Опасная кукла

ГЛАВА 16.

Покрутившись на кровати, Лиза поняла, что на этот раз самое верное "снотворное" ей отказало. Женщине не спалось.

Она вышла на балкон и потянулась за тонкими сигаретками с ароматом ментола. Закурила, чуть приоткрыв окно. Можно было включить вытяжку, но ей не хотелось. Свежий воздух всегда прочищал мозги, словно оплеуха ледяной рукой.

Воспоминания преследовали ее. Непрошеные, как призраки с отвратным характером. Они всегда ее преследовали и настигали. И нельзя было от них ускользнуть. Даже во сне они находили пути в ее мозг и заставляли… страдать.

По крайней мере, ощущать беспокойство и дискомфорт.

Самый пик страданий она уже пережила — когда едва не рассталась с жизнью и потеряла ребенка. Эти переживания сожгли ее сердце и, если она что-то ощущала, то лишь тление догорающих угольков в груди.

Девушка вспоминала, как было трудно подняться, потеряв все. Снова приют, только для жертв насилия, затем университет, повышенная стипендия. Ее документы, слава Богу, восстановили — наверное, тогда она больше всего боялась, что ее депортируют на родину. Хотя и находиться в одной стране с бывшим возлюбленным и его женой стало нестерпимой пыткой.

Лиза до сих пор помнила, как держала опасную бритву в руках после прочитанной статьи в газете, посвященной музыкальной тематике и сливкам общества — где Джастин на фотографии обнимал Джину. Ведьма была в белом, притворяясь ангелом невинности. А враг, облаченный в черный фрак, торжествующе улыбался.

Ей так хотелось перерезать себе вены.

Но она чудом удержалась на краю, хотя уже подносила бритву к венам запястья.

Она просто подумала, что это было бы слишком просто. Ведь она еще не пробилась, то есть, не выполнила основную задачу в своей жизни.

То, ради чего родилась. И выжила. Дважды: сначала в приюте, затем в Англии.

Она тогда задумалась, что не для того осталась живой на свалке, истекающая кровью, теряющая любимого ребенка, чтобы просто подарить миру свою смерть.

И тогда поклялась, что добьется славы любой ценой. Даже если ее будет тошнить от собственных побед. Но она пообещала самой себе выиграть в карты у судьбы.

Это был очередной музыкальный конкурс для молодых талантов. Собственно, она была там самой старшей и даже выглядела немного смешно на фоне маленьких девочек и четырнадцатилетних нимфеточек. Ведь ей было уже девятнадцать. Но даже тогда она сомневалась, что, если конкурс проходит в Лондоне, это будет означать, что все будет происходить с кристальной честностью — в этом она разочаровалась еще у себя на родине.

Лиза сделала ставку в большей степени на свою красоту, а не на талант. Впрочем, она решила найти "покупателя" на оба "таланта".

Еще до мероприятия она выяснила, что почетным гостем конкурса будет бизнесмен-миллиардер Айзекс Лирмонс, наполовину немец, наполовину — итальянец.

Она тогда решила попытаться воздействовать на темпераментную часть его натуры.

Во время своего выступления Лиза поглядывала в зал, изучая взглядом судей и гостей. Она заранее изучила фотографии и биографии судей. Так что львиная грива седых волос, чеканное лицо мужчины за пятьдесят, не лишенного своеобразной красоты — притягивали ее.

Но Лиза рассматривала его лишь как возможного кандидата в спонсоры-любовники. Сердце ее было выжжено дотла — тогда она думала именно так.

Впрочем, Лиза и сейчас пребывала в подобной уверенности. Но холодность лишь помогала исполнять все задуманные планы, претворять их в жизнь.

В тот знаменательный день темные глаза мужчины смотрели только на нее. Жадным, проникающим сквозь тонкое платьице, облегающее фигуру, взглядом. Взором хищника, высмотревшего свою добычу и нацелившегося на победу.

Как Лиза и предполагала, ей досталось первое место и приз — двадцать тысяч долларов. Как оказалось, почетный гость имел прямое влияние на членов жюри и спутал им все карты своим капризом. Впрочем, возразить столь почетному гостю они не рискнули — ведь это он, по сути, финансировал конкурс. Да и приз доставали из его карманов.

После конкурса Айзекс пригласил ее на обед в самый дорогой ресторан. Девушка отметила его удовольствие и радость от того, что она умела прекрасно себя вести и ее манеры были на высоте, как и высокопарный, литературный английский язык. Мужчина сразу увлекся с ней беседой, как с красивой женщиной и с победительницей конкурса, поразившей его по всем статьям. Но на самом деле ее музыкальные таланты были последним, что интересовало его в ней.

