Она мое безумие

Глава 44. Танец с Врагом

Изабелла.

Мое сердце будет разрушено.

Я всегда считала Влада Кадогана чудовищем, но теперь что-то изменилось. Его слова, произнесенные с неожиданной мягкостью, все еще звучали в моей голове:

— Ты правда очаровательна, Изабелла.

Я не могла поверить. Этот человек, который является моим врагом, вдруг проявил ко мне интерес.

Это была игра?

Ловушка?

Или, возможно, что-то большее?

Мое сердце билось в груди, словно птица, запертая в клетке, и я чувствовала, как моя кожа горит от его слов.

Влад уплыл, оставив меня в смятении. Его фигура исчезала в темноте, но взгляд, полный огня, остался со мной. Я чувствовала, как мой разум сопротивляется, но сердце тянется к нему, как магнит, и так будет всегда. Я не могла отвести взгляд от того места, где он исчез, словно ожидая, что он вернется.

Внезапно я погрузилась в воду, желая смыть с себя все сомнения. Холодная вода обволокла меня, и на мгновение я почувствовала покой. Но голос Влада прорезал тишину:

— Принцесса, с этого дня ты под наблюдением Дениса.

Вынырнув, я закричала вслед уходящему Владу, мой голос дрожал от эмоций:

— Так боишься, что что-то могу сделать и не получишь моего отца?

Я чувствовала, как моя злость и страх смешались в одну бурлящую смесь, и я не знала, что делать с этими чувствами.

— Твой отец ответит за все грехи благодаря тебе, принцесса. Поэтому я буду переживать за твою жизнь, пока ты находишься у меня в гостях.

Моргнув несколько раз, замечаю Влада, стоящего на берегу, с Денисом и экономкой, бегущей с большой стопкой полотенец.

— Ты можешь поплавать в воде, но не долго, — сказал он, его голос был холодным и безжалостным, — Завтра прием.

Я почувствовала, как моя кровь застыла в жилах от его слов. Мне не нравилось, когда мне приказывали, и я не собиралась подчиняться.

— Я не ребенок, чтобы говорить, что мне делать, Влад, — прошипела я, снова нырнув в воду.

Когда я полностью погружалась в воду, мне становилось легче.

То есть жизнь моего папы зависла от моей?

Эта мысль была невыносимой.

Я не могла допустить, чтобы Влад использовал меня как пешку в своей игре.

Я поплыла дальше, пытаясь сбежать от своих мыслей, но они преследовали меня.

Что Влад планировал сделать с моим отцом?

Я проплыла мимо женщины и Дениса, не обращая внимания на их обеспокоенные лица.

— Изабелла Николаевна, вы плаваете уже минут как тридцать, — нервно крикнула женщина, ее голос был как холодный ветер, проникающий в мою кожу. — Владислав Дмитриевич попросил вас пораньше лечь спать.

Я остановилась на мгновение, пытаясь понять, почему Влад так заботится о моем сне.

Как он мог быть таким заботливым и таким жестоким в одно время?

Это было как две противоположные стороны одной монеты, и я не знала, как их соединить.

Или это было из-за предстоящего приема?

Я вспомнила, как он говорил о моем отце, о том, что он сделал, и о том, что он долен заплатить за свои грехи. Но в то же время, он говорил о том, что он будет заботиться о моей жизни, о том, что он будет меня защищать. Это было странно, и я не знала, что думать об этом.

Я погрузилась в воду, пытаясь сбежать от своих мыслей, но они преследовали меня.

Где был Влад сейчас?

Что он делал, пока я плавала в бассейне?

И что он планировал сделать со мной завтра?

Когда я вынырнула, я увидела женщину и Дениса, стоящих возле деревянного столика и шезлонга, и их обеспокоенные лица.

— Изабелла Николаевна, пожалуйста, выйдите из воды, — сказала женщина, ее голос был мягким, но настойчивым. — Владислав Дмитриевич будет недоволен, если вы не послушаетесь его.

Когда я подошла к шезлонгу, женщина подала мне полотенце, и я завернулась в него, пытаясь согреться.

— Изабелла Николаевна, вам нужно переодеться и лечь спать, — сказала женщина с лаской, но и чувствовалось убеждение, — Завтра у вас будет длинный день.

Я кивнула, не говоря ни слова. Мне не хотелось спать, но я знала, что мне нужно отдохнуть.

Молча направилась в свою комнату, ощущая, как за спиной шаги экономки и Дениса отдаются в ночной тишине. Воздух был свежим и обволакивающим, словно сама ночь обнимала меня своими прохладными руками. Я остановилась на мгновение, подняв глаза к небу. Оно раскинулось над головой, безграничное и загадочное, усыпанное миллиардами звёзд, как будто кто-то рассыпал по бархатному полотну драгоценности.

— Изабелла Николаевна, вы не замёрзли? — голос Марины прозвучал тревожно, словно она боялась, что я растаю в этом безмолвии.

Я лишь покачала головой, украдкой взглянув на Дениса. Его лицо было непроницаемым, как будто он был соткан из той же тьмы, что окружала нас. Казалось, ему всё равно, но в этом безразличии было что-то пугающее.

