Она мое безумие

Глава 47. Начало конца

Изабелла.

Настало время правды.

Мы едем молча. В машине, затянутой туманом вечернего холода, не слышно ни единого звука, кроме низкого гула мотора и легкого шелеста колес по асфальту.

Я не смотрю на Влада — не могу.

Если хотя бы на мгновение взгляну на его лицо, я не смогу удержаться, и эта молчаливая, бесконечная тишина рухнет в грохот.

Злость, такая непередаваемая, такая густая и жгучая, наполняет все мое тело, разъедает изнутри.

Эта злость — моя последняя защита, она сильнее слез, она горькая и острая, как кинжал.

Слезы уже высохли, они давно ушли, а вот злобное недоумение и чувство предательства остаются.

Оставались.

Ведь я все еще не могу поверить, что всё это правда.

Мы были счастливы… или я просто так хочу думать?

Эти два месяца с Владом были для меня как сказка — яркая, полная обещаний и надежд, словно мы были обречены на любовь, на то, чтобы быть вместе. Но теперь, когда всё закончилось, эта сказка превращается в кошмар, а я хочу стереть его из памяти, вычеркнуть все эти мгновения, когда мы смеялись, держались за руки, были неразлучны.

Я смотрю в окно.

Деревья, быстро сменяющие друг друга, как кадры старого фильма. В них нет ни чувства, ни надежды — только пустота и холод.

В голове мелькает тот момент, когда мы прилетели домой, в Москву, на этот холодный, прощальный месяц. Всё казалось таким простым и естественным, мы были такими близкими, но в какой-то момент всё разрушилось.

Стоило нам приземлиться в Москву, как я ощутила, как всё внутри меня резко меняется.

Казалось, что в тот момент, когда колеса самолета коснулись земли, всё волшебство Италии — то тепло, те незабвенные дни, когда мы были вдвоем, забыв о времени и мире — исчезло, как дым.

Вместо уютного итальянского солнца, которое согревало нашу кожу, нас встретила холодная, неумолимая московская зима. Словно реальность ударила меня по лицу, растерзав все те мгновения, которые казались настолько реальными и живыми, что я боялась их потерять.

Влад заметил перемену в моем настроении, когда мы вышли из самолета. Он был рядом, всегда рядом, и его внимание, его заботливый взгляд не ускользнули от меня.

— С тобой всё в порядке? — спросил он, его голос был полон беспокойства.

Владислав аккуратно помог мне сесть в машину, мягко закрыл дверь, словно боясь, что я могу разбиться от малейшего удара.

Он снова был тем Владом, что всегда стремился узнать меня, чтобы в итоге влюбиться в меня. Но не было уже того трепета, что я испытывала в Италии, и это причиняло мне боль.

Когда дверь машины закрылась, монстр направился к мужчине, стоявшему в ожидании рядом. Тот что-то сказал, а Влад коротко кивнул.

Я же сидела, стараясь расслабиться, но все, что я могла делать, это избегать мыслей о том, что мне пришлось пережить перед похищением. Эти воспоминания были как острые, ледяные шипы, которые вонзались в меня с каждым новым взглядом.

Но самое главное, что меня тревожило, что сжимало грудь в ледяную хватку, — это вопрос, который не покидал меня: зачем мы вернулись домой?

Неужели всё действительно заканчивается?

Неужели мы скоро разойдемся, как два чужих человека, и наша сказка завершится?

И эта мысль больше пугала меня.

Что больше я не буду нужна Владу Кадогану.

— Принцесса-ведьма, ты как? — его голос вернул меня в реальность. Влад сидел рядом, его большие пальцы нежно проводили по тыльной стороне моей ладони, как бы успокаивая меня, пытаясь вырвать меня из мрачных мыслей.

Я поворачиваю голову и пытаюсь улыбнуться, хотя это получается с трудом. Взгляд его черных глаз всё так же проницателен, он видит меня насквозь, и я не могу скрыть ни своей тревоги, ни своих страхов.

— Всё хорошо, — говорю я, хотя сама не верю в свои слова. — Волнуюсь, что снова не понравлюсь твоей семье.

Моя улыбка становится чуть шире, но она не достигает глаз. Я хочу, чтобы он поверил, что я не переживаю, что я справлюсь, что всё будет как раньше, но внутри меня зреет огромное сомнение.

Влад внимательно изучает меня, его взгляд становится чуть глубже, как будто он пытается понять, говорю ли я правду или нет. Он всегда был таким — он видел то, что скрывалось за моими словами, за мимикой, за моей маской спокойствия.

После чего его лицо расплывается в улыбке, но она полна нежности, и, может быть, даже чуть-чуть любви.

На ту часть любви, на которую Влад способен.

Он одобрительно кивает, как бы утверждая, что он верит мне. И это удивительное ощущение — когда Влда делает что-то маленькое, что заставляет меня чувствовать, что всё будет в порядке.

Всё будет хорошо.

— Ты нравишься мне. Остальное не важно, — его слова не просто успокаивают, они вбирают в себя нечто большее — признание, которое звучит как обещание. Влад Кадоган верит в нас, верит в меня, и я ловлю это чувство.

Оно даёт мне силы.

Или все это притворство?

