Одна ошибка

Глава 4 — «Сердце наизнанку»

Камал всё же вернулся к Сони. Он затолкал свою жгучую ревность глубоко внутрь, чтобы она не выплеснулась и не затопила чернотой их отношения.

Он восстановил своё честное имя, официально аннулировал документ о смерти. Фиктивный, по мнению Камала, брак Сони уже не имел юридической силы по причине смерти Дмитрия. Но официально им всё же пришлось заключить брак повторно.

Сони тяжело пережила этот «спектакль по воскрешению мужа». Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Само похищение, жестокость Камала, «предательство» друзей — всё сказалось на её чувствительной душе. Печать страха и неуверенности в будущее наложила свой отпечаток. Из цветущей и радостной молодой женщины она превратилась в неуверенного неврастеника, что отражалось и во взгляде, и в походке. Страхи — вот что составляло её теперешнюю жизнь. Страх потерять Камала, страх за ещё нерождённого ребёнка. А ещё она чувствовала одиночество. Полностью доверять друзьям уже не могла. С Камалом они тоже не были до конца откровенными, и часть своих переживаний она таила в душе.

Даже на бытовом уровне вселенная Сони не пересекалась с миром Камала. Для неё дни тянулись словно резиновые. Джамшид начал ходить в детский садик, чтобы общаться со сверстниками. Приходящая няня уводила и приводила его. Работы у неё не было. По причине рассеянности и угнетённости духа даже домашние дела не вызывали в ней интереса. Со всем справлялись домработница и повариха.

А Камал… С ним она виделась редко. Он весь погрузился в какие-то свои дела, о которых уже не делился с ней. Приходил поздно, часто допоздна засиживался в кабинете, даже спал в отдельной комнате. Периодически уезжал в какие-то поездки, подолгу не бывал дома. Где он сбрасывал сексуальное напряжение, она не знала, но предполагала, что на стороне, используя легкодоступных женщин. А самое главное, Сони страдала от невнимания к себе и его закрытости. Не было той душевной теплоты, что соединяла их в единое целое. Камал стал другим. Будто Кай из сказки «Снежная королева», которому попал в сердце ледяной осколок. У неё не было больших запросов к мужу: ей хотелось лишь немного тепла и внимания. Но даже такой малости она не получала.

Сони убеждала себя в том, что самое главное: Камал жив, а всё остальное как-нибудь образуется.

Она часто плакала по ночам в своей холодной, совсем не супружеской постели. Тишина дома давила, чернильная ночь за окном казалась бездной, которая вот-вот и поглотит её. Сони спускалась на первый этаж, в кухню, где наливала себе горячего молока, и брала книгу, чтобы как-то отвлечься. Накрывшись одеялом, она садилась в постели, облокотившись на подушки, выпивала молоко и читала несколько страниц прозы. Обычно это были лёгкие любовные романы, где герои, пройдя много испытаний, всё равно соединялись, и всё заканчивалось хэппи-эндом. Это помогало, и она забывалась тревожным сном, периодически видя кошмары: всё же подсознание было настороже, и Сони подспудно ждала новых ударов судьбы.

Часто после полуночи, одержимая бессонницей, она слышала шаги мужа около своих дверей. Значит, он только что вернулся. Только вот откуда и от кого? Жгучая ревность поднималась в душе. Но Сони всё же лелеяла надежду и невольно замирала, ожидая, что вот-вот, и Камал — милый и любимый, как и прежде — откроет дверь… Но её ожидания были напрасными. Шаги мужа затихали вдали — он проходил к себе в спальню. В её состоянии беременности она очень хотела близости с мужем, вспоминая их страстные ночи до его мнимой смерти. Нет ничего хуже, чем быть отвергнутой и одинокой в своей холодной постели.

По утрам, провожая мужа на работу, Сони старательно улыбалась и пыталась во всём ему угодить, но, увы, в ответ получала только каменный взгляд и холодную усмешку. Аутотренинг не помогал, и женщина ощущала себя опустошённой.

Так повторялось из раза в раз. Но она не оставляла надежды рано или поздно вернуть того Камала, который любил её когда-то.

