Оплодотворенная человеком-волком

Двадцать четыре

РАСС

После того, как пуповина, обернутая вокруг ее шеи — перерезана, наш детеныш открывает свой крошечный ротик и дышит. Я чуть не падаю в обморок от облегчения.

Она родилась. Просто держа ее маленькое пушистое тельце в своих больших руках, я испытываю радость, которую никогда не мог предсказать, она захлестнула меня, почти сбивая с ног. Я поднимаю взгляд на Ди, которая тяжело дышит и вспотела, и поражаюсь, что мы могли создать такую чудесную вещь вместе.

Я подношу нашего новорожденного к своей паре и осторожно кладу детеныша ей на руки, чтобы обеспечить контакт с кожей матери. Затем возвращается медсестра и помогает Ди приложить детеныша к груди.

Наконец-то нам можно отдохнуть.

Я снимаю маску и сетку для волос и отбрасываю все это в сторону, чтобы подойти к ним поближе. Рот нашего детеныша обхватывает сосок Ди, и его мокрая шерстка шевелится при каждом сосании. Крошечные ручки прижаты к груди, хвост поджат между ног.

Она безупречна.

Она также практически не плачет, но недоношенные дети часто слабее, и я просто рад, что она достаточно хорошо справляется с тем чтобы есть и не нуждается в дополнительной помощи. Она останется с нами, где ей самое место.

Мы проводим в палате ночь, и я лежу рядом с Ди на маленькой больничной койке, свернувшись вокруг нее калачиком. Даже когда она спит, я глажу ее темные волосы, просто наслаждаясь ее видом, ощущением ее тепла.

Моя пара и мой детеныш наконец-то со мной, прямо там, где я могу присматривать за ними вечно.

Наконец, на следующий день нам разрешают вернуться домой. Ди настаивает на том, чтобы держать детеныша на руках, хотя я пытаюсь объяснить необходимость использования автомобильного кресла. Когда мы паркуем машину в гараже и Ди выходит, она говорит:

— Ты приготовил для нее целую детскую, но я хочу, чтобы она жила в нашей комнате.

Я просто киваю.

— Хорошо. Я переставлю кроватку.

Ди лучезарно улыбается, насколько это возможно, несмотря на то, как она устала, и уносит Аню с собой в дом.

Это было имя, которое мы выбрали совсем внезапно. Мы никогда не обсуждали имена, потому что это всегда подходило слишком близко к сути вопроса, будет ли Ди для нее матерью?

Но я думаю, что Ди ответила, сама того не осознавая.

Аня — тихий детеныш, тише, чем следовало бы, но это благословение, когда Ди устает в последующие дни. Когда Аня плачет по ночам, я встаю, чтобы взять ее на руки и покормить одной из бутылочек, в которые Ди уже сцедила молоко и поставила в холодильник. Затем, когда ее плач стихает, я осторожно укладываю Аню обратно в кроватку и забираюсь в постель к своей половинке, где обнимаю ее и притягиваю поближе к своей груди.

Моя. Моя единственная.



Я прошу ее выйти за меня замуж.

Ане восемнадцать месяцев, и Ди, по нашему обоюдному согласию, перестала принимать противозачаточные. Я удивлен, что она хочет сделать это снова, но в то же время, думаю, я ее понимаю. Мы вместе произвели на свет одного детеныша и увидели, насколько это красивое создание, и наблюдали, как она уже расцвела под нашей заботой. Что, если мы сделаем еще одного? Что, если я снова смогу оплодотворить Ди, и это сплетет еще одну невероятную паутину жизни, смесь из нас обоих?

Когда Аня засыпает, а я заканчиваю мыть посуду, Ди берет мою руку в свою, поглаживая большим пальцем мой коготь.

— Привет, — говорит она чувственным голосом, наклоняясь ближе ко мне. — Не хочешь подняться наверх?

Я ухмыляюсь тому, как мало в ней утонченности. Обнимая ее за талию, я наклоняюсь, чтобы прикусить раковину ее уха.

— О, ты хочешь немного члена человека-волка? — спрашиваю я ее, скользя рукой по ее бедру к заднице, где я уже могу сказать, что ее тело становится теплее для меня.

Она ахает от восторга при воспоминании о нашем первом разе вместе и тянется, чтобы сжать мой хвост. Из моего горла вырывается стон, и дрожь пробегает прямо к моим яйцам. Она массирует меня снизу, там, где он проскальзывает через заднюю часть моих джинсов, и я сжимаю зубы от того, насколько сильно она мне уже нужна.