Спустя десять минут я оказалась в своей комнате. Вода в душе была тёплой, но не могла смыть с меня ощущение тревоги, которое постепенно накатывало, как волна. Я направилась к кровати, чувствуя, как усталость сковывает тело. Стоило мне лечь, как сон обрушился на меня, унося в свои глубины, где реальность и кошмары переплетались в нечто неразличимое.

Просыпаюсь от резкого женского голоса, который режет тишину, как нож.

— Изабелла Николаевна, — кричит кто-то прямо в ухо, — просыпайтесь!

Я переворачиваюсь на другой бок, натягивая одеяло до самого подбородка, пытаясь спрятаться от этого назойливого звука.

— Изабелла Николаевна, вас ждет Владислав Дмитриевич!

Имя, которое я слышу, заставляет меня вздрогнуть. Я тихо стону, неохотно приподнимаюсь и открываю глаза, надеясь, что Марина — лишь плод моего воображения. Как же хочется снова погрузиться в сон, где нет ни забот, ни обязательств.

— Изабелла Николаевна, вставайте уже, завтрак остынет, — продолжает она, не давая мне ни секунды покоя.

— Сколько сейчас времени? — спрашиваю я, пытаясь сосредоточиться на мелькающей фигуре экономки.

— Семь часов утра. Сегодня запланировано много дел, — отвечает она, бросая на меня укоризненный взгляд.

— Каких? — спрашиваю, беря стакан теплой воды с прикроватной тумбочки.

Марина начинает перечислять, а я, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

Я подскочила с кровати, сердце забилось так сильно, что казалось, оно выпрыгнет из груди. Экономка стояла у двери, улыбаясь, и показала рукой на стопку коробок, стоящих у стены. Я не могла поверить своим глазам. Это были мои вещи. Мои любимые вещи.

Я рванулась к коробкам, словно голодный волк к добыче. Первой попалась в руки коробка от Версаче.

Раскрыв ее, мое сердце замерло. Там лежало мое любимое платье — черное, с глубоким вырезом и облегающим силуэтом. Я протянула руку, чуть не трясясь, и коснулась шелка. Он был таким же мягким, таким же теплым, как и в тот день, когда я его в последний раз надела.

Я закрыла глаза, вспоминая, как я носила его на вечеринке у Кристины. Как мы пили шампанское, смеялись, целовались с парнями. Как я чувствовала себя королевой той ночи.

Я открыла глаза и увидела рядом коробку от YSL.

Туфли.

Мои любимые туфли.

Я с трудом сдержала крик радости. Я вытащила их из коробки и прижала к груди. Черные, с высоким каблуком и изящными ремешками. Я вспомнила, как я покупала их в Париже. Как я шла по Елисейским полям, чувствуя, как они бьются о мои лодыжки, как я чувствовала себя самой элегантной женщиной в мире.

Я не могла остановиться. Я рванулась к следующей коробке. Hermes.

Сумка.

Моя любимая сумка.

Я раскрыла коробку и увидела ее. Коричневую, с золотыми застежками. Я прижала ее к груди, чувствуя, как мое сердце наполняется теплом.

Я вспомнила, как я дралась с Энжи за эту сумку. Как мы толкали друг друга, кричали, ругались. Как я в конце концов вырвала ее из ее рук и побежала прочь, чувствуя, как она смотрит вслед за мной, сквозь слёзы.

Я не могла поверить, что все эти вещи снова со мной. Я не могла поверить, что Влад их купил. Я не могла поверить, что я снова могу их носить.

Подняd глаза, увидела Марину, стоящую у двери, улыбающуюся.

— Одевайтесь, — сказала она, — И мы вас проведем на завтрак.

Я кивнула, не говоря ни слова.

Я не могла говорить.

Я была слишком поглощена своими чувствами.

Я начала одеваться, чувствуя, как мурашки бегут по коже. Я надела платье, туфли, повесила сумку на плечо. Я посмотрела в зеркало и не узнала себя.

Это была не та девушка, которая сидела в этой комнате, одетая в спортивный костюм. Это была та девушка, которая ходила на вечеринки, которая покупала дорогие вещи, которая жила полной жизнью.

Я улыбнулась и вышла из комнаты, чувствуя, как мое сердце наполняется надеждой. Уверенной походкой от бедра я направляюсь в сад, мой шаг полон решимости и уверенности. Я заметила краем глаза знакомый мужской силуэт, сидящий за столом, в компании с Денисом, который стоит напротив монстра.

Они ведут оживленный разговор, полностью поглощенные своими обсуждениями, и поэтому ни один из них не замечает моего появления. Я тихо присаживаюсь за стол, и Марина, как невидимая тень, подвинув стул ко мне, молчаливая и незаметная, исчезает в стороне, оставляя меня наедине с ними.

— Доброе утро, господа, — произношу я, поднимая стакан сока и вбирая в себя каждую каплю его свежести, при этом не отрывая взгляда от монстра, который сидит у стола.

— Принцесса, я не сомневался в тебе, — неожиданно, но с удовольствием произносит монстр, его голос наполняется зловещей тенью.

Он ухмыляется, пристально разглядывая меня в новых нарядах, как будто хочет тщательно изучить каждую деталь одежды и понять, что они говорят обо мне и о моем внутреннем состоянии. Его взгляд проникает сквозь ткани, будто он пытается увидеть мою душу и разобраться, как я на самом деле отношусь к ситуации.