Мужчина сразу же пообещал ей поддержку и выпуск первого диска, который, по его словам, обязательно станет платиновым. Ведь у него столько денег… И влияния в нужных кругах.

Затем, после взаимовыгодного ужина, мужчина попытался пригласить новую знаменитость к себе домой, но она согласилась лишь на то, чтобы он ее подвез — в те времена она снимала маленькую, тесную квартирку, подрабатывая репетитором.

Сделав вид, что ничуть не стесняется своего убогого жилища, она вышла возле своего дома и вручила немного растерявшемуся кавалеру номер своего мобильного, а затем исчезла в парадном жалкого домишки.

То, что Айзекс принял за кокетство и набивание цены, на самом деле было голым расчетом. Ведь еще до конкурса ей пришлось часами искать в Интернете любую информацию про Айзекса Лирмонса.

Она в любой момент могла отступить — теоретически — ведь в ее сумочке лежала карточка с крупной суммой. Ей не хотелось действовать наобум, стрелять из пушки по воробьям. Да и идея добиваться славы долгие годы тоже не прельщала.

Из материалов всемирной паутины Лиза узнала, что у нее есть соперница. Молодая и, судя по восторженным статьям (явно оплаченным Айзексом), очень талантливая исполнительница собственной музыки Патриция Блэк. На одном из сайтов девушка обнаружила коллекцию цветных фотографий соперницы и впилась в них долгим, страшным взглядом.

Лиза изучала каждую черточку и линию ее тела: невысокая, с божественно идеальной фигурой, очень стройная, как фея. Густые черные волосы обрамляют очень хорошенькое личико с капризными чувственными губами. Большие темно-карие глаза шаловливо глядят на мир, словно стремясь покорить всех, кто только глянет на фото.

Это было убийственное сочетание опытной порно-развратницы с лукавой нимфеткой, Лолитой.

На разных фотографиях соперница были изображена на различных фонах, в разнообразных помещениях и в бесчисленном множестве дорогих нарядов.

В тот вечер, будучи на взводе после триумфа, она с бешеной яростью уставилась на одно из изображений, на котором Патриция была в длинном вечернем платье, увешенная брильянтами, и нарочито изящно подносила смычок к скрипке темного дерева, красуясь на белоснежной сцене. На заднем фоне роскошно одетые зрители застыли в экстазе.

На следующей фотографии Патриция уже сидела на породистом арабском скакуне в костюме жокея.

Патриция мелькала на различных сайтах про знаменитостей в шикарных гостиных, на природе, получая различные награды: статуэтки и дипломы.

Одно фото в тот момент заставило Лизу сжать зубы от ненависти и зависти: красавицу сняли выходящей из бассейна, правда, издалека, но можно было различить линии совершенного, развратного тела и нарочито-невинного личика.

Несмотря на умильные гримаски, Лиза поняла, что эта девушка прекрасно знает, что делает. На дне темных глаз застыло ледяное озеро расчета. А каждый взмах невероятно длинных бархатных ресниц взвешивал собственную выгоду.

"Я должна от нее избавиться" — в тот миг она сама поразилась холодной ярости, возникшей в душе. Не было ни малейшего сочувствия или колебаний.

Лиза знала, что в этом мире должна существовать лишь одна музыкальная королева.

Тем более, у одного спонсора.

Для начала Лиза решила подружиться с Патрицией, хотя понимала, что по натуре девушка очень похожа на нее — ходячий робот. И усыпить ее бдительность будет нелегко.

"Впрочем, разве она знает, насколько я сумасшедшая? И готова идти на все и до конца?" — тогда эта мысль заставила ее ухмыльнуться.

После просмотра фотографий и тяжких раздумий, она выпила снотворное, чтобы не крутиться всю ночь без сна. А утром проснулась от долгих звонков мобильного, выводящего неприятную, громкую мелодию пробуждения.

Она специально поставила самую громкую и неприятную музыку в мобильном, чтобы, если (когда) Айзекс будет звонить, она смогла проснуться.

Схватив трубку, она постаралась заговорить не сонным, а милым тоном хорошенькой девушки. Особенно сюсюкать она все же не стала, так как вчера продемонстрировала наличие мозгов. А играть роль тупой блондинки Лиза не собиралась, понимая, что таким мужчинам, как он, это ни к чему. Они, напротив, любят умных женщин (если те, конечно, не претендуют на главенствующую роль в отношениях и не пытаются казаться умнее своего кавалера).

Мужчина пригласил ее на завтрак в Париж.

