Оплодотворенная человеком-волком

Десять

ДИ

Познакомить Бумера с его новым домом было непросто, но Робби быстро зарекомендовал себя как бесценный игрок.

— Я люблю собак, — объяснил он. — У меня всегда была собака, когда я рос, но теперь я не хочу оставлять ее дома, пока весь день на работе, — он ухмыльнулся. — Так что, может быть, я могу просто, знаешь, иногда одалживать твою.

Он дает советы, как помешать Бумеру убегать на прогулках, и помогает установить звонок на дверь, чтобы, в конце концов, собака могла сообщать, когда ей захочется в туалет. Я не знаю, как пес мог это понять, но Робби уверял, что собаки быстро учатся.

Бумер, однако, не проявляет особого интереса к обучению. Он просто стоит у двери и тихонько поскуливает, когда хочет пописать, поэтому через некоторое время мы снимаем звонок. Затем он не спеша обнюхивает то самое место, которое всегда любил обнюхивать, и я стою там, наслаждаясь утренним воздухом, пока он, наконец, не сунет свой нос везде до последнего дюйма.

Однажды субботним днем Робби приглашает Бумера и меня погреться на солнышке на заднем дворике. Робби владеет таунхаусом недалеко от моей квартиры с крошечным задним двором, идеально подходящим для того, чтобы бездельничать и наблюдать, как Бумер играет со своей новой игрушкой. Он мотает головой взад-вперед, когда она скрипит в челюстях, и это, возможно, самое милое существо, которое я когда-либо видела.

Я действительно скучаю по пиву в такие дни, как сегодня.

— Знаешь, я никогда не спрашивала, чем ты занимаешься на работе, — говорю я, чтобы заполнить тишину.

Робби пожимает плечами.

— Это скучно. Я менеджер по работе с клиентами, я обслуживаю некоторых наиболее приоритетных клиентов и учу их пользоваться нашим программным обеспечением.

— Да, звучит скучно, — соглашаюсь я.

Робби приподнимает бровь, глядя на меня, затем поворачивается обратно к Бумеру.

— Ты так и не объяснила, в чем заключается твоя работа, — говорит он через некоторое время.

Итак, мы оба знаем, что я была уклончива в этом вопросе. Я старалась избегать его, сколько могла, но теперь он задает мне его в упор.

— Ну, э-э… — черт, я не хотела говорить ему это так скоро. Может, секс и не был умопомрачительным, но он нормальный парень. Не с таким человеком я представляю себя в браке, но, возможно, это потому, что есть только одно существо в мире, с которым я могла бы когда-либо увидеть это будущее.

Билл.

Теперь, когда я думаю об этом, это звучит безумно. Все, что мы делали — это трахались дважды. Я даже не знаю, как выглядит его лицо. И я должна объяснять это парню, которого только что встретила?

— Это что-то незаконное? — спрашивает Робби, замечая мое молчание. — Ты преступница?

Я смеюсь над этим.

— Нет, нет. Это просто довольно откровенно.

— Откровенно? — спрашивает он в замешательстве. — Есть ли шанс, что это может быть и незаконно?

Я беспомощно пожимаю плечами. Думаю, мне нужно признаться сейчас, если я не хочу, чтобы он подумал, что я мафиози.

— Я, эм… Я хочу сказать, — человек-волк с большим членом засунул в меня своего детеныша. Вместо этого звучат слова: — Я суррогатная мать.

Робби моргает.

— Суррогатная мать? Ты торгуешь людьми на аукционах?

Теперь моя очередь пялиться.

— Что? Нет. Как, ну, ты знаешь, — я показываю вниз, на свой живот. — Как, мать?

Я вижу момент щелчка в его голове, потому что у него открывается рот. Он смотрит на меня, взглядом опускаясь к моему плоскому животу, затем снова поднимаясь к глазам.

— Ты беременна? — спрашивает он. Думаю, лучшее описание для выражения его лица — «ошеломленное». — Серьезно? Р… ребенком какого-то случайного человека?

Я медленно киваю.

— Да. Это моя работа. Выращивать внутри себя ребенка в течение следующих… уже восьми месяцев, думаю.

На его лице мелькает отвращение, но он быстро его скрывает. Полагаю, мне следовало этого ожидать и, возможно, мне нужно было сказать ему об этом до того, как мы переспали, но я не могу взять свои слова обратно.

— Хм, — он долго обдумывает это, а затем его губы приподнимаются в улыбке. — Я не знал, что это работа.

Я пожимаю плечами.

— Ага. Люди, которые не могут завести детей самостоятельно, нанимают меня. Правда, через агентство, так что все анонимно.

Я думала, что так будет лучше, но его глаза широко распахиваются.

— Так ты даже не знаешь родителей?

