Одна ошибка

Глава 32 — «Возвращение»

Согласие Сони на это временное перемирие было одним очком в пользу Камала. По крайней мере, он так считал. После реабилитации Дони, обсудив все детали с Мэри, сиделкой для малыша, которую им рекомендовал Алекс, Камал и Сони вернулись домой.

Проходить обследование Сони наотрез отказалась, на что Камал согласился скрепя сердце, но не стал настаивать в надежде, что в ближайшее время она сама образумится.

Джимми встретил мать с восторгом и слезами, так сильна была боль разлуки, ведь Камал не позволял им часто видеться, из-за чего сын держал обиду на отца, не понимая происходящего. Джек и все домочадцы в лице Сашки и его команды охраны дома, встретили Сони с воодушевлением. В особенности Джек, так как он был очень привязан к Сони, которая принимала его за отца, он даже прослезился и отчитал Камала, на что тот только улыбнулся и обнял Джека. Камал сам был очень привязан к Джеку, ведь он вырос на его глазах.

По возвращению Сони взяла на себя обязанности хозяйки, так словно никогда и не уходила, не покидала этот дом, полный воспоминании, как счастливых, так и печальных. Первоначально ей было сложно переступить порог спальни, в которой было проведено так много счастливых моментов, ночи полные любви, заполненные вздохами и криками блаженства. Ложе, на которой был зачат их первенец… но… также, в воспоминании всплыли и те ужасы, которые были причиной, по которой ей пришлось покинуть родной кров… В связи с чем, Сони не смогла пересилить себя и провела первую ночь по приезду на софе в рабочем кабинете Камала рядом с холлом.

Мэри расположили рядом с детской, а Дони — с Джимми, из-за чего тот первоначально протестовал, не желая сразу признавать в малыше своего младшего брата, так как понимал, что придется делить внимание матери с этим розовым комочком. Но очень быстро привязался к малышу, после разумных наставлении матери и отца.

А на следующее утро, после завтрака, Сони вызвала Мэри в кабинет Камала, чтобы разъяснить по возможности все необходимые детали.

— Вызывали меня, мэм, — постучав в дверь, вошла Мэри.

Сони сидела в широком кресле Камала, за его письменным столе.

— Проходи, Мэри, — Сони показала рукой в сторону софы в углу, приглашая разместиться, — присаживайся.

Затем встала и, подойдя к ней, присела рядом и взяла Мэри за руку.

— Ну, для начала, давай договоримся, никаких «мэм» и «сэр» здесь нет, — Сони мягко улыбнулась, — думаю, ты заметила, в нашем маленьком семействе все равны. И абсолютно все домочадцы являются членами семьи. Так что, просто Сони и Камал. К тому же, Камал к этому относится предвзято, с близкими он на ТЫ. К сожалению, по-другому он не может.

Сони приподняла плечи и развела руки с улыбкой.

Мэри в замешательстве не знала, что ответить, поэтому тихо произнесла:

— Хорошо, как скажете.

— Вот и ладушки, — улыбнулась Сони, удивляясь тому, как быстро Мэри осваивала русский язык и адаптировалась к новой местности.

— Так, а теперь о главном. В конце месяца Джек собирает списки всего необходимого для закупки, поэтому перечень необходимо готовить заранее по возможности.

Мэри кивнула головой в знак согласия.

— Но для малыша, наверное, тебе придется отдельно готовить список, к тому же, специальная смесь, прописанная врачом…

В дверь постучали и Сони отвлеклась.

— Дочка, ты просила кофе, — Джек вошел с подносом.

— Да, спасибо. И пригласи, пожалуйста, к нам Сашку, — попросила Сони, затем продолжила, — Мэри, кофе, пожалуйста.

— Благодарю, — Мэри не заставила себя просить дважды и пригубила кофе.

— Каждую неделю контролируй, пожалуйста, по всему необходимому для малыша, — продолжила Сони, — касательно смеси надо будет обратиться к врачу. Сегодня обсудим это с Камалом, хорошо? Напомни мне, пожалуйста.

— Конечно, — кивнула Мэри.

— И еще, Мэри, прошу тебя, не стесняйся, все необходимое личного характера, также предоставляй Джеку в общем списке.

— Но, Сони, — попыталась возразить Мэри, — Камал уже поговорил со мной касательно ежемесячного содержания.

— Мэри, — перебила её Сони, — то, что вы обсудили с Камалом насчет ежемесячной оплаты, это отдельная тема. На твой счет — это будет перечисляться, как и положено. А все остальное, пока ты проживаешь в этом доме, относится к расходам этого дома. Поэтому, прошу тебя, даже не заморачивайся, все до мелочей должно быть указано в этом списке.

