Огненное небо

Ракеты с истребителя взорвались в тридцати километрах, и пол главного бункера вздрогнул едва ощутимо. Но для полковника Эндрюса толчки стали зримым доказательством того, что все происходит в реальности. До этих взрывов он относился к порученному заданию, как к разновидности некой игры. И вот теперь пришел страх. И было отчего испугаться, ведь неподалеку от крепости только что взорвались две термоядерные боеголовки, Вне всякого сомнения, датчики снаружи зафиксировали многократное повышение радиации, а толчки он почувствовал и сам.

— Полковник, — голос оператора звучал неуверенно, — кажется мы потеряли радарные станции в Норвегии.

Встряхнувшись, Эндрюс поспешил проверить догадки. Похоже, связист был прав, картинка потеряла и в четкости, и частоте обновления. А это значило, что с минуты на минуту им придется задействовать собственные радары. И ждать удара с орбиты.

Обе группировки аспайров заканчивали первый виток. Экваториальная шла уже над Сибирью, и вот-вот должна была войти в зону досягаемости тяжелых ракет крепости. Судя по показаниям сейсмических датчиков, первые термоядерные бомбы на Землю уже упали. Компьютеры, обработав данные сейсмоанализа, наложили на карту мира первые полтора десятка багровых проплешин.

— Полковник, пять минут до открытия огня! — после сотрясения от взрывов оператор наведения растерял свою наглость.

— Техническая служба! — вызвал Эндрюс второй бункер.

— Слушаю, командующий! — Начальник технической службы, азиат, говорил с редчайшим по нынешним временам акцентом.

— Готовьте радары один и три ко включению через шесть минут.

— Какой первый? — деловито поинтересовался капитан-техник.

— Сразу оба, в резерве оставим второй.

Построенный во время Великой Войны, как называли противостояние с Директорией Марса, «Фонсдорф-2» спроектировали так, чтобы двадцатимегатонный взрыв поражал не более одного объекта на его территории. Без разницы, будь то пусковые установки, или радарные станции. Всего в Альпийских горах укрывались три пусковых площадки ракет, и три радарные станции. Все вместе они занимали квадрат со стороной почти в сто километров и в теории главному бункеру не угрожали даже сверхмощные боеприпасы аспайров.

Поняв это, Эндрюс немного успокоился, и слегка подрагивающими пальцами ввел на консоли разрешение на предварительное наведение. Аспайры шли достаточно низко, держась полуторачасовой орбиты, и на встречных курсах подлетное время «Патриотов» в теории позволяло добраться до набитой смертью туши орбитального бомбардировщика. На высоту 180 километров тяжелая ракета добиралась менее чем за минуту.

— Почему они не бомбят? — задал глупый вопрос оператор связи.

Эндрюс вопрос проигнорировал, и вместо него связисту вполголоса ответил оператор наведения.

— На первом витке истребители разведывали цели. Сейчас посыплется, не огорчайся.

— Тишина! — шикнул на них полковник. — Расчёт коридора траекторий перехвата, готовность?

— Есть предварительное полётное задание по внешнему целеуказанию! — бодро отрапортовал тот.

Довольно кивнув, Эндрюс вызвал начальника тех службы.

— Радары один и три на излучение!

— Выполняю, — отозвался тот. — Полная мощность через двенадцать секунд!

— Наведение, готовность! — Эндрюс видел, как склонился над своей консолью сержант, и нервно сжал кулаки. Только бы не промахнуться.

Секунды шли, все ближе подходили к рубежу атаки аспайры, а оператор все копошился со своей консолью. Эндрюс начал терять терпение, и не отрываясь сверлил его спину взглядом.

— Полетное задание загружено! — наконец обернулся тот.

— Полный залп! — пересохшее горло все-таки сорвалось на хрип.

На трех разнесенных пусковых площадках задрожала земля. Столетние сосны, которыми так гордилась провинция, разлетелись в стороны, словно саженцы. В этих местах любили фотографироваться туристы, и они даже не подозревали, что под этими старыми деревьями скрыты ракетные шахты. Сейчас, раздирая пласты земли, в стороны разлетелись броневые крышки шахтных люков. В погоне за скоростью, их открывали при помощи взрывов. Сначала заряды направленной взрывчатки вскрывали маскировку из земли и леса, а потом срабатывали ракетные бустеры, срывая и отбрасывая в сторону многотонную броневую плиту.

Сразу после этого стремительного раскрытия, из-под земли вырвались подсвеченные изнутри столбы белого дыма, и вверх метнулись сигарообразные тела «Патриотов». Они поднимались на струе раскаленного добела пламени, оставляя за собой дымные следы.

Пламя горело недолго, на высоте десяти километров «Патриоты» отстрелили выгоревшие твердотопливные ускорители, и включили маршевые двигатели. Пламя исчезло, вместо него далеко позади ракет начал светиться сам воздух.

На «Патриотах» стояли примитивные термоядерные двигатели, далекие предки современных прямоточных двигателей на торпедах Военно Космического Флота. В них шла самоподдерживающаяся термоядерная реакция, и хлеставшая из сопел плазма была столь горяча, что светила в ультрафиолете. Эта плазма нагревала окружающий воздух, он-то и образовывал тот быстро тускнеющий хвост, что тянулся за рвущимися в небо ракетами.

— Птички вышли, сэр! — с запозданием в несколько секунд доложили ему из технического бункера.

