Она мое безумие

Глава 40. Меланхолия Греха

Изабелла.

Конец — это начало чего-то нового.

Когда я бросила пистолет на землю, металлический звон ударился о холодный асфальт и эхом разлетелся в ночной тишине, как конец свершившегося.

Я с ухмылкой окинула взглядом всех присутствующих. Никто не осмелился даже сделать шаг в мою сторону. Они знали — любое движение против меня станет их последним. Ведь каждый из них прекрасно понимал, что слово Влада Кадагона — закон. Если что-то случится со мной, последствия будут ужасающими.

Кирилл, держащийся за колено, корчился от боли, но продолжал стоять, будто прикусывая губу, чтобы не застонать. Его друг, Денис, подбежал к нему и схватил под руку, пытаясь поддержать и облегчить страдания, хотя знал, что рана глубока и помощь ему не под силу.

— Было весело провести с вами время, — сказала я, разрывая напряженное молчание. Мой голос прозвучал спокойно, но в нем было что-то ледяное, от чего у присутствующих кровь застыла в жилах.

Я повернулась и направилась к своей комнате, не оглядываясь. Позади меня послышались тяжелые шаги. Двое мужчин, вероятно, решили все-таки выполнить свою работу. Но мне это не волновало.

Когда я вошла в спальню, передо мной простиралась тишина, но не та, что приносит покой. Это была глухая, предвещающая бурю тишина. Я понимала, что назад пути больше нет. Всё, что я сделала, что задумала, уже привело меня к тому, что уже было преднаписано. Но это не пугало меня. Наоборот, чувство удовлетворения медленно разливалось по телу, как сладкий яд, растекающийся по венам.

Я нашла ванную комнату, её мраморные стены отражали мое внутренние состояние. Щелкнула выключателем, и холодный свет залил помещение, обнажая каждый уголок, каждую каплю крови, оставленную на моем теле. Я направилась к душевой, сердце гулко стучало в груди, отзываясь в висках.

Секунда колебаний, и я решительно повернула кран. Вода срывалась вниз сильным потоком, обрушиваясь на меня ледяным ударом. Я шагнула под этот шквал, позволив ему обнимать меня своими беспощадными струями. Взгляд зацепился за алые ручейки, которые тонкими лентами стекали по моему телу, смешиваясь с водой. Я знала, что это не просто грязь. Это кровь, память о сегодняшем сбытии, которая, казалось, стремилась удержаться на коже, но постепенно сдалась под напором холодной воды.

Когда я подняла лицо, чтобы смыть с него капли, красные потоки на секунду ослепили меня, превращая реальность в странное, жуткое видение. В тот момент мне показалось, что вода окрашивает всё вокруг в багровый цвет, будто сама комната пыталась утонуть в крови.

Пальцы дрожали, когда я начала мыть волосы, чувствуя, как они становятся тяжелыми и вязкими от крови. Струи воды проходили сквозь них, как через шелк, но этот шелк был пропитан страхом и болью.

Каждое движение было будто ритуалом очищения, попыткой избавиться от ужаса, что крепко сцепился с моим сознанием. Но чем дольше я мылась, тем больше понимала, что эта кровь — не просто след от событий. Она была частью меня, отпечатком, который уже никогда не смыть.

— Изабель, тебе понравилось? — раздался хрплый голос, словно из ниоткуда.

Вода текла по моему телу, обжигая кожу горячими струями, но я не могла оторвать взгляд от Влада, стоящего напротив меня за пределами душевой. Его фигура казалась тёмным силуэтом на фоне тусклого света ванной, и в этой полутени был он — спокойный и уверенный, словно хищник, наблюдающий за своей добычей. Я не могла сказать, сколько времени прошло, но оно казалось бесконечным, если он успел стать частью этого кошмара.

В моем сне его лицо было пустым и безжизненным, но сейчас его лицо исказила жуткая усмешка, а глаза пылали ярким, непередаваемым светом. Я ненавидела этот взгляд, который казался способным проникнуть в самую глубину моего существа, изучая каждый мой шаг, предугадывая каждое движение.

Каждый элемент его присутствия раздражал меня — от того, как он выглядел идеально собранным, несмотря на глубокую ночь, до его разрушительной энергетики, проникающей в воздух.

Я была абсолютно голой перед ним, и каждый взгляд, что я могла поймать, был словно нож в сердце. Прикрыться, значило бы показать слабость, а слабость — это то, что этот монстр ждал, чтобы воспользоваться.