Мэри потупила взор, явно ощущая неловкость.

— Мэри, я лично проконтролирую это, имей в виду, — строго проговорила Сони, а затем, улыбнувшись, продолжила, — иначе мне придется просить Камала предоставить тебе отдельную банковскую карточку для твоих личных расходов.

— Нет-нет, — поторопилась возразить Мэри, — прошу вас, не надо, это действительно уже лишнее… Камал и так слишком щедр со мной, он даже…

Мэри осеклась, неуверенная, вправе ли разглашать их договоренность и потупила взор.

— Мэри, не переживай, я в курсе всего происходящего, и знаю, что Камал обещал позаботиться о твоей пожилой матери, — Сони погладила Мэри по плечу успокаивающе, — Не переживай, он проследит, чтобы твоя мать ни в чем не нуждалась в твое отсутствие. Думаю, ты знаешь, что он оставил своих ребят, чтобы они приглядывали за ней и естественно во всем ей помогали.

Мэри подняла благодарный взор на Сони и глаза её увлажнились. Сони улыбнулась ей в ответ.

— Ну и, конечно, чтобы потакали всем капризам твоей мамы, так что не переживай ни о чем. Камал строг в этом плане, так что, оставленные ребята не посмеют ослушаться его.

В дверь постучали и появилась взлохмаченная голова Сашки:

— Ты звала меня.

— Да, проходи, Саш.

Александр прошел уверенной походкой и расположился в кресле напротив, закидывая ногу на ногу. Мэри поражалась, как все домочадцы вели себя раскрепощенно в присутствии хозяев, явно здесь царила демократия, непривычная для её обыденной жизни.

— Ты, наверное, не знаком с Мэри. Познакомься, Мэри будет присматривать за малышом.

Александр протянул руку.

— Очень приятно. Вчера не успел как-то, вы уж извините. Саша, — представился он, хотя было и так понятно, Сони не раз назвала его по имени.

— Мэри, мне тоже очень приятно, — скромно ответила девушка.

Сони заметила, как глаза Сашки блеснули, но не подала виду.

— Итак, Саш, — начала Сони, — у меня к тебе огромная просьба.

— Конечно, все что угодно, ты ведь знаешь.

— Прошу тебя, Саш, каждую просьбу Мэри, пожалуйста, принимай, как мою личную просьбу к тебе. Это должно решаться незамедлительно.

— Замётано, Сони, не переживай.

— И было бы не плохо, если бы вы ей помогли быстрее освоиться, буду благодарна тебе очень, — улыбнулась Сони.

— Окей, у меня кстати, тоже есть к тебе просьба.

— Конечно, слушаю.

Александр наклонился вперед, словно пытался открыть сверхважную тайну.

— Видишь-ли, тут ребята хотят устроить небольшой сабантуй по поводу вашего возвращения, — Александр развел руками улыбаясь, — как видишь, велика их радость! Но только, если ты дашь добро.

Лицо Сони озарила широкая улыбка.

— Ну конечно же, я не против, однако, это лучше было бы обсудить с Камалом…

— Ну так, мы как раз для него и делаем сюрприз, — перебил тут Сашка, — ну то, что вы вернулись вместе.

И тут Сашка громко рассмеялся:

— Может ему мальчишник устроить, а?

— Скажи еще — со стриптизершами, — в тон ему залилась звонким смехом Сони.

— Нет, ну что ты, — захохотал Александр, — если только для наших ребят.

Мэри все больше и больше поражалась непринуждённой беседе Сони с прислугой. Они шутили, вместе хохотали, и в тоже время, Саша не переходил на панибратские отношения и проявлял необходимое почтение, не переступая черту. Однако, её также поразила странная ситуация, связанная с возвращением — в целом, она ничего и не поняла. Но улыбалась их милой беседе.

Александр встал и подошел к двери.

— Ну, так что? Я скажу тогда Джеку, чтобы подготовил все необходимое для барбекю?

— Сашка! — воскликнула Сони, — ну ты ставишь меня в неловкое положение.

— А что? — удивился Сашка.

— Ну как я могу отвечать за него? Я даже не знаю, во сколько Камал вернется. Он ушел спозаранку, вдруг, у него дела.

— Сони, ну ты сама понимаешь же, какой может быть пикник без знаменитого барбекю Камала?

Сони схватилась за голову, и устало провела по волосам, понимая, что нет толку спорить с ним.

