Орленок (Щегол-2)

Глава 18

30 ноября 2512 по ЕГК.

…Превращение взгляда в себя в прозрение далось чрезвычайно тяжело. А вот развитие уже созданного навыка пошло, как по маслу — если в четыре с минутами утра я «видел» энергетику напарницы сантиметров с пяти-семи в виде размытого светлого пятна с чуть более яркими полосками магистральных каналов, а в шесть сорок уверенно отличал магистральные от периферийных с тридцати-тридцати пяти, то в начале девятого, «отпустив» Кольцову до ветру, потерял ее из виду где-то с метра. Впрочем, до половины одиннадцатого навык развивался, если можно так выразиться, количественно. А потом «ни с того ни с сего» случился качественный скачок — «картинка» вдруг обрела не только невероятную четкость, но и объем. Что удивительно, прозрение напарницы улучшилось в том же самом ключе от силы через четверть часа после моего.

В принципе, это было логично. Ведь я был на ранг выше, прошел первую трансформацию энергетики и обладал не в пример более развитым резервом, благодаря чему восполнял его заметно реже Ольги. Но обгонять в развитии прозрения его создательницу не хотелось от слова «совсем». И я основательно напрягся. Как выяснилось, зря: вместо того, чтобы расстроиться или ощутить себя бесталанной, девушка обрадовалась, как ребенок, получивший в подарок игрушку мечты. И, оценив дистанцию, с которой начало работать ее творение, снова прискакала ко мне, чтобы продолжить тренировку. А я включил режим самодура — заявил, что до прибытия «Бродяги» осталось всего ничего, а мы даже не умывались.

Не особо завуалированный намек был понят влет: уже через несколько секунд из-под невидимости Кольцовой вылетел верх комбеза, затем в поле обычного зрения по очереди возникли ботинки, а после того, как раздеваться начал и я, на СПП-шку упали штаны, футболка, лифчик и трусики.

Да, мочить белье не было смысла, но меня все равно бросило в жар, а проснувшаяся фантазия стала рисовать такие волнительные картинки, что мне резко поплохело. Как вскоре выяснилось, это были еще цветочки: стоило нам войти в озеро и отплыть метров на двадцать-двадцать пять, как напарница по привычке попросила ее прокатить. Отказывать Оле в такой мелочи не было веских причин, так что я с помощью пригодившегося прозрения определился с нашим взаимным положением в пространстве, подставил плечи под «захват» за трапеции, сделал первый гребок и… почувствовал спиной «обжигающее» прикосновение затвердевших сосочков. Нет, голову не потерял — неспешно набрал крейсерскую скорость и поплыл, куда глаза глядят. Но злая волна, вынуждавшая перед каждым вдохом приподниматься повыше, очень быстро сместила фокус внимания на поясницу, а память, словно издеваясь, напомнила точную дату последнего «отрыва» с Соней и Таней — второе октября.

«А сегодня — тридцатое ноября…» — мысленно вздохнул я и вдруг понял, что обиды на эту парочку больше нет. А еще нет никакого желания… хм… реанимировать эти отношения и не хочется заводить новые.

Последнее удивило сильнее всего. Но стоило почувствовать очередное «обжигающее» прикосновение к пояснице, как диагноз сформулировался сам собой: я медленно, но уверенно влюблялся в Кольцову. Да так, что уже не представлял себе будущего без нее!

Тут я «покатал» слово «влюбляюсь» на языке, представил парочку самых безбашенных оторв из «прошлой жизни»

и неожиданно легко пришел к выводу, еще месяц назад показавшемуся бы безумным:

«Это — ОНА. Значит, все остальные могут идти лесом…»

Удивительно, но факт: на душе сразу полегчало, а следующее касание груди будущей супруги ударило не в голову, а в сердце, добавив уверенности в правильности принятого решения. И я… сделал первый осознанный, пусть и чисто символический шажок к новому варианту будущего:

— Забавно: катаю тебя не первый и не второй раз, а желание остановить мгновение появилось только сейчас…

— Ты не поверишь, но я это почувствовала… — внезапно заявила Кольцова. Вне всякого сомнения, на полном серьезе: — Ты словно расслабился. Где-то в глубине души. И стал ощущаться… хм… намного теплее, ближе и роднее.