Сони терпеливо сносила такое отношение к себе. Он был груб — она, наоборот, становилась мягкой и ласковой. Он требовал, чтобы она не вмешивалась в его дела — и Сони безропотно подчинялась. Она была как та лоза, что гнул ветер.

Мысленно Сони всё упрекала себя в том, что сама во всём виновата. «Я не должна была предавать его память. Он никогда не будет мне доверять. Он остыл ко мне. А родившийся ребёнок ещё больше отдалит нас друг от друга…»

И ещё из её головы никак не уходил последний разговор с Джеком. Его слова о том, что нужно быть до конца честной и рассказать Камалу о деле с ликвидацией Педро, с начала и до конца. Её стали мучить сомнения, а так ли она права в том, что не сказала всей правды?

… — Дочка, я не осуждаю твоё решение молчать, но, возможно, именно это признание, касательно Педро, изменит отношение Камала к тебе, — напутственно и по-отечески озабоченно произнёс Джек, решившись на этот разговор.

В один из дней, когда Камала не было дома, они уединились в его рабочем кабинете.

— Я не хочу, чтобы он узнал об этом, — умоляюще посмотрела она на Джека.

Тот разочарованно покачал головой, видя её упорство…

Джек был значимым человеком для обоих: и для Камала, и для Сони. Можно сказать, он был частью их семьи. Поэтому его советы она воспринимала, как наставления родного отца.

Джекки Тан (так было его настоящее имя) был своего рода управляющим этого огромного особняка и ответственным за всё происходящее в доме: командовал прислугой, занимался всеми хозяйственными делами, создавая атмосферу уюта и комфорта для всех домочадцев. А их было тут немало. В этот круг входило не только семейство самого Камала, но и часто проживающий в особняке Игорь с женой и ребёнком, да и многие другие члены команды хозяина, включая многочисленную охрану, размещавшуюся в пристройках недалеко от дома. В своё время к ним относились и Николя, и Дмитрий (ныне покойный).

Появление в этом доме Джекки Тана было окутано тайной и мраком. Ещё в далёком прошлом отец Камала — Данияр, то бишь дон Дэни привёл в дом молодого китайца, немного щуплого паренька невысокого роста, которого привёз из Поднебесной. Дон Дэни занимался там какими-то мутными делами, не известными до сих пор никому. О подоплёке знакомства этого китайца и старого хозяина никто так никогда и не узнал, но что самое интересное, с тех пор Джекки служил верой и правдой его семейству. Никто уже не вспоминал его настоящую фамилию, все называли его просто и коротко — Джек. Камала он знал с рождения, считай, сам его вырастил: с маленького — не спускал глаз, часто играл; когда тот стал старше — начал обучать боевым искусствам, которыми сам владел в совершенстве.

Джек не одобрял дона Дэни, отца Камала, когда снова тот ввязался в сомнительные дела уже здесь, на родине. Он отказался обучать бойцов хозяина, которые помогали тому в его преступной деятельности, сославшись на то, что всё его время занято воспитанием его подрастающего сына.

Когда в доме появилась Сони, став женой Камала, Джек помогал ей осваиваться, часто спасал её от гнева свёкра. С рождением Джамшида они ещё больше сблизились, и Джек стал ребёнку родным дедушкой.

Камал тоже не одобрял преступных действий отца, но до поры до времени не вмешивался, занимаясь легальной частью семейного бизнеса. Джека он любил, как родного, правда из-за вспыльчивости характера мог иногда позволить себе нагрубить своему наставнику. Но и уважал, конечно, считая его главой их семьи. Джек с раннего детства Камала привык к его непредсказуемости и не обижался. Он вообще был философ-конфуцианец — обиды были ему несвойственны.

Сони своим мягким характером гасила острые углы в отношениях мужа и Джека, если таковые возникали. А ещё она практически всегда прислушивалась к его советам. Но только не в этот раз…

Всё дело было в её гордости. Сони считала ниже своего достоинства ставить Камала в положение должника, обязанного ей спасением от Педро — их жестокого врага. Не хотела его унижать тем, что месть этому чудовищу свершилась только благодаря ей, слабой женщине.