Я киваю ему в ответ, не в силах выдавить из себя больше, чем это простое движение. Мы сидим рядом, почти в тишине, только наши руки, переплетённые вместе, всё ещё напоминают о том, что между нами есть связь.

Связь, которая, возможно, сможет пережить всё.

Несмотря на все.

Влад наклоняется ко мне, и его губы касаются моих в коротком поцелуе, как бы подчеркивая, что это всё не просто слова, а обещание, которое он сдержит.

— Всё будет хорошо, — шепчет он, и его голос, несмотря на всю внешнюю уверенность, всё равно звучит мягко, почти как утешение.

После чего он откидывается на спинку сиденья, расслабляется, и я кладу голову на его плечо. Мои пальцы все ещё заплетены с его. Это была единственная реальность, которую я могла принять — его присутствие.

Тихо и спокойно.

Мы молчим, но данное молчание это не пустое, оно наполняется чем-то важным. С каждым дыханием, с каждым мгновением, мы ощущаем, что всё действительно будет хорошо. Не важно, что нас ждёт впереди. Важно, что сейчас мы вместе.

Спустя некоторое время мы оказались перед огромной кованой дверью, украшенной изысканными узорами, с лёгким налётом вековой пыли. Дворецкий, стоявший рядом, с уважением открыл её, и мы шагнули внутрь. Сцена, развернувшаяся перед нами, была неожиданной и немного необычной.

Лина, в широких брюках и жилетке в тон, как всегда уверенная в себе, командовала двумя братьями, стоящими на стремянках. Один из них, Тимофей, держал в руках часть букв, а другой, Матвей, — концовку длинной фразы.

Марк, стоящий в деловом костюме в том же цвете, что и одежда Лины, с выражением строгого наблюдателя наблюдал за процессом, периодически кидая взгляды на свою жену и младших братьев, словно пытаясь прочитать их мысли, как обычно это делает Влад.

У меня даже мелькнула мысль: неужели Марк и Лина в парном образе? Это выглядело как нечто большее, чем просто семейная сплоченность — они снова вместе?

В руках второго брата семейства виднеется огромный букет моих любимых шикарных роз. Малышка Лили улыбается, видя нас, и тут я замечаю, что у нее огромный торт с живыми цветами.

— Ли, мы уже в пятый раз перевешиваем эту надпись! — ворчит Тим, поднимая буквы и стараясь найти им идеальное место. Его недовольство было почти детским, словно он был на грани того, чтобы сломать их и забыть про всё.

Я подношу к губам указательный палец, показав жест, который обозначал, что мы должны быть тихими. Влад, как всегда, понял без слов. Он обнял меня за плечо и кивнул Лили, поддерживая меня, чтобы девочка молчала.

— Да, Ли, я не думаю, что Владу очень важно, как висят эти чертовы буквы, — сказал самый младший брат из семейства с лёгким юмором в голосе, всё так же не пытаясь скрыть усмешку.

Марк, услышав это, мгновенно повёл взглядом по комнате, и его лицо стало чуть более строгим, когда он обратился к подростку:

— Не груби моей жене, Матвей, — голос Марка был резким, но под ним скрывалась забота, как всегда, когда дело касалось Лины.

Тим сдался. Он аккуратно отпустил оставшиеся буквы вниз, и, покачиваясь на ступеньке, спросил с некоторым сарказмом, впрочем, уже без прежней настойчивости:

— Так нормально?

Я тихо шепчу, стараясь не нарушить тишины этого момента:

— Довольно красиво.

Тим выпрямился и, заметив нас в дверях, резко обернулся. Он чуть не упал с лестницы, едва схватившись за металлический край ступеньки. От неожиданности все, кто был в комнате, залились звонким смехом. Это было нечто невероятное, и я не могла не смеяться с ними.

— Мне нравится, как получилось, — сказала я, продолжая наблюдать за всеми, кто теперь уже с удивлением смотрел на нас.

Члены семьи Кадоганов, поначалу сконцентрированные на своей работе, теперь повернулись и шокированно уставились на нас, не зная, что делать.

Марк с Линой подошли к нам, а их голоса звучали в унисон, словно хорошо отрепетированная команда:

— Добро пожаловать.

Второй брат из семейства, который всегда был полон энергии, протянул мне букет с яркими, свежими цветами. Их аромат наполнил воздух, и я невольно задержала дыхание, словно пытаясь впитать в себя этот момент. Затем он протянул руку Владу для рукопожатия, и их взгляд встретился на мгновение.

— Рад тебя видеть, брат, — сказал Марк, улыбаясь, но в его глазах все равно проскальзывала какая- то скрытая напряженность.

Монстр, казалось, даже не заметил жеста. Он лишь слегка кивнул, не отпуская меня, его ладонь твердо лежала на моей спине.

— Ты выглядишь чудесно, Иза, — с мягким теплом произнесла Лина, обнимая меня. Её слова были как ласковый свет, и я почувствовала, как ее забота согревает.

В это время Тим с Матвеем, спустившись с лестницы, моментально подбежали к Владу и, не раздумывая, заключили его в крепкие объятия.