— Здорово… — только и смог, что выдохнуть я. А когда «примерил» к себе слово «родной», услышал сначала «эхо», затем по-настоящему расстроенный вздох и предложение, испортившее солнечное настроение:

— Здорово… Но до прибытия Бехтеева осталось меньше сорока минут, так что давай-ка возвращаться к берегу…

…Постепенно усиливающийся рев движка «Бродяги» мы услышали еще до того, как выбрались из воды, поэтому ускорились до предела. По очереди наскоро вытерлись единственным несожженным полотенцем, в темпе оделись и обулись, скинули невидимость и, начав собирать свое шмотье, порадовались тому, что еще с вечера набили валежником слишком уж полегчавшие рюкзаки.

Пока сдували СПП-шку, складывали артефактные накидки и запихивали их под верхние клапаны, катер появился в поле зрения. Так что я в последний раз оглядел место ночевки в поисках забытых вещей, не обнаружил ни единой тряпочки и дал команду выдвигаться.

Два метра до опушки прошли за считанные мгновения, по своим же следам спустились к воде и подождали, пока Бехтеев развернется к берегу кормой, подойдет поближе и выдвинет трап. А после того, как оказались на борту плавстредства, поздоровались с его владельцем.

Молчун-Воздушник ответил тем же самым, а затем расщедрился «аж» на два вопроса:

— Смотрю, эта тренировка выдалась полегче? Или ходили не так далеко, как в прошлый раз?

— В этот раз зашли намного дальше… — распихав рюкзаки по рундукам, соврал я. И на всякий случай добавил конкретики: — В ареал обитания зверья третьего ранга. Правда, там охотились всего один световой день, но первый опыт сражений с настолько высокоранговыми хищниками Оля получила. Так что после возвращения к «пятеркам» практически перестала совершать глупые ошибки.

Бехтеев ошалело присвистнул, плавно отвел «Бродягу» от берега и дал полный газ. А где-то через минуту чуть-чуть скинул обороты и проорал еще один нужный вопрос:

— А вы добывали Искры под заказ, или как⁈

Я встал с кресла и подошел к Воздушнику, чтобы не перекрикивать рев движка:

— У нас есть постоянные клиенты, выкупающие практически все, что добывается, по ценам выше рыночных. Но если в этот раз заберут не все, то я сообщу. Если, конечно, надо…

— Надо… — кивнул Геннадий Романович, снова сдвинув сектор газа до упора вперед. Потом немного поколебался и добавил: — Младший сын решил жениться. Вроде как, по большой любви. Род его зазнобушки — городской. В самом худшем смысле этого слова. Поэтому у девочки всего четыре умения, да и те — девятого ранга! В общем, буду рад даже «пятеркам».

— «Пятеркам»? — задумчиво переспросил я, почему-то при слове «городской» вспомнив Илону Горбунову, девушку однокурсника, отличавшуюся самыми породистыми тараканами в бестолковке,

затем посмотрел на Кольцову, вроде как, советуясь, и махнул рукой: — В принципе, могу подкинуть цепкие корни, усиление тела и ночной взор. Устроит?

— Конечно! — обрадовался мужчина и быстренько озвучил цены конца сезона: — Насколько я знаю, в последних числах октября корни пятого ранга брали за три триста, усиление — за четыре, а взор — за семь. Я готов выкупить эти Искры за восемнадцать.

Я отрицательно помотал головой:

— Отдам не дороже, чем за пятнадцать.

— Вы неправильно торгуетесь! — буркнул Бехтеев, как-то понял, что меня не переубедить, и с улыбкой протянул мне руку: — Но спорить не буду. Так что договорились.

Пожав лопатообразную ладонь, я умотал к рундуку, в который затолкал рюкзак Кольцовой, и, не вытаскивая его наружу, чтобы не засветить реальное количество добытых ядер, нашел нужные. Потом вернул верхний клапан и крышку рундука на свои места, вернулся к Геннадию Романовичу, вручил надписанные пакетики и спросил, есть ли у него тестер. Чисто из вежливости, ибо прекрасно знал, что каждый уважающий себя покупатель Искр пользуется своим.

Как и следовало ожидать, идти за моим не потребовалось — Воздушник влез во внутренний карман куртки, достал «стеклянную палочку», сунул нос в первый пакет и вопросительно уставился на меня.

— Энергетические узлы… — сообщил я. — Заметно упрощают обретение и раскачку умений.

