновь очутиться в крепких руках Камала и поделиться этой сказочной новостью. И как только врач отпустила её восвояси, она пулей вылетела из клиники и поймала такси.

Такси остановилось чуть поодаль от здания офиса Камала, но Сони было без разницы, хоть на край света, она готова была мчаться к любимому. И поэтому, опьяненная, она словно летела на крыльях счастья, не замечая ничего и никого вокруг себя.

У входа в здание её вдруг остановила чья-то рука:

— Сони, постой!

Сони опешила и не сразу сообразила, кто это, туман в сознании рассеялся, и она удивилась:

— Римма?

Сони бродила по улицам, переулкам, вдоль дорог и домов, не осознавая, что делает и куда идет.

Она просто шла и шла, медленно бродила в раздумьях, а слезы застилали ей глаза. Недавнее ликование как рукой сняло, и осталась лишь безмерная глубокая пропасть и пустота. Полнейшая пустота, что начала глушить адскую душевную боль в груди и этим сводила с ума.

А в голове пульсировала фраза, периодически чеканя отдельные слова и вбивая молотком в сознание:

«Он желает раздавить тебя!

Уничтожить!

Его ненависть так сильна, что он жаждет только мести!»

Не понимая, как оказалась в каком-то дворе, Сони добрела до беседки и, сев, закурила сигарету на автомате.

Перед глазами всплыла картина недавней встречи с Риммой у входа в офис Камала.

Римма настояла на том, чтобы они поговорили в уютном кафе, которое располагалось на углу этого здания. Сони не сильно отпиралась, так как переполнявший ее позитивный настрой противостоял негативу, и она не смогла отказать ее просьбе.

Вид у Риммы был весьма удрученный, но не совсем схожий с видом брошенной и разочарованной женщины. Видимо девушка умела держать удар, если тот факт, что ее бросили, не расстраивал ее, а, наоборот, делал ее цветущей, раскрывая все краски молодости.

— Прошу прощения, — возмутилась она. — Но я здесь только в твоих интересах. Так сказать, из женской солидарности.

— Серьезно? — удивилась Сони.

И Римма начала свою беспощадную тираду, в абсурдности которой Сони была абсолютно уверена, она ни на мгновение не сомневалась в искренности своего возлюбленного.

Да! Камал не идеален! Но Сони ни на каплю не усомнится в его порядочности! Ее муж, хоть и бывший, за все годы, что Сони провела с ним, был как на ладони. И она знала все его слабости, его недостатки. Да, он вспыльчив, раздражителен, нетерпим порой, но всегда считался с мнением другого человека. Он беспощаден к своим врагам, но умел проявлять милосердие даже к ним. Порой он был жесток! Но быть злопамятным?! Нет!!!

Месть?!

Да, ему знакомо это чувство. Чувство долга и чести! Это может быть оправданием для его жестокости и мести. Но в нем всегда преобладало милосердие, благодушие, нравственность.

И все гадости, что звучали из уст Риммы в адрес Камала, были из области фантастики.

Сони яростно защищала и защищалась, пока Римма вдруг не достала из сумочки маленький ручной диктофон.

И тут Сони шокировано начала вслушиваться в мягкий баритон голоса, до боли знакомого и такого родного…

«Римма, любовь моя, прошу тебя, потерпи немного. Скоро все закончится! Дай мне немного времени. Ты даже не представляешь, как сильно я ее ненавижу! Месть сжигает меня изнутри, я не успокоюсь, пока не раздавлю её! Я хочу, чтобы она жестоко страдала, валялась у меня в ногах и молила о пощаде! За всё, что было в прошлом, она жестоко поплатиться и будет рыдать кровавыми слезами. Я сделаю так, что ей даже и в голову не придёт мысль о возврате сына. Потому что даже Джимми не подаст ей руки. Я сделаю так, что он будет готов плевать ей в лицо, не то, чтобы проявлять уважение, как к матери! Я раздавлю её как личность! В ней не останется ничего человеческого! Я сравняю её с землёй! За её честь и ломаного гроша не даст никто! Я уничтожу Сони её же главным оружием — любовью. Она даже не сможет усомниться в моей любви, и сама попадет в мои сети. Ее твердая вера в силу любви так сильно пошатнется, что она сама в петлю полезет, если у нее останутся на это силы!»

