Огненное небо

Отвернувшись от куба голограммы, где только что потухла отметка фрегата «Честер», аш-Шагури склонила голову.

— Они заслужили высших почестей. Уже известно, кто остался на борту?

Молодцеватый капитан первого ранга, приставленный к президенту в качестве консультанта, щелкнул каблуками.

— Так точно, госпожа президент! — капитан скосил глаза на развернутый планшет, — «Честеру» вторым попаданием уничтожили Боевой Информационный Центр, все находившиеся в нем погибли, командование принял на себя старший помощник капитана Шабанов. В 17.46 он отдал приказ экипажу аварийно покинуть корабль, а сам остался прикрывать их отход. Шабанов по данным телеметрии вручную составил полётное задание торпедам, которые были запущены в режиме прямого управления неустановленным членом экипажа из боевого отсека.

— Секретарь, — сказала в воздух аш-Шагури, — напомните узнать у выживших имя оставшегося в боевом отсеке.

— Да, госпожа президент, — расторопный Жак тут же сделал себе пометку.

За те несколько часов, что аш-Шагури провела в командном пункте, она сумела более-менее разобраться в хитрой мешанине разнокалиберных экранов и консолей. Тем более что основную информацию о ходе сражения ей выводили на большой голографический экран, а стоящий рядом военный консультант тут же давал пояснения происходящему.

Ее корабль во всех официальных документах именовался просто, «Борт № 1». Размерами чуть крупнее фрегата, правительственный корабль с комфортом нес в себе тридцать членов экипажа, и порядка ста человек обеспечивающих бесперебойную работу президента. И за все сорок лет в строю, по назначению использовался всего трижды. Президенты Лиги редко покидали Землю.

Сейчас «Борт № 1» висел сопровождаемый неразлучной троицей вспомогательных судов в пяти миллионах километров позади Земли. Это расстояние выбрали не случайно. Шестнадцать секунд временного лага давало возможность наблюдать за событиями почти в режиме реального времени, а разгонные характеристики позволяли убежать даже от тяжелого крейсера аспайров. Если бы он обратил внимание на четыре небольших корабля в отдалении от схватки.

Правительственный корабль сопровождали три специально построенных для его эскорта судна. Скоростной курьер, корабль связи, и носитель четырех тактических кораблей сопровождения. И Салия очень надеялась, что до применения последних дело не дойдет.

Мягкий голос консультанта вернул ее в реальность.

— Госпожа президент, Резервный флот вошел в зону действенного огня аспайров.

Салия сделала глубокий вдох, и выпрямилась в кресле. Началось! Следующие полчаса станут решающими, они подарят шанс спасти Землю, или лишат последней надежды. Все зависело от того, смогут или нет, прорваться через боевые порядки аспайров корабли Резервного флота.

— Почему они молчат? — не в силах терпеть, спросила аш-Шагури.

Звезда из 64 отрядов капканом смыкалась на двух ударных группах аспайров. И по опыту предыдущих сражений люди уже находились в зоне поражения. Вот только аспайры почему-то не стреляли.

— Скорее всего аспайры планируют открыть огонь, когда наши корабли подойдут ближе, — капитан первого ранга снова заглянул в планшет. — После первой минуты их скорострельность существенно падает. Видимо они хотят первыми же залпами выбить самые опасные цели.

— Почему не сейчас?

— Вероятность попадания сейчас не превышает одного процента на ствол, — непонятно объяснил консультант.

— Простите? — подняла на него взгляд аш-Шагури.

— Это значит, что при выстреле одного мобильного орудия вероятность попадания по крупному кораблю составляет один процент. Или 64 процента при полном залпе флота. Что дает прогнозируемые потери от одного до трех кораблей при каждом залпе.

— Не так и много, — пожала плечами аш-Шагури.

— С шестидесяти тысяч вероятность будет составлять уже пять процентов, что позволит за первую минуту выбить минимум двенадцать единиц. К тому же, судя по атаке ракетных крейсеров, приоритетными целями будут уже знакомые аспайрам типы кораблей.

Аш-Шагури обвела глазами притихший командный пункт.

— Вы хотите сказать, что мы в самом начале потеряем военные корабли?

— Скорее всего к дистанции торпедного залпа потери среди них составят не менее половины. Ракетные крейсера аспайров игнорировали грузовозы.

— А эти наши контейнеры с пылью?

— Неизвестно на сколько хватит их запаса, все зависит от сообразительности аспайров, а соображают они быстро, — виновато потупился консультант.

Удержавшись от комментариев, аш-Шагури повернулась к большому экрану, куда транслировалось изображение с линкора «Потрясатель», из штаба. Заметив ее интерес, компьютер тут же сфокусировал камеру на командующем. Югай судя по выражению его лица уже оценил обстановку, и она ему определенно не нравилась.

Подумав, аш-Шагури решила не отвлекать командующего и снова сконцентрировалась на голографическом кубе.

С общим планом сражения она познакомилась еще позавчера, и сегодня с неудовольствием видела, как начали сбываться самые черные предсказания. Слабая выучка пилотов и диспетчеров приводила к тому, что большинство кораблей запаздывало с маневрами, у многих даже не получалось с первой попытки занять предписанное место в ордере. Из переговоров находящихся в командном пункте офицеров она слышала, что выхлопы нескольких контейнеровозов прошли в опасной близости от летящих за ними военных кораблей. А значит, от первоначального плана прикрыть военные корабли придется отказаться.

Рядом бесшумно возник Жак, поставив на столик перед ней чашку горячего кофе. Текли минуты, а ничего не происходило.

— Они стреляют, госпожа президент! — коснулся ее плеча консультант.

Рои плазменных сгустков ползли по экрану ярко красными вытянутыми пятнами. Секундой спустя, возле каждого роя как вспыхнуло облачка с комментариями. Наверное, туда вывели траекторные данные, но аш-Шагури опознала только меняющиеся цифры обратного отсчета. К счастью, рядом стоял неизменный консультант.

— Залп произведен по восьми целям с семидесяти двух тысяч километров. Вероятность попадания колеблется в районе двадцати пяти процентов. Целями выбраны линкор…

Консультант скороговоркой произнес названия четырех оставшихся в строю линкоров типа «Виктория», и четырех тяжелых крейсеров. Сбывались страхи аналитиков. Обмануть аспайров большим количеством гражданских судов не удалось, в первую очередь те били по знакомым силуэтам.

Атакованные один за другим прекращали ускорение, разворачиваясь навстречу летящим сгусткам. Маневрировать, уходя из конуса поражения они даже не пытались. То, что доступно фрегату уже не по силам линкору. Вместо этого, тяжеловесы готовились прикрыться «щитами для бедных».

Каждый контейнер содержал в себе около десяти миллиардов крошечных пылинок диаметром в половину миллиметра. Это позволяло создать практически непроходимое для сгустков облако. Моделирование показало, что на начальном этапе, пока щит не рассеялся, вероятность прохождения сгустка стремилась к нулю. От трех до пяти минут неуязвимости.

— Почему они не маневрируют? — тут же задала вопрос аш-Шагури. — Насколько я понимаю, по неподвижной мишени аспайры стреляют узким пучком.