Мужчина несколько секунд пристально вглядывался в мои глаза, затем кивнул, тщательно рассмотрел ядра, хотя, вне всякого сомнения, видел их не первый раз, потыкал тестером, убедился, что перед ним именно «пятерки», достал из другого кармана точную копию моей чековой книжки. Выписав и вручив мне чек, еще раз пожал руку, затем заявил, что будет ждать звонка, ибо «троечки» тоже нужны. А после того, как я пообещал набрать в любом случае, поднял настроение, сообщив, что Петр Семенович и его люди вернулись к цивилизации двадцать шестого числа, соответственно, на заимку Докукиных мы можем не заглядывать…

…Последние часы пребывания в Пятне мы с Олей убили на дальнейшую раскачку прозрения. Нет, невидимость, конечно же, не накидывали — первые часа два просто «тянулись» к энергетической системе Бехтеева прямо из своих кресел, а после того, как это удалось, стали изучать ее во всех подробностях. И пусть одновременно с падением плотности естественного магофона падала и скорость увеличения площади «пятна», цепляемого этим навыком, зато он продолжал развиваться быстрее, чем в «нулевке».

Тренировку прервали только тогда, когда почувствовали, что магофона, как такового, больше нет, расстроено переглянулись, дождались швартовки «Бродяги» к пристани форпоста «Дальний», пожелали Геннадию Романовичу всего хорошего, вытащили из рундуков свои рюкзаки, выбрались на настил и, не оглядываясь, потопали к стоянке.

«Порыв» обнаружился на том самом месте, на котором мы его оставили, что тоже добавило настроения. А потом я слегка обломал Кольцову решением наведаться в душевую гостиницы. Возражать напарница, само собой, не стала, но вещи собирала без души. Я ее понимал, как никто другой — приводить себя в порядок дома было бы в разы приятнее. Но в сложившейся ситуации терять несколько часов впустую однозначно не стоило, поэтому показал пример куда более энергичных сборов, в процессе «заиграл» из сейфа гарнитуру из своего мира и шустренько уволок девушку мыться. А через несколько минут, врубив воду, услышал приветствие Дайны и сварливо пробормотал:

— А тут стало грязновато…

Намек был понят влет:

— Микрофонов действительно хватает, но я их вот-вот задавлю… Все, можешь говорить свободно.

— Спасибо, солнце! У нас возникла серьезная проблема…

— Рассказывай!

Рассказал. Во всех подробностях. Само собой, не забывая мыться. Потом изложил свою идею, ответил на несколько уточняющих вопросов и услышал вердикт:

— В принципе, неплохо. Но в твоем плане не хватает размаха и кое-каких штрихов, способных послужить катализаторами ответной реакции…

— В работу берешь? — устало спросил я, почувствовав, что БИУС просто развлекается.

— Мог бы и не спрашивать…

— А что скажешь по поводу акции прикрытия?

— Если вы с Олей шарахались по «тройке» всего один световой день, то могли добыть больше десяти ядер только в том случае, если сталкивались со стайным зверьем. К примеру, со стадом кабанов. А с них, как ты понимаешь, добываются однотипные навыки. В общем, к вашему приезду я переложу из криоконтейнера в запасной термос семь рывков, четыре усиления тела и три регенерации. С учетом того, что скидывать их ты будешь всем подряд и не в сезон, заработаем порядка пятисот пятидесяти тысяч…

— Плевать на сумму! — буркнул я, намыливая голову второй раз. — Самое главное, чтобы информацию о том, что мы и в этот раз мотались в «троечку», можно было проверить.

— Потоцким будет не до этого! — хохотнула Дайна и порадовала: — Я уже нарыла информацию о восьми родах, которых они так или иначе обидели, и почти уверена, что смогу «пристегнуть» к планируемой межродовой войне как минимум Верховцевых, Митковых и Квитницких. А ведь я пока анализирую информацию из открытых источников…

— Красотка!

— Ага! — сыто мурлыкнула она, затем дала понять, что с этой темы можно съехать, и резко сменила тему: — Игнат, тут дежурному по форпосту захотелось трепки: он не смог подглядеть за моющейся Ольгой и решил заменить камеру в душевой прямо сейчас.

— Он уже там⁈ — спросил я, вырубая воду и стартуя в сторону выхода из душевой.

— Нет, конечно! В данный момент распаковывает коробку с запасными.

— Значит, успею! — обрадованно выдохнул я на бегу. И действительно успел, вывалившись в коридор аккурат в тот момент, когда вконец охамевшее тело в засаленном комбинезоне, перчатках жуткого вида и с инструментальным кофром на левом плече, видимо, надетыми для антуража, подошло к двери женской раздевалки.

Миндальничать с ним я не собирался, поэтому сорвался в рывок, вышел из него прямо перед дежурным и помешал ему вцепиться в ручку:

— Женская раздевалка занята.

— Понимаю. Но я дежурный по форпосту и пришел сюда не просто так, а для того, чтобы найти и устранить сбой в системе энерговодов, способный вызвать серьезнейший пожар!

