Орленок (Щегол-2)

Глава 26

10 декабря 2512 по ЕГК.

…Удивительно, но Георгий Мстиславович Синицин оказался идиотом: почувствовав, что его загоняют в угол, запаниковал и не нашел ничего лучше, чем обвинить меня в немотивированном нападении в Пятне с использованием магических умений, повлекшим за собой тяжкие телесные повреждения! Его сторона — то есть, главы аж пяти аристократических родов — приободрилась и с вызовом уставилась на Веретенникову. А я поймал взгляд торжествующего парня и задал уточняющий вопрос:

— Вы уверены в формулировке обвинения и готовы за него ответить?

Мужчины подобрались. Ибо видели, что я абсолютно спокоен и почему-то не боюсь гарантированного лишения свободы с минимальным сроком в три года. А мой оппонент имел глупость дать утвердительный ответ.

Я усмехнулся и набрал Уфимцева. А когда тот принял звонок, вежливо поздоровался, извинился за столь поздний звонок и объяснил, с чего это вдруг я решился на такое «беспардонное хамство»:

— Валерий Константинович, Георгий Мстиславович Синицин только что обвинил меня в немотивированном нападении с использованием магических умений, повлекшим за собой тяжкие телесные повреждения. Причем не при своих ровесниках, а в присутствии Ксении Станиславовны Веретенниковой, Ольги Максимовны Максаковой и глав пяти дворянских родов. Что интересно, забыв, что вы в тот момент проходили мимо.

— «Проходил мимо», говорите? — переспросил он, довольно усмехнулся, попросил вывести его голос на внешний динамик и обратился к деду этого придурка: — Лев Олегович, это Валерий Константинович Уфимцев. Помните такого?

— Да, конечно. Доброй ночи, Валерий Константинович! — с нешуточным уважением в голосе отозвался патриарх рода Синицыных.

— Тогда слушайте внимательно. В последних числах сентября ваш внук и его закадычный дружок Витька Пахомов убедили мою дочку посмотреть, как они найдут и убьют Одаренного медведя как минимум восьмого ранга. А в ночь на первое октября фактически выкрали ее из моего поместья, привезли в форпост «Западный» и потащили в Пятно. Я шел следом. Вместе с одним из своих телохранителей. И ждал первой же возможности показать этой дурехе разницу между мужчинами, отвечающими за свои слова, и пустыми болтунами. Так что видел конфликт, о котором идет речь, с первой и до последней секунды и со всей ответственностью заявляю, что ваш внук и его ничуть не менее героический спутник испугались неожиданного появления добытчика, мирно возвращавшегося в форпост по той же тропе, и, сообразив, что потеряли лицо перед моей дочкой, атаковали. С дистанции, с которой их умения не доставали. Игнат Данилович спокойно напомнил этим дурням об уголовной ответственности за немотивированное нападение на гражданина Империи и попытку убийства зарегистрированного добытчика. Но ваш Гришка заявил, что трупы не закладывают, и продолжил атаковать. А когда допер, что не достает, вытащил железяку, которую считал очень страшным ножом, и рванул убивать парня, который, кроме всего прочего, в тот момент заикался из-за тяжелейшей травмы, полученной в Пятне. А теперь о тяжком телесном повреждении: добытчик, который всеми силами пытался погасить конфликт, предельно мягко положил эту парочку на землю, однако оказалось, что ваш внук не умеет правильно падать. Поэтому руку он сломал самостоятельно, изобразив самую корявую страховку, которую я видел за всю свою жизнь. В итоге конфликт прервал я. И взял с Игната Даниловича слово не обсуждать эту встречу с кем бы то ни было, чтобы не унижать и без того униженных парней. Но Гришка оказался еще дурнее, чем я предполагал. Кстати, для справок: добытчик, с которым он так отважно сцепился, промышляет в ареале обитания зверья третьего ранга и, при желании, раскатал бы этих дурней в тонкий блин. И последнее: Гриша, увижу тебя рядом с моей дочкой — переломаю ноги и вырву язык. Ибо подлецы и лжецы мне в зятьях не нужны! На этом все. Ко мне или Игнату Даниловичу претензии есть?

К этому моменту Синицина-старшего аж трясло от ярости и испытанного унижения,

так что слово «Нет» он произнес через силу. А после того, как Уфимцев пожелал всем, включая меня, доброй ночи, и отключился, дал внуку такой подзатыльник, что тот потерял сознание еще до того, как воткнулся лицом в стол.