— Пока что они перекрывают коридор ухода, — пояснил капитан первого ранга. — В случае чего, корабли начнут маневр уклонения, а уклониться от узкого пучка способен даже старый линкор. Аспайры вынуждены это учитывать.

— Хотелось бы верить.

Прежде чем первые сгустки добрались до целей, мобильные орудия аспайров успели выстрелить пять раз, метя в одни и те же корабли. И, как отметила аш-Шагури, аспайры по прежнему осторожничали, стреляя рассеянными снопами. А значит, вероятность попадания…

— Госпожа президент, — консультант довольно потер руки. — Пылевой щит работает, мы видели разрушение плазменных сгустков!

— Потери?

— Линкору «Конституция» рассеянной плазмой повредило антенны главного радара. И данные телеметрии с еще нескольких судов показали слабое воздействие на верхние слои брони. Ох… — капитан первого ранга запнулся на полуслове. — Попадание в линкор «Белерофон»!

— Как? — распахнула глаза аш-Шагури, но тут же сообразила. — Долетел второй залп?

— Так точно! — консультант замер, считывая бегущие в планшете строки. — Очень серьезные повреждения, линкор потерял одну из башен главного калибра, и… Ход.

Воспользовавшись терминалом, Аш-Шагури не мешкая отдала команду направить телескоп на поврежденный линкор. Внешне тот выглядел совсем неповрежденным. Лишь присмотревшись, на носовом броневом экране она увидела небольшую выбоину, как будто кто-то вырвал кусок забавной броневой нашлепки. Почему он потерял ход, президент так и не поняла.

«Белерофон» построили в те годы, когда прогресс оборонительных систем практически исключил опасность торпедной атаки со стороны колониальных самоделок. Единственной реальной угрозой для линкоров оставалось лазерное оружие орбитальных боевых платформ. Поэтому линкор типа «Гегемония» напоминал гриб с маленькой шляпкой. Эта блямба давала отличную защиту с фронтальной плоскости, стоящие тогда на вооружении лазеры не могли пробить ее за разумное время. Но против плазменного сгустка эта броня не устояла.

Удар пришелся в левую скулу, начисто испарив двухорудийную башню лазеров главного калибра. Вырвав из «шляпки» огромный кусок, на остатках энергии сгусток перебил одну из опор жилого кольца, и обессиленный, рассеялся в пространстве.

Аш-Шагури так и не объяснили, почему «Белерофон» потерял ход. Ответ был прост. За сто тридцать лет конструкции линкора ослабли, и сотрясение сдвинуло две из шести маршевых дюз с фундамента. Теоретически, ускоряться линкор мог. После перебалансировки рабочего тела, и перестройки выхлопа. Несколько минут для опытного экипажа, но на древнем «Белерофоне» в основном служили мобилизованные космонавты пассажирского флота.

— Третий залп, попаданий не отмечено, — консультант едва сдерживался чтобы не расплыться в улыбке.

Из вчерашнего доклада аш-Шагури уяснила, что микроскопическая пылинка на таких скоростях несет в себе энергию ручной гранаты. Когда сгусток налетал на нее, выделившаяся при столкновении энергия разрывала магнитный кокон, и нагретая до невообразимых температур плазма начинала стремительно расширяться. Практически мгновенно, так, что в корабль ударяло до предела рассеянное облако. В докладе было много цифр, но запомнилось ей только одна. На квадратный метр обшивки приходилось около десяти граммов тротилового эквивалента. Этого не хватало даже поцарапать краску.

— Интересно, когда аспайры поймут, что дело нечисто? — озвучила свои мысли аш-Шагури.

— Единственное попадание пока что можно отнести на счет вероятности, госпожа президент, — тут же повернулся к ней консультант. — Я думаю, у нас еще пара минут в запасе.

— Значит останется четверть часа, — посмотрела на табло с часами аш-Шагури. — Предложивший идею пылевой завесы достоин награды. Жак, внесите это в протокол!

— Ну вот, теперь их темп огня упадет до выстрела в минуту, — все таки улыбнулся капитан первого ранга.

Эту новость собравшиеся встретили бурными аплодисментами. Аш-Шагури физически чувствовала, как отпускает людей смертное напряжение. Полтора месяца страха перед врагом выплескивались сейчас в аплодисментах. Самое страшное оружие аспайров оказалось неэффективным!

Аплодисменты не стихали целую минуту, до тех самых пор, пока скромно сидевший в углу командного пункта наблюдатель не сообщил.

— Седьмой залп!

Аш-Шагури жестом призвала к тишине. За четыре предыдущих раза она успела запомнить, как выглядели облачка с пояснениями, и сейчас заметила в них явное отличие. Консультант тут же подтвердил ее правоту.

— Они бьют «дробью». — Заметив непонимание в глазах президента военный консультант тут же пояснил. — Орудия аспайров могут стрелять противокорабельными зарядами массой около ста грамм, или же плазменной дробью. Ее гораздо больше, но против тяжелых кораблей она совершенно бесполезна. Кинетическая энергия дробинки не сможет пробить даже броню новых фрегатов.

— Смысл? — коротко поинтересовалась аш-Шагури.

— Аспайры наверняка поняли, что дело нечисто…

— Я бы тоже это поняла, — прервала его аш-Шагури. — Но причем тут «дробь»?

— Они не знают, что именно мы применили, и выстрел дробью должен показать возможности нашей защиты.

— Насколько пыль эффективна против «дроби»?

— Скоро узнаем. — Он прикоснулся к уху. — Наведите телескоп на «Белерофон»!

Изображение старого линкора вывели на одну из стен, как по незнанию называла переборки аш-Шагури. Похожий на гриб «Белерофон» занимал большую часть стены, и когда таймер подлетного времени достиг нулевой отметки, на «шляпке» мигнуло и исчезло несколько десятков искорок. Судя по масштабу, каждая такая искорка имела метра два-три в диаметре.

— Повреждения минимальны… — начал было консультант, но замер на полуслове, прислушиваясь к бормотанию в наушнике. — Аспайры изменили конфигурацию залпа! Огонь сконцентрирован на линкорах, по два залпа на каждый, сначала дробь, потом противокорабельные заряды. Бьют узкими пучками!

Секунду аш-Шагури осмысливала услышанное, потом задала один единственный вопрос.

— Почему они не маневрируют?

— Это старые корабли, госпожа президент, они не успеют выйти из конуса поражения. Им рекомендовано отстрелить еще контейнер, и… положиться на везение.

Старина «Белерофон» был одним из тех линкоров, по которым ударили сразу все мобильные орудия аспайров. В среднем по десять орудий на каждый. В каждый летело по две волны зарядов, плазменная дробь, а за ней полновесные, противокорабельные.

Линкоры отстрелили еще контейнеры, вот только били по ним сейчас сразу с двух векторов. И если угол между орудиями одного флота можно было игнорировать, то обстрел сразу с обоих флотских групп заставлял перекрывать пылевой завесой сразу оба направления.

В каждом залпе летело около миллиона дробинок. Примерно на том же расстоянии, где в первый раз разрушились сгустки, «дробь» стала рассеиваться, и образовавшаяся стена плазмы пробила огромную дыру в расширяющейся пылевой завесе. Идущие вслед за дробью противокорабельные заряды прошли сквозь первую завесу, потеряв три четверти сгустков, и не менее половины из этой четверти миновали прореженную дробью вторую.