Я демонстративно достал телефон, врубил диктофон и поднял повыше:

— Будьте любезны, опишите, пожалуйста, характер сбоя или сигнал, вынудивший вас покинуть рабочее место и примчаться к женской раздевалке.

— Зачем?

— Не люблю, когда кто-либо пытается вломиться к моей женщине. Так что прямо сейчас выясню номер вашего начальства и инициирую проверку. И если выяснится, что сбоя, способного вызвать серьезнейший пожар, не было, то я изобью вас до полусмерти и заплачу соответствующий штраф.

— До полусмерти — из-за какого-то сбоя? — «удивился» он для того, чтобы придумать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации.

— Из-за смертельного оскорбления… — холодно уточнил я и потребовал прямой контакт начальника.

— Но я еще в коридоре!

— Только потому, что не успели открыть дверь.

— Я хотел постучать, дождаться ответа и попросить поторопиться, вот! — протараторил он.

— Что ж, постучите, дождитесь и попросите… — «нехотя» согласился я, немного подождал и добавил к его просьбе свою: — Оль, почти уверен, что этот прохиндей врет. Так что можешь особо не торопиться.

«Прохиндей» изобразил оскорбленную невинность, но на всякий случай отошел в сторону. И стоял там до тех пор, пока Кольцова не вышла в коридор. Потом пробурчал себе под нос что-то непонятное, просочился между мной и стеной, зашел в раздевалку и плотно закрыл за собой дверь.

Напарница его, вроде как, не заметила. Но после того, как мы вышли на улицу, негромко поделилась своими впечатлениями:

— Неприятный мужичок — взгляд липкий и глаза бегают. До знакомства с тобой я бы, сочла этого типа опасным и постаралась не связываться. А сейчас понимаю, что, вломись он ко мне в душевую, сходу приложила бы оплеухой.

— И правильно сделала бы… — улыбнулся я, открыл багажное отделение, закинул в него все наши пакеты, подождал, пока Оля найдет свой телефон, и проводил ее до правой передней двери. Потом обошел внедорожник спереди, забрался на свое сидение, завел двигатель, задал комфортный температурный режим и легонечко прикоснулся к предплечью напарницы: — Ты не спала двое с лишним суток, поэтому скидывай жар, опускай спинку и отключайся.

— Не-не-не — я буду тебя веселить. Чтобы не заснул за рулем. А то дорога до— …

— Я не засну. Точно!

Тут она использовала запрещенный прием:

— Если ты не сочтешь это навязчивостью, то я бы хотела прикрывать тебе спину еще и так.

Я вздохнул и сказал чистую правду:

— Не сочту: мне с тобой комфортно. Просто я понимаю, насколько сильно тебя должно зарубать…

— Меня не зарубает. Мне хочется поделиться интересной идейкой…

— Делись! — улыбнулся я, тронул машину с места и порулил к выезду из форпоста.

Напарница сняла куртку и аккуратно положила на заднее сидение, затем поерзала, устраиваясь поудобнее, и, наконец, заговорила:

— Возвращаться на Юдинскую заимку небезопасно. Но бездельничать до весны не вариант — за три месяца зимы мы можем раскачать все боевые умения до нынешнего ранга Искр и наработать чувство локтя. Значит, надо искать альтернативу. Не знаю, обратил ты внимание или нет, но, «допрашивая» тебя, Ксения Станиславовна обмолвилась, что возле устья Еланки располагаются аж три тренировочные заимки. Я сильно сомневаюсь, что их владельцы мотаются туда зимой, ибо холодно, некомфортно, да и река замерзает…

— А девочка-то упертая! — уважительно заявила Дайна.

Я едва заметно кивнул и продолжил вслушиваться в монолог Ольги:

— … значит, теоретически заимки можно арендовать. Договариваться с Докукиными не хотелось бы: да, они до сих пор нам должны, а значит, точно пойдут навстречу, но наверняка под тем или иным предлогом пришлют к нам Петра Семеновича. Следовательно, надо выходить на два оставшихся рода. Через Веретенникову — почти уверена, что ей в такой мелочи не откажут. Или спросить, нет ли тренировочной заимки лично у нее.

— Идея — на восемь баллов… по пятибалльной системе. Значит, будет как следует обдумана и запущена в работу… — пробормотал я, выехал на трассу и втопил. Благо, дождь закончился почти сутки тому назад, и асфальт давным-давно высох. Потом растрепал девушке волосы и задал «коварный» вопрос: — … так что ты у меня умничка и заслужила Очень Вкусное Поощрение. Чем будем объедаться по дороге?