Денис, наконец, соизволил повернуться и посмотреть на меня. Его взгляд, полный одобрения, встречается с моим, и он дарит мне легкую улыбку, которая, казалось бы, должна быть ободряющей. Однако я ощущаю, что за этой улыбкой скрывается что-то большее — не только признание, но и странная, труднопередаваемая вина, которая заставляет меня задуматься о том, что происходит в его мыслях.

— Я хотела поблагодарить тебя, Влад, за эти вещи, — говорю, протягивая руку к платью и туфлям, которые он мне подарил. — Но если ты считаешь, что можешь просто купить меня, то сильно ошибаешься!

Моя улыбка становится приторной, почти искусственной, когда я начинаю разрезать яичницу на тарелке. Каждый движением ножа я словно создаю невидимую преграду между нами, разделяя наши эмоции и мысли, отделяя себя от любого возможного недопонимания или манипуляций.

Монстр начинает заливисто смеяться, наблюдая за мной с каким-то зловещим удовольствием. Его смех эхом отражается от стен, как скрежет железа по стеклу.

Я недоуменно смотрю на него, затем быстро переводя взгляд на Дениса, который снова стал немой садовой мебелью, словно потерял способность выражать эмоции.

— Принцесса, сегодня мы встречаемся с моими партнерами на яхте. Ты должна соответствовать своему статусу, — говорит Кадоган, его улыбка кажется зловещей, как свет фар на темной дороге.

— Какому статусу? Жертвы, которую похитили? — гневаюсь я, пережевывая еду, и сверля его гневным взглядом. Я чувствую, как ненависть к нему расползается по моему телу, проникая в каждую клеточку.

Как же я ненавидела его! Каждый его жест, каждое его слово превращают его благие намерения в грязные манипуляции, стирая всю светлую видимость.

— Они не знают, что я тебя похитил, — наконец-то произносит Влад, и его голос звучит ровно, как холодный металл. — Марина, принесите Изабелле еще апельсинового сока.

— Да, конечно, Владислав Дмитриевич, — женщина быстро уходит, её ноги словно растворяются в полумраке, как тени на вечернем солнце.

Я остаюсь сидеть за столом, ощущая, как напряжение и холод проникают в каждую пору, оставляя лишь скользящий след ужаса и ненависти.

— Ты серьёзно? Сок? У меня закончился сок?! — мой крик, разрывающий тишину сада, звучит как последняя капля в океане молчания. Шум листвы вокруг нас застывает, и каждый звук кажется предельно четким, каждое движение — замедленным. Я чувствую, как буря эмоций вырывается изнутри, как если бы каждый крик был криком всей моей боли и бессилия. — Как они не могут знать, что ты похитил меня? Или ты каждый год похищаешь девушек, чтобы мстить их отцам?

— Принцесса, не говори ерунды, — Влад отвечает равнодушным голосом, словно обсуждает погоду. Его спокойствие контрастирует с моим взрывом, и это звучит ещё более зловеще в этом гнетущем молчании. — Новости о твоём похищении нет в СМИ. Тим позаботился об этом.

Его слова ударяют в меня, как гром среди ясного неба, заставляя меня замереть. Я не могу поверить, что моя трагедия известна только нескольким избранным. Вся эта иллюзия, что мир знает о моём бедственном положении, развеивается, как утренний туман, оставляя только пустоту и страх.

Мои мысли обрушиваются на меня, как волны, готовые поглотить. Я чувствую, как холод начинает пробираться в моё сознание, как кровь стучит в висках с нарастающим гулом. Внутри меня пробуждается темная энергия, заполняющая каждый уголок разума. Моё воображение рисует жуткие картины, которые и представить-то страшно.

Я представляю, как медленно и осторожно беру нож из ящика стола. Его лезвие сверкает в утреннем свете, как зловещий намёк на возмездие. В своём воображении я вижу, как это лезвие пронзает правый глаз Влада, как он скручивается от боли и страха. Каждая деталь его страдания становится для меня источником мрачного удовлетворения.

Представляю, как наблюдаю, что его самодовольная улыбка медленно исчезает, его лицо искажается от ужаса, а затем замирает в мертвой неподвижности. В этих тёмных мыслях я нахожу странное утешение, которое наполняет меня ненавистным восторгом.

Мои губы растягиваются в улыбке, которая не имеет ничего общего с радостью. Это улыбка, которую носит только человек, преодолевший ужас и принявший свою тёмную сторону. Я чувствую, как это удовлетворение проникает в каждую клетку моего тела, как тёмная энергия заполняет всё существо, готовое к действию.

Я смотрю на Влада, видя в его спокойном выражении лицом оскорбление. Моя душа наполняется решимостью разрушить эту маску, отомстить за все страдания и боль. Я принимаю это чувство как свою защиту, как способ противостоять внешнему миру, который продолжает игнорировать моё существование.

В этом месте, в этом доме, где каждая тень кажется настойчиво подкрадывающейся, я осознаю, что потеряла остатки контроля и погружаюсь в бездну своих тёмных эмоций.

— Планируешь в своей удивительной головке план моего убийства? — с ехидной усмешкой спрашивает Влад, медленно поднося чашку кофе к губам.

