Опасная кукла

ГЛАВА 4.

Ранним утром ее разбудил шум просыпающегося "стада". Разумеется, дети, а тем более, приютские дети, не могли просыпаться бесшумно. Они орали, некоторые даже дрались, что-то не поделив с самого утра.

А потом настало молчание, словно давящая на виски глубина океана.

Лиза моментально открыла глаза, чуть ли не подскочив на своей жалкой кровати — пружины жалобно завизжали.

Девочка по имени Женя, спящая рядом, чувствительно толкнула ее в плечо:

— Представляешь, Лиз, нашего директора ночью укокошили. Вот так потеха.

Она хрипло засмеялась, но ее глаза стали огромными, словно у загнанного в угол дикого животного.

— Говорят, нас скоро на улицу выгонят. Ты умеешь жить на улице? — язвительно заметила она, еще раз толкая хрупкую, словно фарфоровая статуэтка, девочку. Блондинка едва не упала обратно на продавленную кровать. — Ты сдохнешь от голода, тебя разорвут собаки, — торжествующе заключила Женя, быстро одеваясь. Ведь даже смерть главы их маленького государства, завтрак никто не отменял.

Услышав про собак, Лиза резко вздрогнула, словно ее ударило током. Она всегда боялась собак, но не знала, почему. В самом отдаленном уголке сознания промелькнул отголосок яркого солнца и далекий силуэт прекрасной женщины, словно прелестного призрака.

Резко тряхнув головой, Лиза тоже начала одеваться, стараясь не обращать внимания на назойливую соседку. В голове снова зазвучала музыка, таинственная, чувственная и одновременно хищная мелодия, отделяющая ее невидимой стеной от всего происходящего.

К тому же, с самого утра она ощутила дуновение надежды, словно ночью в ее сердце свила гнездышко невидимая птичка. Солнце за большими, лишенными штор окнами, неожиданно разорвало пелену серых туч и ударило ярким лучом в глаза. Девушка улыбнулась, быстро натянула жалкие шмотки и бросилась в столовую, сосредоточившись на ежеутренней борьбе за выживание.

Только за завтраком, когда она уже вооружилась ложкой, по привычке усевшись как можно дальше от всех, в полутемном углу, где она сама себе представлялась серебристой тенью, к ней пришла мысль про директора. Разумеется, она не жалела о случившимся — ведь его смерть, кроме справедливости, подарила ей великолепную мелодию (она еще не успела записать ноты, но скоро должен был начаться урок музыки с любимой учительницей. И она готовилась спокойно все записать).

Ей стало интересно, как продвигается расследование. Она всегда считала, что милиционеры на редкость тупые, но могло случиться всякое. Быть может, кто-то из родных умершего — теперь просто безжизненной мясной туши — заплатил им, чтобы они постарались найти убийцу как можно скорее?

В любом случае, расследование волновало ее не слишком сильно. Она целиком углубилась в созерцание собственной тарелки и занялась поглощением отвратительной каши.

И все-таки краем уха она прислушивалась к слухам, циркулирующим по помещению, от одного отверженного к другому. Собирая и фильтруя их, она поняла, что следователям известно очень мало: тело нашла нянечка-уборщица, которая по утрам всегда убиралась в директорской комнате. Женщина подняла страшный вой и позвонила в милицию, а потом Жанне Васильевне — заместителю директора. Впрочем, заместитель столь редко удостаивала чести видеть ее в обшарпанном кабинете, что телефон этой милой женщины искали долго и нудно.

— Говорят, это мафия, — шумно галдели в зале. — Вроде бы Димыч им что-то не доплатил…

Усмехнувшись, Лиза окинула всех ледяным взором, даже не сомневаясь в том, что останется безнаказанной. Кто в здравом уме мог заподозрить ее, такую белую и пушистую? Самую приличную девочку во всем детдоме.

Полностью успокоившись, Лиза закончила мучить кашу и вышла из темной, мрачной столовой. Затхлый запах сырости чувствовался повсюду, словно они жили в глубоком подвале или на берегу вонючей реки.

Она спокойно вошла в кабинет музыки, где застала всхлипывающую Зою Вадимовну.