Нос «Белерофона» окутало пламя, укрыв корпус старого линкора почти до половины. Умная автоматика моментально притушила яркость, поэтому аш-Шагури успела заметить, как отлетает кусок неприкрытого броней жилого кольца.

— Шесть попаданий в «Белерофон»! — сообщил консультант, и после короткой паузы добавил. — Еще зафиксированы сильные повреждения брони вне точек попадания, похоже, что второй контейнер не успел отойти достаточно далеко, и плазменные пакеты с того направления дошли недостаточно рассеянными.

— Еще потери? — почти не размыкая губ спросила аш-Шагури.

— Сильные повреждения на «Тегетгофе», как минимум одно попадание в «Хобарт», повреждения уточняются. С остальных линкоров информация еще обрабатывается. — Консультант на миг замолчал. — Определены траектории следующего залпа, конфигурация и цели прежние.

Аш-Шагури смотрела, как алые пятна выстрелов приближаются к обреченным кораблям. Пылевая завеса, подарившая было надежду обойтись малой кровью, себя не оправдала. Игры в одни ворота не получилось, аспайры учились на ходу, находя контрмеры быстрее, чем люди успевали придумать новые уловки.

— Когда мы начнем отвечать? — спрашивая, аш-Шагури не отрывалась взглядом от экрана.

— Еще три минуты. — Вместо консультанта ответил молчавший до сих пор Оуэн. В отличие от прочих членов кабинета министров, он остался на Земле, и сейчас разговаривал с ними из правительственного бункера в Антарктиде.

— Готов рапорт о повреждениях на остальных кораблях! — остановленный жестом президента, консультант замолк. Накатываясь, алые пятна уже почти закрыли собой зеленые отметки боевых групп.

Телескоп по прежнему смотрел на покалеченный «Белерофон». Старый корабль был немного крупнее современного тяжелого крейсера, но годы проведенные в консервации не лучшим образом сказались на прочности набора корпуса. От удара он полностью потерял ход, и сейчас беспомощно дрейфовал, окруженный разлетающимися обломками. Нос ему исковеркало до неузнаваемости, почти полностью разрушив диск броневой «шляпки». Вместе с носом пропало все вооружение и основные радарные станции. Фактически, «Белерофон» прекратил существование, как боевой корабль, но аспайры все равно решили его добить.

— Прикажите им спасаться! — выкрикнула в пространство аш-Шагури.

Приказ покинуть корабль на «Белерофоне» получили сорок секунд назад, как только штаб соединения проанализировал полученную с линкора телеметрию. Но даже в спокойной обстановке учений, первые космонавты добирались до спасательных капсул за три с половиной минуты. Сейчас же, контуженные и травмированные сотрясением они едва начали свой долгий путь к спасению. Там их и застал новый удар.

Потеряв ход, «Белерофон» слегка развернуло, подставляя вражеским снарядам правый борт. Сметенная прошлой волной пылевая завеса уже не могла проредить нацеленный на линкор пучок, и в слабо бронированный борт ударило не менее сотни сгустков. Они финишировали почти одновременно, и для человеческого взгляда весь борт полыхнул одним грандиозным взрывом. Его мощность лишь на порядок уступала тому взрыву, что в древности уничтожил Хиросиму, и корпус старого линкора не выдержал, раскрывшись подобно консервной банке.

Аш-Шагури отвернулась, успев заметить, как ударили из вскрытых внутренностей «Белерофона» фонтаны испаряющегося водорода. Затухающий взрыв подсветил их, как концертный прожектор подсвечивает облака дыма. Все стало ясно даже ей, линкор «Белерофон» выбыл из состава флота.

— Потери? — стараясь не выдать дрожи в голосе спросила аш-Шагури.

— Уничтожены линкоры «Белерофон» и «Тюмень», серьезные повреждения получили «Дакота» и «Фон Браун», есть попадание в «Королев», повреждения уточняются. Аспайры перенесли огонь на крейсера.

Аш-Шагури едва не схватилась за голову, лишь необходимость сохранять лицо удержало ее от этого жеста отчаяния. Одним единственным залпом аспайры вывели из строя их линейные корабли. В строю оставались лишь «Потрясатель», и древний «Прометей», чью огневую мощь военные с натяжкой приравнивали к эскортному корвету.

В отличие от старых линкоров, крейсера сразу же начали изменять траекторию, уходя из-под удара. Аспайры, как и в прошлый раз били узким пучком, и сначала аш-Шагури, уже имевшая представление об азах современной войны, нисколько за них не волновалась. Пока не сообразила, что допущенные в командный пункт военные, говорили про пять новых крейсеров. Но шестой, расконсервированный «Рипалс», даже в лучшие годы мог разгоняться лишь на 2.2 грава, сейчас же изношенные ускорители выдавали чуть больше одного. И если вычесть время на поворот, «Рипалс» успевал отойти лишь на километр в сторону. Аспайры же перекрывали круг диаметром втрое больше.

Услышанный диалог консультанта с еще одним офицером подтвердил ее опасения.

— «Рипалс» обречен.

— Угу.

Так просто древний крейсер сдаваться не собирался. Аш-Шагури уже достаточно разбиралась в поступающей информации, чтобы увидеть, как «Рипалс» прикрылся пылевой завесой, отстрелив сразу все имеющиеся на борту контейнеры.

— Молодцы. — Вполголоса пробормотал консультант.

— Но ведь они теперь беззащитны! — одернула его аш-Шагури.

Капитан первого ранга удивленно моргнул, и уважительно посмотрел на президента.

— Облако такой плотности прикроет «Рипалс» минут на шесть, а я думаю, что аспайры ограничатся двумя-тремя выстрелами и переключатся на другие цели. По крайней мере, он сумеет выйти на рубеж торпедного залпа.

Пять новых крейсеров вышли из под удара с большим запасом времени, а «Рипалс», как и предсказывал консультант, обошелся без попаданий. Без прямых попаданий. Крейсеру изрядно досталось от рассеянной плазмы, плотность залпа была достаточной, чтобы на носовую оконечность пришлось несколько десятков грамм ионизированного газа. Нос корабля окутало сплошное покрывало огня, на сей раз его было видно даже в оптическом диапазоне.

«Рипалсу» начисто снесло фронтальные антенны, выжгло сенсоры, и, несмотря на закрытые броневые заслонки, повредило фокусирующие зеркала главного калибра. Теперь из противокорабельного вооружения на древнем крейсере оставались лишь четыре пусковые установки. Но, главное, он сохранил ход, и по-прежнему мог отвлекать на себя врага.

— Новый залп, бьют по старым крейсерам.

— Зачем? — тут же поинтересовалась аш-Шагури. — Ведь с их точки зрения «Рипалс» не получил попаданий. Не проще ударить широким конусом по тем, которые попытались увернуться?

— Не проще, госпожа президент, — замотал головой консультант. — Если ударить широким залпом, то крейсера отстрелят пыль, в эффективности которой аспайры уже убедились. А старые корабли несмотря на щит все таки получают повреждения. Выбор очевиден.

