Ормхеймский Бастард (СИ)

Глава 6

Глава шестая.

Квирина, Сантэя.

1

— Входи. Не топчись на пороге.

Да Роджер не топчется. Он… пытается хромать не так явно.

Перешагнуть порог — в данном случае неуместно. Какие пороги у походных палаток?

Перешагнуть… После последней раны нога слушается с трудом.

— Ходить будешь, — пообещал Эрвэ. И сдержал слово.

А что при этом еще и хромать — просто подразумевалось. Всё лучше, чем ничего. А Шарль — всё же не волшебник. Особенно в таких условиях.

Анри — чернее тучи. И исхудал страшно, а ведь ему это и раньше не требовалось. Сколько ночей он не спал? И как часто забывает поесть? Или почти забывает. Делает вид, что перехватил на ходу. Чтобы Керли не слишком бесился.

А ведь лично навещает раненых. Проверяет, хорошо ли кормят их. И лечат.

Сколько мародеров, насильников и прочих мерзавцев (вроде самого Роджера в его лучшие годы) перестреляли за последние дни и ночи? Едва успевают сжигать трупы. И усмирять прочую оголтелую взбесившуюся кодлу. Еще не столь оголтелую.

Зато прочие — те самые менее оголтелые — подчиняются. Тенмар на глазах сколачивает крепкую, боеспособную армию. Отец бы таким сыном гордился. Что его собственный, что Роджеров.

А Всеслав пристрелил бы как соперника.

Зачем Анри вообще вызвал младшего Ревинтера? Он ведь и раньше принимал решения сам. А теперь и вовсе собирает краткие советы непонятно зачем. Из вежливости? Так все вокруг и так удивительно… понимающие. Свои верят. Чужие — боятся.

— Садись, тебе сейчас только стоять и не хватало. Знал бы, в каком ты состоянии — сам бы к тебе явился.

Явился бы. И не только к Роджеру. Кто бы сомневался. Зачем спать целых три часа, когда можно два — да, Тенмар?

— Будешь?

Дешевое вино, дорогие минуты отдыха. Сын Дракона редко их себе позволяет. Просто пожалел посетителя. Раненого. Хромого.

А Роджер давно разучился задавать вопросы. Зачем эвитанцы всё еще в Квирине? Вместе с бьёрнландцами? Чтобы выжить? Чтобы спасти, кого успеют? Чтобы не дать потом перебить тех, от кого сейчас спасают?

Скажи, отец, что сделал бы ты? Уже отсиживался бы где-нибудь в провинции? А если страна — не твоя? А в твоей тебя не ждут?

— Да, наверное. Готов выслушать ваши распоряжения, командир.

— Вольно. Распоряжения будут потом, — отмахнулся Тенмар. — Сейчас мне нужен совет.

— Мой⁈

— Сына Бертольда Ревинтера. Ты долго жил с ним бок о бок. На нас идут войска — со всех сторон, кроме Эвитана. Как ни странно, не находишь? У меня есть армия диких зверей. С ее помощью я могу попытаться захватить власть в Квирине. Император Анриус Первый, очередной солдатский, звучит неплохо? — Тенмар зло рассмеялся. — Для этого придется разгромить вражеские войска — они как раз сколачиваются на окраинах Квирины — из размещенных там легионов. Кстати, сколачиваются весьма резво. Ну и еще новому императору обязательно казнить всех прочих претендентов — вместе с многочисленными семьями. Еще, возможно, замириться со змеежрецами — если не хочу дождаться удара до кучи от них. А мне на чужой территории и без сектантов-фанатиков врагов хватит.

Не самый паршивый исход. Квирине грозят и куда худшие расклады. Такого императора одобрит даже лично кардинал Иннокентий. Добровольно. Сам коронует.

Всё равно Мидантия отлучила от Истинной Церкви всю Квирину скопом. Вместе с не удержавшими власть местными михаилитами. Спасибо императору Борису Предателю.

— Не совсем так, — поправил Роджер. — Можно заключить союз с одними претендентами против других. А потом уже уничтожить и их тоже. А потом и жрецов… со временем.

— Лет через… — кивнул Анри. — Теперь второй путь. У меня есть та самая дикая армия. Я могу двинуть всю эту орду на Эвитан — удивительно сейчас беззащитный. Очевидно, Всеслав чем-то занят — далеко от Квиринской границы. Возможно, интригами. Мишель Лойварэ тоже вежливо отвел войска — хотел бы я знать, зачем. Ближайший путь — Южный Лиар. Почти рядом с моим Тенмаром. Эта… с позволения сказать, армия выжжет на своем пути всё. Я могу их расстреливать, вешать… хоть четвертовать. Но всё это будет уже просто местью. Я не смогу остановить всех.