Расстроенная женщина подняла на нее мутные глаза:

— Ты уже знаешь, Лиза, что убили нашего директора? Бедный он, бедный, несчастные мы с тобой — что теперь с нами будет?

Лиза раздраженно пожала плечами и уселась за пианино — ей хотелось опробовать рожденный в момент убийства ритм. А потом, когда пальцы сами собой найдут нужные клавиши — схватить тетрадку для нот и все записать. Свои мелодии она хранила в этом кабинете, который всегда запирался на ключ. Она не могла позволить, чтобы эти отвратительные соседки по комнате поглумились над ее творчеством. Конечно, вся сочиненная музыка хранилась в ее голове. Но она не всегда могла положиться на свою память, которая пестрела странными дырами и могла подвести в любой момент.

Не обращая внимания на продолжавшую всхлипывать учительницу, Лиза вдохновенно прикоснулась к клавишам — и ее душа сразу взлетела к небесам, так далеко, где ее не могла достать мирская грязь. Она ощущала себя легкой, как птичка.

Тихо поплакав, женщина успокоилась.

— Кажется, пора мне устраивать твою судьбу, — неожиданно твердым голосом проговорила Зоя Вадимовна.

Лиза аж вернулась на землю, так ей стало смешно. Она почти презрительно оглядела эту странную "посланницу небес". — Я тебя запру, как обычно, хорошо? Я скоро, — женщина рванулась к выходу с такой скоростью, словно пыталась убежать с "Титаника".

Пожав плечами и решив, что учительница музыки и иностранных языков точно сошла с ума, Лиза продолжила играть, отрешаясь от реальности.

Учительницы не было довольно долго, Лиза прекратила играть, уставившись в окно, выходившее на грязный двор. Она наслаждалась ощущением одиночества, возможностью побыть одной. И даже тем, что ее всегда запирали на ключ, защищая, таким образом, от вторжения других детдомовских деток. Тем более, что на уроки слишком интеллигентной и боязливой учительницы, которая никогда их не закладывала, приютские вообще никогда не ходили. Лизе это было на руку. Она не была уверена, что могла бы играть, слушая смешки и издевательства.

Лиза впервые задумалась над тем, что с ней будет после убийства директора.

Проанализировав свое душевное состояние, девочка решила, что с ней самой как раз ничего страшного не случилось. Буйство вчерашнего дня покрылось налетом равнодушия, словно прошло как минимум десять лет.

И ей даже в голову не пришло сожалеть о том, что она совершила.

В любом случае, она написала новую мелодию — а за это стоило отдать никчемную жизнь того извращенца.

Лиза вдруг задумалась над тем, что одна человеческая жизнь за гениальную музыку — небольшая цена. А свою музыку она всегда считала гениальной, как и саму себя — Идеалом.

И тут послышался звук поворачиваемого ключа в замке. Девочка уставилась на дверь с некоторым интересом. Ей стало любопытно, куда с такой скоростью убежала Зоя Вадимовна. "Ну, не на похороны ведь? Хотя… кто ее знает. Если она способна рыдать из-за кончины этого уродца, возможно, и на похороны к нему припрется".

Эта мысль развеселила Лизу, она заулыбалась.

— Девочка моя, — учительница ворвалась радостным вихрем и, прижав к себе Лизу, попыталась закружить ее по комнате.

Девочка ощутила, как кружится ее голова в удушающих объятиях внезапно обезумевшей женщины. — Я все-таки сделаю тебя счастливой. Теперь твой талант будет развиваться — и ты станешь знаменитой на весь мир. Ведь за границей это сделать проще, да еще и в богатой семье. В общем, я еще раз поговорила с Армстронгами. А потом я вызвонила Жанну Васильевну — она теперь за главную, пока нового директора не назначат. Но это уже ничего не изменит, ведь наш детдом все-таки закрывают, а на месте этого здания построят казино, — женщина выпустила хрупкую девочку и с грустью оглядела комнату. — Я потеряю работу — хорошо, что я уже получаю пенсию. В общем, я рада, что смогла хоть тебе помочь, как всегда об этом мечтала.