— Мы так рады тебя видеть, Влад! Наконец-то! — их голоса звучали с искренней радостью, и я не могла не улыбнуться, наблюдая за этим теплом.

Лили, стоявшая немного в стороне, встречала нас взглядом, но не подходила. Она просто улыбнулась и тихо кивнула. Ее молчание говорило больше, чем слова.

— Ты стала еще взрослее, — произнесла я, внимательно разглядывая девочку. В её глазах уже не было того детского блеска, что был несколько месяцев назад, но в них появилась какая-то загадка, которой не было раньше.

— Пойдемте к столу, — Лина, будто вспомнив о своей роли хозяйки, взволнованно предложила, глаза её сверкали. — Я приготовила наши любимые блюда, — она смотрела на Влада с надеждой, будто искала в его глазах одобрение.

— Принцесса-ведьма, ты не устала? — голос Влада звучал заботливо, и его взгляд мягко скользил по мне, тщательно оценивая каждое мое движение. — Мы можем перенести ужин, если ты хочешь отдохнуть после перелета.

Я медленно кивнула, не обращая внимания на всю остальную семью. В этом моменте было что-то успокаивающее в том, чтобы просто следовать за Владиными указаниями, не давая волю беспокойству.

— Мне нужно принять душ и немного перевести дух, — ответила я спокойно, словно становясь ледяной, той самой холодной принцессой, которую так часто изображали в старинных сказках.

— Да, конечно, я не подумала об этом. Моя вина, — Лина как-то неожиданно почувствовала свою ответственность за этот момент, и её лицо слегка омрачилось, будто она могла бы сделать больше, чтобы нам было комфортно.

Влад, тихо и уверенно, поднял руку, указывая на лестницу.

— Идем, — коротко произнес он, и мы, не обращая внимания на все остальное, начали подниматься по винтовой лестнице. Весь путь был как будто в каком-то полусне: я ощущала шаги Влада позади, его присутствие было столь мощным, что ничего вокруг не имело значения.

Когда мы добрались до дверей отдельного корпуса, я все еще держала в руках букет. Когда мы вошли в просторный холл светлых оттенков, к нам подошла служанка, Маргарита. Она молча взяла букет из моих рук, как бы не обращая внимания на нас, а её спокойствие было настолько органичным, что мне стало еще более непривычно в этой обстановке.

— Поставьте розы в вазу, — сдержанно сказал Влад, и в следующее мгновение цветы исчезли из моих рук, словно унесенные невидимой силой.

Но вот, как-то неожиданно для себя, я оказалась на руках у Влада, который, не теряя времени, стремительно перенес меня в спальню. Я пыталась вырваться, легонько брыкаясь, но его сила была непоколебима, а его улыбка — одновременно обольстительная и уверенная.

— Поставь меня обратно, — пыталась я хихикать, но внутри уже начала чувствовать, как теряю контроль.

— Нет, — с улыбкой ответил он, не выпуская меня из своих рук.

Мы двигались через просторную гостиную, которая переходила в спальню с панорамными окнами. Вид на пихты и кедры создавал удивительное ощущение уединенности и покоя. Тишина, нарушаемая только нашим дыханием, казалась заговором.

И вот, когда я оказалась на мягкой кровати, ощущая, как ткань покрывала меня, словно одеяло, а Владу было так близко, что я могла почувствовать тепло его кожи, я не смогла сдержать соблазнительное движение.

— И что ты собираешься делать, монстр? — прошептала я, прикусывая верхнюю губу и встречая его взгляд.

Черные глаза, в которых не было ни страха, ни сомнений, отвечали мне с таким же вызовом.

— Я хотел бы тебя раздеть, а после трахнуть, — его голос был спокойным, но в нем звучала такая сила, что я едва сдержала дыхание.

— Так чего же ты ждешь? — на мгновение я почувствовала, как внутри меня что-то взрывается, и вдруг я уже лежала, поглощенная этим вихрем эмоций.

Эта ночь была такой же волнующей и чарующей, как и все предыдущие.

В присутствии Влада мир будто переставал существовать, а каждый момент становился наполнен смыслом и удивлением.

Именно с ним я чувствовала, как время теряет свою силу.

Но всегда наступает утро.

Я открываю глаза и сразу встречаю взгляд монстра. Его глаза — как бездонная темнота, в которых я могу утонуть. Внутри меня возникает чувство, которое трудно назвать: одновременно пугающее и завораживающее.

Я инстинктивно тяну одеяло к подбородку, стараясь спрятаться от его взгляда.

— Мне не нравится, когда ты так смотришь на меня, — признаюсь, но слова звучат в тени лёгкой тревоги.

Моя попытка скрыться кажется бессмысленной.

— Как я на тебя смотрю? — его голос холодный, с каким-то таинственным оттенком.

— Словно хочешь, чтобы я всегда была с тобой. — мне становится жарко от этих слов. Я знаю, что не ошибаюсь.

Влад наклоняется ко мне, его тёплый поцелуй касается моего лба, и в этот момент я чувствую его силу и нежность одновременно.

Он отпускает меня, шепча:

— Пора вставать, чтобы не опоздать на работу.