Она строго-настрого запретила всем участникам операции по устранению Педро под каким-либо предлогом обсуждать эту тему с Камалом или с близкими ему людьми. Александр — начальник её охраны и Джек, принимавшие в этом участие, были немы как рыбы, бесконечно уважая Сони и не решаясь ослушаться её запрета. Рядовые участники тоже опасались болтать лишнего, а то Александр был скор на расправу…

… — Девочка моя, почему же ты не слушаешь меня? — продолжал увещевать её старый домоправитель.

— Ну вы же знаете Камала! Он стал особо нетерпим ко мне сейчас… после брака с Дмитрием. А если ему рассказать, какую аферу я провернула за его спиной, так вообще взбеленится. Как он будет чувствовать себя, когда узнает, что месть свершилась не его руками?! Он не простит мне этого. Не хочу задевать его мужское самолюбие, ведь он глава семьи.

— Неужели ты думаешь, что он будет сердиться на тебя за это? Так сложилась жизнь, что одному из супругов пришлось взвалить на себя мужскую ношу. И это не в укор ему.

— Нет, Джек, вы не знаете настоящего Камала. После своей мнимой смерти он стал беспощадным. Он не простит… Поэтому и не нужно ничего ему говорить. Пусть всё идет, как идёт.

Она полулежала на постели в своей спальне, откинув голову назад и скрестив руки на груди. «Точно покойница, — думала Сони. — Моя семейная жизнь умерла, и я вместе с ней…»

Внезапно постучали в дверь. Ей лень было откликаться. Она не хотела никого видеть. Стук повторился.

«Господи, ну кто там ещё?» И тихо произнесла:

— Войдите.

Сначала в открывшейся двери показался букет. Огромный такой и очень красивый — много-много маленьких розочек на веточках нежно алых оттенков. Сони улыбнулась. Давно ей никто не дарил цветы. А потом появилось весёлое лицо Николая.

Он был один из троицы близких друзей. Камал, Николай и Дмитрий довольно давно сошлись вместе. Хотя Николай был блондин с зелёными глазами, то прозвище, которое ему дала Сони, — Николя — очень подходило ему. Он не был картинно красив, как актёр из французского фильма, но его внешность вызывала у неё ассоциации с Францией. Этим прозвищем она отметила какую-то его особую харизму, больше свойственную иностранцам, а не восточным людям, которые в основном окружали её. Николя был галантен с дамами, предупредителен в обращении с людьми, зелёные глаза лукаво глядели на мир, а мальчишеская улыбка озаряла лицо. Правда таким он был с Сони и другими домашними в обычной обстановке. А ещё она знала, каким он может быть в других, опасных и экстремальных ситуация. Куда девалась его галантность, красивая улыбка — зелёные глаза обретали блеск холодного кинжала, движения становились отрывистыми, тело максимально собранным — весь его облик выдавал в нём собранного в прыжок хищника. Ягуара, например. Эти ассоциации возникали у Сони, когда она видела Николая в деле и вспоминала французский фильм «Ягуар», где главный герой сначала представляется всем легкомысленным разбитным малым, мошенником и даже где-то трусом, зато потом, когда в него вселялся дух воинственного индейца, весь его облик преображался, и это был уже совершенно другой человек. Так и Николя…

— Смотри, что я тебе принёс, — заулыбался он. Букет был положен рядом с ней, на постель.

— Ах, Николя, — приподнялась Сони и облокотилась на спинку кровати. — Только ты меня радуешь хоть иногда. Спасибо тебе. — Она засунула нос в середину букета и вдохнула тонкий чудесный аромат.

— А вот ещё сюрприз, — и мужчина жестом фокусника достал из-за спины маленькую плюшевую обезьянку. — Правда она милашка?

Мужчина сел рядом и нежно приобнял её.

— Думаю, обезьянка понравится будущему малышу. Как думаешь, а? — продолжал поглаживать её спину.

Сони ничего не ответила, лишь склонилась к его плечу, пальчиками перебирая рыжеватый мех, из которого была сделана эта смешная обезьянка с черными бусинками-глазками.

— Сони, кончай грустить в одиночестве! Всё же хорошо, незачем расстраиваться. В твоём положении это недопустимо. Смотри, как обезьянка смеётся над тобой. Говорит, такая большая, а надула губки, как ребёнок, — добавил он шутливо.