Его взгляд, полный цинизма, кажется ещё более зловещим на фоне мягких утренних лучей.

Аромат кофе, некогда приятный, теперь воспринимается как издевательство. Каждый его вдох наполняет воздух жгучей иронией.

Я хмыкаю, пробуя на вкус яичницу. Вкус её удивительно безупречен — ни горечи, ни жирности.

Я смотрю на Влада, и моё сердце бьётся всё быстрее, пытаясь удержать нарастающее чувство мрака. Его насмешливая улыбка всё ещё сверкает в утреннем свете, но в этом свете я вижу и тени, которые он сам создаёт. Я медленно поворачиваю голову, всматриваясь в его лицо, пытаясь найти в нём тронутые страхом черты.

— Как ты думаешь, Влад? Планирую твою смерть или нет? — произношу я, мои слова становятся словно остриё ножа, которое медленно скользит по коже. В моих глазах сверкает что-то зловещее, и каждый мой взгляд наполняется мраком, готовым разорвать невидимую границу между нами.

Влад медленно опускает чашку, его глаза становятся холодными и бесстрастными. Его усмешка превращается в тонкую линию, как будто все шутки и игривость, с которыми он привык обращаться, исчезли в воздухе. Мой вопрос, который казался лёгким и игривым, на самом деле заполнил пространство вокруг нас напряжённым молчанием.

Марина останавливается, её руки дрожат всё сильнее, когда она вытирает пот со лба, её глаза сверкают тревогой. В этом моменте, в тишине, которая наступила после моего вопроса, я чувствую, как каждый звук, каждая тень, каждое движение становятся частью более глубокой и страшной картины.

— Да, это видно, как ты стискивала нож в левой руке, — с холодной улыбкой отвечает Влад, его слова вызывают у меня дрожь. Это ощущение, как будто кто-то провёл по моей коже острым лезвием.

Если бы я стояла, мои коленки дрожали бы, но я сижу, и это хоть немного спасает ситуацию. Однако, как он умудряется так быстро менять моё отношение к нему, остаётся загадкой.

Я прижимаю ладони к краю стола, чувствуя, как из них вырывается напряжение. Моё дыхание становится более частым, но я все же стараюсь сохранять внешний вид спокойной. Я поворачиваю голову, чтобы встретиться с его взглядом, и в его глазах вижу искры уверенности, которые резко контрастируют с его словами.

— Ты флиртуешь со мной, что ли? — удивлённо произношу я, мои слова звучат как вызов. В моём голосе ощущается горечь и растерянность, смешанные с искренним удивлением. Я пытаюсь разгадать, как он может быть одновременно уверенным и угрожающим, словно он играет на грани двух противоположных миров.

Влад, не отрывая взгляда, аккуратно намазывает масло на ломтик хлеба, его движения медлительны и обдуманные, будто каждый его жест продуман до мелочей. Он выглядит абсолютно спокойным, как если бы вся эта ситуация была для него частью обыденной рутины.

— Да, — отвечает он с уверенностью, как будто это не только очевидно, но и ожидаемо. Его голос звучит ровно и спокойно, но в нём скрывается тёплая издёвка, которая добавляет жару в наши слова.

Он продолжает намазывать масло, его руки движутся с лёгким напором, который в сочетании с его взглядом создаёт ощущение опасности.

— Ты не имеешь права со мной флиртовать, — фыркнула я, не глядя на него, а сосредоточившись на еде, которую разложили передо мной. Мои руки неуверенно скользят по тарелке, пытаясь скрыть внутреннее волнение.

— Почему же? — с лёгкой насмешкой спрашивает Влад, его голос звучит как тихий вызов. Он наблюдает за мной с ярким интересом, и его глаза не отрываются от моего лица.

— Я обручена с другим человеком. И ты знаешь об этом, — беспечно произношу я, беря шипцы, чтобы взять круассан с бананом и шоколадом на свою тарелку. Мой голос звучит твердо, но внутри меня бушует буря эмоций, которую я стараюсь не показывать.

— Но это не помешало тебе целоваться со мной на твоей помолвке, — смеётся Влад, откусывая кусочек бутерброда с маслом и икрой. Его смех звучит как нож по нервам, его слова вызывают в памяти смутные воспоминания и обостряют мои чувства.

Я смотрю на него, чувствуя, как мой живот сжимается от стыда и лжи. Мой голос становится более тихим, но не менее уверенным.

— Да, я целовалась с тобой, потому что была влюблена в тебя, — признаю я спокойно, как будто эта часть моей жизни уже не имеет значения. Я вцепляюсь в нож и вилку, чтобы скрыть дрожь в руках. — И мой жених видел нас тогда. И ты знал об этом.

— Была? — Влад цепляется за это слово, словно не слышит остального. Его взгляд становится более пристальным, и в нём появляются тени сомнения и интереса.

— Верно, — говорю я, смотря на сок, который капает с круассана на тарелку. Мои пальцы дрожат, и я стараюсь удержать их в спокойном состоянии, но внутри меня всё кипит.

Влад, заметив моё замешательство, кидается ещё одним вопросом, его голос становится более интенсивным и проникающим.