Он уходит в ванную, а я остаюсь лежать, наслаждаясь тишиной. Постепенно в комнате наполняется светом, и я оглядываю мир вокруг себя. Это мой первый рабочий день. Я — помощница Влада Кадогана. В голове буря мыслей, но я заставляю себя встать.

Я иду в мужскую ванную. Там стоит Влад, спиной ко мне, сосредоточенно чистя зубы. Это момент — его спина, его рост, его уверенность — кажется мне столь знакомым, что я не могу сдержать порыв. Подходя к нему, я целую его в колючую щеку, его запах затмевает всё вокруг, и его крепкие руки оказываются вокруг меня.

— Изабелла, прекрати, — его голос звучит смешно и едва слышно, в нём что-то почти детское, несмотря на его величественный образ. Рот у него полон зубной пасты.

— Мы опоздаем в твой первый рабочий день.

— У меня хороший босс, — с улыбкой отвечаю я, — Надеюсь, что моё опоздание не помешает его планам.

— Не провоцируй меня, принцесса-ведьма, — его слова становятся более серьёзными, но и в них звучит искренняя игра.

Влад сплевывает пасту и разворачивается ко мне. Это мгновение тянется бесконечно, и вот он уже рядом. Его глаза горят, как огонь, и я, в свою очередь, уже почти не могу сдерживаться.

Я прижимаюсь спиной к холодному кафелю, ощущая его приближение. Влад, этот монстр, этот человек, который может разрушить и построить, захватывает меня. Его губы находят мой рот, а руки блуждают по моему голому телу, заставляя забыть обо всём, что есть вокруг. Я смеюсь, чувствуя, как его жар охватывает меня.

— Я пахну, — говорю я, стараясь успокоиться, но моё тело не слушается.

— Ты пахнешь мною, — его ответ глубокий, словно откровение, — И это мой самый любимый аромат.

В паузах между поцелуями его голос становится ещё более низким, словно мелодия, окутывающая нас в волшебный мир. Его руки продолжают нежно скользить по моей коже, оставляя за собой горячие следы, которые разжигают огонь внутри. Каждый его прикосновение — это обещание, каждое дыхание — предвкушение.

Когда он проникает в меня, мир вокруг замирает. Грубые толчки становятся ритмом нашего единства, синхронным танцем двух душ, стремящихся к кульминации. В этот миг время теряет своё значение, и всё, что существует — это мы, наши мокрые тела, дрожащие от страсти и желания. Это мгновение — вершина наслаждения, когда все чувства сливаются в одно целое, и мы забываем о мире, оставаясь лишь друг для друга.

Влад находит мои губы и целует жадно меня, так словно я его воздух.

— Ты снова очаровала меня, принцесса-ведьма, — усмехается Влад, его глаза сверкают загадочной искоркой. Его взгляд скользит по мне, проникая в самую душу, но в нем нет угрозы, только некое странное восхищение. — Нам нужен душ.

— Согласна, потому что мы уже опоздали, — отвечаю я, улыбаясь чуть глупо, как последняя идиотка, но не могу удержаться.

Смех разносится по ванной, когда вода бьет по коже, превращая каждое мгновение в беззаботное и легкое. Мы смеемся вместе, не думая о времени, забывая обо всех заботах. Водяная пыль, облака пара, даже воздух кажется волшебным. Мы будто забыли, что мы не в сказке, а в реальной жизни, но это уже не имеет значения. Время теряет свою значимость, пока мы вместе, будто под влиянием какой-то древней магии, растворяясь в этом моменте.

Через некоторое время мы выходим из ванной комнаты, обернутые мягкими махровыми полотенцами, которые приятно тянутся к телу, как пуховые облака. Влажные волосы, ещё не полностью высохшие, падают на плечи, играя на свету. И хотя день только начинается, мне уже кажется, что каждый момент этого утра наполнен каким-то неведомым смыслом.

— Где я могу накраситься? — поворачиваюсь к Владу, который стоит позади, и ловлю его взгляд. Он снова внимательно изучает меня, его глаза пристально скользят по лицу, как если бы он пытался не просто увидеть, а понять. — Ты снова так делаешь.

Его тихая усмешка подтверждает, что он знает, что делает. Он давно привык быть внимательным, но его взгляд все равно всегда новый — как будто он видит меня каждый раз заново.

— В моей гардеробной тебе сделали отдельный угол, там есть все необходимое. Твои вещи в правой части, рядом с моими. Обувь там же, только снизу, а сумки слева, на полках.

Я кидаю взгляд в его сторону, глаза наполняются благодарностью и нежностью, которую он, казалось бы, не замечает. Но, как всегда, он знает, когда быть щедрым на внимание и заботу. В этой мелочи есть что-то удивительное — все устроено для меня так, как будто я здесь не случайно.

— Ты просто чудо! — заявляю я, с неохотой отрываясь от его взгляда, чтобы подойти ближе. Целую его в щеку, чувствуя, как его теплое дыхание касается моей кожи.

Он слегка морщит лоб, но улыбка на его лице мгновенно становится более мягкой.

— Иди собирайся, принцесса-ведьма. Время не ждет.

И вот, спустя двадцать минут, я стою перед зеркалом, почти идеальна.

