Опасная кукла

ГЛАВА 11.

К машине они шли молча. Лиза еще чувствовала некоторую слабость — и от переживаний, которые навалились сильным стрессом совсем недавно, и от недавнего обморока. А еще подкашивались ноги от неожиданной новости.

Джастин надежно поддерживал ее под руку, но помалкивал, давая ей время придти в себя.

— Ты как? — осторожно поинтересовался он, помогая ей сесть в авто. — Может, тебе остаться на пару дней в больнице? Ты уверена, что уже хорошо себя чувствуешь?

— Спасибо за заботу, — девушка нежно улыбнулась, дотронулась до его руки, чтобы успокоить его. — Но мне не стоит сейчас ложиться в больницу, чтобы твои родители ничего не заподозрили. Ты прав, что они будут против нашего брака, — девушка тяжело вздохнула. И подумала, что даже в мыслях не может назвать их своими родителями.

Он легонько сжал ее в объятиях: — Главное прабабушку уговорить. А тогда и родители согласятся.

Лиза глядела в пустоту. Ее положение девочки-сиротки, почти рабыни, навалилось осознанием собственного ничтожества.

"Ничего, все будет по-другому. Все изменится, когда Джастин женится на мне. Вы будете вынуждены принять меня в семью, как равную", — злое торжество промелькнуло в мыслях.

Также она испытала чувство удовлетворения. Словно выиграла очень важный для дальнейшей карьеры конкурс.

— Сейчас приедем, и ты поспишь. Только сначала покушай. Каким же я был идиотом, что взял тебя кататься на коньках. Ты ведь могла пострадать, — пламенно говорил Джастин, разворачивая автомобиль и направляя его на дорогу, ведущую из Лондона в пригород.

— Да ничего. Ты ведь не знал, — на сердце у Лизы становилось теплее. Злость отошла на задний план. Она снова позволила себе стать мягкой и нежной, обычной влюбленной девушкой.

Окутываемая аурой его любви, она задремала, улыбаясь, откинувшись на кресле, надежно пристегнутая ремнем.

Она то засыпала, то просыпалась, ощущая, что будто задыхается под тугим ремнем. Тогда ей начинали сниться тревожные сны, отражающие бурные переживания.

Когда они доехали, Джастин провел ее до самой комнаты, хотя они, как это делали почти всегда, воспользовались не парадным, а черным ходом, винтовой лестницей.

— Может посидеть с тобой? — заботливо поинтересовался парень, с тревогой вглядываясь в измученное бледное личико, с явственными синяками под ясными глазами.

Она попыталась улыбнуться: — Нет, все в порядке. Мне действительно нужно отдохнуть. А я-то думала, отчего время от времени меня начинает тошнить?

Парень приложил палец к ее губам и почти втолкнул в комнату.

— Не нужно говорить об этом там, где нас могут услышать, — пояснил он. — Давай раздевайся и ложись. А я прослежу, чтобы нас не побеспокоили. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, все нормально, — утомленно ответила Лиза. — И не переживай, я была счастлива, несмотря на потрясение. Конечно, я этого не ожидала… Не думала, что моя жизнь опять так резко измениться, но… Это будут приятные перемены, правда. Я люблю тебя. И я не жалею, что забеременела, поверь. Конечно, я предпочла бы сначала вступить в брак, а потом завести ребенка, но я не виню тебя.

— Это хорошо. Потому что все, что я делал, я совершал из-за любви, которую сначала не осознавал, — он легко коснулся губами ее щеки. — Тогда ложись. Спокойно ночи.

И парень удалился, напоследок одарив улыбкой.

Вздохнув, Лиза вызвала Розу, холодным тоном приказала всегда выглядевшей перепуганной девушке принести ей ужин, сказав, что именно она хочет съесть, и направилась в ванную. Джакузи, как всегда, успокоило ее. Теплая вода привнесла порядок в мысли.