— Да, — наконец говорит она, вставая на цыпочки, чтобы потереться лицом о мой загривок. — Я хочу твой член человека-волка, Расс.

Как всегда, звук моего настоящего имени на ее языке вызывает у меня неистовый стояк.

Затем Ди поворачивается и бежит вверх по лестнице впереди меня. Ее бегство разжигает инстинктивное желание погнаться, поэтому я несусь за ней, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и хватаю ее на руки, на лестничной площадке. Она визжит, когда я несу ее по коридору в нашу спальню, где Ди заменила темно-синий цвет текстиля на сладкий желтый и оранжевый. Там я бросаю ее на одеяло, затем запрыгиваю, обхватывая ее руками. Я пробую на вкус ее губы, но я в нетерпении, думая о том, насколько готово ее лоно для меня, и не могу удержаться, чтобы мой язык не проник глубоко в ее рот. Она стонет, прижимаясь своими бедрами ко мне, тогда мое тело говорит ей, чего оно хочет.

И она отвечает, сжимая мою задницу, просовывая пальцы под пояс моих джинсов и возится с пуговицей, чтобы снять их. Но я убираю ее руки и прижимаю их к кровати.

— Лежи неподвижно, — говорю я ей, и она быстро кивает в знак понимания. Я помню, как однажды она лежала передо мной на скамейке со связанными руками, и думаю, что, возможно, нам следует попробовать легкое связывание, чтобы я мог снова повторить тот раз и взять ее по-своему.

Ди бы это понравилось.

Сначала я задираю подол ее рубашки одним когтем, затем стягиваю ее через голову. Следующим идет ее специальный бюстгальтер для кормления, а затем передо мной обнажается ее довольно большая грудь. Я стону при одном их виде, насколько они полные и как хорошо кормят моего детеныша.

Но у меня есть важная работа, которую нужно сделать. Я отвожу взгляд и стягиваю с нее свободные льняные брюки, обнажая живот, который теперь покрыт розовыми линиями и складками. Я не думал, что смогу стать еще жестче, но так и происходит, когда я вижу это свидетельство того, как она выносила Аню и родила ее.

Ди раздвигает ноги, четко выражая, чего она от меня хочет, но потом я вспоминаю, зачем я здесь.

Ну, кроме того, чтобы она снова забеременела.

Я быстро спрыгиваю с кровати, и Ди скулит у меня за спиной.

— Куда ты? — покопавшись в ящике с нижним бельем, я возвращаюсь на кровать с чем-то, спрятанным за спиной.

Я хотел, чтобы этот момент был немного более особенным, но я знаю, что сейчас подходящее время. Ди счастлива как мать Ани, и мы процветаем как партнеры. Я хочу перейти к следующему этапу, хочу знать, что она моя навсегда.

Она садится и наклоняет ко мне голову.

— Что может быть важнее, чем трахнуть меня прямо сейчас? — ворчит она.

— Я обещаю, это важнее, — я опускаюсь на колени между ее ног перед кроватью, и ее голубые глаза становятся еще больше, когда я достаю крошечную коробочку.

— Расс…? — спрашивает она, в высшей степени мило поджимая губы.

— Ди, — я открываю коробку, и Ди становится прямой, как палка. Ее глаза опускаются на крошечное колечко внутри, затем снова поднимаются на мое лицо, ее рот приоткрывается. — Я знаю, что у нас был… долгий путь, чтобы добраться до данного этапа.

Она кивает, ее глаза уже становятся влажными.

— Но я не представляю своей жизни без тебя, — продолжаю я. — Я не хочу когда-либо жить без тебя. Так что, пожалуйста, выходи за меня замуж? И будь моей навсегда?

Она так и застыла, и на мгновение мне кажется, что она собирается мне отказать. Но затем она бросается ко мне, полностью обнаженная, и обвивает руками мою шею. Ее влажные глаза трутся о мою щеку, когда она обнимает меня изо всех сил.

— Да, ты большой, глупый человек-волк, — говорит она, приближая мою морду, чтобы поцеловать в переносицу, как ей нравится делать. — Давай поженимся.