— Ты врёшь, Изабелла. Ты знаешь это, — внезапно затих Влад, его голос становится холодным, как лёд. Он пристально смотрит на меня, и его глаза сверкают неприкрытым вызовом. — Подожди, ты не просто влюблена в меня, ты любишь меня. Как давно ты это поняла?

Я вздрагиваю от его слов, чувствуя, как мои нервы натягиваются, как струны. Я отворачиваюсь, чтобы не встретиться с его взглядом, и делаю попытку успокоить свои дрожащие руки, которые мотыляют кусочек круассана.

С тех пор, как я заметила, что моя маска трещит, когда я рядом с Владом. Я могу открыто выражать свои чувства, эмоции и мысли только одному человеку — моему брату. Даже не Илье.

Я понимаю, что признание Ильи своих чувств разрушило всё, что между нами было. Это было, как нож в сердце. Наша дружба исчезла в тот момент, когда он признался в своих чувствах. Я больше не могу доверять ни ему, ни себе.

Но я никогда не расскажу никому о своей тайне. Это ненормально, что жертва любит своего похитителя.

Это даже дико.

Ужасно.

Аморально.

— Я не люблю тебя, — резко заявляю я, пробуя вкус круассана, который кажется мне особенно горьким сейчас. — И никогда не смогу.

Влад молчит на мгновение, его лицо становится каменным, но его глаза всё ещё полны огня. Он медленно встаёт и подходит ко мне, его движения точны и напряжены. Я чувствую, как воздух вокруг нас становится плотным и электризованным.

— Ты уверена в этом? — спрашивает он, его голос наполнен недоверием, и в нём звучит угроза, которую трудно игнорировать.

Я поднимаю взгляд, встречая его проникающий взгляд. Он словно прощупывает каждую грань моей души, и я ощущаю, как его присутствие заполняет всё пространство вокруг. Слова вырываются из меня с силой, которая сотрясает моё тело, и я борюсь, чтобы сохранить твёрдость в голосе.

— Уверена, — произношу я, каждое слово как удар по ударной струне, а в горле пересыхает от напряжения. — Невозможно полюбить человека, который не способен на такие чувства, как любовь.

— Оставьте нас, — приказывает Влад своим подчинённым, его голос звучит авторитетно и непоколебимо. Все быстро удаляются, оставляя нас одних.

Я продолжаю сидеть за столом, и мои пальцы невольно дрожат, когда я замечаю, как Влад приближается. Его лицо, как всегда, остаётся каменным, но его черные глаза блестя, которые делают его ещё более угрожающим.

— Что ты задумал? — спрашиваю я, пытаясь скрыть своё волнение, пока продолжаю жевать последний кусочек яичницы. Мои слова звучат даже немного насмешливо, но внутри меня зреет страх.

Влад подходит ко мне быстрыми шагами, его движения решительны и уверены. Каждый шаг ощущается как предвестие чего-то значительного. Он останавливается рядом со мной, его дыхание тёплое и прерывистое.

— Вставай, — говорит он таким тоном, от которого я непроизвольно вздрагиваю. В его голосе звучит нечто, что заставляет меня почувствовать себя уязвимой и взволнованной.

— Зачем? Что ты хочешь? — отвечаю я, пытаясь сохранить спокойствие, хотя каждый миг его близости распаляет мои чувства.

— Изабелла, я жду, — говорит он, его глаза пронизывают меня до самой души. Я вижу, как его губы растягиваются в тонкую, но опасную улыбку.

Моё сердце забивается быстрее, и я чувствую, как давление становится почти физическим. Я встаю медленно, ощущая, как напряжение между нами нарастает.

Его взгляд не отрывается от меня, и я понимаю, что каждое наше движение теперь наполнено скрытыми эмоциями.

Влад схватывает мою руку, и я почти бегу, пытаясь угнаться за ним, но мои каблуки только усложняют задачу. Он ведёт меня в неизвестное направление, и я чувствую, как боль в запястье от его хватки становится всё более невыносимой.

— Что ты, блядь, творишь? — грозно вырываюсь я, изо всех сил пытаясь не потерять равновесие.

— Принцесса произносит своим прекрасным ротиком грязные слова, — усмехается Влад, не отпуская меня. — Чем же ещё меня удивит твой ротик?

Его слова заставляют меня вздрогнуть. Он намекает на… на что-то, что я не готова обсуждать? Как он смеет так говорить со мной, Изабеллой Стефенс?

— Конечно удивит тебя, — я останавливаюсь, и он тоже замедляет шаг, его лицо остаётся непроницаемым.

— И чем же? — его усмешка становится ещё более изощрённой.

— Послать тебя в твою высокомерную задницу, — отвечаю я, выдавая очаровательную улыбку, которой привыкла соблазнять мужчин. Я надеюсь, что это его немного удивит.

— Ты не перестаешь удивлять меня, принцесса, — Влад продолжает улыбаться, но его взгляд остаётся жгучим. Он снова начинает двигаться, и я иду за ним, не имея выбора.

Мы подходим к машинам, и я замечаю чёрную иномарку. Нет, это спорткар. Я чувствую, как напряжение растёт.

— Что всё это значит? — задаю я вопрос, полный недоумения и тревоги.

Он отпускает меня и складывает руки в карманы чёрных брюк, его выражение лица остаётся холодным и расчетливым.