Получившие предупреждение из штаба, старые крейсера повторили действия «Рипалса», истратив все оставшиеся на борту контейнеры. Вот только на этот раз, без попаданий не обошлось. Из-за необходимости поддерживать достаточную плотность завесы, облако получалось очень маленьким, едва прикрывая фронтальную проекцию корабля. И поэтому требовалось очень четко выдерживать ось корабль-враг. Поскольку квалифицированных докеров не хватало, к работам привлекали волонтеров, и один из контейнеров на старом крейсере «Эбдиел», закрепили с небольшим отклонением. С очень небольшим, отлетев на пятьдесят километров, облако ушло всего на 600 метров в сторону, но этого хватило. В завесе появилась область, где плотность пыли была недостаточной.

Пакет плазмы ударил ровно по центру носа, легко проломив противолазерную броню, и прошел дальше, круша и ломая все на своем пути. Два отсека, прилегающих к точке попадания выжгло начисто. Остальным кораблям тоже немало досталось, удар недостаточно рассеянной плазмы выделял столько кинетической энергии, как если бы на каждом метре обшивки детонировало по полтора килограмма взрывчатки. Такой взрыв сносил все, что не прикрывала броня, и флот Лиги лишился еще нескольких орудий главного калибра.

Но несмотря на потери, Резервный флот все ближе и ближе подходил к вражеским порядкам. Применение пластиковых завес снизило эффективность вражеского огня в несколько раз, и теперь появлялась реальная возможность прорваться мимо двух вражеских соединений. И не просто прорваться, а нанести ударным флотам ощутимый урон!

— Госпожа президент, аспайры начали перестроение ордера! — удивленно воскликнул консультант. — И они пропустили залп!

— Что? — тут же напряглась аш-Шагури. Четверть века в политике научили ее опасаться нестандартных вещей.

— Секунду, — извиняющимся тоном попросил консультант, — идет анализ данных.

— Доложите в общих чертах!

— Перезарядка их орудий занимает около минуты, время очередного выстрела прошло тридцать секунд назад. Но вместо выстрела, их флоты сбросили щиты и начали расходиться.

— И что это должно означать? — озвучила аш-Шагури общий вопрос.

Консультант слегка замялся, подбирая слова.

— Есть несколько версий, — он задумчиво почесал переносицу, — мы склоняемся к тому, что аспайры наконец-то собрали достаточно информации о пылевой завесе, и нашли ей противодействие. Их маневр заставит наши корабли прикрываться не с двух векторов, а сразу с трех. И что хуже всего, сейчас они накапливают энергию мобильных орудий.

— Зачем?

— Как вы помните, первые четыре залпа аспайры выпускают с интервалом в семнадцать секунд, после чего скорострельность падает до одного выстрела в шестьдесят две секунды. Разумно зарядить накопители во время маневра.

От аш-Шагури не укрылось, как на стенном экране нервно забарабанил пальцами по столешнице адмирал Масори. И решительно, словно бросаясь в холодную воду, она спросила.

— К чему вы клоните, капитан первого ранга?

— Наши корабли выходят на дистанцию пуска торпед через двенадцать минут. Аспайры готовятся сбивать торпеды, много торпед… — консультант тоже посмотрел на нервничающего Масори, и добавил: — Или они собираются обстрелять наши корабли, когда те начнут их запускать.

Ударные флоты аспайров расходились с потрясающей слаженностью, так словно были одним организмом. Экономя время, они сбросили щиты, которые почти мгновенно тускнели и рассеивались, напоминая далекие туманности. Один из флотов ускорялся, один продолжил лететь по инерции, а два других начали торможение. Мысленно аш-Шагури достроила их траектории, и у нее получалось, что аспайры растягивались по невидимой линии, на которую подобно колесу на ось насаживался ордер Резервного флота. Конечно, если бы у них хватило времени для завершения маневра.

— Скорее всего, они завершат ускорение к моменту нашего выхода на дистанцию запуска торпед.

— И? — подняла голову аш-Шагури.

— Их флоты успеют разойтись почти на две тысячи километров, — консультант покачал головой. — В итоге, нашим кораблям придется закрываться уже с трех направлений.

Выводы штабных аналитиков оказались верными. Через две с половиной минуты аспайры прекратили разгон, и снова начали выставлять щиты. Они явно готовились к моменту пересечения рубежа в пятьдесят тысяч километров, вот только сюрприз приготовили для них. Командование флота решило не запускать торпеды с максимальной дальности, а подождать, пока те смогут маневром обогнуть щиты. Поэтому, когда из-за свежевыставленных щитов выглянули готовые к стрельбе мобильные орудия, по ним ударили протонные излучатели с новейших фрегатов и флагмана.

За вычетом уничтоженных, и тех, что лидировали дивизии такшипов, в строю флота находились шесть фрегатов типа «Котлин». Но два из них еще не прошли ходовые испытания, а на трех к старту не успели закончить пристрелку главного калибра. Поэтому реально эффективный огонь мог вести только один из них.

Зато флагманский линкор «Потрясатель» нес сразу три двухорудийных башни. Его излучатели обладали гораздо более высокой точностью, и на треть большей мощностью, чем протонники фрегатов. И все три его башни синхронно развернулись, выцеливая изготовившихся к стрельбе аспайров.

— Флот открыл огонь, — проинформировал аш-Шагури консультант.

С максимальной дистанции точность оставляла желать лучшего, поэтому попасть удалось лишь «Потрясателю». Сразу двумя пучками разогнанных частиц.

Мобильное орудие аспайров практически не несло брони, и взрывы дошли до хрупких обмоток ускорителя. «Карандаш», длинной в полторы сотни метров внешне почти не пострадал, и даже сохранил ход, но из дальнейшего сражения выбыл. Вихляя, и с заметным трудом разгоняясь, орудие уползло за край щита.

Ответ аспайров не заставил себя ждать, орудия прекратили накопление энергии, и почти одновременно разрядились по наглецам. В «Потрясатель» полетели заряды сразу с шестнадцати орудий, и подлетное время уже не позволяло контейнерам отходить на оптимальное расстояние, их приходилось подрывать гораздо раньше.

— Наведите телескоп на «Потрясатель»! — быстро скомандовала аш-Шагури. Ей хотелось своими глазами увидеть, что случится с новейшим линкором после такого обстрела.

Не зная разгонных характеристик флагмана, аспайры постарались закрыть возможные коридоры ухода с гарантией. Но одновременно, это уменьшило плотность роя, и на всю площадь лобовой проекции пришлось всего два десятка сгустков. Вот только эти сгустки уже не успели рассеяться в безвредный газ. В лобовую броню линкора ударили все еще опасные облака остывающей плазмы. И если раньше пламя от попаданий покрывало броню тонким слоем, то теперь на темном, едва заметном среди звезд носу «Потрясателя» на миг засияли внушительные шары разрывов.

С трудом отведя глаза от этого гипнотизирующего зрелища, аш-Шагури посмотрела на экран, где потирал бок адмирал Югай. Судя по тому, как он согнулся, линкор ощутимо тряхнуло при попадании, но адмирал как ни в чем не бывало продолжал раздавать приказы. Забрало его шлема было наглухо закрыто, и она ничего не слышала, но моторика движений узнавалась сразу. Командующий продолжал руководить сражением.

— Как флагман? — повернулась она к консультанту.

— Лобовая броня не пробита, — после короткой паузы ответил тот. — Есть незначительные повреждения второй и третьей башен главного калибра, но они вполне боеспособны.