Красная помада, как всегда, будто бы принадлежит только мне — яркая, дерзкая, придающая уверенности. Легкие стрелки, едва заметные, но чёткие, как стрелы, направленные прямо в сердце. Волосы, ниспадающие мягкими волнами, словно шелковая ткань, которую хочется потрогать. И на мне — это платье, идеально в цвет помады, с плавным силуэтом, который подчеркивает каждую линию тела. На ногах — лабутены, такие изысканные и немного вызывающие. Всё как всегда, но одновременно каждый раз с маленьким новым оттенком, будто я — снова возвращаюсь к старой версией себе.

— Как я тебе? — спрашиваю, подходя к Владу, его взгляд уже не ускользает от меня. Он заходит ко мне с легкой небрежностью, застегивая кожаный ремешок на дорогущих часах.

Время, казалось бы, существует только для того, чтобы он успевал смотреть на меня, а не наоборот.

— Ты идеальна, — коротко, но с таким ощущением, что я вся в его глазах. Это не просто комплимент, а какая-то вера, без слов. Он ставит точку, после чего снова быстро окидывает меня взглядом, не отрываясь.

— Тогда пойдем? — спрашивает он, а его рука, как будто само собой, протягивает мне локоть.

Я ухватываюсь за него, и мы выходим, как пара из старинной легенды. Спускаемся по лестнице, шаги мягкие, но уверенные. И тут появляется Тим — с обыкновенным блинчиком в руке, от которого уже откусил кусочек. Он всегда такой легкий, без лишних заморочек.

— Влад, Иза, не хотите позавтракать? — его улыбка искрится, как утренний свет. В его руке блин откуссаный. — Ли такие вкусные блинчики приготовила, пальчики оближешь.

— Мы спешим, а Изабелла не любит рано завтракать, — произнес Влад, его голос звучал немного раздраженно, хотя я чувствовала, что на самом деле он просто сдерживает свои эмоции. Он всегда таким был — внешне спокойный, а внутри его всегда бурлили мысли и чувства, скрытые за маской невозмутимости. — Доброго дня тебе, Тим. Ты обещал мне отчет прислать еще на той неделе. Ты забыл об этом?

Его голос становился все более строгим, как если бы он пытался вернуть младшего брата в рамки обязательств.

Тим стоял перед нами, слегка наклонив голову в знак уважения, но его взгляд, полный легкой игривости, не скрывал того, что его мысли сейчас были далеко от отчетов и обязанностей. Он был младшим, но не по статусу, а по времени, и его независимость часто проявлялась именно в таких вот мелочах, как утренние разговоры.

Тим, немного теряя свою легкость, но не показывая этого, быстро ответил:

— Нет, конечно. С этой учебой я замотался, — его слова прозвучали скорее как оправдание, но видно было, что он не привык оправдываться. — Сегодня вечером пришлю, обещаю.

Старший Кадоган кивнул, но не сказал больше ни слова, лишь взгляд его оставался твердым, как камень. Это был знак — брат понял, но не забыл. Я стояла в стороне, наблюдая за их отношениями, понимая, как важно для Влада, чтобы все было по плану. Это была не просто требовательность, а некоторая забота, скрытая под внешней жесткостью.

Мы направились к выходу, и я не могла не заметить, как Влад всегда ведет себя с достоинством, будто ничто не могло нарушить его мир. За дверями нас уже ждал водитель, одетый в строгую форму, как всегда, без лишних слов и жестов. Он открыл дверь сначала мне, затем Владу, и, несмотря на всю нашу спешку, я почувствовала, как этот момент, маленький, но важный, спокойно вкрался в мою жизнь.

Машина выехала из усадьбы, и через несколько минут зимний лес предстал перед нами, словно живое полотно, застигнутое в своем самом тихом и загадочном состоянии. Снег уже начал ложиться на землю, создавая идеальный контраст с густыми темными ветвями деревьев. Погода была довольно обычной для зимы — холодной, пронизывающей, но не настолько суровой, чтобы задерживать нас. В России почти всегда холодно, и я давно привыкла к этим долгим зимам. Но сегодня я чувствовала, что важно не просто согреться, а гармонично вписаться в этот холодный мир. Поэтому я выбрала пальто в цвет своего образа — глубокий бордовый, почти красный, чтобы ощущать себя частью этого мира, а не его противоположностью.

Влад, как всегда, был непреклонен в своем стиле — классическое пальто, темное и элегантное, соответствующее каждому его движению. Он не любил, когда внимание сосредотачивалось на нем, но при этом был безупречен в каждой детали. Даже этот момент — как он выходил из машины, стоял рядом, невидимо охраняя меня, — был тщательно выверен.

Через час мы уже подъехали к зданию, которое казалось частью самого города. «Москва-Сити» возвышалась перед нами, как современная крепость, из стекла и стали, полная таинственных возможностей и величия. Я взглянула на башню, в которой находился офис Влада, и меня невольно охватила беспокойная смесь волнения и любопытства. Это место было настолько мощным, что даже взгляд на него вызывал ощущение неизбежности.

Мы вошли в холл, и сразу стало ясно, что здесь все настроено на безупречный порядок. Люди шли, не обращая внимания друг на друга, но при этом каждый их шаг был полон уважения и понимания своего места. Влад, как всегда, был в центре этого мира, его присутствие было неоспоримым. Мы прошли мимо ресепшн, где на нас уже ждала очередь приветствий и поклонов.