Сони окаменела, сидя на месте, не веря своим ушам.

Неужели это говорит человек, которого она любила больше всех на свете, всю свою жизнь???

— Это еще не все. Думаю, ты уже видела игровую комнату? — посмотрела Римма на молчаливо сидевшую с каменным видом Сони, но при упоминании красной комнаты ее взгляд словно затуманился, и Римма усмехнулась. — Вижу, что ты уже знакома с ней! Так вот, она сыграет не последнюю роль в его плане.

Сони стало дурно от всего услышанного. В сознании словно помутнело, голова загудела и закружилась. Голоса вокруг превратились в какой-то кошмарный хаос. Не осознавая, что делает, Сони молча встала и медленно зашагала прочь от этого ужаса, от этого голоса, что жужжал в голове. Выйдя из кафе, она пошла прочь в противоположном направлении от офиса Камала, в неизвестность.

Она не знала, как долго бродила по улицам города, молча обливаясь слезами. А люди обходили ее стороной, шарахаясь от нее, как от проказы, пропуская ее. Она не понимала, куда идет, зачем идет. Но ноги сами несли ее прочь. Помутневший рассудок овладел ею, и она шла, как бродячая собака, без цели, без смысла, без надежды.

Надежда!

Вера!

Любовь!

Что это? Пустой звук?! Просто слова, не значащие абсолютно ничего, не имеющие под собой ни малейшей ценности!

Люди потеряли смысл этих слов и таинство их предназначения!

Почему так легко были растоптаны законы природы, дарующие человечеству мир, свет и покой?

Этим гневом и яростью в душе Камал разнёс в пух и прах все надежды Сони. Её вера была расколота на части одним коварным планом мести, что так легко изливали его уста. А любовь была растоптана и облита грязью ненависти, осквернив всю её прелесть и чистоту.

Непорочность любви была обесценена…

Сидя в беседке и закуривая очередную бесполезную сигарету, что не приносила умиротворения душе, Сони продолжала вновь и вновь прокручивать в голове малейшие совпадения в поведении Камала и соприкосновения действительности с фактами, предоставленными Риммой.

Он привел ее в ту красную комнату, богато обустроенную различными экзотическими и эксцентричными штучками. Но в глаза Сони в первую очередь бросился ряд различных плёток, которые с любовью были разложены на видном месте. Она больше ничего и не видела, так как в тумане перед глазами у нее предстал Гарик, размахивающий плетью и истязающий её прилюдно. Ни это ли знак того, что явно доказывало его намерения? И неважно, о чем разглагольствовал Камал в тот момент! Он явно дал понять, что комната была предназначена для нее! В каких целях? В самых явных и откровенных, как напоминание о той роковой ночи!

А разве нет?

Ведь он в действительности так и не простил ей ту единственную ошибку. Он не простил ей ночь, проведенную в объятиях его друга. Эту ночь измены, что так круто перевернула всю её жизнь.

Он ей не доверяет и не верит более!

Он считает её последней дрянью, у которой очередь из любовников!

«Я бы мог без труда овладеть тобой сейчас… если захотел бы, но… Но не хочу мараться, после всей швали, пред которой ты стелилась, как подстилка…», — как молния, в распаленном мозгу Сони пронеслась фраза, гневно брошенная Камалом, возрождая в памяти все те реплики, что явно указывали на его внутренние убеждения.

Память лихорадочно чеканила злобные слова, вырывая из контекста фраз:

«Ты спишь с ним?»

«Почему же один или два?! Скорее всего, их должно быть уйма у тебя! Зная твой темперамент, не ошибусь, сказав, что утолить твою жажду не по силам одному человеку…»

«Знал, что твоя плоть слаба перед любовным искушением! Да и вообще ты самка и слишком темпераментна, любишь себя и своё тело, чтобы оставаться кому-то верной! Ты мне противна! Ты ничем не лучше уличных девок!»

«Ты шлюха!»

Шлюха-шлюха-шлюха…

Эхом отдалось в ушах и, как стекло, разбившись, раскололо всё её существо, и Сони пришлось закрыть уши руками, намереваясь приглушить этот жестокий треск и звон.

Шлюха!!!