Заметив некоторую недоговоренность, аш-Шагури спросила прямо.

— Что-то еще?

— Два попадания во фрегат «Либертад», телеметрия с него потеряна, но судя по наблюдениям радарных постов, корабль сохранил ход.

— Он боеспособен?

— Возможно способен запускать торпеды, госпожа президент. Мы ждем возобновления связи.

В «Потрясатель» попали незадолго до того, как перезарядился его главный калибр. Сотрясение от удара задержало выстрел еще секунд на десять, пока автоматика заново проводила юстировку орудий. Поэтому башни линкора зашевелились уже после того, как бездарно отстрелялись фрегаты.

На этот раз попадание вышло только одно, зато очень удачное, протонный пучок угодил мобильному орудию прямо в жерло разгонного блока. По странному стечению обстоятельств, это было то самое орудие, два сгустка которого угодило в невезучий «Либертад». Как и фрегат оно потеряло возможность стрелять, и с развороченным стволом поползло за щит.

— Этак у нас корабли кончатся быстрее… — недовольно заметила аш-Шагури.

— Госпожа президент, — внезапно прервал ее Масори, — через несколько минут флот выйдет на дистанцию пуска торпед…

Спросить, при чем тут это, аш-Шагури не успела.

— Новый залп, враг бьет по грузовым судам, по тяжелым грузовым судам!

Это из-за «Потрясателя», догадалась аш-Шагури. До его выстрела аспайры били только по знакомым силуэтам, выбивая боевые корабли. Но после двух уничтоженных «карандашей», они решили исправить свою ошибку. Или совершить новую, этого аш-Шагури пока понять не могла.

— По два орудия на грузовик, один залп рассеянный, перекрывая коридор, второй узкий, для пробоя завесы.

— Это плохо? — спросила она.

— На гражданских судах у нас всего по одному контейнеру с пылью. Аспайры бьют с двух векторов, поэтому вероятность попадания очень велика. И…

Прежде чем он закончил, снаряды аспайров достигли целей.

Космонавтов транспортных кораблей никто не готовил для боя, а их системы обнаружения рассчитывали на обнаружение метеоритов по курсу судна. Поэтому о возникшей угрозе там узнали лишь когда со штабных кораблей пришли экстренные директивы. Люстровым контейнеровозам предписывалось немедленно прекратить ускорение, и отстрелить пылевую завесу. Без указания вектора, на разворот уже не оставалось времени.

Но времени все равно не хватило, самую быструю реакцию показал контейнеровоз «Атланта лайн», отстрелив контейнер через тридцать шесть секунд после того, как сенсоры флота определили направление залпов. Лишь за четыре с половиной секунды до момента «ноль». Слишком поздно.

Раскрыться контейнеры не успели, и пятнадцать тяжелых грузовиков исчезли во вспышке мощностью около десяти килотонн каждая. После такого попадания шансов на выживание у экипажа не оставалось, лишенные брони люстровики разрывало почти до двигательного отсека. Флот разом лишился половины тяжелых грузовиков, или трехсот торпед в залпе.

Но вопреки ожиданиям, следующая волна сгустков полетела не по уцелевшим люстровикам, а по пяти до сих пор не поврежденным крейсерам. Увидев, что кроме отстрела пыли крейсера ничего не предпринимают, аш-Шагури буквально вцепилась в консультанта.

— Почему они не маневрируют?

— Они в любом случае уже не успевают уйти, госпожа президент, а на маневре подставляют борт, — капитан первого ранга облизнул сухие губы, и добавил, — им придется перетерпеть.

Прежде чем снаряды достигли крейсеров, аш-Шагури сообразила, почему аспайры не стали добивать контейнеровозы. Разнеся в клочья половину из них, они убедились, что имеют дело с беззащитными гражданскими судами, и перенесли огонь на военные. Тем самым расписавшись в получении трех сотен «Демиургов».

Но для крейсеров это вышло боком. Подлетное время уже не позволяло распылить завесу на безопасном расстоянии, и все, что оставалось крейсерам, прикрыться со всех опасных направлений, и ждать. Недолго, последний контейнер отстрелили лишь за семнадцать секунд до контакта.

Главный телескоп «Борта № 1» по прежнему смотрел на «Потрясатель», и поэтому аш-Шагури не видела, ни как засияли от плазменного удара носовые оконечности крейсеров, ни как на трех из них вспухли огненные шары прямых попаданий. Пылевая завеса не успела прикрыть всю фронтальную проекцию, и до трех крейсеров сгустки все таки добрались.

— Сильные повреждения на крейсере «Балеарес», телеметрия докладывает о смещении двигателей с оси корабля. У тяжелого крейсера «Аделаида» выбита пятая часть оборонительного вооружения, касательный удар сгустка, — вчитавшись, консультант помрачнел, — госпожа президент, мы потеряли тяжелый крейсер «Адмирал Браун».

— Почему? — аш-Шагури почувствовала вдруг страшную опустошенность и апатию. От нее уже ничего не зависело, и наблюдение за тем, как аспайры избивают флот все больше напоминало ей изощренную пытку.

— Один из контейнеров не раскрылся, и с того вектора крейсер пропустил почти полный залп. Мы потеряли телеметрию с «Адмирала Брауна», госпожа президент, а радары показывают разрушение его корпуса.

— Итого, у нас осталось лишь два неповрежденных крейсера? — сверилась аш-Шагури со списком кораблей.

Консультант на миг опустил глаза.

— На них частично повреждены антенны, и выбита часть оборонительного вооружения. Плазма уже не успевает рассеяться.

— Сколько осталось до запуска торпед?

— Девяносто секунд, госпожа президент.

Слушая консультанта, краем глаза аш-Шагури заметила, как от аспайров понеслись кровавые пятна новых выстрелов. На этот раз пригляделась внимательнее, и обнаружила, что возле каждой из красных клякс указаны цели, в которые те летят. Из них выходило, что как минимум половина мобильных орудий била по фрегатам. По два орудия на каждый, и дистанция уже не позволяла увернуться даже типу «Котлин». Вторая половина по прежнему пыталась добраться до флагмана.

— Какова вероятность попадания? — деловито спросила она.

— Один к четырем по фрегатам, госпожа президент…

На компьютерной модели сражения, она видела, как фрегаты отстрелив по одному из векторов последние контейнеры пыли, развернулись носом навстречу второй волне. И пять из них огрызнулись из главного калибра, добившись еще одного попадания! Пораженное пучком частиц мобильное орудие к ее удивлению взорвалось, немного повредив край выставленного щита. «Потрясатель» на этот раз промахнулся.

А через несколько секунд, до них добралась плазма.

Щедро распыливший пыль флагман снова отделался ударами рассеянного газа, а вот фрегатам пришлось нелегко. Прикрытым лишь с одной стороны, им сначала окатило пламенем борта, а затем, трем из них достались полновесные сгустки.

— Фрегаты «Митчел», «Головко», «Амудсен» потеряли главный калибр, ход будет восстановлен в течении пары минут. «Потрясатель» лишился вспомогательного радара правого борта, — перечислил потери консультант.

Слушая его, аш-Шагури следила за аспайрами, и ничуть не удивилась, когда следующий залп они сделали по прежним целям, добивая. «Потрясатель» как и раньше прикрылся завесой, а фрегатам оставалось лишь уповать на удачу.