— Боже мой, Саш, делайте уже, как хотите, что я могу сказать, — Сони наигранно надула губки и глубоко вздохнула, — но, если он обозлиться, пеняйте на себя.

— А я скажу, что это твоя идея, — ехидно усмехнулся Сашка, прячась за дверь, так как Сони взмахнула рукой, создавая видимость удара и улыбаясь, прокричала ему вслед:

— Ах ты, негодник!

Но Сашки уже и след простыл. Сони заулыбалась и посмотрела на недоумевающую Мэри.

— Мэри, скоро ты освоишься со здешними порядками, — засмеялась Сони.

Но Мэри все еще не могла прийти в себя от удивления происходящим, поэтому успокоившись, Сони продолжила:

— Видишь-ли, Камал и Саша многое прошли вместе — и огонь, и воду. Все эти люди, что проживают с нами, Джек, охранники, они непосредственно тесно связаны друг с другом. Их преданность к Камалу неоспорима, он их ценит и доверяет каждому. Со временем, их отношения переросли в дружбу. Поэтому они все, как братья, — Сони погладила по плечу Мэри, — скоро ты освоишься, не переживай.

— Да, конечно, — Мэри покорно опустила голову.

Они еще недолго просидели в кабинете, завершая обсуждения по насущным домашним делам. После чего Сони решила связаться с Еленой и восстановиться на прежнее место работы, не желая сидеть в декретном отпуске, так как невыносимо больно было сидеть взаперти, ведь в душе еще бушевали противоречивые чувства и воспоминания прошедших недель. Лишь работой она могла отвлечь свои грустные мысли о том, что произошло между ней и Камалом, и что в итоге их ждет в дальнейшем от этого шаткого перемирия.

Запланированный вечер прошел успешно, Камал приготовил свое знаменитое барбекю, а также ребята пожарили шашлыки, Сони с Джеком настругали салатов, даже Мэри внесла свою лепту и приготовила пудинг. Сашка взял на себя все организаторские обязанности, доставил летники, заказал официантов, натянули тент во дворе рядом с парком и теннисным кортом, так как стоял прохладный осенний день, на случай дождя для перестраховки. Однако день на удивление оказался теплым, а за ним и вечер благоухал ароматами осени, опавшей листвы, не предвещая дождливой погоды. Все веселились, пели, танцевали до двух ночи, но Сони с детьми и Мэри покинула веселую компанию намного раньше, ссылаясь на то, что им нужно уложить детей спать.

Камал старательно избегал Сони, и она вторила ему, не желая встречаться с ним, ведь при встрече с Камалом, а в особенности, когда пересекалась глазами с его испытующим взглядом, Сони не находила себе места. И поэтому нашла возможность покинуть гостей и уединиться.

Однако, перед этим к Сони неожиданно подошел Николя, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на неё исподлобья. Как нашкодивший ребенок, он то поднимал взор на неё, то стыдливо опускал его, бессвязно бормоча себе под нос:

— Сони, я хотел бы извиниться… я… пойми… ты должна понять, я был вынужден… я считал…

Сони внимательно слушала его, не проявляя никаких эмоций, несмотря на то, что в тот день в больнице, когда он ворвался в палату со своими требованиями, она испытала жгучую несправедливость с его стороны по отношению к себе. Затем, улыбнулась ему своей самой обворожительной улыбкой и прикоснулась к его руке.

— Ты слишком предан Камалу. Я тебя понимаю, Николя, — Сони в дружелюбном жесте накрыла его ладонь своей.

И Николя встревоженно поднял свой взор.

— Я был не прав… и корю себя за то, что мог усомнится в тебе… но, Дони… пойми, Камал имел право знать о сыне…

— Ты прав, Николя. Я поступила опрометчиво, — сокрушённо вздыхая, Сони опустила взор.

Да, Николя в тот день отказался протянуть ей руку помощи!

Да, он настоял на своем и, возможно, был груб!

Да, Сони была уязвлена до глубины души его жестким требованиям!

Но она понимала его и не держала на него обиду.

Ведь он поступил по зову сердца, по долгу чести и совести, как понимал сам узы дружбы!

И Сони не винила его за это. Она не желала ставить Николя в неловкое положение, опускаться до унижения в поисках оправданий и извинений. Поэтому она просто обняла его.

— Благодарю тебя, Николя, за твою верность, искренность, душевность. Твою бесхитростную открытость. Камалу повезло иметь такого преданного друга. И для меня нет большей ценности, чем твоя дружба, твоя доброжелательность. Давай забудем всё, что было в Лондоне?!