Я один из родителей, хочу я сказать. Но, в конце концов, я не буду мамой. Я больше похожа на донора яйцеклеток, если быть честной с самой собой.

— Неа, — наконец говорю я ему. — На самом деле, это просто работа. За нее определенно платят лучше, чем за мою прошлую.

Я уже могу сказать, что Робби смотрит на меня по-другому, чего я и ожидала. Думаю, если он попросит меня уйти, я знаю, как лучше начинать следующие отношения, если они будут. Я просто буду откровенна с самого начала.

Однако после нескольких мгновений раздумий брови Робби опускаются, а рот кривится набок.

— Итак, по сути, — говорит он, — ты не можешь забеременеть снова во время этой беременности.

Это застает меня врасплох.

— Ну, э-э, нет. Обычно так работает биология.

— И ты собираешься носить его все девять месяцев?

Я собираюсь поправить его, сказав, что на самом деле, десять, но останавливаю себя. Последнее, что мне нужно, это подливать масла в огонь и раскрывать, что отец моего ребенка — человек-волк.

— Таков план, — весело говорю я.

Довольно злая улыбка Робби становится шире.

— Знаешь, это всегда было чем-то вроде… хм, моей фантазии, — он ставит стакан с апельсиновым соком и встает со стула. — Заняться сексом с беременной женщиной.

Мои глаза, должно быть, становятся большими, как блюдца, когда он это говорит, потому что рот Робби закрывается, и он перестает приближаться ко мне.

— Это странно? — спрашивает он. — Я чувствую, что это звучало странно.

— Эй, чувак, — говорю я, поднимая обе руки. — Я не собираюсь тебя осуждать.

С еще более широкой, почти зловещей ухмылкой он подходит к другой стороне стола и протягивает руку.

— Хорошо. Тогда у меня есть кое-что, что я хотел бы сделать с тобой.

— Хорошо, — я соглашаюсь, потому что, возможно, это облегчит мою потребность в еще одной ночи секса.

Робби ведет меня к задней двери дома, и мы заходим внутрь.

Но когда он забирается сверху и проскальзывает в меня своим человеческим членом, я не могу отвлечься. Он входит и выходит, и я издаю соответствующие звуки, но я знаю, что чего-то не хватает.

Интересно, где Билл сегодня вечером?

Он трахает какую-нибудь леди-волчицу? Или даже другого человека, вроде меня? Но у меня такое чувство, что если бы для него это вариант был осуществим, он бы вообще никогда не пришел в DreamTogether.

Возможно, это жестоко с моей стороны, но вера в то, что он один, позволяет мне надеяться, что, может быть, только может быть, он тоже думает обо мне. Я не хочу представлять его с кем-то еще или на что могла бы быть похожа его жизнь за пределами наших двух коротких интрижек.

Я хочу, чтобы он оказался в ловушке, чтобы когда-нибудь он все еще был свободен, если мы встретимся снова.



РАСС

Когда я прихожу с работы на следующее утро, я едва держусь на ногах. Мне отчаянно нужно немного поспать, но сначала заехать к Ди и посмотреть, не дома ли она.

Я не собираюсь бросать камень в ее окно и просить ее выйти на балкон или что-то в этом роде. Мне просто нужно вдохнуть ее свежий запах и убедиться, что она благополучно вернулась, где бы ни была сегодня.

Но когда я подъезжаю к дуплексу, ее машины все еще там нет, а когда я выхожу и нюхаю воздух, ее запах еще слабее, чем раньше.

От этого становится не по себе. Где она могла быть, если ее не было дома весь день и всю ночь? Шерсть встает дыбом, когда я представляю, что могло случиться с ней здесь, в этом мире. Но я слишком устал, чтобы пытаться разыскать ее машину, поэтому еду домой и, спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице в спальню, просто надеясь, что с ней все в порядке. Я никогда не думал, что тридцать шесть — это старость, но прямо сейчас я определенно больше не чувствую себя молодым волчонком. У меня болят ноги, а лапы почти ободраны снизу, но все это стоило того, теперь я знаю, где найти Ди в следующий раз.



Я проснулся всего после пяти часов сна, потому что тело знает, что сегодня день действовать. Мы воссоединимся с ней, и тогда, наконец, я смогу крепко спать со своей парой в объятиях.

Сначала я обязательно убираюсь, долго принимаю душ, во время которого намыливаю всю шерсть, расчесывая ее когтями, а затем даже пользуюсь кондиционером. Когда я становлюсь шелковисто-мягким с головы до ног, включая хвост, я смываю все это и выскакиваю из душа. Затем встряхиваюсь, разбрызгивая повсюду капли воды. Есть веская причина, по которой вся моя ванная выложена плиткой со сливом посередине.