Судя по конфигурации залпов, аспайры сообразили, что получив попадание, фрегат на какой-то срок теряет подвижность. И по дрейфующим «Митчелу», «Головко» и «Амудсену», ударили всего по одному орудию, узким пучком.

— Они смогут увернуться? — аш-Шагури вцепилась руками в столешницу.

«Головко» восстановил ход прежде, чем консультант успел ответить. Два остальных по прежнему беспомощно дрейфовали, лишенные хода. Но вдруг от них отделилось другие, более мелкие отметки.

— «Митчел» и «Амудсен» запускают торпеды! — воскликнул капитан первого ранга, и забывшись, выкрикнул: — Давайте ребята!

Экипажи обреченных фрегатов решили хоть как-то отыграться напоследок. Выпустить по врагу уже заряженные торпеды, отвлечь на них часть мобильных орудий, и этим помочь флоту.

От разгоняющихся торпед потянулись к аспайрам пунктирные линии траекторий. Все двадцать четыре «Демиурга» сходились на энергостанции переднего флота. Глядя на них, аш-Шагури пропустила момент, когда плазма добралась до фрегатов, вернувшись в реальность лишь после доклада консультанта.

— «Митчел» и «Амудсен» уничтожены, множественные попадания, потеря телеметрии. Госпожа президент, мы видим сильные разрушения их корпусов, — голос капитана первого ранга потух. — Еще попадания в фрегаты «Белкнап» и «Тракстан», потеря хода у обоих, данные о повреждениях уточняются.

— Почему флот до сих пор не запускает торпеды?! — не выдержала она.

— Скоро мы выйдем на оптимальную дистанцию, госпожа президент.

Аспайры решили не мелочиться, по запущенным с погибших фрегатов торпедам отстрелялось аж два десятка мобильных орудий, остальные ударили по кораблям. По заложенной в электронные мозги программе, «Демиурги» разгонялись по кратчайшей траектории, лишь хаотически маневрируя, сбивая прицел противоракетных средств. Это неплохо помогало против лазеров, но облака плазменной «дроби» перекрывали это маневрирование с гарантией. Три-четыре таких облака накрывали полный торпедный залп фрегата.

Аш-Шагури успела заметить, как совместились с красными кляксами «дроби» отметки торпед, и переключила свое внимание на противокорабельные рои. Те неслись к уцелевшим фрегатам, к четырем типа «Котлин», и двум старым, типа «Нигон».

Истратившие всю пыль «Котлины» покорно развернулись носом к приближающейся смерти, зато «Нигоны» щедро выставили перед собой сразу по три контейнера каждый.

— Флот начал запуск торпед! — склонился над ней капитан первого ранга.

В командном пункте наступила мертвая тишина. Начиналось то, ради чего флот терпеливо переносил избиение. Момент истины, который решит исход сражения. Аспайры здорово проредили торпедоносцев, но и оставшиеся представляли собой внушительную силу. Салия смотрела, как от боевых групп отделяются сотни и сотни торпед, как они ложатся на боевой курс, и все быстрее и быстрее несутся навстречу аспайрам. На экране стало тесно от пунктирных линий, сходясь, те окутывали вражеские корабли своей зеленью скрывая алые пятна флотов.

— В первом залпе 1458 торпед, госпожа президент.

Судя по тому, что она видела на мониторах, аспайры занервничали, да и трудно не занервничать, когда избиваемый вроде бы флот разом выпустил в твою сторону полторы тысячи противокорабельных торпед. Аш-Шагури мало поняла в их судорожных маневрах, но пятна выставляемых щитов опознала сразу. Удивил ее лишь передний флот, щитоносец которого очень быстро выпустил несколько десятков мелких лепестков, прикрывшись ими почти полностью, с пяти сторон. Остальные похоже так не умели, два следующих флота поставили лишь по восемь лепестков, которые даже не перекрывали друг друга, а задний и вовсе развернул только один внушительный блин по фронту.

— Ракетные крейсера аспайров выходят из за щита, — консультант выделил упомянутые крейсера на экране.

— Они хотят сбивать своими торпедами наши? — догадалась аш-Шагури. — Насколько это эффективно?

Капитан первого ранга на секунду задумался.

— Я думаю, следует ожидать размена два к одному. Их торпеды конечно совсем не предназначены для перехвата, но мощность боеголовок достаточна, чтобы уничтожить нашу торпеду при подрыве в радиусе десяти километров.

— И сколько торпед мы потеряем? — выдохнула аш-Шагури.

— Не меньше половины, — капитан первого ранга заиграл желваками. — Если нам повезет…

О том, что случится, если не повезет, консультант умолчал. Да это было понятно и так. На шести оставшихся у аспайров ракетных крейсерах находилось примерно столько же торпед, сколько запустил сейчас Резервный флот. И при размене один к одному, сражение можно было считать проигранным.

Полминуты спустя консультант вновь отвлек ее от экрана.

— Аспайры пытаются сбить торпеды, и судя по конфигурации залпов, они планируют размен два к одному.

— Но почему наши торпеды идут такими плотными группами? — наконец сформулировала мучающий ее вопрос аш-Шагури. Даже на схеме была видна разница между роями, запущенными с военных кораблей и с гражданских судов: первые сразу начали расходиться, вторые все еще шли довольно кучно.

— Торпеды с грузовиков идут по заранее заданной программе, без внешнего донаведения. Боевые корабли могут вносить изменения в полетную программу своих торпед, на грузовиках такого оборудования нет.

— Вы не могли подумать об этом раньше? — аш-Шагури обратилась к консультанту, но бросила взгляд на экран где виднелся контр-адмирал Югай.

— Изначально эта задача лежала на лидерах боевых групп, но мы понесли большие потери среди боевых кораблей. Сейчас решают эту проблему.

— Так пусть решают поскорее! — аш-Шагури кивнула на схему, где алые пятна плазменной дроби уже почти достигли торпед.

Несколько раз разведя большой и указательный пальцы, она увеличила фрагмент схемы с одной из торпедных групп. Всего она насчитала в ней двадцать отметок, которые ускоряясь, все быстрее ползли в выделенном кубике голограммы. Раз в несколько секунд кубик перемещался сам, постоянно удерживая группу в своей середине.

— Смотрите сами, капитан! — подозвала она консультанта. — Эти торпеды кажется запущены с грузового судна?

— Так точно, госпожа президент, с «Эль-Рияда».

Одна из алых клякс коснулась выделенного куба, и тут же в нем на миг мелькнула краснота, а когда она исчезла, торпед летело на три меньше.

— Минус три, капитан! — покачала головой аш-Шагури. — А сколько мы потеряли всего?

— Сто пятьдесят две, госпожа президент.

— Одну десятую?! — ужаснулась аш-Шагури.

— У них осталось времени на четыре залпа, а торпеды уже начали расхождение.

Аспайры тем временем завершили перестроение. Передний флот полностью прикрылся с передней полусферы, два идущих вместе выставили щиты под девяносто градусов друг к другу, заблокировавшись с двух сторон, а остальные направления закрыв отдельными лепестками. И только задний закончил формировать уже привычный плоский блин диаметром около ста километров.

Пользуясь тем, что все мобильные орудия занялись торпедами, корабли вооруженные протонными излучателями начали отстреливать их как в тире.