"У меня есть собственный самолет, — похвастался он. — А чтобы ты меня не слишком боялась, с нами полетит Патриция Блэк — моя очень хорошая знакомая. Думаю, вы подружитесь. Она тоже любит музыку, только играет на скрипке в современном стиле".

"Ну, да, ну, да, подружка — кто бы сомневался. Небось только и делаете, что целомудренно держитесь за ручки и чаи гоняете" — язвительно подумалось ей тогда. Но она, конечно же, лишь выразила благодарность и уверенность в том, что, конечно же, они подружатся. Все-таки обе служат Музе и обитают в Высших сферах.

Ее ожидали в аэропорту. Мужчина был в штанах, свитере, тяжелых ботинках и куртке — и совсем не походил на миллиардера. Впрочем, его волосы и ногти были очень ухожены, а дорогой парфюм создавал неповторимую и запоминающуюся ауру. На правой руке блестело кольцо-печатка из платины с запоминающимся, огромным сапфиром.

Рядом с ним стояла очень недовольная, с трудом притворяющаяся холодно-равнодушной, девушка. Лизу поразила ее чувственная красота, хотя девушка была одета в скромный деловой костюм, с легким, почти незаметным, истинно французским макияжем.

"Ах, да, она — итальянка, выросшая в Париже. Достойная конкуренция Моники Беллуччи" — мелькнуло в голове Лизы в тот момент.

Девица смерила ее холодным, режущим, как скальпель, взглядом, оценивая. Затем скривилась в приторно-приветливой улыбке.

Они поздоровались с поддельным энтузиазмом.

Лизе так было даже легче — она не умела, подобно Джастину, играть с человеком, как кошка с мышкой. И притворяться, что ей кто-то очень понравился, когда она хотела сразиться и уничтожить.

Вскоре они уселись в удобном, изысканном салоне небольшого самолета. Пилот загадочного происхождения (то ли японец, то ли китаец), равнодушно поприветствовал их, а затем скрылся в кабине управления.

Айзекс разлил всем шампанского и показал на блюда с устрицами и бутербродами с красной и черной икрой, а также на несколько салатиков. Он извинился за "скудную" закуску, явно кокетничая. К своему стыду, тогда Лиза не умела есть устрицы. Раньше она совершенно не ощущала тягу к этому странному блюду. Но понаблюдав за Патрицией, осторожно принялась за них. Впрочем, они ей показались почти безвкусными.

Мало-помалу беседа наладилась. Девушки в основном говорили про музыку. Лиза убедилась, что ее собеседница достаточно образована и начитана, из хорошей семьи.

К ее неудовольствию, через какое-то время Патриция даже расслабилась, явно не посчитав достойной конкуренткой. Так как явно была уверена в неизменности чувств любовника. Или страдала неизлечимой манией величия. Впрочем, как подумалось Лизе, ей было от чего отталкиваться в создании идеального образа: лицо и тело роковой красавицы, ум расчетливой деловой женщины и манеры избалованной любимицы.

Брюнетка всем своим видом показывала, что Лиза была для нее была полным ничтожеством, тупой блондинкой. Лизу взбесило, что девица, хладнокровно залезшая в постель мужчины, годящегося ей в отцы — Патриции было двадцать — считает себя лучше всех на свете, хотя, по сути, является обычной содержанкой.

Справившись с накатившими негативными эмоциями, Лиза подумала, что стоит порадоваться тому, что брюнетка ее недооценила. Это позволяло без помех подобраться к ней поближе и сомкнуть ладони на тонком горлышке.

Но сначала следовало определить, стоило ли это риска, на который Лиза собиралась пойти. Она понимала, что преступление — это не игрушка, и что раньше ей просто везло. И она понимала, что в Великобритании полиция не такая сонная и тупая, как у нее на родине.

Они прилетели в Париж со всевозможным комфортом, и Лиза просто наслаждалась этим великолепием: скоростью, приятным сервисом и интересным досугом во время полета. Новые знакомые долго болтали, затем сыграли в карты, потом подремали, причем Патриция демонстративно надела большие наушники, с помощью музыки отключаясь от компании. Однако скучно все равно не было.

Лизе было совершенно наплевать на чувства другой красавицы — та ее просто раздражала, как досадная помеха на пути к деньгам.

Прекрасный ресторан в самом здании Эйфелевой башни показался ей похожим на ожившую сказку. Ей безумно понравилось наслаждаться всевозможными деликатесами и получать удовольствие от прославленного вида великолепнейшего Парижа — словно наполненной драгоценностями шкатулки, открытой жаждущему взору.