Но Сони от жалости к самой себе готова была расплакаться. Ещё и гормоны шалили. Она чуть капризно промолвила:

— Всё хорошо. Я просто скучаю по Камалу. Он постоянно где-то пропадает…

Сони не догадывалась, что нравится Николаю, как женщина. Он был счастлив, что сумел стать ей нужным, что ему, а не мужу, она сопит сейчас в плечо. Он никогда бы не переступил черту, ведь Камал был ему другом, но вот отказать себе в маленьких слабостях — баловать нравившуюся ему женщину, не мог. От нежности к ней у него перехватывало горло.

— Не говори так, милая Сони… Просто у него много дел сейчас. Вот увидишь, вскоре он будет чаще бывать дома. Он тоже тоскует и скучает по тебе. Он любит тебя, — с жаром произнёс мужчина, проецируя свои чувства на поведение своего друга. А его руки непроизвольно всё гладили и гладили её тело.

Сони вдруг почувствовала какое-то неудобство, чувство дискомфорта. Она как бы увидела себя со стороны: сидит в объятиях чужого мужчины, да ещё и плачется ему в жилетку.

Она освободилась от его объятий и встала с кровати. Переместившись в рядом стоящее кресло, вздохнула свободнее. И разговор с Николаем пошёл по накатанной.

— Ты знаешь, а Джимми очень рад будущему ребёнку, — поделился с ней её друг. — Он хочет, чтобы у него был братик или сестричка.

Сони мило улыбнулась, а мужчина придвинулся ближе и взял её руки в свои. Легонько сжав их, он произнёс:

— Он мне недавно секрет свой рассказал. Говорит, что хочет в будущем стать певцом. А его будущий братик, который скоро родится, будет для него играть на гитаре.

Сони в изумлении подняла глаза и рассмеялась:

— Ну и шустрик. Братик ещё не родился, а место в ансамбле ему уже забронировали.

— Ага, я сам чуть не рассмеялся. Но он был таким серьёзным, что мне пришлось соответствовать. Я с трудом сдерживался. Знаешь, что он ещё сказал?

Женщина вопросительно взглянула на него, ожидая продолжения.

— Он сказал, что будет сильно-сильно любить братишку, которого ты ему подаришь. Он уже его любит.

— А если это будет девочка? — улыбнулась Сони.

— Ну, думаю, это не будет такой уж большой проблемой. Он у тебя смышлёный, добрый и ласковый мальчуган. Так что и для девочки найдётся место в его оркестре, — шутливо произнёс Николай.

Он всё-таки сумел исправить её настроение. Сони легко вздохнула и улыбнулась.

— Спасибо тебе. Как хорошо, что ты общаешься с нашим сыном. А то отца он редко видит. Скучает, конечно. Так что мужское общение ему необходимо.

— Ну вот! Ты уже улыбаешься. Значит, это ещё не конец света… — Тут Николай замолчал, а потом всё же решился сказать: — А знаешь что! Давай-ка прогуляемся вечерком, сходим куда-нибудь, поужинаем. Ты немного развеешься от дурных мыслей. Договорились, да?

Он так посмотрел на Сони, как преданная собака заглядывает в глаза хозяину, обезоруживающе и просительно, что она просто не смогла ему отказать. И тут, взглянув на его плечо, Сони вдруг заметила мокрое пятно от её слёз.

— Ой, Николя, я тебе костюм испортила. Сними, я отдам в стирку…

— Не волнуйся, — перебил её мужчина. — Я готов жизнь за тебя отдать, а ты о каком-то пиджаке волнуешься…

— Но…

— Всё отлично. — Он нежно прикрыл её губы пальцами, а потом решился поцеловать в щёчку. Ощутив солоноватый привкус, сказал: — Не плачь, моя принцесса! До вечера, — и вышел, прикрыв за собой дверь.

Сони на мгновение замерла. Она смотрела на закрытую дверь, за которой скрылся мужчина.

Что это было? Не ошиблась ли она? Неужели он её жалеет?! Неужели она дала ему повод? Как же так?

Сони могла принять жалость только от одного человека — от Камала. Другие не должны были видеть её сломленной и униженной.