"Ничего уже не поделаешь… Да я и не хочу что-то делать. Ребенок. Так странно — мой ребенок живет во мне", — поймав себя на истерическом хихиканье, девушка положила белую ладошку на живот, который только немного стал выделяться. А ведь она думала, что поправилась и пыталась ограничить себя в еде. А оказывается, что нужно все с точностью до наоборот — получше питаться.

На Лизу нахлынуло странное, почти незнакомое ей ощущение нежности.

"Мой ребенок. Никак не могу привыкнуть. Впрочем, за остальные шесть месяцев как-то приду в себя", — девушка снова хихикнула, чувствуя, что буквально сходит с ума.

Ей казалось, что острое ощущение счастья напоминает приступ тяжелой болезни.

"Я теперь действительно не одна. У меня есть Джастин — он ведь хочет на мне жениться. И мой ребенок".

Закрыв глаза, она начала засыпать, пока вдруг не осознала, что задремала в пенящейся воде. С тяжким вздохом выбралась из ванной, вытерлась и направилась в спальню. На столике уже был поднос с ужином.

Она накинулась на еду и все съела с жадностью.

"Надо постараться ни о чем не думать, или я сойду с ума", — решила девушка. Слишком много перемешалось в голове: прошлое, настоящее, осколки будущего, впивающиеся в сердце.

"Главное — это структурировать мысли и чувства. Иначе они загрызут меня, как голодные дикие звери. Слишком долго я страдала, так что даже счастье меня убивает, как слишком сильная эмоция. Я сама себя раздираю на части".

Поев, она вызвала Розу, швырнула в нее подносом с посудой, и со спокойно совестью отправилась спать.

Она приняла решение.

И заснула почти спокойно.

Лиза поставили перед собой цель рассориться с Армстронгами, чтобы они дали ей свободу. И она смогла бы без помех выйти замуж за любимого Джастина.

Поднявшись рано утром, часов в шесть, когда аристократы еще ворочались на своих постелях, а слуги накрывали на стол, заканчивая приготовление блюд, — девушка решила одеться как можно вульгарнее, чтобы усилить негативное впечатление. Она прекрасно знала, что по прошествии пяти лет Армстронги, можно сказать, ненавидели ее. В первую очередь потому, что их драгоценный сын возненавидел ее вместе со своей невестой, а еще и все без исключения влиятельные родственники. Члены клана.

Она нацепила короткое, до ужаса вульгарное платье с глубоким, чуть ли не до пупка, декольте. Возникло искушение не надеть трусиков, но Лиза решила, что это будет уже слишком. Еще побьют.

Затем она распустила волосы, накрутила их плойкой, закрепив пенкой и лаком. Накрасила губы кроваво-красной помадой, а глаза подвела подводкой и нанесла на веки синие тени.

Посмотрела на себя в зеркало — и чуть сама не испугалась. На нее глядело раскрашенное, словно дешевый клоун, истерическое чудовище. Нервно усмехнувшись, она нацепила кучу бижутерии, которую купила еще лет в тринадцать, когда впервые очутилась за пределами поместья. Правда, уже через пару дней она неохотно созналась, что все эти "бирюльки" просто отвратные. И не слишком отличаются от того, что продавали на рынках в ее бывшей стране. И тогда она закинула эти цацки как можно дальше, в самую глубь шкафчика. А теперь они пригодились.

Завершающим штрихом ее ужасающей красоты стали туфли на высоченных шпильках: "Как бы не застрять шпилькой в ковре, ведь можно свалиться с лестницы и шею сломать. На радость приемным родителям".

Лиза начала медленно спускаться вниз, дрожа, как в лихорадке. Ей стало так нехорошо, словно резко поднялась температура.

Хотелось забыть обо всем — и убежать в комнату, запереться там, забраться на кровать, под одеяло, в блеклой иллюзии покоя.

Но Лиза собрала всю волю в кулак.

"В конце концов, когда я была совсем ребенком, то ради своей цели убила человека" — мелькнуло в голове, словно ярчайшая молния. Она содрогнулась, едва действительно не зацепившись шпилькой за ворс ковра.

Лиза ненавидела вспоминать свое кровавое прошлое. Она в глубине души оправдывала себя тем, что у нее не было выхода.