Она смогла даже расслабиться и ощутить благодарность к "спонсору этого дня". Однако же, Лиза ничуть не сомневалась, что он также использует их обеих, как и они его.

Решив, что о делах позаботится потом, Лиза тогда с головой погрузилась в развлечения. Так приятно было снова ощутить себя богатой — как раньше. Хотя и в тот великолепный день она только разделяла чьи-то достижения и питалась крошками от чужого пирога. Но и эта возможность для нее очень много значила. Особенно после того, как она добровольно подписала отказ от удочерения, а потом оказалась на грани смерти. Словно лишить ее денег было мало, нужно было ее обязательно убить.

Они гуляли по Парижу, веселясь, как маленькие дети. Даже Патриция понемногу оттаяла. Раскапризничавшись, она затягивала немолодого, но достаточно эффектного любовника во все модные бутики и магазины. Лизе тоже кое-что перепадало. Несмотря на то, что она в тот день скромно помалкивала, Айзекс купил ей несколько флаконов очень дорогих духов и множество нарядов.

К самолету девушки шли нагруженные пакетами с покупками, а мужчина следовал за ними налегке, с гордостью осматривая свое "приобретение".

Так они гуляли где-то неделю, перелетая из страны в страну. Лиза сделала вид, что даже подружилась с Патрицией, что несказанно радовало мужчину. Лиза, конечно же, позволила Айзексу затянуть себя в постель. Ей от этого не было ни горячо, ни холодно — она просто выполняла свою работу: расплачивалась за то, что он ей уже подарил — и за будущие блага. Мужчина оказался ненасытным — и на какое-то время Лиза была даже счастлива, что его время от времени отвлекает Патриция. Но та стала вести себя просто неадекватно.

А однажды в очередном дорогом отеле в Нью-Йорке Лиза подслушала их беседу, где брюнетка устраивала очередной скандал.

В одном нижнем кружевном белье и накинутом поверх полупрозрачном распахнутом халате Патриция была развратной и убедительной.

"Ты обещал меня раскрутить. Устроить все так, чтобы я заполучила платиновый диск. А я знаю, что ты тайком от меня договариваешься, чтобы на самом деле раскрутили эту ничтожную Лизу. Вообще непонятно, из какой дыры она вылезла, но, судя по ее манерам, из-под земли, — орала красавица, топая изящной ножкой. — Выбирай — или она, или я"

Не дослушав, Лиза убежала, буквально взрываясь от ярости. Она понимала, что даже если у мужчины хватит денег (и желания их тратить) на них обеих — Патриция все равно будет постоянно ставить ей палки в колеса.

На ее места она поступила бы так же.

Еще раньше Лиза запаслась экстази, добыв его на одной из вечеринок в ночном клубе, куда однажды их затянула Патриция, обожающая молодежные развлечения. Впрочем, сам Айзекс был только рад "потусить" среди полуголых, раскрепощенных красавиц. Но тогда уже обе девушки не спускали с него глаз, карауля по очереди.

Через пару дней, как ни в чем не бывало, Лиза предложила им снова куда-то пройтись.

По дороге она скормила Патриции наркотик. Та стала податливой и послушной, почти ничего не соображая.

Затем они прогуливались вдоль Сены — и Лиза, убедившись, что ночью почти никого на улицах нет — по крайней мере, в этом месте — ловко столкнула девушку в воду.

Она знала, что Патриция не умеет плавать — та как-то проговорилась ей по-пьяни, в приступе откровенности, которые бывают даже между врагами.

В этом месте находилась отвесная каменная стена, по которой никак нельзя было забраться обратно. Тем более, в том состоянии, в котором находилась девушка. Да и холодная вода поздней осени помогла свершиться задуманному. Лиза стояла и смотрела, застыв, словно ангел, появившийся возле ложа умирающего. Или, скорее, подобие злобного ангела из фантастического британского сериала "Доктор Кто".

Ей нравилось слышать крики и стоны, умоляющие о помощи, которую она, конечно же, не оказала.

Дождавшись, когда Патриция утонет, Лиза кинулась прочь. Она зашла как можно дальше — и тоже наглоталась наркотиков.

Когда ее нашли, она мало что соображала, и сказала, что они гуляли с подружкой, но она не знает, где она, и не помнит, как они расстались.

Полиция поверила, так как на теле Патриции, которую все-таки обнаружили, не нашли особых внешних повреждений. Да и неадекватное состояние Лизы убедило их в ее полной невиновности.

К тому же, Айзекс тоже ей поверил — и поскорее нанял опытного адвоката, чтобы девушку выпустили как можно скорее. А у погибшей Патриции не оказалось родственников, которые могли бы хоть как-то повлиять на следствие.