Она вновь вдохнула запах роз. Всё-таки для любой женщины важны такие зримые проявления внимания. От Камала она давно уже не получала никаких знаков.

«Ну что ж, — подумала Сони, — будем радоваться тому, что есть».

А ещё она подумала, что не позволит никому жалеть себя, даже Николя. Нужно быть выше этого. Нужно держаться. Она не одна. У неё есть сын, скоро будет ещё один ребёнок, есть друзья, в конце концов…

Успокоившись, Сони приняла душ и, наложив на лицо лёгкий макияж, спустилась вниз.

В холле, удобно расположившись на софе, о чём-то бурно спорили Игорь и Наталья. Заметив, что уже не одни, супруги замолчали. Игорь, заметив молодую женщину, улыбнулся:

— Сони, дорогая! Как ты?

Его наигранная жизнерадостность не могла скрыть тревогу в глазах. Игорь не мог простить себе, что послушал приказ Камала и не сказал Сони о том, что её погибший муж жив. Ладно так сделала Наталья, всё же муж — глава семьи и ослушаться его она не могла и поэтому молчала. Эта недвусмысленная ситуация выбила их обоих из колеи.

Сони, как будто ничего не случилось, подошла ближе и села напротив них в роскошное мягкое кресло.

— Да нормально всё, — скупо проронила она, чувствуя себя совсем неловко с друзьями.

«Только вот с друзьями ли? — грустно подумала женщина, но ничего не сказала. — И это пройдёт… Как в там в Экклезиасте?..»

— Выпьешь чего-нибудь? — засуетилась Наталья и подошла к стойке мини-бара.

— Да, сок, пожалуйста.

— Дорогая, а мне бы горячего шоколада, — попросил Игорь.

— Хорошо, милый. Сейчас попрошу Джека приготовить, — ответила Наталья, протягивая Сони стакан сока.

— Спасибо, — мило улыбнулась ей Сони.

Наталья поспешила выйти. Она чувствовала, что Игорю с Сони нужно поговорить наедине.

— Ты хотел бы переговорить о чём-то?

— Ты как всегда проницательна, — заёрзал на месте Игорь и с трудом выдавил из себя: — В принципе, да, но… боюсь, что Наталью это не устроит. У нас возникла одна проблема, а я не уверен, что после всего ты нам захочешь помочь… Прости ещё раз, Сони.

— Так в чём же дело? — нетерпеливо проговорила женщина.

— Сони, я должен уехать в командировку на несколько месяцев в одно горное селение. Над ним нависла угроза эпидемии, и нужно помочь жителям в вакцинации и лечении. Я должен ехать, но Наталья не хочет оставаться здесь без меня.

— Так пусть едет с тобой. Я бы на её месте тоже поехала, чтобы помогать мужу.

— Да нельзя ей ехать! — вспылил Игорь. — Пойми, мы не можем брать с собой Кирилла, это опасно для него. И как он будет один, без матери?

— Ну так пусть Кирилл останется здесь, с нами.

— Сони… мне неудобно просить тебя. Ведь мы так подло поступили с тобой.

Женщина положила свою ладонь на его руку в поощрительном жесте.

— Игорь, перестань, я не сержусь на вас. Понимаю, что вы тоже заложники возникшей ситуации.

Она уже выбросила из головы всё, что послужило причиной их размолвки, — впереди уйма дел. Нужно помочь друзьям.

«Да, друзьям, — упрямо сказала сама себе. — А кто у меня есть ближе? Нет никого…»

— Сони, но ведь ты беременна. Как ты справишься с двумя непоседами?

— Да это не проблема, — рассмеялась Сони. — Кирилл — славный мальчик. Он не доставит нам хлопот. Няня у нас уже есть. Уверена, ей не будет сложно присматривать за обоими мальчишками. Я буду рада вам помочь. А ещё я ведь в долгу перед тобой. Однажды и ты мне не отказал в помощи…

На миг её окутали воспоминания, но она тут же встрепенулась и с благодарностью улыбнулась ему.

— Да, но… — продолжал тормозить Игорь, ещё не поверивший в то, что их с женой проблема всё же решилась.

— Никаких «но»! Долг платежом красен.