Лиза только скривилась — она ненавидела выставлять свои чувства напоказ, и не любила, когда это делали другие. Но ее сердце заколотилось при упоминании Армстронгов.

В глубине души она чувствовала, что не просто убила директора, а принесла жертву собственной удаче, словно кровавой богине. Чтобы та наконец-то сделала для нее хоть что-то полезное.

— Так вот, дорогая моя девочка, мне удалось завершить то, что я начала ради твоего благополучия и будущей славы. Я договорилась со Стивом Армстронгом — и он через меня передал взятку этой Жанне. Что ж, она требовала не так уж и много — по их меркам, конечно. Так что, считай, что тебя купили за тысячу долларов. Жанна Васильевна подписала все бумаги — и они тебя удочерили. То есть, сейчас занимаются всеми этими бумагами. С любезной помощью Жанны Васильевны все пройдет очень быстро — уж она-то знает все ходы и выходы. К кому обратиться, кому сколько дать на лапу.

Сердце Лизы со страшной скоростью рухнуло вниз, перед глазами поплыли оранжевые круги, голова закружилась, словно от голода. Ощутив страшную слабость от неожиданного известия, она почти упала на жесткий деревянный стул и бессмысленно уставилась в одну точку, не видя ничего.

Девочка ощущала себя оглушенной, и одновременно, торжествующей. А еще она ужасно боялась, что и эта надежда оборвется, подвешенная на слишком хрупком волоске.

Ее словно несла куда-то громадная волна — и могла как подбросить на неимоверную высоту, так и вдребезги разбить об острые скалы.

— Не волнуйся, — подкравшаяся сзади женщина осторожно погладила сухой ладошкой по густым волосам. Обычно Лиза не любила прикосновений и уворачивалась с раздраженным видом, но, будучи в шоковом состоянии, почти ничего не ощутила. — Все будет хорошо. На этот раз все действительно будет просто великолепно. И ты уедешь отсюда, покинешь нас. Впрочем, звезде место на небе, — устало улыбнулась старая женщина, давно лишенная иллюзий, но живущая только ими. — А теперь давай попьем чаю. Я взяла с собой земляничный, твой любимый, — заговорщицки подмигнув, женщина полезла в старый шкаф, достала из него старенький электрический чайник, выудила из сумочки пару чайных пакетов и достала две кружки. Одну снежно белую — для Лизы, и пожелтевшую от времени — себе. Девочке она положила на один кусочек больше сахара, чем себе и даже угостила вкусным печеньем.

Лиза задумчиво отпивала понемногу, пытаясь придти в себя. Все происходило так быстро…

"Теперь я уверена, что поступила правильно. Я боролась за себя — и выиграла. Слабые умирают, а сильные, такие как я, непременно выживают. Потому что они — Совершенство", — мысли хаотически метались в голове, но обыденный ритуал чаепития успокаивал ее.

Она еще больше уверилась в своей избранности, непохожести на этих отвратительных детдомовцев, да и на многих из тех, кого она видела на улицах.

Ее допросили, как и остальных детдомовцев. Впрочем, Лиза держалась отстранено и равнодушно. Спокойно глядя на следователей, заявила, что спала всю ночь и ничего не знает, ничего не слышала и не видела. Девочку почти сразу же отпустили. Впрочем, никто ее и не подозревал по-настоящему.

В любом случае, мысленно она уже была не здесь, а в Великобритании. В совершенно другом, успешном государстве, будто на иной планете.

Через пару дней ее навестили Армстронги, уже в упоительном для них качестве приемных родителей. Немного ошарашенные, взволнованные. Впрочем, Стиву, по большому счету, было все равно. Девочка ему нравилась, но он отнесся к ее удочерению примерно так, как если бы купил породистого, дорого котика. А вот Дженифер была счастлива — она так хотела порадовать своего сына. Последнее время они так редко и мало общались. Иногда он холодно целовал ее в щеку и бледно улыбался, но чувствовалось, что мыслями он был очень далеко. А она страдала от этого, так как все еще помнила его маленьким и беспомощным, но уже тогда трогательно красивым. Словно бы изысканная кукла, которой она могла играть всю жизнь. Но "кукла" выросла, отгородилась непроницаемой стеной и потребовала самостоятельности.