От этого её жеста, полного сердечности, Николя обомлел. Он с покаянием вглядывался в её глаза и смог лишь прохрипеть:

— Хорошо.

Сони искренне улыбнулась ему и удалилась. А он обескураженно провел пятерней по волосам и проводил её взглядом, пока она не исчезла из виду.

— О чём вы с ней так мило беседовали?

Внезапно он услышал вопрос Камала, в голосе которого прозвучали лёгкие нотки ревности. Но Николя никак не отреагировал. Он лишь продолжал всматриваться в темноту, где растворилась последняя тень этой бесхитростной феи. А как еще он мог назвать её?! Если душа Сони ни на минуту не омрачалась мерзкими клещами обиды и ненависти. Любовь и прощение излучались всеми фибрами её души. И Николя тяжело вздохнул, прежде чем ответить Камалу:

— Я извинился перед ней за то, что осмелился усомниться в её порядочности.

И затем лишь взглянул прямо в глаза Камалу, который облегчённо вздохнул и улыбнулся.

— Никогда! Слышишь, никогда больше не позволю себе усомниться в ней! — твердо заявил Николя, — А ты, прости, друг, но ты недостоин её!

Камал потрясённый его откровенной смелостью заявлять это, ухмыльнулся беззлобно и ничего не ответил. И Николя продолжил:

— Ты сломал ей крылья! Но даже так, она пытается взлететь. И заметь, при этом, она не села на метлу, как ведьма.

Николя развернулся и пошагал прочь.

А Камал ошеломлённо проводил его взглядом.

В последующие дни Камал с Сони избегали друг друга, находя различные отговорки. Дни тянулись за днями, время шло, медленно нарочито угнетая их разлукой, раздирая сердце душевными страданиями. Его — отсутствием внимания супруги, которая искренне верила в его предательство и подлость. Её — душераздирающей болью за его лицемерие и лицедейство. Ведь каждый раз, когда ненароком встречались их взгляды, она читала в них любовь и нежность, в искренность, которых она уже никак не могла поверить. В редкие моменты, когда им случалось пересечься за ужином, либо случайно увидеться спозаранку, перед завтраком, всегда находился повод, который мог бы их отвлечь от разговора друг с другом. Понимая, какую боль причиняет ей Камал своим присутствием, он использовал любую возможность, чтобы подольше задержаться на работе, а то и вовсе не возвращаться домой, пользуясь мини-командировками на день или два.

Он также загружал себя работой, чтобы не думать постоянно о ней, осознание того, что она рядом и не принадлежит ему телом и душой, угнетало его с каждым днем все больше и больше. Он задыхался от её стеклянного взгляда, в нем не было ничего, пустота, кромешная пустота, полное безразличие. Ни любви, ни ненависти! Если поначалу он как-то мог прочитать в ее глазах боль, грусть, печаль, а порой и нежность, то теперь в них даже холода он не ощущал, только пустота, безмерная и глубокая…

Так проходило время, шли недели, пришла зима, такая же холодная, как состояние души Сони на данный момент.

Впервые за долгое время они встретили Новый год в семейном кругу без особых пышностей и торжеств. Всё прошло скромненько и даже скучновато. Все вручили друг другу символические подарки, и, долго не затягивая празднество, разошлись по комнатам.

У Камала намечалась крупная сделка, большой проект, которым необходимо было серьезно заняться, и он решил отправиться в длительную командировку, как он рассчитывал на месяц, возможно, и больше. В связи с этим он решил предупредить Сони о своем долгом отсутствии и попрощаться с ней.

Поэтому, собрав все необходимое, он направился на поиски жены. Её так сложно было найти на определенном месте в последнее время, было такое ощущение, что она была везде и нигде одновременно. И как ни странно, но, спускаясь по лестнице, он увидел Сони в холле с сыном, мило беседующую с Мэри. Сони склонилась к малышу, и ее лицо озарила улыбка. Эта улыбка была такой чистой и светлой, словно луч света озарил весь дом. Наблюдая за ней, Камал с любовью улыбнулся, и затем неуверенно приблизился к ней.

— Добрый вечер, дамы! — нарочито деловито и с улыбкой произнес Камал.

— Добрый вечер, сэр, — в тон ему ответила Мэри и опешила, — ой, простите, Камал.

Камал посмотрел на Мэри, улыбаясь с приподнятой в дугу бровью.

— Ну и как наш карапуз? — он подошел в плотную к Сони и погладил по голове сына, тот радостно замахал ручками ему в ответ в знак приветствия и сразу же заагукал.