— Но… тот неприятный инцидент… я действительно чувствую себя неловко…

— Да, кстати, насчёт того случая. Твой поспешный отъезд никоим образом не связан с этим?

— Нет, что ты?! — воскликнул Игорь.

— Ну хорошо, — Сони взглянула ему в глаза. — Я сама рада, что всё позади. Что было, то было. Я не хочу, чтобы между нами существовало какое-либо недопонимание.

Тут вошла Наталья. Она принесла мужу горячего шоколада, изготовленного по особому рецепту Джека.

— Дорогая, наша проблема решена! Мы едем! — счастливый Игорь радостно повернулся к жене. — Сони согласилась помочь нам с малышом.

Правда радости в глазах Натальи Сони не увидела. Она села рядом с мужем, прямая, как струна, в каком-то напряжении. А уж её ответ так вообще изумил Сони.

— Сколько можно об этом говорить! — возмутилась Наталья. — Я уверена, что твоё присутствие там необязательно! — Их спор, видимо, вернулся в старое русло. — Тем более что я не могу оставить Сони одну в таком положении, — прозвучал новый аргумент. — Скоро родится малыш, и я хочу, чтобы мы с тобой были рядом. Ты, как врач, будешь нужен здесь.

Сони замахала руками:

— Что вы, что вы! Я же не ребёнок. Сама сумею со всем справиться.

— И всё же, родная, я не могу бросить тебя в такой момент! — Наталья готова была разбиться в лепёшку, чтобы вернуть их былые отношения.

— Наташ, тогда давай я поеду один, — опять встрял в разговор Игорь. — Ты пойми, это моя работа. Я должен быть там.

— Нет, — воскликнула Наталья, — я не могу отпустить тебя одного.

— Наталья, сколько можно тебе объяснять? Это не увеселительная прогулка! Я не знаю, какая ситуация в посёлке. Это может быть опасно и для Кирилла, и для тебя, — возразил Игорь более раздражённо.

— Я поеду с тобой! — упрямо настаивала она.

— Но Кирилл…

Их спор не имел возможности разрешения, и Сони взяла ситуацию в свои руки:

— Всё, хватит спорить! Кирилл остаётся с нами, — подала свой голос, присоединяясь к их дискуссии. — Он так хорошо ладит с Джимми, что вряд ли сейчас захочет уехать куда-либо. Ну а ты, руки в ноги и вперёд — за мужем, в далёкие степи и дали!

— Ну, тогда… — Наталья безнадежно развела руками, — Хорошо, я поеду. Сони, родная, я знаю, что могу положиться на тебя. Спасибо огромное!

— Ну слава богу, наконец-то вы приняли решение, — улыбнулась Сони.

Рядом стоял Джек и тоже улыбался своей загадочной восточной улыбкой. Он тоже устал от их споров и был рад, что, наконец, все пришли к миру.

Внезапно в прихожей послышался звук открываемой двери, а потом в гостиную вошёл Камал.

— Камал, ты вернулся! — воскликнула Сони.

Устало взглянув на них, тот махнул Джеку:

— Джек, багаж в машине, отнеси в мою комнату, пожалуйста.

Джек испарился, словно его и не было. Все всегда удивлялись его способности исчезать и вновь незаметно появляться.

Сони была рада приезду мужа. Она подошла ближе, приобняла его и поцеловала в щёку.

— Милый, я так скучала.

В ответ он даже не приобнял её, а стоял, как истукан, со скривившейся физиономией. Хотя Камал не стал отталкивать Сони при свидетелях, радости на его лице не было. Он только буркнул:

— Сони, не сейчас. Я устал и хочу отдохнуть.

И мужчина также стремительно пошёл в свои аппартаменты.

Увидев постную физиономию Камала, Игорь и Наталья сделали вид, что не заметили этого. Нет ничего хуже, чем встревать в семейные отношения.

Ещё одной тщательно скрываемой причиной (хотя и не основной) желания Игоря уехать из города, были накалившиеся отношения Сони и Камала. Он надеялся, что время поможет и сердце Камала оттает. К тому времени они с Натальей вернутся.

Игорь хмуро отвернулся от такой «горячей» встречи супругов. Наталья еле слышно в возмущении фыркнула.