А разве нет???

На этот раз память лихорадочно начала прокручивать перед глазами сцены её близости с Камалом. Различные позы в эротических красках предстали пред ее взором в своей постыдной откровенности, где она, как богиня Венера, в исступлении задыхалась от страсти:

«… Да, да, да…

… Еще, любимый, еще…

… О-о-о-о, да, еще…

… Пожалуйста…»

Сони зажмурилась, и дико вскрикнув: «Хватит!!!» — зажала уши.

Разве она в его объятиях не превращалась в ту завидную и загадочную сирену, что сводит мужчин с ума от совокупления с ней? Разве она не поклонялась Эросу в момент близости, забывая все приличия и границы, сгорая от страсти в пламени желаний.

Да!

Да! Да! Да!

В объятиях Камала, в пламени его жарких поцелуев она готова была быть кем угодно!!! Для него единственного — сиреной, богиней, искусительницей, дрянью, развратницей, шлюхой! Да кем угодно!!! Лишь бы пылать страстью и умирать в экстазе, слившись в одно целое со своим единственным возлюбленным! Лишь с ним одним, и лишь для него одного, она готова сверкать ярче любой звезды, что озаряет путь влюбленным! И никогда в жизни она бы не посмела осквернить таинство брака!

Но в итоге, так безнравственно опорочили её самоотверженность…

Желание любить и быть любимой, так безапелляционно было изъято и разодрано в клочья…

И единственная ошибка с Димкой не должна так жестоко клеймить её!!! Клеймить званием падшей женщины!

Но именно эта ошибка постоянно преследует её…

Сони продолжала бродить, как юродивый, не знающий ни крова, ни места.

Наступил вечер, а следом спустилась и мгла, где сумерки предвещают зловещую ночь. Но Сони все бродила по улицам и улочкам. И каким-то неосознанным чувством она забрела во дворы, после которых, огибая гаражи, в ряд расположились застройки частных домов. Медленно пройдя один квартал, она остановилась у ворот двухэтажного особняка и постучала неуверенно.

Проулок был пуст, и стояла тишина. Ночь медленно оседала на землю, покрывая небо первыми звездочками.

Лена открыла ворота и удивленно прошептала:

— Сони?

— Можно к тебе? — жалобно спросила Сони.

Елена в шоке рассматривала Сони, у которой вид был не первой свежести: волосы растрепаны, торчали местами и свисали; глаза, покрасневшие от слез; щеки с размазанной по ним тушью.

— О, Боже, конечно же! — воскликнула Елена и обняла подругу. — В чем дело? Что случилось?

Сони ничего не ответила и молча вошла.

Внезапно выбежал Валерий и ахнул:

— О Боже, Сони! Что случилось?

Елена шикнула на него и махнула ему рукой, прогоняя прочь. Она прямиком завела Сони в ванную комнату и насильно затащила ее под душ. Сони не в силах была сопротивляться и поэтому покорно приняла ванну. Затем она силком усадила Сони за стол, поставила бутылку коньяка, налила в две рюмки и сказала:

— А теперь рассказывай. Давай вначале выпьем, без этого, я смотрю, просто никак!

Все это время Елена, как и Сони, молчала, лишь на автомате выполняла определенные действия. Но глотнув одним махом коньяку и закусив лимоном, процедила сквозь зубы:

— Господи! Сони! Прошу тебя, только не молчи.

Сони не могла вымолвить ни словечка, она лишь безразлично смотрела в одну точку.

— Сони, пожалуйста, — взмолилась Елена.

Неуверенной рукой Сони потянулась к рюмке и залпом выпила.

— Можно мне остаться у тебя на ночь сегодня? — тихо прошептала Сони, и непослушная слеза покатилась по щеке.

— Без проблем, ты ведь знаешь, — вздохнула Елена и продолжила более настойчиво, — Только объясни, пожалуйста, что происходит?

Сони упорно продолжала молчать.

— Сони! Ты ушла с работы в 11 утра, с тех пор тебя никто не видел. Твой телефон не отвечает. Ты вообще умеешь им пользоваться? — раздражаясь, начала распаляться Елена.

Сони достала из сумки мобильный телефон, что подарил ей Камал несколько недель назад, который привезли ему по заказу из Штатов. Он был разряжен.