— Садись за руль. Чем раньше отправимся, тем лучше, — говорит Влад.

— Я? — не верю своим ушам.

— Ты.

— А если у меня нет водительских прав? — спрашиваю, надеясь, что это хоть как-то его остановит.

— У тебя они есть.

— Откуда ты знаешь?

— Я всё знаю про тебя.

— Ты следил за мной тогда?

Влад просто кивает, и его молчание говорит больше, чем слова.

— Ты больной псих! — взрываюсь я, не в силах скрыть своё возмущение.

— Садись за руль. Я не намерен тебя долго ждать, принцесса. — Влад наклоняется, его голос становится более властным и приказывающим.

Я осознаю, что у меня нет выбора, и сдавшись, направляюсь к машине.

Осторожно открываю дверь и сажусь в мягкое, обтянутое черной кожей с синими ставками автомобильное кресло McLaren.

Как только я погружаюсь в роскошь салона, ощущаю, как всё напряжение и заботы мгновенно испаряются, уступая место чувству глубокого удовлетворения.

Холодный блеск металлических деталей и мягкий свет, льющийся из элегантных приборов, создают атмосферу абсолютного комфорта и роскоши.

Мои глаза сверкают от восторга, как у ребенка, который наконец получил желанную игрушку. Я всегда мечтала об этой машине, но папочка никогда не позволял мне её купить, утверждая, что она слишком быстрая и опасная.

Родитель предупреждал, что я могу потерять контроль и в итоге разбиться. Теперь, сидя здесь, я осознаю, насколько сильно он был прав, ведь мой папа всегда прав.

Когда я обхватываю руль, удовлетворённая улыбка невольно прорывается на моё лицо. В этой машине я ощущаю, что могу всё — что всё вокруг теперь зависит только от моего желания.

Резкий, почти надрывный голос Влада прерывает моё блаженство. Он только что сел в спорткар и его слова, произнесённые с ледяным холодом, словно налетели из тени, цепляются за моё сознание.

— Итак, я говорю, куда ехать, а ты это спокойно делаешь, поняла? — его голос звучит угрожающе, пронизанный холодом, словно он боится, что я смогу сбежать, упустить свой шанс.

Эти слова, полные скрытой угрозы, проникают в мою голову, заставляя нервные волокна трепетать.

Я ухмыляюсь, стараясь сохранить внешнее спокойствие, но не могу сдержать легкую улыбку, глядя на расслабленного Влада.

— Думаешь, мне удастся убить тебя и уехать домой? — спрашиваю я, моргая ресницами и добавляя в голос каплю фальшивого очарования, которое, кажется, только усугубляет напряжение.

И мне на это все равно.

Влад медленно поворачивается ко мне, его лицо становится опасно близким. Глаза его сверкают, как два острых ножа, готовых к разрыву. Каждый его взгляд проникает глубже, чем любые слова. В его голосе слышится холодная уверенность, обрамленная тёмной угрозой.

— В следующей жизни, принцесса, — произносит он, словно каждый слог обжигает воздух, и затем добавляет, — Но не в этой. Теперь езжай.

Зловещий холод его слов проникает в мои кости, и я отваричиваюсь. Я медленно включаю кнопку запуска, и мотор заводится с глухим рыком, который словно отвечает на угрозу Влада.

Пистолет в заднем кармане его пальто мне кажется сейчас самым близким союзником в этом аду, но мысль о том, что он может быть использован против меня, заставляет меня непроизвольно дрожать.

И убить Влада.

Пристёгиваю ремень безопасности, и холодный взгляд монстра все ещё на мне, как постоянное напоминание о том, что я нахожусь под его контролем. Я медленно выезжаю из парковки, ощущая каждое движение, как будто это последнее.

Мы выезжаем из нашей территории, и городская суета становится всё более далёкой. Минут через пятнадцать я уже еду со средней скорости по магистрали, но все вокруг кажется серым и мрачным, как будто отражение внутреннего состояния.

Шум шины, скользящей по асфальту, и звуки мотора — это единственные спутники, которые я могу слышать, смешиваясь с тишиной, пронизанной невидимыми угрозами. Я пытаюсь сосредоточиться, но каждый его взгляд напоминает мне о том, что монстр всё ещё рядом, и каждый его вздох чувствуется, как тень, висащая надо мной.

Несмотря на то что я соблюдала каждое указание Влада, нервозность в моем сознании нарастала, как неумолимая буря в ночном небе.

Очередной раз я бросила взгляд в зеркало заднего вида, и всё внутри замерло.

Черный фургон продолжал следовать за нами, как зловещая тень, застывшая в ночи. Я была уверена, что не ошиблась: он не просто двигался за мной — он преследовал меня с какой-то невыразимой целеустремленностью.

Каждый раз, когда я видела, как другие автомобили обгоняют меня, фургон не изменял своего курса.

Стоило машине, движущейся позади меня, попытаться сменить полосу, как черный фургон обгонял её и продолжал следовать за мной. Это было как зафиксированное проклятие, словно я была частью какого-то зловещего сценария, который никто не мог предсказать.

— Влад, нас преследует черный фургон, — говорю я, не скрывая обеспокоенности. Мои слова звучат в тишине автомобиля, словно крик в бездну, и страх оборачивается плотным комком в горле.