Гордо повернулась к нему, не замечая, как вода продолжала струиться по моему телу, и при этом на моем лице появилась улыбка. Внутренний холод от его присутствия не мог затмить огонь, который горел в моем взгляде.

— Тебе понравилось? — тихо, но с явной угрозой спросил монстр еще раз, его тёмные глаза, словно магнит, притягивали мой взгляд.

Я чувствовала, как его глаза проникает в самую глубину моей души, разбирая меня на маленькие частицы, но не отрывался ни на мгновение.

Он ни разу не посмотрел на моё обнажённое тело. Я стояла перед ним, обнаженной, но его внимание оставалось прикованным только к моим глазам. Этот жест был неожиданным, почти пугающе неуместным, особенно после того, как он ворвался в ванную, будто бы сломав границы реальности.

— Да, — выдохнула я, вспоминая, как хладнокровно моя пуля пробила колено Кирилла. В этот момент я почувствовала, как гордость охватывает меня, а улыбка мелькнула на моих губах. — Очень.

Его взгляд, от которого, казалось, сворачивалась кровь, стал каким-то новым, глубоким, словно он только сейчас осознал, кто я на самом деле. Как будто видел меня впервые.

— Кто научил тебя? — спросил он, и этот вопрос повис в воздухе, как проклятие, которое нельзя избежать.

Голос Влада был тихим, но в нём звучала такая сила, что мне показалось, будто стены сжимаются вокруг нас.

— Это имеет значение? — ответила я, пожимая плечами, но ощущая, как под его взглядом моя кожа начинает гореть.

Он усмехнулся, но в этой усмешке было что-то пугающее, что-то темное и жестокое.

Я заметила, как в глазах монстра мелькнул озорной огонек, и это странным образом поразило меня до глубины души.

— Принцесса, ты же понимаешь, что так делать плохо, — произнёс Кадоган, растягивая слова, как будто объяснял ребёнку, что тот поступил неправильно, но зная, что тот не исправится.

— Что именно? — я подняла бровь, чувствуя, как горячие капли воды скользят по моей коже. — Стоять перед тобой голой в душе или стрелять в твоих подчинённых?

Он замолчал, изучая меня с новым, неуловимым интересом, а в воздухе повисло напряжение, словно вокруг нас вдруг стало неожиданно тесно.

Молчание Кадогана говорило больше, чем любые слова, и в этот момент я поняла, что игра, в которую я ввязалась, только начинается. И ставки в этой игре могли быть выше, чем я когда-либо могла себе представить.

Вода продолжала стекать по моему телу алыми ручейками, смешиваясь с прозрачными каплями и образуя нечто странное, завораживающее в своей зловещей красоте. Я чувствовала, как капли крови падают на белую керамическую плитку и растворяются в бурлящих потоках горячей воды. Но не это заставляло меня задержать дыхание — это был взгляд Влада.

Он заметил кровь. Его глаза на мгновение сузились, но в них не было ничего, ни злости, ни раздражения — лишь холодная, выверенная до мелочей решимость. Он смотрел на меня так, словно я была частью его плана, одним из элементов сложной головоломки, которую он только что решил.

— В следующий раз не стоит так делать, — его голос был как ледяной ветер, пронизывающий до костей.

Монстр шагнул ко мне, решительно пересёк линию, отделяющую его от душевой кабины. Тяжёлые капли воды тут же обрушились на его рубашку, но он не остановился. Его движения были уверенными, почти безразличными к тому, что произошло. Казалось, что для него не было разницы между кровью и водой — всё сливалось в одну картину.

Я ощутила, как каждый нерв в моём теле напрягся до предела. Влад приблизился, и я инстинктивно отступила, прижимаясь спиной к холодной стене душа. Он был рядом, слишком рядом, и от его присутствия кровь словно закипала в моих венах, хотя внешне я оставалась холодной, как сама смерть.

Внезапно Влад коснулся моих губ, едва заметно, но этот жест отозвался эхом по всему моему телу. Его пальцы, прохладные и уверенные, очертили контур моих губ, и в этот момент я ощутила, как время замедлилось, а сердце, вместо того чтобы колотиться в груди, стало биться медленнее, словно прислушиваясь к его движениям.

Каждое прикосновение Влада казалось продуманным, будто он играл на струнах моего тела, вызывая отклик, которому я не могла противостоять. Вода всё ещё текла по нашим телам, смешивая тепло и холод, но внутри меня полыхал пожар. Мои чувства оказались на грани, оглушённые напряжением между нами.

Моё тело реагировало на его прикосновения так, словно оно само знало, чего хочет — его. В каждое движение Влада вплеталась невидимая сила, неуловимая, но непреодолимая. Я чувствовала, как кровь стекает с раны, и как в ответ на его жесты нарастает желание, почти первобытное, захватывающее контроль над разумом.