И Дженифер начала страдать, хотя и пыталась жить своей собственной жизнью. Но красота увяла, муж надоел, душе захотелось новую игрушку. И она ее нашла.

Иногда ей действительно казалось, что она зашла в дорогой магазин, а не в скучный, серый, нищий детдом, и купила самую дорогую и красивую куколку. Только плохо одетую. Но скоро можно будет ее и причесать, и разодеть так, как ей этого захочется. И играть, пока не надоест.

— Собирайся, — эти слова показались ей самой сладкой музыкой на свете.

— У меня есть только мои ноты, — тихо ответила Лиза, уверенно глядя на приемных родителей. Она заметила, что в мрачный коридорчик, где они стояли, постоянно выглядывали то дети, то няни. И у всех были очень неприветливые лица. Лиза решила, что если бы она задержалась здесь на еще одну ночь, ее бы точно задушили подушкой, избили, устроили "темную", а то и убили из зависти.

— Я сейчас принесу, — быстро сказала Зоя и тот час же убежала. Вернулась она скоро, запыхавшись, протянула любимой ученице, почти дочке, нотные тетради. Затем крепко обняла — Лиза позволила, понимая, что это в последний раз.

Затем она спустилась с названными родителями вниз, где на улице, едва вмещаясь в узкий грязный дворик, стоял белый лимузин, поджидая их, словно кусочек сказки в мире грубой действительности.

Лиза уставилась на эту сахарную красоту и опознала, вспомнив некоторые просмотренные фильмы, где красивые герои и героини развлекались в такой неправдоподобно красивой и длинной машине. Viр-транспорт для избранных. Часть изысканного, гламурного мирка, филиал рая для Высших существ. Тех, кто способен подняться над толпой и презрительно править быдлом.

Лиза не отказала себе в торжествующей улыбке, когда повернулась к окошкам маленького, словно бы съежившегося домика, откуда почти выпадали ее ненавистные, презираемые недруги. И няни, которые смотрели на нее так, словно бы она что-то у них украла. Они глядели на красивую девочку, будто бы она отобрала у них тщательно лелеемую надежду увидеть эту гордую красотку на улице, в образе бомжихи.

Удостоив их лишь мимолетным взглядом, девочка прижала к груди ноты и устремилась вслед за благодетелями во вкусно пахнувшее кожей безразмерное, вытянутое нутро лимузина, словно в пасть какого-то диковинного животного.

— Сейчас мы поедем, купим тебе красивую одежду, — радостно улыбнулась Дженифер, словно бы помолодев. Лиза решила быть с ней поласковей, хотя ей были неприятны все люди, без исключения. Чужие прикосновения внушали ей настоящее отвращение и почти брезгливость. А прикоснуться к кому-то самой казалось почти святотатством.

Но Лиза решила сделать все, что угодно, лишь бы остаться у них, лишь бы никогда больше не вернуться в приют и не оказаться на помойке, страх перед которой до сих пор сильно сжимал сердце.

Стив спокойно смотрел, как Дженифер носится с этой девчонкой. Впрочем, Лиза очаровала его, но не настолько сильно, чтобы он ее полюбил, как собственную дочь. Она была для него просто своеобразным сувениром. Уже в лимузине он схватился за газету и полностью отрешился от реальности. Больше всего на свете ему хотелось вернуться домой. Стив задумался над тем, что он слишком стар для того, чтобы мотаться по неблагополучным странам.

"Наверное, надо сказать Джен, что мы были тут последний раз. Кстати, девчонка — хороший повод. Скажу, что она слишком мала, чтобы ее куда-то брать и явно натерпелась в этой ужасной стране", — настроение постепенно поднималось, когда была решена эта проблема. Пусть пока что только теоретически.

"Музыкой можно и дома заниматься, конечно, я знаю, что Джен хочет сделать приятное нашему сыну, но Джастину, мне кажется, будет все равно".

Лимузин остановился у красивого бутика с одеждой для девочек-подростков из "высшего общества".