— Доброе утро, Владислав Дмитриевич, — услышала я голос парня, которого не знала, но в его словах не было ничего лишнего, только уважение, скрытое в каждом слове. Он пиликнул пропуском, и турникет открылся, позволяя нам пройти.

Затем, тот же процесс прошел и со мной. Я не ожидала этого, но удивляться не было времени. Просто еще один момент, когда я ощущала себя частью системы, не имеющей права на ошибку. Это был мир, в который я только встраивалась, и каждый новый жест, каждый взгляд Влада подсказывал мне, что я должна быть абсолютно уверена в каждом своем действии.

К нам подошел Марк, за ним следовали еще двое мужчин. Братья обменялись короткими кивками, и молча направились к лифту. Не было нужды в словах — их отношения давно находились на уровне простых жестов и понимания. Лифт был пуст, и, когда кнопка с номером «сорок пять» загорелась, я почувствовала, как все вокруг нас снова стало тихо, будто этот момент был единственным, который имел значение.

Мы поднимались наверх, а Влад невзначай, но уверенно, нашел мою руку. Его пальцы, горячие и твердые, вплелись в мои, и я почувствовала, как сердце начинает бешено стучать. Но как бы я ни пыталась, прежняя невозмутимость, которой я гордилась, вернулась ко мне, как старый друг, и я позволила себе раствориться в этом чувстве. В этот момент я понимала: несмотря на всю строгость и силу, Влад был тем, кто создавал пространство, в котором я могла быть собой, в котором я могла быть рядом с ним.

И хотя лифт поднимал нас ввысь, а время уходило, я все равно чувствовала, что в этом мгновении не было ничего случайного.

Все было на своем месте.

Мы выходим из стеклянного лифта, и в этот момент мне кажется, что мир вокруг как будто замедляется. Влад идет первым, его фигура уверенно направляется к двери, в его походке читается нечто недосягаемое, что-то ледяное, но при этом сильно притягивающее. Я иду за ним, невольно подстраиваясь под его шаги, почти сливаясь с его темной тенью. Следом идут Марк и двое мужчин, в строгих костюмах, как будто в их присутствии воздух становится еще плотнее, а каждый их взгляд — как легкий удар по нервам. Все это создает ощущение, что мы как некие фигурки на шахматной доске, где каждый ход просчитан заранее.

Когда двери лифта открываются, к Владу стремительно подбегает девушка. Она приблизительно моего возраста, но в ее глазах горит не просто любопытство — там огонь, который не оставляет сомнений. Я бы даже сказала, что она горит им, как свеча в темной комнате. Ее фигура в облегающей юбке и белой блузке, а в руках стопка папок — она явно здесь по делу. Но когда она видит Влада, ее взгляд меняется. Эти глаза… Они полны такого обожания, что я едва могу сдержать внутреннее раздражение. Это не просто восхищение — это почти поклонение. И в этот момент я понимаю, что она не видит меня, она не замечает ничего, кроме его. Она влюблена в монстра, и это чувство для нее уже стало частью реальности, частью ее жизни.

— Владислав Дмитриевич, рада вас видеть! Мы так скучали, — произносит она, и ее голос, чуть томный, словно по капле льется, выделяя последнее слово, почти заставляет меня скривиться. Это не просто слова, это какая-то игра, но он, похоже, даже не замечает этого.

Мой взгляд невольно перемещается на Влада, и он, не изменяя выражения лица, отвечает с той же холодной вежливостью, что и всегда. Он словно не видит, не слышит, не ощущает этой бурной радости, которую она испытывает от его присутствия.

— Галина, это Изабелла Николаевна. Вы должны помочь ей вникнуть в дела компании. Теперь она моя новая помощница, а вы — ее ассистент, — произносит Влад, и его голос не оставляет места для вопросов. Это приказ, и Галина, несмотря на свои чувства, не может на него не подчиниться. Но ее взгляд на меня меняется в одно мгновение. Она словно замерзает, и выражение ее лица становится резким и напряженным.

Ее глаза, до этого полные восхищения, теперь становятся узкими, когда она замечает, как я смотрю на нее. И вот, только спустя мгновение, она осознает, где оказалась — не рядом с ним, а рядом со мной. Но ей ничего не остается, как принять этот факт. В следующее мгновение ее лицо меняется, словно под воздействием какого-то магического заклинания. Из холодной, почти враждебной фурии она превращается в ангела — безмятежная улыбка и уступчивое выражение.

— Да, конечно, Владислав Дмитриевич, — произносит она, медленно кивая, и я чувствую, как она сводит свои глаза с моего взгляда, направляя их к полу.

Влад поворачивается ко мне, его взгляд бесстрастен, но в нем что-то есть — словно он оценивает меня, но делает это без всяких иллюзий. Его голос остается холодным, как лед, но в нем не проскакивает ни тени сомнения.

— Если возникнут проблемы, обратись ко мне или к Марку, хорошо?

— Хорошо, — отвечаю я, кивая и на мгновение улыбаясь. Но эта улыбка не достигает глаз, она скорее напоминает маску, которую я надеваю, когда не хочу показывать, что внутри все бурлит.