Мой разум кричал остановить Влада.

Это было неправильно.

Так не должно быть.

Его руки — грязные, осквернённые жестокостью — не должны были касаться меня.

Но тело отзывалось на его прикосновения с пугающей готовностью, словно само обрекало себя на нечто неизбежное, запретное. И чем больше я боролась с этим, тем сильнее это тянуло меня к нему. прежние чувства возращались.

Внезапно Кадоган остановился, и это только усилило напряжение.

Его горячее дыхание коснулось моего уха, вызывая мурашки по коже. Влад стоял слишком близко, так близко, что я могла чувствовать его тепло сквозь воду, стекающую по нашим телам, и каждый миг становился невыносимо долгим.

— Принцесса, — его голос был низким, почти хриплым шёпотом, который, казалось, проникал прямо в сознание, разрывая мои мысли на части. — Ты хорошо стреляешь. Ещё один сантиметр — и Кирилл был бы инвалидом.

Монстр замер, будто смакуя свои слова, а затем его губы едва коснулись моего уха, и от этого прикосновения по телу пробежал холодок, смешанный с жаром.

— Ты ведь сама это знаешь.

Я с трудом заставила себя выдавить слова, чувствуя, как моё тело предательски поддаётся его присутствию.

Горячие капли воды смывали кровь и страх, смешивая всё воедино — мои эмоции, мои мысли, мои желания.

— У меня не было желания настолько вредить ему, — произнесла я, пытаясь держать голос ровным, хотя внутри всё разрывалось на части.

Его близость сводила с ума. Больше чем тот кошмар, чем отражение.

Влад усмехнулся, и этот звук был ледяным, как холодный ветер, пробирающий до костей.

— Ты врёшь, — прошептал он с безжалостной уверенностью, и я почувствовала, как его дыхание снова коснулось моего уха.

Затем он немного отступил, но не настолько, чтобы я смогла вырваться из его власти.

— Ты хотела, чтобы его мучали, как тебя. Но не слишком сильно, правда? Ведь ты не настолько бесчеловечна, чтобы отнимать у человека жизнь.

Мир сузился до тишины, прерываемой лишь нашим дыханием. Его слова повисли в воздухе, словно острые лезвия, готовые порезать мою правду на клочки.

Я знала, что отпираться бесполезно. Влад видел меня насквозь, и каждое его движение, каждый взгляд подтверждали это. Я стиснула зубы, стараясь не показать слабость, но сердце билось, как загнанное зверьё.

— Ты ведь даже не понимаешь, что именно толкнуло тебя на это, — продолжил он, наклоняя голову, словно изучая диковинную игрушку. — Всё глубже падаешь в бездну, из которой нет возврата.

Его пальцы скользнули по моей шее, оставляя за собой едва заметное жжение. Слишком легко поддаться Владу, раствориться в этой тьме, где он правит, как король.

Я усмехнулась, но это была маска, за которой скрывалась буря. Да, мне некуда было деваться. В его словах была пугающая правда, от которой не отвернешься. Я могла согласиться с Владом, ведь он был прав. Каждое его слово проникало в самые тёмные уголки моего сознания, где скрывалась та часть меня, о существовании которой я боялась даже думать.

Я запуталась. В голове крутились тысячи мыслей, но ни одна не давала спасения. Как я могла зайти так далеко? Когда ярость, как чёрная вуаль, опутала мой разум, я не заметила, как перешагнула ту грань, за которой человеческое становится чуждым. Я не знала, что могу быть настолько кровожадной.

Глубоко внутри что-то сжималось от боли и страха. Меня ослепляла ярость, выжигая всё на своём пути. Всё, кроме одной мысли: я хотела домой. Я хотела сбежать от этого кошмара, закрыться в своей комнате и сделать вид, что ничего не произошло. Но прошлое не отпускает так легко.

Кирилл…

Вспомнив его, я почувствовала жалость. Она была слабой, едва заметной искрой в океане тьмы, но она всё ещё жила во мне. Я понимала, что он — лишь пешка в чужой игре, и, возможно, не заслуживает той участи, что ему уготована.

Но в то же время… нет. Я не могла позволить себе сломаться сейчас. Эта жестокость, что я ощущала в себе, она была частью меня. И Кирилл, ставший её жертвой, не мог рассчитывать на милосердие, которое я уже не была в состоянии даровать.