Небольшая лесенка вела к выходу, откуда на посетителей изливался яркий свет.

Лиза восхищенно застыла, не в силах сдержаться — каменное выражение лица стало обычным, взволнованным, детским. Она улыбнулась, ее глаза заблестели. Она шла вперед, мимо красивейших в мире нарядов, почти забыв про идущую рядом Дженифер — Стив остался в машине под предлогом усталости от бумажной волокиты с удочерением.

Девочка шла медленно, опасаясь в глубине души, что новый виток в ее жизни — просто прекрасный сон — и тем ужаснее будет пробуждение.

К ним тот час же подскочили улыбающиеся, хорошо одетые продавщицы-консультантки.

Лиза ощутила робость, за что тот час же разозлилась на себя. Она никак не могла подавить в себе неловкость и смущение человека, у которого почти никогда не было своих денег.

— Сейчас мы тебе что-нибудь подберем, — склонившись над ней, словно над маленькой девочкой, приторно улыбнувшись, заявила одна из женщин — Ангел-хранитель этого кусочка Райского сада. Перед этим крашенная блондинка в фирменном костюме некоторое время переговаривалась с Дженифер, продемонстрировав неплохие познания в английском. Впрочем, Лиза втайне торжествовала, что знает иностранный язык намного лучше.

Женщина увела ее в примерочную и начала приносить красивые платья, костюмчики, юбки, штаны и даже нижнее белье.

Лизе каждое платье казалось верхом совершенства, нарядом для Золушки, спешащей на бал. К ним присоединилась Дженифер и посоветовала Лизе несколько платьев, пару брючных костюмов и набор коротеньких юбочек с рубашечками.

— У вас такая очаровательная дочурка, — всплескивала руками женщина. Лиза понимала, что продавщица отвешивает комплименты, чтобы польстить богатой покупательнице-иностранке, но ей все равно было приятно, да и Дженифер очень обрадовалась, словно совершила выгодную покупку и ее в этом убедили.

Лиза радовалась, что догадалась вчера как следует помыться и распустить длинные белокурые волосы.

Потом они отправились в самый настоящий салон красоты.

Там занялись ее волосами, вслух удивляясь их густоте и красивому природному оттенку. Длинные кудри немного подравняли, придав им форму. Также ухоженная молчаливая женщина вдумчиво и сосредоточенно занялась ее ногтями.

Потом Дженифер затащила ее в ближайший ювелирный магазин, где купила ей колечко с брильянтиком. Лиза долго любовалась необычным украшением, рассматривая его под слабым, мутно-осенним светом. Его сияние казалось ей звездой, упавшей с небес.

В полночь они должны были прибыть в аэропорт, чтобы успеть на свой рейс. Шофер взятого напрокат лимузина отвез их прямо в аэропорт, где родители приобрели билет для "новой дочки". Для Лизы это событие имело такое же важное, если не больше, значение, как и ее удочерение. Ведь билет означал окончательную свободу, большую жирную точку в конце черной полосы жизни.

Лиза чувствовала, что ее грудь буквально разрывается, сердце бьется так сильно и тяжело, словно впервые в жизни заработало на полную мощность. Глаза застилали слезы — она быстро и неловко вытирала их новым кружевным платочком, чтобы не намочить новенькое платье и короткую кожаную курточку цвета свежевыпавшего снега. Белизна куртки подчеркивала фарфоровую бледность ее лица и светлые волосы оттенка легкой позолоты.

После прохождения таможенного контроля они устроились в одном из кафе. У Лизы загорелись глаза, пока они шли по такому красивому аэропорту, который казался ей прекрасным дворцом. И люди, которых они встречали, казались ей совершенно иными, чем все те жалкие создания, которых она встречала ранее. Они были свободными, они летали по миру, пусть и не обладая собственными крыльями, но были свободными, словно ветер или птицы.

Пока она уминала салат, стараясь сдерживаться и не набрасываться на блюдо, как она привыкла, ей вспомнилось, как по дороге в аэропорт Стив, словно укушенный в задницу, великодушно решил устроить дочери "прощанье с городом". Ха. Будто бы она действительно ощущала ностальгию. Но в тот момент она сдержала злобные комментарии и гримасу. Хотя очень хотелось сознаться, что она бы продала родину за пять долларов, если бы ей кто предложил.