Елена покачала головой и продолжила:

— Камал места себе не находит, он с обеда трезвонит. Всех на уши поставил. Где ты была?

Сони ничего не ответила, лишь дрожащей рукой потянулась к бутылке коньяка.

— Сони, прошу тебя, скажи хоть что-нибудь, — взмолилась Елена.

Она не сдержалась и вырвала с дрожащих рук Сони бутылку, и сама разлила спиртное в рюмки.

— Не говори ему, пожалуйста, что я у тебя, — нервно сглотнув, попросила Сони, глядя ей в глаза.

— Что происходит, объясни? Вы что поссорились?

Сони глотнула обжигающей жидкости и, сморщившись, покачала головой в знак отрицания.

Елена закурила и предложила Сони. Повисла пауза и в тишине, как гром с небес, обрушился звук телефонного звонка. Сони с Еленой обернулись в сторону стационарного телефонного аппарата. Неизвестно, откуда вдруг появился Валерий и ответил:

— Да, слушаю.

На другом конце провода кто-то что-то сказал и Валерий вопросительно произнес в трубку:

— Сони? — Валерий замялся и посмотрел на Сони, — Камал, я…

На что та умоляющим взглядом замотала головой:

— Пожалуйста, не говорите, что я у вас…

В трубке слышались невнятные слова, и лишь Валерий периодически отвечал короткими фразами.

— Нет.

— Нет, прости.

— Нет.

— Пока никаких новостей.

— Хорошо.

— Хорошо.

— Я тебя понял.

Завершив разговор с Камалом, Валерий осторожно обратился к Сони.

— Сони, может, объяснишь, в чем дело?

Сони вновь не смогла дать внятный ответ, лишь глаза увлажнились и покатились слезы. Она отвернулась, смущенно пряча их, но ответить так и не смогла, и, прикрыв рот рукой, сдерживая рвущиеся наружу рыдания, тихо всхлипнула.

— Сони, пойми, это не есть хорошо. Тебе придется объяснить! Пойми, Камал весь город на уши поднял. Он все еще ищет тебя, а ты здесь! Я обещал ему подключиться к поискам. Он сейчас перезвонит, мне нужно связаться с майором полиции, он подключит своих людей для поиска. Но это глупо, согласись, если учитывать, что я сам тебя скрываю у себя в доме! — пытался спокойно объяснить Валерий.

— Пожалуйста! Я не хочу сейчас видеться с ним, и тем более говорить, — не в силах больше сдерживать рыдания, запинаясь, проговорила Сони.

Елена обняла Сони, не в силах наблюдать за её горькими слезами:

— Сони, ну не молчи, прошу тебя. Что все это значит?

Телефон вновь затрезвонил и Валерий раздраженно произнес:

— Сони, ты ставишь меня в неловкое положение.

Сони умоляющим взглядом смотрела на него и он, тяжело вздохнув, ответил, подняв трубку и были слышны лишь его ответы:

— Да!

— Нет!

— Нет, Камал, не звонил.

— Ты же знаешь, что заявление на поиск пропавшего без вести принимают только через трое суток?

— Я тебя отлично понимаю.

— Не кипятись.

— Давай подождем до утра.

— Да, но…

В трубке прозвучали длинные гудки, и Валерий в недоумении посмотрел на Сони.

— Он бросил трубку.

Сони дрожащей рукой потянулась к сигарете, но продолжала упорно молчать, а сдержать слезы ей никак не удавалось. Даже проплакав целый день, видимо, поток слез не иссяк и продолжал литься ручьем. А слова словно пропали, пропал дар речи, она могла лишь открывать рот в попытке сказать и, закрыв рот, продолжала плакать.

Валерий разочарованно опустил руки и удалился. И Елена перестала наседать вопросами, понимая, что все это бессмысленно, так как не получает от нее ответа, и решила дать ей время успокоиться.

— Пойдем спать. Утро вечера мудренее.

Через некоторое время вдруг кто-то забарабанил в ворота и вышел Валерий. У ворот стоял Камал с Николя.

— Она у тебя, верно?

Валерий понимал, что нет смысла отпираться, и сказал открыто:

— Да, но она не желает пока видеть тебя.