Веретенникова даже не вспомнила о том, что является целительницей, а значит, должна бросаться на помощь любому пострадавшему, снова взяла нить беседы в свои руки и уставилась на другого нашего оппонента:

— Янис Томасович, о честности, принципиальности и упертости Валерия Константиновича ходят легенды, тем не менее, я обязана задать этот вопрос: у вас есть хоть какие-нибудь сомнения в точности описания конфликта между моим деловым партнером и Григорием Мстиславовичем Синицыным?

Мужчина, до моего звонка Уфимцеву игравший первую скрипку и почти задавивший обеих женщин, скрипнул зубами и нехотя ответил:

— Нет.

— А теперь скажите, какие шансы были у вашего внука победить Игната Даниловича на дуэли?

— Никаких.

— Вывод напрашивается сам собой: Ольга Максимовна, разобравшаяся в характере этого добытчика не хуже меня, действительно спасла жизнь одному лжецу и четверым ни в чем не повинным мальчишкам, поверившим в его рассказы и решившим восстановить справедливость в меру своих представлений о ней. Теперь к Ольге Максимовне претензии есть?

— Нет.

— Отлично. Тогда, господа, вернемся к основному вопросу: ваши внуки оскорбили трех человек, не отличающихся долготерпением, но до сих пор живы. Наше терпение закончится завтра… в смысле, уже сегодня в полдень. Обсудите ситуацию между собой и подъезжайте. Или уведомите меня о том, что не готовы идти на компромисс…

…К нашим машинам подошли в два с минутами ночи. К этому моменту Лиза, наотрез отказавшаяся уезжать домой в компании с братом, давным-давно спала в его «Конкорде», а сам Павел Демьянович, моя Ольга и родич Ксении Станиславовны, исполняющий обязанности водителя и телохранителя, стояли на улице. Причем нервничали все трое, а мерзли только мужчины.

Обсуждать состоявшийся разговор еще и с этой троицей не было ни сил, ни желания, поэтому Веретенникова сходу заявила, что все решится завтра в полдень и, вероятнее всего, в нашу пользу, пожелала подруге и ее внуку всего хорошего, а затем вопросительно уставилась на меня.

— Заедем к вам завтра. Часам к одиннадцати утра. Если, конечно, это не слишком рано… — ответил я.

— Тогда и вам всего хорошего… — облегченно улыбнулась она, явно не расположенная к продолжению ночных бесед, с помощью родича забралась в лимузин и исчезла из поля зрения. Тем не менее, я все равно помахал рукой зеркальному стеклу, подождал, пока автомобиль тронется с места, и только после этого повернулся к Максаковым.

Ольга Максимовна, набросившая на плечи куртку внука, подошла ко мне и дотронулась до предплечья:

— Спасибо, Игнат Данилович: ваш звонок Уфимцеву вывел меня из-под удара очень неприятного человека. И прошу извинить за то, что допускала, что ваше описание предыстории конфликта может оказаться… хм… неполным. С меня причитается.

— Пожалуйста. Извинять, на мой взгляд, не за что. Мелочи… — ответил я сразу на все утверждения, пожелал обоим собеседникам добрых снов, пожал руку младшему, попросил передать привет Лизе и, подождав, пока дворяне сядут в машину, подхватил Олю под локоток.

Пока изображал галантного кавалера, девушка молчала. Зато после того, как сел за руль, завел движок и откинулся на спинку сидения, цапнула за руку и расстроенно вздохнула:

— Устал?

— Немного… — кивнул я и неожиданно для самого себя почувствовал потребность поделиться пережитым с кем-либо, кроме Дайны: — В основном из-за того, что не понимал и десятой доли завуалированных намеков, вторых-третьих смыслов самых обычных фраз, отсылок к каким-то «всем известным» событиям и тэдэ. А еще даже близко не представлял, с кем мы имеем дело, на что они способны и на что способны Веретенникова с Максаковой… Да, черт, легче перечислить, что я понимал…

— И-и-и?

— Будешь смеяться, но мне опять помог Ангел-Хранитель: Уфимцев, которого мы с тобой сегодня обаяли, не только принял звонок и подтвердил мои слова, но и оказался личностью, считающейся человеком слова!