Птички вышли не все, со своего места Эндрюс видел, как на схеме загорелось сразу две отметки об отказе при старте. Но сорок три «Патриота» неслись вверх на копьях ядерного пламени. И теперь все зависело от того, как на эту угрозу отреагируют аспайры, что смогут ей противопоставить.

Бомберы висели на сто тридцать километров ниже остального флота, да и уцелевшие мобильные орудия были сейчас развернуты в космос, и вниз могли стрелять только оборонительные турели носителей АКИ. Да и они среагировали не сразу, видимо не ожидая атаки с того направления. Ведь там только что отстрелялась и была накрыта целая батарея ПВО.

Это заминка дала «Патриотам» несколько лишних секунд, за которые у них выгорели бустеры, и включились маршевые движки. Резкое увеличение тяги похоже сбило аспайрам прицел, поскольку как раз в этот момент аппаратура зафиксировала выплески энергии, характерные для работы оборонительных лазеров. Но первый «Патриот» распух клубком огня лишь через шесть секунд после этого.

«Патриоты» заходили на цель под очень неудобным для обороны ракурсом три четверти. Хаотически меняя тягу, и рыская из стороны в сторону, ракеты были малоуязвимы для лазерного оружия. Даже попав, луч не успевал влить в одну точку достаточно энергии. На ракетах появлялись разрезы и проплавы, но рассчитанные на прорыв через атмосферу, «Патриоты» были крепкими орешками.

Но это не могло продолжаться вечно, а при суборбитальных скоростях требовалась почти минута, чтобы выкарабкаться со дна атмосферного колодца. В несколько раз больше, чем находятся под огнем торпеды боевых кораблей. И на экране одна за другой начали гаснуть зеленые черточки «Патриотов».

— Сбито семнадцать птичек!

Эндрюс едва обращал внимание на назойливый голос оператора. Все необходимые цифры он видел и сам.

— Двадцать две!

— Наведение, контроль птичек? — пересохшее горло полковника резануло болью, но не было времени сделать глоток из стоявшей рядом чашки.

— Готовность к приему команд!

Древность ракет и систем их наведения, похоже сыграло на руку людям. Современные аспайрами глушились на раз, но столкнувшись давно забытыми в Лиге кодами шифрования, им просто не хватило времени на взлом абсолютно других протоколов связи.

— Установить подрыв в четырех километрах от цели!

— Принято, подрыв в четырех… — и через пару секунд. — Программа загружена!

На базировавшихся в «Фонсдорфе-2» ракетах стояли моноблочные боеголовки мощностью в пятнадцать мегатонн. Такой взрыв разрушал тяжелый корабль с трех километров. В четырех он наносил тяжелые, но не смертельные повреждения. Принимая это решение Эндрюс рисковал, но у «Патриотов» появлялся лишний шанс, ведь эффективнее всего огонь ПРО становился на последнем участке траектории.

И оказался прав. Их ракеты выметали быстрее, чем те карабкались на орбиту. Стокилометровую отметку преодолело меньше половины запущенных птичек. Но ракеты теперь развернулись к обороняющимся своей самой бронированной частью, носовыми обтекателями. Цифра оставшихся «Патриотов» чуть замедлила свой бег к нулю.

Внешне невозмутимый, Эндрюс обмирая от страха, глядел, как медленно ползут отметки ракет к алому пятну бомбардировщика. То одна, то другая гасли, это случалось почти каждую секунду, и больше всего полковник боялся, что ракет не хватит на все оставшиеся до подрыва секунды.

Будь у аспайров немного больше времени, или сгруппируй они свои корабли немного иначе, «Фонсдорф-2» истратил бы древние ракеты впустую. А так, на финишную прямую вырвалось сразу два «Патриота». Идущий первым тут же получил четыре импульса, распахавших термозащиту носа. Но потеря управления уже не значила ничего, неуправляемый кусок металла несся прямо на бомбардировщик.

На нем тут же сосредоточилась большая часть оборонительных турелей, быстро исхлестав ракету до потери конструкционной целостности. Но своей гибелью та открыла дорогу последнему «Патриоту». В четырех километрах от борта чужого корабля вспыхнуло новое солнце.

На этой высоте плотности воздуха уже не хватало, поэтому ударной волны не появилось, вместо нее по чужому кораблю хлестанула физически плотная стена излучения. Верхние слои брони моментально испарились, вдавили переднюю половину корпуса внутрь. По бомбардировщику словно ударили огромной кувалдой.

Но главное было в другом. Ракета взорвалась по курсу бомбардировщика, и воздействие взрыва слегка замедлило аспайра. Незначительно, но высота орбиты, и без того критически маленькая, стала уменьшаться. Бомбардировщик начал падение в плотные слои атмосферы.

Наблюдатели с земли видели, как мигнули и тут же погасли маршевые дюзы поврежденного корабля. Кто их запустил, люди так и не узнали. Были ли это пережившие сотрясение члены экипажа, или двигатели включила автоматика? В любом случае, попытка оказалась неудачной, да еще и в районе кормы сверкнуло что-то похожее на взрыв. Больше активности на корабле засечь не удалось, и безмолвный бомбардировщик продолжил свое долгое падение на планету.

— Господи, мы попали! — помимо воли вырвалось у полковника Эндрюса.

Секунду в бункере царило молчание, затем его своды заполнили крики радости. Молчавший три столетия «Фонсдорф-2» с лихвой окупил все расходы и на строительство, и на содержание.