— Что за ерунда? — психанул Камал, и попытался прорваться внутрь.

Валерий стоял у ворот и не пропускал внутрь его, как глыба, твердый в своем решении.

— Впусти, я должен её увидеть.

— Камал, ты меня слышишь? Она не желает видеть тебя!

— Валер, пропусти, иначе я не отвечаю за себя, — яростно процедил сквозь зубы Камал, наседая на друга.

— Прости, не могу, — спокойно ответил Валерий.

Николя подошел сзади к Камалу и попытался также его остановить:

— Камал, не надо, хватит.

— Что происходит? — прозвучал обеспокоенный голос выбежавшей Елены.

— Милая, вернись в дом, — спокойно ответил Валерий, но жена, ослушавшись, подошла ближе, увидав профиль Камала.

— Елена, позволь увидеться с Сони, — с трудом сдерживая в голосе раздражение, попросил Камал.

— Что ты с ней сделал? — взбесилась Елена, повышая тон.

— Ничего, абсолютно ничего, — ответил в тон ей и в полном недоумении Камал, — я сам не понимаю, что происходит.

— Она пришла пару часов назад в ужасно шоковом состоянии. Она молчит и плачет, ничего не может сказать. Как это ты ничего не знаешь? Что ты с ней сделал, что она даже видеть тебя не может, не то, чтобы говорить с тобой? — все больше распалялась Елена.

— Лен, клянусь памятью о матери, я не знаю, что происходит, — Камал схватился за голову и переминался с ноги на ногу. — Все было замечательно вчера вечером. Сегодня с утра, правда, у нее было легкое недомогание. Она должна была сходить к врачу. Я попросил перезвонить её, после этого обязательно, но она не звонила и не отвечала на звонки. А затем и вовсе отключила телефон. Я обеспокоился и пустился на поиски. Вот и всё, что мне известно! Клянусь, Валер, ты ведь знаешь, я бы не бросался этой фразой попусту.

И Валера знал это! Он кивнул головой и в недоумении посмотрел на Елену, а затем на Камала.

— Камал, она действительно молчит, как партизан, и только плачет. Дай ей время прийти в себя. Подожди до утра.

— Валер, прошу тебя. Я с ума сойду от неизвестности, — Камал чертыхнулся и врезал кулаком в ворота, но этим не получил облегчения, а лишь рассек костяшки пальцев. — Черт! Черт! Черт! Что происходит черт возьми?!

Камал обессиленно прислонился головой к воротам и тихо прошептал:

— Валер! Пойми, я дышать не могу без неё, она всё для меня! Если ее кто-то обидел, я ж разорву его на части, — он с надеждой смотрел на друга, — дай мне с ней просто поговорить, чтобы понять, что же происходит.

— Я отлично тебя понимаю, друг. Но она действительно в таком состоянии, что абсолютно не может говорить. Вряд ли ты добьёшься от нее сейчас хотя бы несколько внятных слов. И если ты действительно любишь, то дай ей время отойти от шока.

— Камал, пойдем, — вновь вмешался Николя, — Валерий Николаевич прав. Сейчас не время для истерик. Потерпи до утра.

И Камал внезапно накинулся на Николя, схватив его за грудки:

— Какого черта ты снял охрану? Разве я дал приказ отбоя?!

— А что мне оставалось? — вспылил в ответ Николя. — Чтобы Саид наблюдал, как вы на каждом шагу сношаетесь, как кролики. Прости, я не извращенец, как и Саид! Ему хватило одного раза. Он бросил мне в лицо ваши фото и сказал, что умывает руки.

Камал оцепенел от услышанного. Отпустил Николя и растерянно провел пятерней по волосам. И вновь с яростью врезал кулаком в ворота прислонившись лбом, тяжело дыша и изрыгая тихо ругательства.

— Камал, главное, она в порядке, и ты знаешь, где она, — успокаивая Валера ободряюще коснулся его плеча. — Поговорите утром.

Понимая, что у него нет никаких шансов, Камал сдался и неуверенным шагом поковылял к машине.

— Что могло произойти сверхъестественного за короткий период времени? — в недоумении промолвила Елена, понимая, что вопрос прозвучал риторически.

— Понятия не имею, — покачал головой Валерий и закрыл ворота.