Сони вдруг стало не по себе. Она почти привыкла к такому обращению, примирилась с безразличием и холодным отношением к себе мужа, но при свидетелях принимать такое унижение… было просто стыдно.

Лицо её вспыхнуло и пошло красными пятнами от обиды. Неужели хотя бы при посторонних нельзя было быть чуточку поприветливее?! Сони с трудом выдавила из себя:

— Не обращайте внимания. Просто он в дурном настроении.

Она опустилась в кресло, несколько секунд молчала, а потом, словно очнувшись, с приклеенной улыбкой произнесла:

— Так на чём мы остановились?…

Камал поднялся к себе в комнату, со злостью сорвал с себя пиджак и швырнув его вместе с плащом на пол. А потом упал на кровать прямо лицом вниз. Он долго лежал в таком положении, потом перевернулся на спину и сквозь зубы процедил:

— Идиот!

Да! На самом деле он корил себя за ту грубость, что доставалась его жене от него. Она на всё готова ради него, а что же он…

Его на части разрывало два противоположных чувства: любовь к Сони и ненависть к ней же. Любовь сжигала его на медленном костре, а совершённая измена и отказ от аборта холодили душу злобой, словно он сам был уже в аду. Знал, что совершает низость, пытаясь лишить жизни, хоть и чужого, но всё-таки живого ребёнка, но и видеть его не хотел. Он чувствовал, что тот может встать между ним и Сони непреодолимой стеной.

А ещё его задевало то, что жена отправила Джимми в Англию с Игорем и Натальей, а сама осталась здесь — наслаждаться вспыхнувшей страстью с Дмитрием. Бросила их сына в угоду любовнику. Подлая тварь!

Он вспомнил, как уговаривал, просил, требовал, настаивал на аборте, чтобы избавиться от этой, разделяющей их помехи. По крайней мере он так считал, что именно этот ребёнок мешает им вновь наладить семейную жизнь. Вот не будет его — и всё будет по-прежнему. Он даже не вспомнит её измену.

Но Сони тоже умоляла и упрашивала его, чтобы Камал не толкал её на аборт. По-видимому, она уже любила этого нерождённого ребёнка всей душой и сердцем, раз так и не согласилась с его доводами.

«Умоляю тебя, Камал. Всё, что хочешь, но только не это. Это жестоко — убивать беззащитное дитя! Это же большой грех! В чём провинился мой малыш перед тобой?!»

«Я не собираюсь держать в своём доме ублюдка!» — вспомнил Камал свои слова, как гром поразившие Сони.

«Пощади невинное дитя», — молила его Сони.

Лицо отчаявшейся жены так и стояло перед ним. Вспомнил, что сказал ей тогда на это:

«Этот… ребёнок… будет мне всегда напоминать о твоей измене. Он будет указывать мне на рога, которые я ношу благодаря твоей неверности!»

«Если ты винишь меня во всех бедах, так накажи меня, а не младенца, который даже ещё не видел белый свет».

Этот разговор не привёл ни к чему. Сони яростно, как тигрица, отстаивала жизнь своего неродившегося ребёнка. Камал, как всегда, первым опустил руки — не мог он выносить её слёз.

Дни пролетали один за другим. Плод развивался в чреве матери, вот уже и живот вырос. А Камал всё больше и больше ненавидел этого ребёнка. Ему претила сама мысль, что Сони будет отдавать больше любви и ласки другому младенцу, а не их родному сыну.

Но это было не так. Просто напросто Камал не замечал, что Сони после долгой разлуки воспылала любовью к Джимми. Беременность сделала её чувствительной и любящей матерью. За своими обидами, ревностью и ненавистью где же ему было увидеть, что творится в их семье на самом деле. Да и постоянные разъезды не давали ему пищи для размышлений. Слепец! Да и кто откроет ему глаза на реальность происходящего?

Где-то внутри, глубоко-глубоко в душе он любил Сони. Страстно, безумно. Но барьер непонимания отдалял их друг от друга.

Камал с трудом заставил себя принять душ, переоделся и вновь уехал в офис по делам. Встречаться с женой он не имел ни малейшего желания.

Поздно ночью, вернувшись домой, он встретил жену в гостиной.

— Ты почему не спишь? — нахмурился Камал.