Обычно я сушусь на воздухе, но мне нужно идти, поэтому я достаю сушилку и становлюсь перед ней. Но когда я заканчиваю и смотрю на себя в зеркало, я с ужасом обнаруживаю, что мой густой коричневый мех пушится.

Я не могу справиться с этим прямо сейчас. Схватив щетку, я наношу на нее какое-то средство для волос и провожу ей по шерсти, пытаясь вернуть все на место. На то, чтобы привести себя в презентабельный вид, уходит добрых полчаса, и даже тогда я выгляжу как бантик, пришлепнутый к хвосту свиньи.

Я не хотел, чтобы первая встреча с нашими настоящими «я» прошла так.

Мне удается почистить зубы, а затем я направляюсь к двери, как раз когда день начинает клониться к вечеру. Когда я наконец добираюсь до ее дома на другой стороне Астона, уже почти закат.

К счастью, на этот раз ее машина здесь. Как и раньше, я паркуюсь за углом. Я хочу вести себя как можно более скромно. Не думаю, что она сочтет меня угрожающим — она подписалась над тем, чтобы позволить мне трахнуть ее, а затем вынести моего детеныша, но я также не хочу быть слишком напористым.

Черт. Надо было купить цветы.

Нет, нет. Лучше так. Это прозвучало бы слишком отчаянно. Я одет в простую футболку и джинсы, надеясь, что все будет выглядеть повседневно. Она казалась из тех женщин, которые живут обычной жизнью.

Мне кажется, что я знаю о ней так много, но в то же время вовсе ничего. Что, если в реальной жизни она не такая, какой была на той скамейке? Придет ли она в ужас, увидев мое лицо, а не просто почувствовав меня у себя за спиной?

Это была такая плохая идея.

Но сейчас я слишком далеко в этом зашел. Если у меня есть хотя бы призрачный шанс быть с Ди, проявить себя в этом деле совершенно оправданно. Может быть, она мне откажет, но, по крайней мере, я смогу увидеть ее вблизи и узнать, что она и мой детеныш в безопасности.

Я уже собираюсь выйти на улицу напротив ее дуплекса, когда к тротуару подъезжает машина. Из машины выходит мужчина-человек худощавого телосложения с каштановыми, немного чересчур уложенными волосами. Ну, я думаю, любой человек покажется худым по сравнению со мной.

Я отступаю на тротуар, когда он направляется к дуплексу, поднимается по лестнице и стучит. Затем дверь открывается, и я вижу ее.

Аманда. Это Ди, с длинными темными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую через плечо, и лицом, которое я никогда, никогда не забуду.

У нее большие голубые глаза, такие большие, что кажется, будто они могут проглотить меня. Ее лоб переходит в очаровательный носик над ртом с пухлыми губками. Я не мог представить себе более красивого существа. Даже мои фантазии не сравнятся с тем, как она выглядит во плоти и крови.

Ди не замечает меня, поэтому я бегу к краю ближайшего дома и ступаю в длинную послеполуденную тень. Там я наблюдаю, как она наклоняется вперед, и мужчина, стоящий у ее двери, встречает ее на полпути, чтобы поцеловать в губы.

Рычание вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить. Они оба вздрагивают, бросая взгляды по сторонам на шум. Я быстро ныряю за угол к своей машине, затем забираюсь внутрь. Я не осознаю, что задыхаюсь, пока лобовое стекло не начинает запотевать.

У нее кто-то есть. Кто-то, кто не я.

Мой разум полон гневных вопросов. Был ли у нее уже партнер, когда она позволила мне трахнуть ее и наполнить детенышем? Разве у меня не было шанса начать разговор с этого? Или она нашла этого жалкого человечка после того, как была со мной?

Черт возьми. Я крепко сжимаю руль. Я облажался, приехав сюда. Мне не следовало искать ее. Я просто даже не думал…

Что? Что у нее была целая жизнь, которая существовала до меня, и после нее будет другая? Это не тот вопрос. Ее мир не вращается вокруг меня, совершенного незнакомца. Предполагалось, что это будет анонимно.

И все же все мои инстинкты бунтуют, требуя, чтобы я вернулся в тот дом и разорвал этого человека на части. Она моя, и, конечно же, она это знает.

Я быстро качаю головой и ударяюсь лбом о руль. Я не могу так себя вести. У меня даже не может быть подобных мыслей. Мир невероятно жесток, чтобы свести меня с идеальной женщиной, если я не могу заполучить ее.

Но я здесь не поэтому. Я сжимаю руку в кулак и глубоко дышу. Я здесь, чтобы с ней ничего не случилось. Я здесь для того, чтобы убедиться, что никакая опасность не грозит ей или моему детенышу.

Для этого мне не обязательно присутствовать в ее жизни.