Влад с Марком направляются в кабинет, и мужчины в строгих костюмах следуют за ними. Тот момент, когда они оставляют меня с Галиной, становится почти невыносимо тяжелым. Я остаюсь один на один с ней — с его любовницей, женщиной, которая не скрывает своего восхищения им, и теперь будет вынуждена работать со мной. А я точно знаю, что она не оставит своих чувств к нему.

Я наблюдаю за Галиной, слегка прищурив глаза, из-под длинных ресниц, словно моя невидимая маска — холодный и непроницаемый взгляд — способна растопить её уверенность. С каждым мгновением я всё больше ощущаю, как она пытается обвести меня вокруг пальца, манипулировать моими реакциями.

Но я не такая.

Владислав Дмитриевич, взявший её под свою опеку, явно не понимает, что её присутствие в его жизни — это не просто романтический эпизод. Это заведомо низкий ход. И если честно, я не ожидала, что он дойдёт до такого.

Галина отвечает мне, но её взгляд — резкий и наглый, с чуть заметным вызовом. На губах появляется скользящая улыбка, сладкая, как мёд, но с явным привкусом яда. Она вольётся в мой мир, как кровь в плоть, и поднимет волну раздражения, если я позволю ей.

— Вы, Изабелла Николаевна? — её голос будто пронзает воздух, и в нём слышится лёгкая насмешка.

— Слышали обо мне?

Галина будто замирает, пытаясь понять, как мне ответить, но её глаза начинают блескать, а её улыбка становится ещё более провокационной. Она всё так же держится на грани — не слишком откровенно, но достаточно уверенно, чтобы мне не было сомнений: она с легкостью развернёт всё, что я сказала, против меня. Это её игра, и она умеет её вести.

чувствую, как её слова проникают в воздух, как насмешка по-настоящему резонирует внутри. Я спокойно улыбаюсь, не теряя самообладания, и медленно хлопаю в ладоши.

— У тебя отличное чувство юмора. Именно за это ты нас и привлекаешь.

Это было как игла в шарик, почти незаметно, но я ясно вижу, как её лицо слегка меняется. Одно слово, и её зрачки расширяются, а губы сжимаются в тонкую линию. Маленький кулачок сжимается, и я знаю, что сейчас она готова броситься на меня. Я могу почувствовать, как напряжение в воздухе растёт.

Но я не стану отступать.

Никогда.

— Так вот, — говорю я, обводя её взглядом, — Где моё рабочее место?

Звучит как приглашение в новый этап игры, и я явно чувствую, как мои слова начинают занимать её мысли. В взгляде девушки мелькает что-то острое, что-то опасное, но в то же время, она снова сдерживает себя.

И мне это нравится.

Девушка плавно и аккуратно ведет меня к двери кабинета, ее шаги звучат тихо, будто бы все вокруг замерло. Нам открывают дерь, и в этот момент мой взгляд сразу же фиксируется на единственном рабочем столе в центре комнаты. Он кажется одиноким и неуместным в этом просторном кабинете, словно всё пространство вокруг него тянет в пустоту.

Но самое заметное — это огромные панорамные окна от пола до потолка, которые открывают вид на серое небо, затянутое тучами. Кажется, что за этим стеклом скрывается весь мир, поглощенный мраком и дождем.

— Владислав Дмитриевич распорядился, чтобы вы работали в отдельном кабинете, — произносит Галина с той самой улыбкой, которая поначалу кажется милой, но я замечаю что-то холодное, расчетливое в ее глазах. Блеск в них похож на хищный взгляд, который не скрывает намерений, что-то большее, чем просто профессиональный интерес.

Я киваю, не отрывая взгляда от окна, ощущая, как напряжение в комнате растет.

— Отлично. Рада, что он заботится о моем комфорте.

— Изабелла Николаевна, — продолжает она, подходя ко мне с шагами, которые звенят, будто этот офис был единственным, где она действительно чувствовала себя уверенно. — Прошу ваше пальто.

Она помогает мне снять верхнюю одежду, осторожно держа его, а затем направляется к полкам с документами. Я замечаю, как ее длинные, острые ногти с аккуратным маникюром касаются бумаг с такой грацией, что это выглядит почти насмешливо.

— Вот все дела, которые вам предстоит пересмотреть, — говорит она, не сводя взгляда с документации. — Нужно решить, согласны ли вы с решениями или нет. И еще… пароль на iMac — это ваше день рождения. Если возникнут трудности, а они точно возникнут, — она говорит это так, будто бы в этом нет ничего необычного, — просто нажимайте на кнопку.

Я не могу скрыть свою раздрожительность, но пытаюсь не выдать себя.

— Поняла вас. Но, Галина, прошу вас, не судите других по себе, — произношу сдержанно, стараясь вернуть разговор в нормальное русло.

— Хорошо, извините, — она отходит, не сказав больше ни слова.

Легкий шелест ее шагов затихает за дверью, и комната снова становится тишиной, в которую погружаюсь.

Я выдыхаю и оборачиваюсь к полкам, окруженному стопками документов. Их достаточно много, но я уже успела научиться не бояться иметь дело с документацией.