"Ведь если бы я не убила этого мерзкого директора, то я бы и не попала сюда. И не встретила бы любовь своей жизни".

Эта мысль позволила ей успокоиться. Лиза старалась никогда не сомневаться в своих действиях, а тем более, не каяться. Особенно, если результат был таким… феерическим. Ведь никто же не знал, как на самом деле ей живется. Она была уверена, что, начини она общаться с местной молодежью, ей позавидуют многие. Ведь если смотреть с почтительного расстояния, ее жизнь была тем эталоном, который не устают описывать все новые поколения женских журналов и тут, и на ее бывшей родине.

Она ведь красивая, молодая, хорошо одетая. Под крышей громаднейшего, дорогущего особняка. И обладающая коллекцией драгоценностей, даже не снившихся большей части молодых людей в ее бывшей стране, если не считать, конечно, детей миллионеров.

Улыбнувшись этой мысли, она одолела еще несколько лестничных пролетов.

"А ведь вы так до сих пор и не приняли меня в свою семью. Я знаю, я уверена, что, когда я достигну совершеннолетия, вы выкинете меня из своего дома и жизни без денег. А я вас все равно переиграю. Джастин любит меня, а я люблю его", — эта мысль помогла ей собраться.

В этот миг она чувствовала себя очень сильной и цельной. Словно наконец-то рассыпавшиеся пазлы собрались в единое целое.

Дверь в столовую, где она уже не появлялась несколько лет — как грешник, которого отлучили от церкви, не появляется на пороге святилища, — она открыла ударом ноги.

Все сидевшие за столом содрогнулись и уставились на нее с таким изумлением, словно в зал ворвалось сверхъестественное существо.

— Я вас ненавижу, — ошарашила всех Лиза. Затем кинулась к столу и схватилась за скатерть — большая часть столовых приборов плавно перекочевали на пол с жутким грохотом и звуком разбиваемой посуды. Чудом оставшиеся на столе блюда Лиза начала хватать и швырять их в светлые стены, превращая их почти стерильную белизну в картину импрессионистов. — Вы все — скоты и ублюдки, — продолжала орать она.

Стив поднялся, явно, чтобы утихомирить девушку, но она отскочила.

— Я не хочу больше жить в вашем доме, где меня все ненавидят. Я хочу, чтобы вы отменили это проклятое удочерение, — орала она, пытаясь поймать взгляд Джастина.

У того же было каменное лицо, но на одно мгновенье он ей подмигнул.

Армстронги застыли, явно не зная, на что решиться. Причем, взбешенный Стив мало-помалу наливался красным цветом, сжимая кулаки.

— Нам нужно это срочно обсудить, — схватив родителей за руки, Джастин потянул их к выходу, тщательно обходя Лизу.

Тяжело вздохнув, ослабленная, словно из нее, как из воздушного шарика, выдули весь воздух, девушка отправилась к себе и упала на постель, провалившись в мертвый сон.

Родители уселись на длинном кожаном диване и внимательно уставились на лицо сына. Они привыкли прислушиваться к его словам, хотя и не все делали так, как ему бы хотелось. Но, по крайней мере, на полчаса внимания он рассчитывал.

— Пришла пора избавиться от Лизы, — вдохновенно начал он. — Нужно воспользоваться ее временным помешательством. А то неизвестно, что будет потом. Вдруг когда мы все-таки решим ее выгнать, она подаст на нас в суд и выиграет. Вы же знаете наши законы… Ей достанется львиная часть наших денег. Я знаю, мама, что ты так и не сумела ее полюбить, потому что она — злая и черствая, наглая притворщица, как и все те, кто живут в странах третьего мира. Они совершенно бесстыдные и цепляются за каждую копейку. А тут такой шанс подвернулся. К тому же, папа, ты никогда особенно не одобрял ее удочерение.

