Она мое безумие

Глава 7. Тени Ненависти

Владислав.

Я монстр, ты же знаешь. Я один из тех, кто опасен.

Дерзкая принцесса манила меня своими чарами, особенно когда она находилась так близко. С каждым её движением, каждым взглядом, я ощущал, как моё самодовольство и холодное равнодушие рассыпаются, как песок в часах.

Впервые за тридцать один год я чувствовал такую беспокойную жажду. Обычно я грубо обращался с женщинами, но Иза была другой. Она была как запретный плод, который вызывал во мне безумную страсть.

Когда тот ублюдок прикоснулся к её губам, желание разорвать его на куски было непреодолимым. Потому что Иза — моя фарфоровая кукла, и скоро она будет принадлежать только мне. Гнев и ярость охватили меня до самого мозга, и никто не имеет права касаться моей куклы.

Мне нужно было увидеть её и заклеймить. Как только она вышла на улицу, я последовал за ней, словно какая-то неутолимая потребность в прикосновении к маленькой принцессе овладела мной.

Иза, не догадываясь о моём присутствии, была расслаблена и искренняя, как никогда. Она напоминала Белль из сказки «Красавица и Чудовище», в своём великолепном кровавом платье, которое я хотел сорвать. Я был уверен, что под этим платьем не было нижнего белья, ведь такие, как Изабелла, не носят его.

Когда я произнёс её имя, она напряглась, как будто почувствовала моё присутствие. Я усмехнулся, осознавая, что она не боится меня, а боится своих собственных желаний. В тот вечер, когда она увидела меня, её самообладание чуть не треснуло, как стекло.

Мне было интересно, насколько быстро я смогу сломать её. Она жаждала меня, как и я её, потому что принцесса — мой запретный плод. Если я испорчу её, Николай не сможет простить себя. Он будет мучиться до последнего вздоха.

Когда я поцеловал её, я почувствовал, как слетела с меня вся сдержанность. В штанах сразу стало тесно. В нашем поцелуе был металлический привкус моей крови, когда я провёл пальцем по её губам. Она укусила меня, и это было безумно горячо, но даже это не остановило её от ответа на мои нападения.

Я услышал шаги. Мужские, тихие и тревожные. Открыв глаза, я увидел, что жених Изабеллы наблюдает за нами из-за куста, как трус. Его взгляд был полон боли и зависти, когда он видел, как его будущая жена отдается мне.

Он понял, что она тянется ко мне, а не к нему. Я заметил, как её зрачки расширились, когда она посмотрела на меня. Она жаждала меня, и стоило мне только поманить её, как она полностью подчинится.

После нашего поцелуя Изабелла уже не могла оставаться такой невинной и холодной. В её глазах появился яркий свет, который был раньше скрыт под маской сдержанности. Как только мои губы прикоснулись к её, я ощутил, как её тело напряглось, а затем расслабилось, словно она наконец-то дала себе волю. Изабелла уже не могла скрыть эту новую, бурлящую внутри неё страсть, её дыхание стало прерывистым, а её взгляд полон разгорячённого желания.

Слабак-рыцарь, увидев наше сближение, не выдержал и сбежал, оставив нас наедине. Его глаза были полны отчаяния и страха, когда он быстро исчез из нашего поля зрения, с его лёгкими шагами едва слышимыми в вечерней тишине. Я наблюдал, как он уходит, с внутренним презрением и негодованием. Будь я на его месте, я бы не просто ушёл, а уничтожил и себя, и куклу. Предательство я не прощаю, и мой гнев был столь силен, что готов был поглотить всё вокруг меня.

Я разорвал наш поцелуй, и с каждым движением моё намерение стало более решительным. С силой, почти безжалостной, я оттолкнул её от себя, её лицо и тело едва не столкнулись с каменным холодом стены. С моим голосом, исполненным жгучей неприязни, я приказал ей уйти, мои слова были как ледяные стрелы, проникающие в её сердце. Я был полон решимости сломать её медленно и мучительно, как изнурительная пытка, которая разрывает на куски, оставляя только руины.

Принцесса, после краткого колебания, бегло убежала от меня, её шаги были полны паники и страха, как в тот момент четыре года назад, когда она впервые испытала на себе мой гнев. Её фигура исчезла в тени, оставив лишь лёгкий след от её скорого бегства.

Моя ненависть к её семье горела, как неугасимый огонь, поглощая всё на своём пути. Она пылала ярким, зловещим светом, с каждым мигом разгораясь всё сильнее, насыщенная годами затаённой злобой и обидой. Внутри меня она бушевала, как адский пожар, жаждущий разрушения и мести, не оставляя ни малейшего шанса на покой.

Всё это было лишь изощрённой игрой богатых ублюдков, которые наслаждаются зрелищем страданий других, как гладиаторы на арене. Их тщеславие и высокомерие выливались в их извращённые развлечения, где они играли с человеческими судьбами, как с игрушками. В их злобной игре не было места для сострадания, только жестокие удовольствия, разрывающие чужие жизни на куски.

Белль была всего лишь пешкой в этой кровавой игре, ничто и никто для моего черного сердца. Она была всего лишь элементом в сложной шахматной партии, жертвой, которую можно было легко пожертвовать ради достижения своих целей. В моих глазах она была ничем более чем разменной монетой, которой я мог распоряжаться по своему усмотрению.

Так было и останется навсегда. Этот огонь ненависти и мстительности, пылающий в моём сердце, будет гореть вечно, не зная пощады.