Огонь для Проклятого

Глава девятая: Хёдд

Кажется, я забываю, как дышать, а сердце в груди останавливается, чтобы в следующее мгновение припустить таким галопом, что аж больно за хрупкими ребрами.

Мне не послушалось? Она точно сказала про чернокнижника? Ведь именно так все называли заклинателя Костей.

— Он прилетел на железном драконе, — начинает тараторить Мора. — Упал с небес камнем. Весь в черном, бледный, глаза горят. Думаю, сейчас идет сюда.

Последние слова слышу уже, когда выбегаю прочь из комнаты. Не знаю, зачем, но подхватываю Хельми на руки и несусь уже с ним. Он думает, что я с ним играю, но быстро успокаивается и смотрит на меня с откровенной тревогой. Наверное, мое безумие настолько очевидно, что пугает даже его.

«Прости, родной, твоя мама совершенно не в себе…»

Видимо, слух о странном госте, я пока не рискую называть его Келом, разнесся уже по всему Большому Дому, потому что ловлю на лицах охранителей и слуг странные растерянные выражения лиц.

Запрещаю себе думать. Запрещаю предполагать.

Пустая голова. Абсолютная глухая пустота.

Только бы побыстрее оказаться на улице…

Выскакиваю в утренний мороз, как есть — в одной длинной ночной рубахе, босая, прижимающая к себе притихшего сына.

Следом вылетает Мора, отдувается, что-то бубня себе под нос, и набрасывает мне на плечи меховую накидку. Кутаюсь в нее, едва переставляя ногами, на которые добрая женщина натягивает свободные сапоги. Мой же взгляд направлен туда, к внутреннему кольцу частокола, возле которого возвышается темная фигура застывшего дракона. Халларны тоже здесь — рассыпались по внутреннему двору. Их немного, но с каждым мгновением становится все больше. Похоже, прибытие утреннего гостя стало неожиданностью даже для них.

И он идет. Вижу высокую, укутанную в черное фигуру. Идет медленно и неотвратимо. И я уже знаю, что это Кел’исс. Знаю просто по походке, по тому, как немного исподлобья осматривается по сторонам. Готова поклясться, что при этом улыбается своей неизменной усмешкой, следы которой я каждый день вижу на лице моего… нашего сына.

Дергаюсь было, чтобы бежать к нему, кричать, рвать горло в клочья, вырвать ответ, где он пропадал все это время. Как мог бросить меня?!

Но остаюсь стоять на месте.

А он, точно нарочно, идет спокойно и вольготно. И мне кажется, что в целом мире остался только Кел — все остальные вокруг просто остолбенели и наблюдают. Даже снег прекратил, даже ветер стих.

Скрип приближающихся шагов по снегу — точно удары по моим натянутым нервам. Раз, другой — этот звук почти гипнотизирует меня, заставляет выбросить из головы все иные звуки.

Он очень исхудал, но по-прежнему выгляди так, будто его лицо вырубил из белого мрамора самый искусный в мире мастер. В немного запавших глазах знакомый насмешливый взгляд. И этот взгляд облизывает меня с головы до ног — наглый, уверенный, обжигающий.

Сглатываю наполнившую рот слюну.

Я даже не знаю, что ему сказать.

Мне одновременно хочется и броситься ему на шею, и сбежать, спрятаться, сделать вид, что ничего этого нет, что мой Кел так никогда и не вернулся. Так будет проще — мне проще. Потому что Хёдд сегодня и Хёдд полгода назад — две совершенно разные женщины. Но если вчерашняя Хёдд видит в Кел’иссе любимого мужчину, то Хёдд сегодняшняя видит в нем чужака, появление которого принесет только проблемы. И мне самой противно от подобных мыслей.

— Здравствуй, Хёдд, — говорит он, остановившись от меня на расстоянии шагов четырех. — Прости, что задержался. Оказывается, даже заклинатель Костей не в силах со всем справиться.

— Здравствуй, Кел’исс, — проталкиваю слова через внезапно пересохшее горло. — Рада видеть тебя в добром здравии.

Стою прямо, точно кол проглотила.

Несколько мгновений он смотрит на меня — и я замечаю тень не то удивления, не то недовольства, скользнувшую по его лицу и быстро исчезнувшую без следа.

— Рада ли? — усмехается он. — И что, даже не пригласишь меня в дом? Извини, что без предупреждения. Но, признаться, я немного устал с дороги. Отвык, знаешь ли, от долгих перелетов, да и погода мерзкая. Ты же знаешь, зима — совсем не мое время.

— Знаю, — говорю уже спокойно, даже получается выдавить из себя нечто, похожее на улыбку. Надеюсь, достаточно радушную. — Разумеется, Большой Дом всегда рад высокородным гостям. Я прикажу накрыть стол в трапезном зале.

Не так я представляла нашу встречу. Даже близко не так. Но там, в своих мечтах, я была абсолютно свободна. Не зависела от чужого слова, а от меня не зависели чужие жизни. И мне до сжавшегося в трепещущий комок сердца больно видеть перед собой Кел’исса и не иметь возможности даже коснуться его.

Никогда не желай того, чего не в силах принять.

Боги, но я все равно благодарна вам за воскрешение Кел’исса. Он должен жить. Обязан. Даже если одной глупой маленькой северянке больно на него даже смотреть.