— Я разрешил это только потому, что твоя мама мучилась от очередной депрессии, — сердито прогудел мужчина, насупившись. — К тому же, мне стало жаль девчонку. Она росла в просто кошмарных условиях. Ну, вот я и решился на эту глупость. Хотя почти сразу же понял, что это решение слишком поспешное, и что мы не осознаем ответственность, за которую беремся. К тому же, — мужчина сжал руку жены, — мы ждем близнецов. Твоя мама, Джастин, снова беременна. И ты полностью прав — лишняя девчонка нам тут совсем не нужна. Кто знает, что ей придет в голову? А вдруг она накинется на малышей? Ты прав, сегодня я убедился, что она на самом деле психопатка.

— Мама, ты беременна? — с изумлением уставился парень на покрасневшую родительницу.

— Да, дорогой. Уже четвертый с половиной месяц. Мы не хотели говорить тебе сразу, собирались сделать сюрприз. Понимаешь, я боялась выкидыша, — доверительно сообщила она, склоняясь к сыну. — Все-таки, сам понимаешь, я уже не слишком молода. Для рождения детей у меня критический возраст. Да и здоровье не самое лучшее, хоть я и наблюдаюсь у лучших врачей. Да, это мальчики. Близнецы.

Мужчина и женщина обменялись нежными взглядами.

— Что ж, я поздравляю вас, но мы должны решить проблему Лизы, — настойчиво заявил Джастин, ударив кулаком по подлокотнику.

— Да, ты прав, — решительно поддержал сына Стив, энергично кивнув. — Неизвестно, что еще выкинет эта сумасшедшая дрянь. А твоей матери нельзя волноваться в ее положении.

Ночью Лиза ощутила присутствие Джастина в своей постели.

— Привет. Ты кушала? Или спала весь день? — заботливо поинтересовался он, включая ночник. Девушка поморщилась, прикрыв глаза от тусклого света.

— Да нет, ничего не ела, спала, — отозвалась она слабым голосом.

— Ты должна следить за собой, но если ты хотела спать, значит, твоей организм знал, что делает. Наверное, тебе требовался немедленный отдых. Но все равно я очень волнуюсь. Тебе пришлось столько пережить, — с грустью заметил Джастин, обняв ее, прижав к себе. — А все эти чертовы интриги. Если бы жизнь была простой и легкой.

— Ну, как, что они решили? — вяло поинтересовалась девушка. В данном состоянии, когда ей было так плохо, ее уже мало что интересовало. Она чувствовала себя полностью истощенной — и морально, и физически.

— Все прошло нормально. И я думаю, что они сами захотят от тебя избавиться. Понимаешь, моя мамочка вновь беременна. Так что скоро мы оба не будем им нужны, — с грустью заметил парень. — Ладно, все это — лирика. Главное, что уже завтра с тобой отправятся в Центр опеки. Так как все будет происходить с твоего желания, с тебя быстро снимут удочерение. Но я думаю, будет лучше, если уже завтра, после похода в это заведение, ты уйдешь из дома и будешь ходить только к нашему адвокату вместе с родителями. Тебе нельзя тут оставаться. Мои родители могут быть очень жестокими к тебе, дорогая. Особенно после твоей выходки… Кстати, я в восторге. Не ожидал от тебя, — широко усмехнулся парень. — А теперь — спи, — он поцеловал ее в лоб. — Тебе нужно хорошенько выспаться. А завтра я соберу денег и сниму тебе небольшой, уютный домик, где буду тебя навещать и сообщать новости. Ты только держись, дорогая. Нам осталось немного потерпеть. Он печально улыбнулся: — Боюсь, мы скоро оба станем изгоями в собственном доме. Ничего, когда я смогу убедить родителей согласиться на наш брак, я выбью из них денег на наш собственный дом, — он высоко вздернул подбородок. — За тебя и за нашего ребенка я буду бороться до конца.

Немного успокоенная его решительным голосом, Лиза наконец-то заснула.

Утром Лиза спустилась вниз и поймала после завтрака приемных родителей. Устроив им еще одно показательное истерическое шоу, она добилась того, что в Центр опеки они отправились, едва успев переодеться после ужина. На этот раз она оделась теплее и не стала краситься, как проститутка.