Тенмар, Лиар. Родовые земли самого Анри и его друга Эдварда Таррента. И их не дальней родни, так друзей и приятелей. Не это ли — основная причина? Или выгрызающий у смерти мирных сантэйцев подполковник — уже для всех генерал! — и впрямь настолько беспокоится об этих всех?

— Третий путь?

— Третьего нет. Ну так что?

«Нам некуда отступать, — говорил Бертольд Ревинтер. — Либо победим, и тогда нам спишут и простят всё, либо умрем по уши в грязи».

— Мой отец захватил бы власть в Квирине. Даже если бы пришлось перерезать полстраны. Твой отец пошел бы на Эвитан — ты сам это знаешь, Анри. У нас есть сын Ральфа Тенмара. И ему не нужен совет сына Бертольда Ревинтера. Ты всё равно будешь милосерднее моего отца.

— Чем?

Змеи, Анри и впрямь не понимает? Все свои грани он уже перешел, когда ввел децимацию. Тенмар и впрямь считает, что его покойный командир Ильдани ему бы теперь руки не подал. Вместе с покойным же Александром Коэном.

Что бы тогда эти двое делали в нынешней Сантэе, а? Показательно застрелились?

— Мой отец никого не расстреливал и не вешал за мирное население. Он говорил: «Армии лучше платить не своим». А еще: «Крестьянки нарожают новых».

— Хорошо. Допустим, благодаря такому милосердному мне мирных людей убьют вдвое меньше. Погибшим от этого полегчает? Роджер, ни один полководец не сможет удержать армию наемников — неважно, каков он сам. Наш благородный герой просто всего не увидит. А на что-то предпочтет закрыть глаза. А кого-то даже простить — за боевые заслуги и недавнее спасение жизни товарищей. История потом спишет — после победы.

Отец говорил почти то же самое. Только по другую сторону баррикады. Тенмар не способен действовать так же — и уже способен не будет. Но понимает он не меньше. Все-таки повоевать успел немало — не в пример самому Роджеру. Пусть и в слишком благородной армии Ильдани.

— Роджер, даже если кого-то действительно показательно казнят — это мало исправит ситуацию. Исключение было лишь одно — Арно Ильдани. Потому его и сожрали.

Такие, как отец Роджера. Не исключения. Удачливое правило. Победители из анналов истории.

— Третий путь есть, — тихо проронил Ревинтер. — Иначе ты уже выбрал бы один из двух.

И Роджер уже знает, что пойдет следом. Если ему позволят.

— Есть. Я могу повести войска на Аравинт. И вышибить оттуда наших с тобой земляков, Роджер. Самые сливки, так сказать. Вот их мне почему-то совсем не жалко. Я могу вернуть родовые земли королю Аравинта. А потом позвать его семью обратно в Аравинт… или потребовать их у Мэндского короля, если тот вдруг станет слишком гостеприимен.

— А разве там грабители присмиреют?.. — Ревинтер осекся.

— Там прошли войска Эрика и Гуго. Вдоль и поперек. В Аравинте грабить уже нечего, Роджер. И некого.

Тенмар не продолжил, но понятно и так. Даже самому тупому.

Грабить некого.

И спасать, возможно, тоже.

2

Марк не пьет — что совсем плохо. А еще хуже — что еще и не спит. И по другой причине, нежели сам Анри.

С ним уже говорил Роджер. А сейчас парню нужен не командир, а священник. Тот же Иннокентий. Целый кардинал. И с тоже весьма непростой биографией. Хоть и совсем другой.

Если Квирину придется покинуть — Иннокентия лучше взять с собой. Точнее — обязательно взять. Союза с беглыми гладиаторами ему не простят.

— Не сходи с ума, Марк. Андроник мертв. Ты отомстил. Всё кончено.

— Отомстил за себя и Сильвию — да. — Парень упрямее четырех Сержей. Да еще и не старше. — Но остаются еще мои собственные грехи.

Отец бы не понял, о каких вообще грехах речь.

— И тебе еще с ними жить, Марк. Порой от такого никуда не деться — так уж легли Свитки Судьбы. Нужно жить и заботиться о семье. Еще о Валерии — у нее никого не осталось. И о ребенке.

— Что?

Элгэ Илладэн и Эста тряслись над Валерией как могли. Но об этом как-то не подумали.

А если бы даже и озаботились — кто знает магию этих змеежрецов, чтоб им пойти на корм собственному идолу.

— Она не пила зелья, ты забыл? Никакого, Марк. И отказалась пить, чтобы избавиться от плода. Вот так, Марк. Что будешь делать дальше — решай сам.

— Да она видеть меня не захочет.

Уже лучше.