Кел кивает и предлагает мне первой следовать к гостеприимно распахнутым дверям. Поворачиваюсь к нему спиной и иду, а по плечам и ниже точно раскаленными плетьми прохаживаются. Как же трудно держать себя в руках, как же трудно оставаться спокойной хотя бы внешне. Но внутреннюю буря я точно не силах победить. Меня едва не колотит, лицо то горит жаром, то покрывается холодным потом.

Хорошо еще, что Хельми лежит на руках тихо и почти не шевелится. А Кел видел его под моей накидкой? Наверняка видел.

В трапезном зале уже суетятся слуги, споро накрывают на большой отполированный стол.

— Располагайся, — указываю Келу на ряд из нескольких кресел с высокими спинками — места для важных гостей.

Сама же усаживаюсь напротив, между нами несколько метров свободного пространства: слишком много для женщины, которая может вновь обрести своего любимого мужчину, но абсолютно достаточно для женщины замужней и уважаемой.

Кел’исс наливает себе вина и салютует мне кубком. Отвечаю ему, но к вину не притрагиваюсь. Заклинатель же выпивает сладкий терпкий напиток в пару больших глотков. Глубоко вздыхает, жмурится, а затем откидывается на спинку, устраивается поудобнее.

— Как дела? — спрашивает Кел, осматриваясь по сторонам, будто надеется выискать взглядом какие-то изменения.

— Слава богам, все хорошо. Ты появился очень вовремя… — не знаю, зачем собираюсь сказать ему об этом, но голова действительно разрывается от мыслей — и я просто не знаю, какую из них ухватить. — Через несколько дней начнется Белая ярмарка.

— Большое дело, — кивает тот. — Ну а вообще, как с личными делами?

Я понятия не имею, знает ли он о моем новом замужестве. Но скрывать этот факт будет глупо и трусливо. Я бы предпочла рассказать ему об этом потом, позже, когда вокруг не будет десятков внимательных глаз и ушей. В том числе халларнских. Впрочем, совершенно без разницы, кто услышит нечто такое, что не должна говорить замужняя женщина чужому для нее мужчине. Северные законы здесь куда суровее халларнских.

— Прости, я повторно вышла замуж, — выпаливаю на одном дыхании, пока трусость не взяла верх.

Ну вот, я сказала это.

— Как это так? — удивляется Кел’исс. Черты его лица заостряются, брови сходятся к переносице, а суровый взгляд не обещает ничего хорошо. — Вроде бы, когда мы виделись в последний раз, ты уже была замужем. Или я ошибаюсь? Погоди, дай подумать… — он явно деланно закатывает глаза, якобы размышляя, — точно была. За мной! Ты — моя жена, Хёдд!

Он говорит абсолютно спокойно, но у меня мурашки по коже. И не от страха, от осознания, какую же ошибку я совершила, соглашаясь на новую кандидатуру на место заклинателя Костей, предложенную мне Императором Эром. Не уверена, что у меня вообще был выбор. Но я точно могла хотя бы попытаться оттянуть новую свадьбу, хотя тянуть дальше было уже нельзя.

— Уже нет, — говорю на удивление уверенно.

Какое-то время мы просто пикируемся взглядами — и мне кажется, что только что услышанная новость для него вовсе не новость.

— Кто он? Имя? — отрывисто, на грани рыка.

— Лорд Магн’нус, первый поверенный Императора Эра в Северных землях.

— Слизняк! — Кел с выражением глубокого презрения сплевывает себе под ноги. — И где он? Почему не встречает Имперского заклинателя?

— Он вернется через пару дней.

— Дела Империи, — скалится Кел’исс и резко встает на ноги, отчего служанка, ставящая на стол блюдо с тушеным мясом и картофелем, отшатывается, едва не уронив еду на пол. — Ладно, отбросим официальный тон, — он снова осматривает зал, а потом начинает приближаться ко мне.

Я знаю, что он не сделает мне больно, не ударит и даже не накричит. Я всегда была для него отдушиной в бесконечной кровавой бойне, сквозь которую он шел последние годы. Он всегда успокаивался рядом со мной, терял весь свой гнев и надменность.

— Мне нужен мой сын, — говорит так, будто сообщает о чем-то совершенно заурядном, будто хочет унести с собой тот самый кубок, из которого только что пил вино. — Покажи мне его.

«Он знает о сыне!»

Но от кого? Впрочем, не все ли равно? Я понятия не имею, где Кел’исс все это время пропадал. Вполне возможно, ему докладывали обо всем, что здесь творится. К чему был тот вопрос о личном? Игра? Издевка? Чувствую себя какой-то… обманутой, что ли.

И все же он имеет право видеть своего сына. Осторожно распахиваю накидку. Хельми сидит на моих коленях и с интересом крутит головой.

Кел ускоряется и в пару больших шагов оказывается возле моего стола, затем одним движением перелетает через него. Помимо собственной воли отмечаю, насколько тяжелы его движения, Кел’исс никогда не был великим бойцом, способным с легкостью преодолевать замысловатые полосы препятствий, подолгу махать мечом или сутками лежать в засаде. Его сила совсем в ином умении. И все же он никогда не запускал себя и физическим тренировкам уделял много времени.

Вижу беспокойство среди своих охранителей, но показываю им рукой, что все хорошо.

Халларны тут же, но пока не проявляют никакой реакции на происходящее. Впрочем, расслабленными они тоже не выглядят — жесткие цепкие взгляды буравят и моих охранителей, и слуг, и вообще все углы трапезного зала. Напряжены все. Еще немного — и от этого напряжения в воздухе начнут проскальзывать небольшие молнии.