Моя лапа дрожит, когда я надеваю кольцо на ее тонкий безымянный палец, и драгоценный камень блестит в лунном свете, проникающем в окно. Затем я подхватываю ее на руки, обнимаю всем телом, наслаждаясь осознанием того, что она принадлежит мне точно так же, как я принадлежу ей.

— А теперь снимай свою чертову одежду, — говорит она, и я заливаюсь смехом.

Как только она оказывается передо мной, я снимаю с себя все, пока не остаются только мой мех и ее кожа. Я собираюсь наброситься на нее, как животное, которым я и являюсь, когда она кладет руку мне на грудь, заставляя меня снова присесть, мой член направлен в ее сторону.

— Кое-кому нужно внимание, — мягко говорит она, облизывая губы. Затем она встает передо мной на четвереньки и обхватывает мою длину своими маленькими пальчиками.

Быстрее молнии ее рот оказывается на мне, и я не могу сдержать первобытный стон. Мой язык высовывается, когда она немедленно вводит меня глубоко в свое горло, ее губы танцуют по нижней части члена. Она издает всевозможные восхитительные чавкающие звуки, лаская меня руками, время от времени останавливаясь, чтобы поиграть с моими пушистыми яйцами.

— Ты собираешься использовать их с пользой? — спрашивает она, слизывая жидкость с кончика моего члена. Я почти не могу ответить, я так жажду быть внутри нее.

— Да, — пытаюсь сказать я, но выходит хриплое рычание. — Они полны и готовы посадить в тебя детеныша.

— Хорошо, — она засасывает член напоследок, как палочку от эскимо, и отступает на кровать. Я с любопытством наблюдаю за ней, когда она встает на колени, затем цепляется руками за спинку кровати так, чтобы отвернуться от меня, а ее задница приподнята в воздухе.

О, черт. Я знаю, чего она хочет.

Мне приходится слизывать слюну со своих клыков, пока я подкрадываюсь к ней, просто вспоминая, как я много лет назад вошел в ту комнату, выложенную белым кафелем, и обнаружил ее, ждущую меня. Ее влагалище все еще такое прелестное, украшенное вьющимися темными волосками, которые заставляют меня изголодаться по ней.

Когда я облизываю его, проводя языком по ее складочкам, она недовольно ворчит.

— Расс, пожалуйста. Не заставляй меня ждать.

Я выгибаю бровь, потому что обычно у нее нет проблем с тем, что я пью ее соки, прежде чем трахнуть. Она корчится, плачет и часто заливает мне всю морду.

— Так вот как сильно ты хочешь еще одного детеныша со мной? — спрашиваю я, вставая на корточки позади. Я хватаю ее за задницу обеими руками, нежно вдавливая когти в мягкую кожу. — Ты хочешь снова стать толстой и круглой от моего семени? Ты хочешь, чтобы я сделал тебя матерью во второй раз? — я направляю свой розовый член туда, где она ждет меня, блестящая в серебристом свете. Даже ее прелестная киска изменилась с тех пор, как у меня родился детеныш, и я не могу дождаться, когда снова окажусь внутри нее.

— Да, — стонет она. — Трахни меня. Пожалуйста, Расс.

Мои глаза закатываются, когда я просовываю кончик между ее мягких, набухших складочек. Как всегда, я должен сдерживать себя от того, чтобы просто погрузиться в нее и отдать все, что у меня есть. Сначала я дразню ее, и она сопротивляется мне, пытаясь взять больше.

— Подари мне еще одного ребенка, — стонет она, и я больше не могу сдерживаться. Я врываюсь в нее, и она вскрикивает от моего вторжения. Она такая влажная для меня, что легко выскользнуть обратно, а затем снова прижаться, скользя по реке ее нетерпения.

Но я пока не даю ей свой узел, не сейчас. Я просто занимаюсь с ней любовью, томно лаская ее внутри и снаружи, ища все места, которые заставляют ее произносить мое имя, как молитву. Когда я нахожу ее любимое место, я ускоряю темп, безжалостно нацеливаясь на него, пока она не начинает дрожать, ее тугие ножны сжимаются и дергаются вокруг меня.

— Расс, — хнычет она, ее руки подкашиваются под ней. Все, что мне нужно сделать, это зализать шрам от ее брачного укуса, затем она издает горловой крик, достигая своей вершины, и я почти проигрываю свою битву за то, чтобы не взорваться внутри нее.

Но я так долго ждал, чтобы найти ее, и я могу еще немного потерпеть ради своей пары.