Тогда они развернулись, и Стив приказал водителю колесить по самым красивым улицам города.

Лиза смотрела в окно, но не потому, что действительно хотела попрощаться, а потому, что наслаждалась злобным торжеством: ведь она улетает в новый, прекрасный мир, а все эти ужасные люди, ходящие по улицам, остаются тут навсегда, словно уродливая аппликация из грязно-серой бумаги, приклеенная к этой реальности.

Затем они отправились обедать в дорогой ресторан, который Лиза восприняла, как продолжение сказки.

Она с радостным восхищением училась пользоваться ложкой и вилкой, выслушав похвалу своим изящным манерам. Лизе пришлось держать себя в руках, чтобы не накинуться на вкусные яства, которых она не только не ела, но даже никогда и не видела.

— Ты уже со всеми попрощалась? Никого не забыла? Если хочешь, мы можем вернуться, — вдруг заговорила Дженифер, слегка захмелевшая от отличного красного вина. — Если что, всегда можно поменять билеты и вылететь позже.

Лиза очнулась от воспоминаний и с ужасом вытаращила глаза, отрицательно замотав головой. Ей представилось, как она возвращается — и появился комок в горле. Ведь все будут злорадствовать, подумают, что ее вернули. Как не понравившуюся игрушку обратно в магазин. На миг ей даже показалось, что так завуалировано женщина действительно хочет от нее избавиться. У нее пропал аппетит — она внутренне напряглась, понимая, что сможет расслабиться лишь в самолете. Когда все уже действительно будет позади, как дурной сон.

Наконец, ужин подошел к концу. Они устроились на удобных сидениях в зале ожидания, наблюдая, как за стеклом, где самолеты взлетали и опускались, словно юркие птицы, осенняя темнота сгустилась, постепенно превращаясь в синеватый коктейль вечера. Электрические огни в многочисленных магазинчиках дьюти фри и кафешках на фоне темного неба еще ярче сияли, похожие на глаза диковинных, хищных зверей. Лизе вдруг пришло в голову, что машины — это жаждущие крови создания, что те, кто их покупают, продают душу дьяволу, подписав договор чьей-то кровью, когда кого-то сбивают. Девочка полагала, что владельцам автомобилей нравится сбивать прохожих, вымещая на них свою презрительную, жгучую ярость.

— А чтобы ты не заскучала во время перелета, мы тебе купим ноутбук. Ты девочка умненькая, к тому же, все наши детки прекрасно разбираются в компьютерах, — неожиданно предложил Стив.

Лиза немного знала о компьютерах — тоже благодаря всеведущему телевизору, и робко заулыбалась.

Затем они отправились в один из магазинов, где продавали иностранную технику. Лиза уже немного привыкла к своему положению и уже не так робела. Она даже получила удовольствие от выбора новой игрушки и с радостью уловила несколько откровенно завистливых взглядов парочки посетителей, которые только рассматривали технику, пытаясь убить время до вылета.

Получив легкий ноутбук с серебристым корпусом, Стив взглянул на часы — и оказалось, что им уже пора спешить на посадку. И они буквально кинулись к нужной стойке, где уже находилась небольшая очередь.

И снова страх сжал сердечко девочки — ей показалось, что они опоздают. А, значит, у четы Армстронгов будет время передумать.

Но они успели.

Когда самолет взлетел, Лиза даже не подарила последний взгляд городу, который плохо знала, и уже не жаждала узнать получше.

Мысленно она словно бы провела четкую линию между прошлым и будущим. Между нищетой и богатством.

"Я не вернусь, — твердо пообещала себе девочка. — Даже если мне снова придется убивать"

Девушка крепко прижимала к себе ноутбук, второй рукой вцепившись в длинные пальцы Дженифер. В этот момент она забыла, как ненавидит прикосновения — она очень боялась высоты.

Женщина ободряюще улыбнулась ей, видя в ней только хорошенькую куколку — вожделенную покупку.