Я металась между этими двумя чувствами — жалостью и холодной, безжалостной решимостью. Но всё внутри меня склонялось к тому, что выход был только один: принять ту тьму, которая уже давно поселилась в моём сердце.

— Мой папа научил нас. Он часто брал нас на охоту, — сказала я, выключая воду и выходя из душевой кабины.

Водя пальцами по мокрой коже, я почувствовала его взгляд, пристальный и цепкий, словно изучающий каждый мой шаг.

Этим жестом я показала, что мне скучно играть с ним в его игры. Я была готова принять вызов, если он готов предложить что-то по-настоящему интересное.

Ванная комната была величественных размеров, мраморные стены и зеркала отражали свет так, что казалось, будто мы находимся в каком-то ином мире, где всё определяют наши внутренние демоны.

Стоило Владу выйти за мной, как я спокойно отошла в другой конец комнаты, к раковине. Мои движения были плавными и уверенными, словно я знала, что он не упустит возможности наблюдать.

Он не заставил себя ждать. Монстр подал мне мягкое махровое полотенце. Его пальцы на мгновение задержались, касаясь моего плеча, и этот мимолётный контакт пробежал по моей коже электрическим разрядом.

Наши взгляды снова столкнулись. В этот момент комната, казалось, сузилась, оставив нас наедине с тем, что происходило между нами.

Я впервые видела его таким: его привычная маска безразличия и самоуверенности словно треснула, открывая настоящую заинтересованность. В этот момент Влад слушал меня не просто как собеседника — он изучал меня, поглощал каждое слово, каждое движение, будто собирал пазл, который был для него особенно важен.

Моё сердце забилось чуть быстрее, но я старалась сохранить спокойствие, не давая ему понять, что этот тихий поединок начал пробуждать во мне что-то большее. Я взяла полотенце, чувствуя его тепло, и медленно обернулась, рассматривая его реакцию. Он не отводил взгляда, а в глазах мелькнуло что-то новое — интерес, смешанный с признанием.

— Чему ещё он научилтебя? — спросил Влад, кладя руку на руку, от чего его мокрая рубашка заскрипела под напряжёнными мышцами.

Я качнула головой и улыбнулась, глядя на своё отражение в зеркале. Слава богу, здесь не было той жуткой женщины. Но даже в тишине этого момента я знала, что всё это — лишь короткая передышка перед бурей.

— Точно, забыла. Я не могу упоминать своего брата, он же враг твоего брата, — сказала я, стараясь не смотреть на Кадогана.

Знала, что провоцирую его. В каждом слове сквозил яд, но я не могла остановиться. Это был мой единственный способ чувствовать себя живой в этом холодном, мраморном аду.

— Только этому. Ну, и тратить деньги, конечно.

Его ответ не заставил себя ждать. Он был резким, словно удар хлыста.

— И быть договорной женой, чтобы рожать ублюдкам детишек? — по голосу Влада была слышна усмешка. В этом смешении презрения и интереса было нечто гораздо большее, чем просто игра словами.

— Такая роль женщин, — пожала я плечами, делая вид, что меня это не трогает, и продолжила рассматривать крема на полочках.

Их было столько много, что глаза разбегались, но я не могла сосредоточиться на мелочах. Каждый мой нерв был натянут, как струна, готовая лопнуть.

— И ты с ней не права, принцесса, — проговорил монстр, констатируя факт. Его слова, произнесённые мягким, почти ласковым тоном, пробрались глубже, чем любые угрозы. В этих простых словах скрывалась истина, от которой мне не убежать.

Стоит признать, что он и вправду смог немного прочитать меня. Эта мысль была пугающей и восхитительной одновременно.

Я резко обернулась, позволяя себе встретиться с его взглядом. Наши глаза встретились, и мир вокруг будто остановился.

— Мы впервые, что ли, разговариваем, как взрослые люди? — спросила я, нагло смотря на своего похитителя.

Мой голос звучал спокойно, но внутри я чувствовала, как всё внутри меня бурлит.

Влад медленно подошёл ближе, не отрывая от меня взгляда, и я почувствовала, как его присутствие заполняет всё вокруг, словно он был центром этой вселенной, а я — лишь её частью. Наши дыхания смешались, и в этот момент я поняла, что перешла ту грань, за которой уже не было пути назад.

— Может, впервые, — прошептал Влад, его губы были так близко, что я могла бы почувствовать каждое слово на своей коже. — Но это не значит, что я отпущу тебя, принцесса. Ни сейчас, ни когда-либо.

И в его словах не было ни угрозы, ни обмана.

Только абсолютная уверенность в том, что он готов идти до конца ради своих целей.