Это мой мир, и я его освоила.

Проходит какое-то время, и я теряюсь в разборе документов, в поисках нужных решений. Шум за стенами постепенно растворяется, и вот я слышу стук в дверь.

— Да, проходите, — говорю я, не поднимая взгляда.

— Ты не хочешь пойти на обед? — раздается знакомый голос.

Улыбка невольно появляется на моем лице, но я все еще поглощена делами.

— У тебя есть какие-то предложения? — отвечаю с легкой ироничной ноткой, не отрывая глаз от монитора.

— Принцесса-ведьма, ты не проголодалась? — его голос словно наполняет пространство теплотой, и я невольно вздрагиваю, почувствовав, как внутри что-то меняется.

— Не знаю, наверное, — отвечаю, пожимая плечами, печатая отказ.

Но в этом моменте есть что-то манящее.

— Давай, я забронировал нам столик. Работа никуда не уйдет, — говорит мужчина с уверенностью, которая звучит как приговор, и я понимаю, что он не даст мне отказаться.

— Да, но мой босс очень требовательный человек. И сегодня мой первый день… боюсь разочаровать его. — внутри меня начинает разгораться странное ощущение.

Этот день слишком важен.

— Ты никогда не сможешь меня разочаровать, Изабелла, — его слова проникают прямо в сердце, и я невольно замолкаю.

Поднимаю глаза, встречаю его взгляд, и внутри меня все замирает. В нем нет ни малейшего следа сомнений, только полная уверенность.

— Хорошо, — говорю, поднимаясь с кресла. Но в тот момент, как я встаю, меня обвивают его руки.

Я не заметила, как он подошел, так поглощена была работой. Мысли в голове смешиваются, и я даже не успеваю понять, что происходит, когда я оказываюсь в его объятиях.

— Я скучал по тебе, принцесса-ведьма, — его голос тихий, но такой насыщенный, что я не могу удержаться от дрожи. Я отстраняюсь и встречаю его взгляд, в котором, как и всегда, горят бездны.

— Врешь? — спрашиваю с полуулыбкой, не веря в его слова.

— Никогда, — говорит Влад так, что от этих слов по коже бегут мурашки. Он берет меня за руку, и мы выходим из кабинета.

Пока мы идем к лифту, коллеги шепчутся, а Галина пытается излучать угрозу, но Влад словно не замечает этого. Он уверенно ведет меня, не обращая внимания на чьи-либо взгляды.

— Какая кухня? — спрашиваю я, и чувствую, как незначительное напряжение уходит.

— Русская, — отвечает Влад, поднимая взгляд и чувствуя, как внутри меня что-то спокойно устаканивается.

Через время мы уже в Rolls-Royce, и я смотрю на этот мир снаружи. Мы мчимся в ресторан с мишленовскими звездами. Подъезжаем, и, заходя, вижу, что внутри абсолютно пусто.

— Я арендовал ресторан для нас, чтобы ничто не мешало, — говорит Влад, его слова звучат как нечто естественное.

Мы садимся за стол, и мне подают полотенце для рук с маленькой баночкой. Все кажется так тихо и уютно, в воздухе витает запах вкусной еды, случайные прикосновения рук, но мне почему-то не хватает чего-то важного. Время пролетает быстро, разговоры и смех сливаются в одну гармонию, но всё внутри меня бурлят эмоции.

После ужина мы возвращаемся в офис, и Влад, уверенно заявляя, что верит в меня, оставляет меня снова с документами. Вечером он снова появляется с Марком, и мы едем домой. Семья Кадоган встречает нас. Все садятся за ужин, обсуждают свои дела, настоящая идилия.

Прошел месяц в России, и я успела найти друзей среди коллег и семьи Кадоган, стать лучшей помощницей генерального директора, но как легко всё стало пустым и бесцветным.

В этом мире ничего не держит меня, и я начинаю это понимать.

Сегодня я сижу в грязном свадебном платье. Влад сообщил мне, что с сегодняшнего дня я свободна. Он получил все, что хотел, и теперь он достиг своих целей. Те слова о любви, о чувствах, которые он мне говорил, теперь настоящая ложь.

Мы подъезжаем к полуразваленному зданию, где уже стоит мой брат Ян возле внедорожника, и я вижу, как слеза катится по его щеке.

Мое сердце сжимается от боли, но все в голове путается.

Люди Влада грубо толкают меня, чтобы я выходила из машины, а после держат меня.

Ян, стиснув зубы, обращается к Владу:

— Отпусти мою Изу, — говорит он, процедив сквозь губы.

— Отпущу, как только получу вашего отца, — отвечает Влад с холодной усмешкой, и в его голосе звучит нечто пугающее.

Ян кивает, и из машины выводят моего отца. Он пытается сопротивляться, убежать, и я понимаю, что что-то не так. Почему Ян согласился на это? Почему он согласился? Это наш отец!

Влад жестом дает команду, его люди перехватывают моего отца, уводят его в машину. Ян бросается ко мне, обнимая меня, слезы не могут остановиться. Я не могу смотреть ему в глаза — мои чувства противоречат этому моменту.

И вот, Влад садится в автомобиль и исчезает вдали.

Всё кончено.