Вот только стрелять теперь могли лишь «Потрясатель», и три оставшихся в строю фрегата. Остальным требовались еще несколько минут, прежде чем они смогли бы дотянуться до врага лазерными спицами главного калибра.

Дистанция боя сократилась настолько, что даже фрегаты добились одного попадания. Сдвоенный пучок с «Иерихона» вспорол борт высунувшемуся из за лепестка орудию. Удар не был фатален, но толчок сбил прицел, и очередь дроби ушла далеко в сторону.

Зато «Потрясатель» попал сразу двумя башнями, переломив один «карандаш» пополам, а второму изувечив корму и лишив хода. Имея возможность спокойно прицелиться, операторы флагмана начали показывать результаты, словно находились на тренировочных стрельбах. Жаль только, что еще раз выстрелить они успели сразу после того, как вторично отстрелялись аспайры.

— Выбиты еще сто три торпеды. Ракетные крейсера выходят на рубеж атаки!

«Демиурги» расходились все дальше, и при разумной плотности облака дроби, аспайры уже к третьему залпу могли накрыть не больше одной торпеды за выстрел.

— Пятьдесят семь торпед выбито! — консультант наклонился к самой консоли, боясь пропустить что-то важное.

— Почему флот не переносит огонь на ракетные крейсера? — напряглась аш-Шагури, — они же в зоне досягаемости!

— Протонные излучатели не успеют их уничтожить до запуска торпед, а каждое попадание в мобильное орудие выводит его из строя, — консультант запнулся, и подался вперед. — Ракетные крейсера аспайров произвели массированный запуск, более полутора тысяч отметок! Две минуты до перехвата!

— Прогноз? — аш-Шагури смотрела, как переплетаются в голограмме зеленые и алые пунктирные линии. — Что происходит?

— Секунду, госпожа президент…

Пунктиры траекторий начали расходиться, выстраиваясь в такой же круг, в кольцо, подобное тому, что смыкалось сейчас вокруг ударных флотов аспайров.

— Готов первичный анализ! Аспайры идут на размен два к одному… — консультант запнулся. — Поправка, определены приоритеты, они определили наши цели, и в основном прикрывают передний флот. Под атакой около двух третей наведенных на него торпед.

— Тем хуже для остальных, — холодно кивнула аш-Шагури.

Через полминуты количество торпед уменьшилось на пятьдесят три, а еще через пару секунд аспайры потеряли очередные два орудия. Попаданий снова добился лишь «Потрясатель», фрегаты мазали с удручающим постоянством.

— Госпожа президент, сейчас!

Аш-Шагури повернулась к заботливо развернутому голографическому кубу. Пунктирные линии сходились, и было уже понятно, куда и что летит. Она успела заметить как уходили отстрелявшиеся ракетные крейсера, а потом две волны торпед столкнулись.

Зарево полутора тысяч термоядерных взрывов было заметно даже отсюда, в точке, удаленной от места сражения на пять миллионов километров. О том, какой ад творился там, аш-Шагури старалась не думать.

— Ну? — грубо спросила она, в этой грубости пряча свой страх.

— Мы потеряли сорок семь процентов торпед, в основном те, что шли на их передний флот, — капитан первого ранга сверился с обновлениями, — аналитики считают, что в нем собраны новейшие корабли…

— Это я поняла и сама, — выразила недовольство аш-Шагури, но на этот раз консультант прервал ее.

— Мы потеряли еще пятьдесят две торпеды.

— Да сколько же можно?! — буквально прорычала аш-Шагури.

— Уже нисколько, госпожа президент, аспайры не успеют перезарядить орудия!

Его правоту подтверждали и эволюции аспайровских щитов. Орудия уходили за них, а сами щиты сдвигались, преграждая путь надвигавшимся «Демиургам». Меняли построение и торпеды, каждая группа разделялась еще на три. Из этих трех большая сохраняла прежнее ускорение, а две других начали отставать. Люди изобрели способ проламывания вражеских щитов.

— Полторы минуты назад аспайры сбросили щиты, сейчас ставят новые!

— Почему не доложили сразу? — обернулась к нему аш-Шагури.

— Извините, информация мне поступила только сейчас…

Сброшенные щиты разлетались медленно, практически незаметно, а значит, к моменту подлета торпед они все еще оставались серьезной преградой.

— Они успеют выставить новые щиты?

— Да, госпожа президент. Это маленькие щиты, они прикрывают только самые ценные корабли соединений.

— Увеличьте изображение переднего флота! — скомандовала она.

Компьютер послушно выделил нужный фрагмент. К переднему флоту приближались жалкие остатки некогда грозного роя. Около полусотни «Демиургов» шли тремя эшелонами, и аш-Шагури знала, что системы наведения второй настроены на подрыв при ослеплении. Первая, наибольшая волна должна была взорваться непосредственно у самого щита, разрывая его, давай возможность следующим пройти вглубь ордера, и вспыхнуть звездами там. Вот только второй щит…

Зеленые точки наконец уткнулись в лепестки, и мигнув, исчезли. Где-то там, в миллионах километров сейчас высвобождалась огромная энергия. Двадцатимегатонные заряды вспыхивали, разлетаясь потоками жесткого излучения, настолько мощного, что удар этого излучения разрывал плазменный щит, создавая в нем вторичную ударную волну.

Будь это привычный уже стокилометровый диск, его бы разнесло в клочья. У этого флота щит был сегментным, состоящим из нескольких десятков чешуек, и взрывы уничтожили лишь несколько таких «чешуек». Туда, в образовавшиеся прорехи нырнули торпеды следующей волны, где и сдетонировали через тысячные доли секунды, прорывая уже второй слой защиты, открывая дорогу нескольким счастливицам третьей, ударной волны.

Те влетели туда ослепленные и близкими взрывами, и системами радиоэлектронной борьбы аспайров. Какие-то обрывки данных поступали на них с кораблей, но для полноценного наведения этих обрывков не хватало. И они взорвались по заранее заложенной программе.

Для крупного военного корабля двадцатимегатонный заряд был смертельно опасен на расстоянии менее пяти километров от точки подрыва. Нанести серьезные повреждения он мог всего с семи. Но против аспайров сыграл их привычный плотный строй ордера. Шесть прорвавшихся «Демиургов» рванули достаточно близко от носителя мобильных орудий, и постановщика щита.

Больше всего не повезло носителю, один «Демиург» подорвался всего лишь в четырех тысячах метров, и поток излучения буквально взорвал верхний слой обшивки. Ударная волна пошла внутрь корабля, сминая и корежа переборки, и прежде чем она угасла, второй взрыв случился чуть дальше, обрушившись гамма-лучами на другой борт. От такого количества поглощенной энергии началось взрывное испарение брони, и сплющенный с двух сторон корпус носителя не выдержал нагрузок. Неравномерность ударных нагрузок переломила длинный и тонкий корабль пополам.

Щитоносцу повезло больше, он был крупнее носителя почти вдвое, а «Демиург» рванул в семи километрах. Силы радиационного потока хватило лишь на оплавление брони, но эта жесткая ласка гамма-квантов слизнула два из шести эмиттеров магнитного поля. Фактически, новейший флот лишился щитов.