— Классный он у нас… — мурлыкнула Кольцова, проводила взглядом отъезжающий «Конкорд» и, наконец, привалилась к моему плечу: — В смысле, Ангел-Хранитель, а не Уфимцев. Кстати, я почему-то не сомневалась в том, что у вас все получится. Поэтому успокаивала Лизу, пока она бодрствовала, лично убедилась в том, что они с братом не разлей вода, и, поболтав, с Павлом, пришла к выводу, что подкатов с его стороны, вероятнее всего, не будет — он считает меня женщиной если не друга, то хорошего товарища. А это для него табу.

— Здорово… — мягко улыбнулся я и закрыл глаза, так как шевелиться не хотелось.

— Ага… — поддакнула Кольцова. И неожиданно прыснула: — Да, чуть не забыла: пока вас не было, Павел дал почитать сестре компромат, нарытый на ее избранника. Влюбленность мгновенно прошла, и девочка возненавидела этого уродца лютой ненавистью. Так что стала называть его не красАвчиком, а крЫсавчиком, собралась удалять все его альбомы из избранного и при мне порвала крошечную фотографию, которую носила в специальном кармашке под сердцем!

— Деловая… — усмехнулся я.

— Не то слово. А еще упертая: для того, чтобы вот так вырвать из сердца чувства, надо быть о-о-очень волевой личностью!

— И верить брату… — добавил я.

— Она верит. Как бы не больше, чем себе. Ибо он ее не обманул ни разу в жизни. Что радует.

— Согласен. А то, что вы стояли на улице — не очень…

Тут в голосе Ольги зазвенела сталь:

— Я твоя и только твоя! Поэтому не дам окружающим никаких оснований подозревать меня в интересе к кому-либо другому.

— Красотка, че! — подала голос Дайна и ехидно добавила: — Носи на руках. А сейчас приди в себя и поцелуй. Или обними. Ибо такой за ход мысли надо поощрять!

Я послушался. И даже развил предложение, отодвинув сидение до упора назад, пересадив Кольцову к себе на колени и зарывшись носом в ее волосы. Как оказалось, зря:

— А этим вам стоило заняться в гостинице: грызня между главами родов, оставленными в «Гетмане», практически завершилась, и Кондырев, страшно недовольный принятым решением, уже встал из-за стола. К тебе цепляться, конечно же, не станет, но сама твоя задержка после отъезда союзниц может быть истолкована как-нибудь не так.

Замечание было дельным. И я совсем уж было собрался изложить его Кольцовой, но она додумалась до той же самой мысли сама:

— Игнат, я обожаю твои ласки, но наши уже уехали, а мы продолжаем стоять. Это не дело: водители ваших оппонентов наверняка доложат об этой задержке своим хозяевам, и отношение к тебе изменится в худшую сторону.

— Ты права. А я об этом почему-то не подумал… — вздохнул я, помог ей пересесть обратно, вернул на место сидение, потыкал в экран ИРЦ, в темпе нашел канал с забойной музыкой и выкрутил громкость так, чтобы «Буран» начал подпрыгивать от мощи басов. А потом сорвал машину с места в режиме гоночного болида и фактически передал управление БИУС-у — сообразив, что я изображаю, Дайна прошла трассу «парковочное место — выезд на улицу — сто сорок метров прямо — правый поворот» так, как будто мы опять гонялись с Михаилом Потаповым!

Оля тоже оценила этот поступок и злорадно захихикала:

— Похвастался невесте своими успехами, получил десяток-другой честно заслуженных поцелуев и рванул в гостиницу за продолжением! А оно будет: мало того, что я страшно соскучилась, так еще и начинаю терять голову от скорости: ты ведешь «Буран» в том же стиле, что и «Стихию», а адреналин, как оказалось, сводит меня с ума…

Кроссовер вел не я, но описанным перспективам обрадовался. Поэтому держался за руль всю дорогу до подземного гаража «Рассвета», а там вылетел из салона чуть ли не раньше, чем заглушил движок, оббежал машину, подал руку своей женщине и уволок в наше логово. Увы, в номере пришлось чуть-чуть затупить, то есть, изобразить поиски «жучков». Зато после того, как эта «обязательная программа» была закончена, я, раздеваясь на ходу, рванул в ванную, обнаружил Ольгу в душевой кабинке и… хм… составил компанию. Эдак на полчаса. А потом счел, что заниматься любовью на кровати будет в разы комфортнее, и унес свою женщину в спальню. Правда, оторваться так, как требовала душа, не получилось: в шестом часу утра, только-только начав приходить в себя после очередного безумного финиша, Кольцова ни с того ни с сего вспомнила о моем обещании заехать к Веретенниковой к одиннадцати и заявила, что нам уже надо тормозить. Чтобы прибыть к деловому партнеру во вменяемом состоянии, а не засыпающими на ходу.