Может это Ян?

Возможно, он узнал, что монстр увез меня из России и нашел меня здесь, в Италии?

Может быть, он нас преследует, чтобы наконец-то спасти меня?

Я выдохнула, успокоившись. Может быть, скоро всё закончится, и я смогу быть дома, в безопасности.

— Перестань улыбаться, принцесса, — произнёс Влад, не отрывая взгляда от правого зеркала, — Это не твой брат и не твой жених.

Мои глаза расширяются от удивления. Как он смог прочитать меня так легко уже во второй раз?

Я моргнула, пытаясь разобраться в происходящем.

— Откуда такая уверенность? — осведомилась я, не скрывая своего недовольства.

— Перестраивайся в левый ряд. И набирай скорость, — вместо ответа последовал приказ.

Я закатила глаза, но выполнила указание Влада. Мой разум всё ещё не мог прийти в себя от шока.

— Это мои друзья, — усмехнулся Кадоган, погруженный в экран своего телефона.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я, снова бросая взгляд в зеркало заднего вида.

Фургон, как и прежде, не упускал нас из виду и продолжал преследовать нас, оставляя за собой тени мрака.

— Давай в правый ряд и сбавляй скорость, — сказал Влад спокойно, будто это было повседневным делом для него. — Смотри.

Он передал мне телефон с изображениями из камеры. На скринах были запечатлены точно такие же черные фургоны с людьми в масках, в руках которых были винтовки.

Данные машины неотступно преследовали две машины.

Первая — Mclaren, на которой мы сейчас едем, а вторая — Ferrari, за рулем которой сидел Тимур.

Я быстро перевела взгляд на трассу, и всё внутри меня сжалось.

Вскоре я заметила, как фургон, не снижая скорости, продолжал следовать за нами, повторя точно же мои действия.

Все предыдущие надежды на то, что это может быть кто-то знакомый, разрушились.

— Теперь веришь мне? — спросил Влад, его голос был как ледяной водопад в ночи.

— Да, — кивнула я, ощущая, как мое сердце стучит как бешеное.

Ощущение страха стало еще острее, когда я поняла, что за нами едут люди, которые, возможно, хотят убить Кадоганов.

Это не Ян, не Илья, не папа.

В этом мраке, полном недоверия и страха, меня охватило чувство полной беспомощности.

Мой взгляд снова встретился с фургоном, который не оставлял нам ни малейшего шанса на ускользание.

Я знала, что наши жизни теперь зависят от каждого моего движения и решений.

— Фургон все еще на хвосте, — произнёсла я и мои слова утонули в том же густом мраке, который окружал нас. — Что они хотят от тебя?

Перестраиваюсь в левый ряд и увеличиваю скорость. Спидометр стремительно полз к ста тридцати километрам в час, а волнение не отпускало.

— Поквитаться, — ответил Влад, не отрывая взгляда от экрана телефона. — Обгоняй каждую машину, особенно если она тормозит перед тобой.

— За что поквитаться? — вырвалось у меня, пока я мчалась мимо большегрузов и снова меняла ряд.

— Я убил дона мафии. Они хотят убить меня, — холодно произнёс Влад, и в его голосе прозвучало что-то беспощадное.

— Зачем ты его убил? — спросила я, когда фургон снова начал сокращать расстояние между нами. Тревога уже почти перекрыла звук двигателя.

— Ублюдок хотел изнасиловать беременную Лину на их свадьбе, — ответил он с такой ледяной ненавистью, что слова, казалось, вырезались в воздухе. — Через семьсот метров поворот вправо.

Моё сердце забилось ещё быстрее, когда я заметила, как фургон снова приближается. Ужас от осознания, что за нами гонятся люди, готовые на всё, чтобы отомстить, окутал меня с головой. Каждое движение стало вопросом жизни и смерти.

— Что ж, хорошо, — кивнула я, нажимая на кнопку руля с изображением спортивного режима. В воздухе повисла напряженная тишина, которую разрывает рев двигателя McLaren. Машина резко откликнулась, и за секунду мы развиваем около двухсот километров в час.

— Молодец, принцесса, — усмехнулся Влад, его голос был ледяным. — Не забывай про поворот.

В зеркалах я вижу, как фургон продолжает преследование. Впереди три машины блокируют ему путь. Мой взгляд в зеркало заднего вида обострился — фургон не отстаёт, но перед ним есть преграды.

— Через двести метров будет съезд, направо, — командует Влад.

Я уверенно съезжаю с трассы, чувствуя, как колёса McLaren подскочили на неровностях. Сбросив скорость, чтобы войти в поворот, я снова замечаю фургон, точь-в-точь повторяющий моё движение.

Поворачиваем направо и выходим на узкую дорогу с полосой в обе стороны. Ни одной другой машины, кроме нас и фургона, на дороге нет.

Секунды тянутся как часы.

— Они догоняют нас, — произношу я, ощущая, как страх и злость смешиваются в комок в горле. Я не хочу умирать так рано!

— Сконцентрируйся, принцесса, — говорит Влад, его голос напоминал холодный, уверенный рокот грозы. — Жми на газ.