— Не захочет, — вздохнул Анри. — И сейчас не хочет. Ты бы на ее месте тоже не захотел — сам понимаешь. Но Валерия знает, что твоей вины нет. Она ведь неглупая девочка, Марк. Насколько я понял, всегда такой была.

Если уж на то пошло, Роджер Ревинтер вляпался гораздо сильнее. И без всяких угроз жизни и чести родным.

А Андроника зря убили так быстро. Не заслужил.

3

— Всё просто, — усмехнулся Анри. Уже привычно — по-волчьи.

Когда нормально спал в последний раз — уже не вспомнить. Неважно. Керли дрыхнет ничуть не больше. Да и остальные…

— Мы остаемся или уходим. Завтра.

«Узурпатору Квиринского престола, гладиатору Анри Отважному…» — любезно начинается послание. В кои-то веки — на простой, без затей бумаге. От генерала Авла Сергия Маррона. Родственника Сергия Виррина. Очень дальнего.

Впрочем, самого Виррина (вместе с восторженным юным другом) там числят то ли в заложниках, то ли в предателях. Притом, что и прежде уважали не слишком, а терпели лишь за связи и деньги семьи. Так что теперь и слушать не станут.

Полководец Маррон, кстати, не из самых плохих. И не из самых кровожадных. Того же Поппея осуждал. И тоже в походах ест из солдатского котла.

Этот всех подряд резать не станет. Только беглых рабов. И гладиаторов.

Даже запятнавшего себя родственника, возможно, простит.

С каких пор Анри, оказывается, уже нацепил корону — неизвестно. Так его даже сантэйское зверье не называет. Пока. По крайней мере, вслух. При нем.

Но, очевидно, в высшем обществе Квирины по-другому просто невозможно. Как это не сожрать — если есть шанс. Никто такое не поймет.

Кстати, кого намерен короновать будущий спаситель Квирины Авл Сергий Маррон? Себя самого?

И ведь действительно — шанс есть. И неплохой. Роджер прав. Как и Иннокентий.

Взнуздать восставших. Дать бой регулярным войскам — прежде чем они соединятся окончательно. Залить кровью полстраны и основать новую династию. Не Анри первый, не он и последний.

Можно даже объявить потом войну Эвитану. Нет, это уже слишком наглость — даже для узурпатора. Пока дерешься с Всеславом, Эриком и шурином Лойварэ — вся Квирина опять хвост поднимет. Все недобитые рода — седьмая вода на киселе любого из предыдущих «императоров на час». Любой свой будет лучше эвитанского выскочки. Друг друга и потом будет время сожрать.

Того же Маррона на знамя — и вперед.

Кстати, он с кем из предыдущих в родстве? Даже если ни с кем — всё равно пока сойдет. На безрыбье-то. Познатнее потом отыщут. Либо сам выскочит, либо из угла вытащат — куда тот забился.

Что посоветовал бы отец? То же, что и отец Роджера? Первым вырезать все знатные рода под корень? А Марронов и вовсе — включая ту самую пресловутую седьмую воду.

И именно так бы Ральф Тенмар и поступил. И, может, даже с удовольствием.

Жаль, Анри — не дракон. Так им и не стал. Да и не тянет. Не смог в юности — не выйдет и сейчас.

Тенмар зло рассмеялся. Письмо — вот оно. Простое, почти аскетичное, пока без знаков короны. Грозит наглому самозванцу всеми карами.

Осталось только и впрямь короноваться. Обозвать самозванцем Маррона. И рискнуть принять бой против регулярных войск. Во главе необученной, но озверевшей толпы. Обучатся в процессе боев. Терять-то им уже нечего. Самые живучие станут отличными наемниками.

Или натравить всю эту многотысячную банду туда, где она действительно нужна. Позарез необходима. Потому что потом будет уже нельзя. Некогда. Ни в Эвитан, ни в Аравинт в ближайшие годы не сунешься. Будешь занят вырезанием под корень.

Пинками вышвырнуть из Аравинта… соплеменников, чтоб им. А по пути заключить еще договор с Мидантией. Не о союзе, так о нейтралитете. Та еще спасибо скажет, что орда не повернула к ним. В ножки поклонится. Борису Предателю тоже есть с кем воевать в собственной стране. Как-никак узурпатор, чтоб ему. И отнюдь не такой, как Анри, или даже Маррон. Не на свободный трон уселся.

Такой большой армии у Аравинта еще не было. За всю историю.

Теперь дело за малым. Убедить в этом своих.

И выделить эскорт для тех, кого простили в Эвитане. Иннокентий подтвердил — это правда.

Эскорт — до самой границы. Еще не хватало тащить мальчишку Криделя в Аравинт вместо родного дома.

Те, у кого еще есть дом, пусть туда вернутся.