Дайна была того же мнения, так что упираться я не стал — сходил вместе с напарницей ополоснуться, затем помог ей привести в порядок разоренную постель, рухнул на кровать, подождал, пока Ольга обхватит меня за талию, и ухнул в сон без сновидений. К сожалению, всего на два часа. А ровно в девять открыл глаза только благодаря настойчивости БИУС-а, обнаружил, что в этот раз обнимаю Кольцову сам, осторожно разомкнул объятия, лег на спину и серией жестов попросил верную подругу поделиться последними новостями.

— Для начала доброе утро! — сварливо начала она, сделала паузу до моего кивка, обозначающего то же самое, и перестала валять дурака: — Другое дело. И теперь я, так и быть, поделюсь с тобой интересной информацией о Янисе Кондыреве: оказывается, этот тип — экс-заместитель министра внутренних дел, сохранивший немалое влияние на своего преемника. Кроме того, славится редкой злопамятностью и, вроде как, одно время был на ножах с покойным супругом Ольги Максимовны. В результате, с одной стороны, она этого типа побаивается, а с другой ненавидит. У Ксении Станиславовны никакого страха нет. Вероятнее всего, из-за того, что она проводит регулярные сеансы восстановительного исцеления супругам как минимум четырех из пяти ваших вчерашних оппонентов и сохранила хорошие отношения с таким количеством благодарных пациентов, что ссориться с ней себе дороже. Ведь мало того, что любой слух, запущенный ею, мгновенно уронит репутацию всей этой пятерки, так еще и жены, которых она наверняка перестанет лечить, со свету сживут. Но больше всего ваших оппонентов, как ни странно, нервирует Уфимцев: его слово «весит» как бы не больше, чем их слова и слова твоих союзниц, вместе взятые, и… заткнуть Валерия Константиновича невозможно — он упрям, как стадо ослов, и заслуженно считается самым последовательным поборником справедливости в Империи. Вот старички-затейнички и пришли к выводу, что игра не стоит свеч. Потом прикинули, какие суммы, по логике, должны вашей троице, чуть не передрались и выставили Синицина-старшего главным виновником того, что остальные попали в безвыходную ситуацию. Ведь это он воспитал внука — лжеца, он не вытряс из мальчишки, которого знает всю жизнь, правду, он, описав проблему не такой, какой она была на самом деле, вынудил своих партнеров разозлить Веретенникову и Максакову, и он чуть не перессорил их с добытчиком, уже лет в двадцать с небольшим таскающим из Пятна Искры третьего ранга…

Как я понял из дальнейших объяснений, главы четырех «обиженных» родов были, как выразился бы Бехтеев, «чисто городскими». Поэтому Искры не добывали, а покупали. Порой за бешеные деньги. А еще — как, собственно, и абсолютное большинство Одаренных анклава — рано или поздно упирались в потолок возможностей, выстроенный спецслужбами, то есть, физически не могли приобретать ядра второго и первого ранга, из-за чего после перехода из Бояр в Богатыри были вынуждены рвать жилы для развития умений. Вот и искали любую возможность хоть как-нибудь, да урвать вожделенные кусочки плоти. А тут появился я, «талантливый мальчишка», еще не набравшийся жизненного опыта, соответственно, готовый рвануть в светлое будущее за правильно подвешенной морковкой, а Синицин-старший не только лишил их возможности подвешивать морковки, но и, фактически, рассорил с теми, кто уже смог наладить со мной отношения!

— В общем, виры вам выплатят по самой верхней планке… — хохотнула Дайна в конце монолога. — И постараются показаться тебе куда более ярыми поборниками справедливости, чем Валерий Константинович Уфимцев. А о том, что восемьдесят процентов общей суммы внесет Главный Виновник этого непотребства, скромненько умолчат. На всякий случай. Так что со спокойной душой настраивайся на обещанную беседу с родичем Веретенниковой — денег у нас пока предостаточно. А предельно точное описание маршрута к «веселой» заимке поможет с гарантией сбросить любой прицепившийся хвост, не портя отношения с подполковником Колывановым…