Я сжимаю зубы и снова жму на газ. McLaren взревел, как дикий зверь, и мчится по дороге, скорость снова превышает двести километров в час. Кинув взгляд в левое зеркало, я вижу фургон, который прижался к левой стороне дороги, почти наезжая на встречную полосу. Окно фургона медленно открывается.

— Принцесса, немного прав… — начал Влад, но его слова оборвались.

Я резко поворачиваю в правую сторону, чуть не вылетая на обочину. Ветер завывает в ушах, и тут пуля свистит мимо нас, пробивая воздух с жутким звуком.

— Молодец, — хвалит меня Влад. — Теперь поворачивай налево.

Фургон закрывает окно и втиснулся обратно на свою полосу, когда на встречной полосе появляется строительный кран. Сразу меняю направление и мчусь мимо леса, в воздухе запах древесины и влажности.

— Сейчас направо.

Я быстро сворачиваю, и взгляд на лобовое стекло показывает знаки, предвещающие железнодорожный переезд. Через несколько мгновений мы подходим к нему, и светофор горит красным. Я быстро поворачиваю голову и вижу, как мчится поезд, сигналя нам громким гудком.

Сзади фургон уже почти догоняет нас, а я осознаю, что мы вот-вот окажемся в тупике. Влад уже достает пистолет, его лицо искажено напряжением. В голове всё кружится, и страх захватывает каждую клеточку.

— Пошло всё к черту! — кричу я, в отчаянии жму на газ и выруливаю на рельсы.

Поезд гудит в предсмертной агонии, его металлический рев, смешанный с треском, проникает в самые глубины души. Сигнализируя нам о том, что наше время на этом пути истекает, его сирена разрывает тишину, оглашая окружающий мир мрачным предупреждением.

Становится ясно, что необходимо уехать с его пути, иначе столкновение неизбежно.

С безумной улыбкой я мчусь прямо по рельсам, словно проклятая решимость вогнала меня в этот смертельный танец. Утренний ветер свистит в ушах, а рельсы под колесами вибрируют от напряжения, как гигантская змея, готовая сжать нас в своих объятиях.

Вот-вот поезд пронесется мимо нас, его огромные колеса раскручиваются в смертоносном круге, создавая иллюзию стен из металла и огня. Я ускоряю движение, и в этом стремительном танце скорость становится нашими крыльями. За секунду мы уже на противоположной стороне, не прерывая скорости.

Оглядываюсь в зеркало и вижу, как фургон стоит перед рельсами, как застыла в ожидании неживая гигантская тень. Он терпеливо дожидается, пока проедут все контейнеры поезда, медленно осознавая, что его место здесь долгое.

Поезд продолжает двигаться, его гудок всё ещё звенит в моих ушах, но мы уже далеко, уносясь прочь от этого смертельного предела.

— Принцесса, ты сегодня поразила меня, — говорит Влад, усмехаясь. — Они будут стоять там около двух часов.

Торможу возле какого-то ветхого здания.

Вздрогиваю, когда колеса McLaren замерли на гравийной дороге. Пыль, поднятая резким поворотом, медленно оседала на окнах и крыше машины. Внутри салона было тихо, только слышно было как громко стучится мое сердце.

— Принцесса, ты не туда повернула, — произнес Влад, его голос был ровным, как стекло.

Но я почувствовала скрытое напряжение за этими словами, словно между нами проскальзывал невидимый ток. Его глаза, как всегда, были сосредоточены, но в них я уловила что-то большее, чем просто настороженность. Это был вызов, игра, манящий свет в темноте.

Я кивнула, не оборачиваясь, потому что в этот момент мне было всё равно, куда мы направляемся. Всё, что я чувствовала, было переполняющее желание остановиться и просто… почувствовать себя живой.

Рывком сняв с себя ремень безопасности, я потянулась к Владу. Мои руки скользнули по его шее, и в воздухе повисло напряжение, которое заполнило всё пространство между нами. Он был рядом, и в этой близости не оставалось места ни для страхов, ни для сомнений.

Наши губы встретились с яростью, которая заставила меня забыть о мире вокруг. Я чувствовала, как его тело реагирует на меня, как будто мы были единым целым, соединённым невидимой нитью. Я села к нему на колени, и он отвечал на мой поцелуй с дикостью, позволяя своему желанию выплеснуться наружу.

Влад прижал меня крепко, что я почувствовала, как его сердце стучит в унисон с моим. Каждый его вдох был полон жизни, а каждый выдох разжигал пламя, которое, казалось, вот-вот поглотит нас обоих. Я знала, что это момент, когда всё меняется, когда ни он, ни я уже не сможем вернуться к прежнему.

Я разжала губы и потянулась к его шеи, чувствуя, как его кожа нагревается под моими губами. Влад слегка приоткрыл глаза, и в них я увидела то, что ожидала: желание, дикий огонь, который искал выхода. Прижалась к нему ещё ближе, и между нами разразилась буря — все, что нам оставалось, это погрузиться в этот момент.

Словно вселенная сжалась вокруг нас, оставив только этот поцелуй, эту яркую вспышку страсти.

Я ощущала, как его руки мягко скользят по моей спине, опускаясь всё ниже и поднимая подол моего платья.

Каждый его жест был полон уверенности, и я отвечала ему тем же.