Несмотря на насупленные физиономии Армстронгов, на их, полные ненависти взгляды, она ощущала себя достаточно спокойно, словно выпустила пар и стала пустой.

Ее успокаивала мысль, что Джастин ей поможет. И что скоро все неприятное в ее жизни закончится. И она наконец-то сможет полностью отрешиться от прошлого. И стать собой. Просто очень талантливой и красивой девушкой, которой не нужно идти на убийство, чтобы доказать это миру.

Лиза с тоской думала о том, что, если бы она на самом деле была дочерью Армстронгов — или другой состоятельной пары — то ей бы не пришлось идти на столь крайние меры. Не пришлось бы опустошать свою душу и превращать сердце в камень. Она бы просто летала, отрываясь от земли в поисках вдохновения в заоблачных сферах. Ей претила эта гнусная действительность, но она не могла стать одной из серой толпы, затеряться в ней, превратиться в ничтожество. Она чувствовала, что ее путь ведет только вверх. Ведь она на самом деле не такая, как все.

Осталось совершить последнее усилие — и все закончится. Лизе так хотелось в это верить.

С помощью адвоката они начали процесс. Когда они все, измочаленный и злые, вернулись домой, Джастин под шумок забрал Лизу — и они отправились в тот дом, который он уже снял на свое имя.

Домик находился в пригороде Лондона, рядом с похожими небольшими, очень уютными домиками.

— Тут очень красиво, — эмоционально воскликнула Лиза, все равно чувствуя себя не в своей тарелке. Перемены оказались слишком глобальными, и она чувствовала себя в растерянности, привыкнув к размеренной, богатой жизни.

— Не волнуйся, дорогая. Я нанял тебе служанку — это милая девушка восемнадцати лет, зовут Эмма Райс. Она тебе понравится. Тебе ничего не придется делать. Эмма будет закупать продукты, готовить, убирать. Конечно, у нее будет больше работы, чем у обычной служанки, но я ей доплатил за месяц вперед. Думаю, что за месяц мы решим все наши проблемы: с тебя снимут удочерение, а я уговорю родственников согласиться на наш брак. Вот, — он достал из кармана лист, вырванный из блокнота, — здесь номер моего мобильного. Не вздумай звонить к нам домой. Нужно сначала сделать вид, что мы с тобой враги, как и прежде, и что я, конечно же, не в курсе, куда ты подевалась. Наша конспирация продлится не слишком долго. Да, это очень запутанная и мутная процедура, но деньги творят чудеса, — парень утомленно улыбнулся. — А вот когда закончится процесс, то тогда я начну постепенно обрабатывать родителей и других родственников, которые на них влияют. Как видишь, все просто, надо будет лишь немного подождать, моя хорошая, — он сжал ее в объятиях. — Как же я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо.

— Но Джастин… Я тоже очень хочу тебя, но я плохо себя чувствую, — виновато опустив глаза, отозвалась Лиза.

— Ничего страшного. Ты можешь сделать мне минет, или я возьму тебя в попку.

Парень с энтузиазмом расстегнул ширинку и заставил Лизу встать на колени, прямо возле чемодана с ее нехитрым багажом.

Запустив пальцы в ее волосы, он заставил девушку приблизить алый ротик к не менее алой головке своего члена.

Лиза покорно взяла в рот, стараясь сдержаться — на нее накатывала дурнота.

Джастин оттрахал ее в рот, а потом нежно вытер сперму с ее губ чистым платочком, который затем выкинул в мусорник.

— Вот, держи, — он полез за бумажником в карман. — Я на всякий случай оставлю тебе деньги на первое время. К сожалению, тебе пришлось оставить свои драгоценности. И это правильное решение, иначе мои родители обвинили бы тебя в краже. Ты же их знаешь, они трясутся за каждым фунтом. Ничего, потом я заберу их для тебя.

Лиза кивнула, прислонившись к стене. Она ощущала слабость и странное ощущение подвешенного в космосе тела.

Предоставив необходимые инструкции, Джастин оставил ей новый мобильный телефон, сделал ручкой и скрылся во дворе.