Для аш-Шагури все это буйство красок выглядело гораздо прозаичнее. Просто исчезла одна отметка и потемнела вторая.

Подождав еще пару секунд, и поняв, что больше ничего не происходит, она щелкнула пальцами.

— Фокус на второй флот!

Направленные на второй и третий флота торпеды как раз заканчивали свой путь. И уцелело их гораздо больше. Раза этак в три.

Оба щита заранее расцвели «лепестками», которые постоянно двигались, пытаясь предугадать место, через которое станут прорываться торпеды. Но урок поражения у Иллиона дал людям бесценный опыт. Второй и третий флоты объединили щиты, прикрывшись лишь с двух, наиболее опасных направлений. Но торпеды, которые еще не выработали маршевые двигатели, пошли в обход щитов. Большая их часть тут же взорвалась, обнаружив перед собой наспех выставленные, и еще не сформированные до конца зародыши щита. Но остальные, три десятка «Демиургов», ворвались в ордер, и тут же обратились в шары клокочущего огня.

Из того, как «Демиурги» рванули в ордере переднего флота, аспайры сделали верные выводы, они начали увеличивать интервал между кораблями. Вот только за оставшиеся секунды, разойтись они успели на считанные сотни метров. Но это спасло как минимум один из двух щитоносцев, потому что в итоге, он отделался оплавленным верхним слоем брони. А во второй угодила торпеда.

Термоядерный взрыв в космосе почти не дает света, ведь здесь нет воздуха, который греется излучением. Но щитоносец, почти идеально круглый шар диаметром два километра содержал достаточно вещества, чтобы вспышка получилась не хуже, чем в атмосфере.

Эта вспышка тоже потухла быстро, едва только рассеялась испарившаяся часть щитоносца. От гиганта остался жалкий огрызок, едва ли половина от первоначального корабля. Раскаленный добела, фонтанирующий остатками водорода огрызок. Первая, но не единственная потеря этих двух флотов.

Еще две торпеды рванули неподалеку от энергостанции, заботливо прикрытой персональным щитом. Но взорвавшийся в девяти тысячах метров «Демиург» снес щит, а следующая торпеда, проскользнув мимо вспышки и ослепнув, тут же взорвалась по заложенной в нее программе. В трехстах метрах от кормы.

И этот поток ударил в толстенную броню, породив ударную волну внутри металла. Нагретая до невообразимых температур обшивка испарялась быстрее, чем в ней распространялась ударная волна. Все кончилось мгновенно. Первые двести метров просто испарились, еще метров триста разнесла в клочья наконец-то проявившаяся ударная волна. И от чудовищного, тяжелозабронированного корабля, осталась груда металлолома километровой длины. «Демиурги» не требовали прямых попаданий.

Торпед прорвалось много, и возле двух носителей, их подорвалось сразу шесть штук, на дистанциях от пяти до десяти километров. Конечно столь феерических последствий, как при прямом попадании не получилось, но оба носителя получили серьезные повреждения, лишившись всего, что выступало за пределы броневого корпуса.

Влетевший в третий носитель «Демиург» не взорвался, на подлете он все таки зацепил край разлетающегося щита, и это касание плазмы искорежило торпеду. Взорваться она уже не могла, но за время разгона накопила изрядную кинетическую энергию. Врезавшись в самый краешек борта на скорости 183 километра в секунду, торпеда моментально превратилась в плазму. При этом около половины энергии ушло в цель. 49 килотонн кинетики. Носитель вспороло, как остро отточенный нож вспарывает мертвую рыбу. Корабль сразу потерял ход, и отброшенный ударом, беспомощно вылетел из ордера.

Флоты разом лишились трех из четырех носителей мобильных орудий. Да и самим орудиям изрядно досталось от взрывов. «Карандаши» практически не несли брони, и взрыв даже в десяти километрах выводил их из строя. А взрывов было много, достаточно, чтобы выбить одиннадцать «Карандашей» из оставшихся.

— Фокус на замыкающий флот! — решил проявить инициативу консультант.

Четвертый флот аспайры прикрывали меньше всего, и сейчас к нему подлетало без малого полторы сотни «Демиургов».

К этому моменту орудия аспайров уже успели перезарядиться, но к удивлению и ужасу аш-Шагури, выстрелили они не по торпедам. Плазма полетела по надвигающимся кораблям Резервного флота. И почти сразу, обогнувшие щит по дуге «Демиурги» все разом взорвались среди разбегающихся кораблей.

Взрывов было так много, что они практически слились в один огромный, диаметром больше ста километров шар фиолетового огня. А когда через миг он рассеялся, от целого ударного флота аспайров остался лишь один искалеченный носитель мобильных орудий. Остальные корабли превратились в оплавленные развалины. Четвертый флот прекратил свое существование.

Времени обрадоваться им не дали. Почти сразу, как рассеялись взрывы, офицер-консультант тревожно воскликнул.

— «Потрясатель» под огнем!

Аш-Шагури сначала не поняла, чем вызвана эта его тревога, ведь флагман уже не единожды подвергался обстрелу, и до сих пор не получил серьезных попаданий. Но посмотрев на схему, обмерла. К «Потрясателю» летели выстрелы всех уцелевших орудий противника.

— Он увернется? — спросила она, и тут же пожалела о своей глупости. Слишком тяжелым был этот новейший линкор, и слишком мало оставалось времени.

На «Потрясателе» это понимали еще лучше, поэтому ограничились экстренным доворотом носа в сторону врага. На экране, куда транслировалось происходящее в штабном помещении флагмана, было видно, как прижала людей инерция. Но даже в этом положении они продолжали работать, что-то двигая на сенсорных экранах, или вбивая текстовые команды. Штаб продолжал руководить боем.

— Пятнадцать секунд до удара, — мертвым голосом сообщил консультант.

Крупнейший линкор Лиги закончил доворот, и тут же отстрелил все оставшиеся контейнеры. Увы, слишком поздно, те не успевали даже отойти на минимальное расстояние.

— Эти аспайры храбрые воины, — раздался вдруг в командном пункте донельзя спокойный, и даже веселый голос контр-адмирала Югай. — Почти такие храбрые, как и мы. Ублюдки сделали последний выстрел не по несущимся на них торпедам, а по флагману врага, это требует изрядного му…

Раскрыться до конца контейнеры не успели, и добрая половина сгустков прошла между формирующимися облаками завесы. Немного скошенный нос, усеянный целым лесом антенн взорвался весь и сразу. Сгустков было так много, что даже перекрыв все возможные коридоры ухода, насыщенность залпа оставалась запредельной. Перед смертью аспайры решили забрать самый опасный корабль врага вслед за собой.

Приди сгустки одной волной, корабль возможно и уцелел бы, но плазма шла в линкор длинной очередью, и следующие сгустки попадали в оставленные предшественницами раны. С каждым попаданием все глубже и глубже прогрызая себе дорогу к нежным потрохам линкора.

Закусив до крови губу, Аш-Шагури смотрела, как непрерывными ударами швыряло по штабному помещению изломанные фигурки людей. А ведь до первого попадания все они сидели привязанные в своих креслах!

К своему ужасу, она успела заметить протянувшийся за одной из фигурок кровавый шлейф, и тут переборка вспучилась, пропуская внутрь штаба стену огня. Изображение потухло, сменившись багровой надписью «Сигнал потерян».