— Я ждала тебя, — робко ответила Сони.

— Зачем?

— Ну, ты приехал и сразу ушёл. Мы даже не поговорили.

— Нам не о чем говорить.

Камал даже удивлялся её терпению. Другая бы женщина на её месте устроила скандал по поводу позднего возвращения. Он и сам бы хотел этого скандала. Вот бы всласть накричаться, выплеснуть наконец эту муть из души! И неосознанно провоцировал её своей грубостью.

— Камал, пожалуйста.

— Что?

— Мне кажется, ещё не поздно спасти наш брак, если…

— Единственное «если» состоит в том, что ты не послушала меня, когда я просил тебя! — взбесился Камал.

— Но это ведь жестоко!

Камал ничего не ответил. Он налил себе бренди и выпил его залпом. Ярость клокотала в душе. Её рука, опустившаяся ему на плечо, была сброшена. Камал отошёл от жены, чтобы не чувствовать её прикосновений.

Сони тихо прошептала:

— Давай забудем прошлое. Начнём всё сначала. Попробуем сохранить наш брак ради сына.

— Ради сына, который тебя ни капли не волнует, — с горечью бросил Камал.

— Пойми, тогда мне нужно было отправить сына в безопасное место.

— Это только отговорки. Можно понять твою измену, но вышвырнуть сына из родного дома — это верх низости. И в это время, когда сын без тебя скучал и, наверное, плакал, ты развлекалась с любовником! Никогда не прощу тебе этого!

Сони от таких слов схватилась за голову.

— Ты несправедлив ко мне!

— Справедливость?! Не тебе говорить о справедливости!

— Но ведь ты ничего, абсолютно ничего не знаешь… — голос Сони слабел с каждым сказанным словом.

Она поняла, что Камал не верит ей, а сказать правду не могла.

— Я всё знаю, дорогая! И всегда знал! — Он подошёл к Сони, схватил её за руку и грубо покружил вокруг себя, показывая взглядом на её тело. — Знал, что твоя плоть слаба перед любовным искушением! Да и вообще ты самка и слишком темпераментна, любишь себя и своё тело, чтобы оставаться кому-то верной! — выплюнул Камал. Презрительно глядя ей в глаза, он толкнул женщину на диван и фыркнул: — Ты мне противна! Ты ничем не лучше уличных девок!

Сони только и успела сказать, еле удержавшись от падения:

— Почему же тогда ты не бросил меня? Не оставил после той встречи?

— Не глупи. Конечно же из-за сына. Я не хочу лишать его матери, хотя ты этого и не стоишь.

Сони встала, опять приблизилась к мужу и, заглянув ему в глаза, сказала с надеждой в голосе:

— Если это так, может быть, попробуем спасти наш брак ради него. А для начала поговорим, чтобы понять друг друга, без криков и упрёков.

Но Камал опять отодвинул Сони на расстояние вытянутой руки, чтобы не чувствовать её дыхание и запах кожи.

— И о чём же мы будем говорить? — сарказм сквозил в его голосе.

— Ну, давай поговорим о тебе, о твоих делах, о сыне, наконец.

Не хотел Камал говорить с Сони. Он не был готов к этому. Только лживые безумные фразы вылетали из его рта:

— А может, тебе лучше рассказать, как я провёл сегодня время с другой женщиной? Как нам было хорошо вместе. Во всяком случае, она не беременная, как ты, и вполне может ублажить меня во всех позах.

Конечно же, никакой другой женщины у него не было, но он хотел уколоть её, унизить, и ему это удалось.

Все краски схлынули с лица Сони. Она стояла бледная и с болью в глазах смотрела на мужа, который резал её буквально на части.

И следующие слова Сони сказала, с трудом собрав исчезающие силы:

— Моя любовь к тебе сильнее всех обид, что ты наносишь мне.

Своей любящей душой, всем своим существом она понимала, что именно сейчас он лжёт ей. Хотя и не исключала, что, возможно, всё же другие женщины и были в его жизни.

Камал закрылся от неё маской отстранённости и, ничего не сказав, вышел из комнаты.

Сони вздрогнула при звуке захлопнувшей двери, и спустя лишь несколько минут она села и горячие слёзы медленно покатились по её щекам.