— И кто это у нас тут? — начал сюсюкаться с малышом Камал, поглаживая его по щекам.

Сони осторожно встала и передала малыша Камалу.

— Подержи его, пожалуйста.

Взяв малыша на руки, Камал смотрел вслед уходящей Сони, которая словно убегала от него. Он понимал причину такого поступка, но ему необходимо было поговорить перед отъездом. И поэтому он передал ребенка Мэри и пошел следом за Сони в столовую.

Явно было видно, что Сони спонтанно прошла в столовую без какой-либо определенной цели, отчего беспорядочно что-то пыталась убрать с обеденного стола, затем возвращала на место. Открывала шкафы и шкафчики, смотрела содержимое, затем подошла к кофейнику, чтобы заварить кофе. Камал приблизился к ней и произнес:

— Сони, мне нужно поговорить с тобой.

Сони растерянно посмотрела на мужа, взмахнула рукой и промямлила:

— Ох, прости, я забыла… мне нужно… там…

И обходя его стороной, она попыталась уйти, но Камал, останавливая, взял её за руку.

— Сони, не торопись.

— Камал, мне нужно… я совсем забыла… это срочно… — пыталась оправдаться Сони, желая исчезнуть из поля его зрения.

— Пожалуйста, выслушай меня, — Камал не отпускал руку, держал её нежно, не пытаясь давить на нее цепкой хваткой.

— Отпусти мою руку, — мягко попросила Сони, пытаясь освободить руку, но не стала убегать.

— Я просто хотел попрощаться, так как уезжаю на длительный период в командировку, не знаю, сколько времени это займет, может, месяц, а может, и два.

— Хорошо, — без эмоций ответила Сони, — не переживай, я прослежу за всем, чтобы в твое отсутствие не произошло никаких инцидентов.

— Спасибо, дорогая, — с улыбкой ответил Камал, и Сони подняла на него взгляд, но Камал ничего не смог в них прочитать, поэтому он продолжил, — но… это не все…

Сони не отводила взгляда, и он продолжил.

— Перед отъездом, я бы хотел извиниться перед тобой…

— Тебе не за что извиняться, — перебила его Сони и отвела взгляд.

— Это не так. Мы стали чужими друг другу, и во многом виноват я сам, — Сони посмотрела на него ледяным взглядом, прервав его речь, но Камал все же продолжил, — я знаю, что обещал не поднимать эту тему, если ты вернёшься домой. Но отношения между нами так и не прояснились.

— Чего ты от меня хочешь? — с болью в голосе произнесла Сони.

— Прости меня…

— Только это? Ты хочешь, чтобы я тебя простила? — Сони посмотрела на бывшего мужа стеклянным взором, — Хорошо! Я прощаю тебя. Ты доволен? Это все?

Ледяной голос Сони выбил из колеи Камала, он не мог произнести ни слова. И, так как он молчал, Сони резко направилась к двери, но Камал остановил её и процедил сквозь зубы, тщательно подавляя раздражение:

— Прости меня, если сможешь, но я клянусь, что не имею никакого отношения к той чертовой записи на диктофоне.

Сони сделала глубокий вдох, чтобы подавить в себе слезы, которые наворачивались на глаза, так как она уже не знала, чему верить.

— Я скучаю по тебе… — более мягче прошептал Камал, и продолжил грустным голосом, — помнишь, как мы начали нашу семейную жизнь?

Камал нежно повернул Сони к себе лицом.

— Я не мог больше терпеть твое равнодушие и уехал, меня не было больше полугода. А когда я вернулся, ты наконец-то перестала упрямиться и призналась, в конце концов, в первую очередь себе, что все-таки любишь меня… — Камал мягко улыбнулся, но Сони не могла смотреть в его глаза, поэтому оттолкнула его руки, и подошла к окну, прислонилась к краю, отвернувшись от него.

Камал вернулся в воспоминания тех дней и ностальгически продолжил:

— Ты бросилась в мои объятия, утонула в моих поцелуях, мы впервые занимались любовью… несколько дней без передышки… так не могли насытиться друг другом, — в голосе его вдруг прозвучала боль, — как бы мне хотелось… я просто мечтаю, что к моему возвращению ты наконец-то сможешь понять и простить… даже если ты и не бросишься в мои объятия, я буду мечтать хотя бы увидеть твою улыбку, которая согреет мне душу…

Сони прикусила губу, старательно сдерживая слезы, она стояла, неподвижно отвернувшись, так и не посмотрев на него.

Камал опустил голову и тихо вышел.