Осмелься

Глава 23

Надо было

Лохлан

Я не такой сильный боец, как Роан. Я не технический гений, как Финн. Я не обладаю властью и уважением, как Кэш, но есть две области, в которых я преуспел: собирать долги любыми способами и быть обаятельным ублюдком.

Первые две карты легко получить. Как при езде на велосипеде, я сразу попадаю в старые шаблоны. Но как только первоначальное возбуждение от соревнования проходит, я совершенно не мотивирован на то, чтобы прилагать усилия, необходимые для симулирования интереса.

Я обнаруживаю, что подсознательно осматриваю комнату, пока женщина, с которой я сижу, разговаривает со мной. По какой-то причине мой взгляд задерживается на спине мужчины в спортивном пальто темно-синего цвета. Я наблюдаю за тем, как он, встав со своего табурета, передвигает пустой стакан по барной стойке. Я не вижу человека, с которым он разговаривает, пока он не наклоняется вперед, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.

Стелла зачесывает локоны за ухо и прижимается щекой к его щеке. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как по комнате прокатываются толчки от нашей связи. Это первый раз, когда я вижу ее с тех пор, как она прислала Лулу. Последние несколько часов я изо всех сил старался не искать ее и сосредоточиться на игре в карты, но теперь, когда я нашел ее, я не могу оторваться.

Ее губы кривятся в небольшой ухмылке, и у меня сводит живот. Она переходит от воздушных поцелуев к прикосновению губами к его лицу, ее глаза чувственно закрываются.

Мои легкие замирают на время поцелуя. Это не более двух секунд, но мне кажется, что я больше никогда не смогу дышать. Наконец они отстраняются друг от друга, и она смотрит на меня через его плечо, а затем возвращает свое внимание к нему, касаясь его щеки.

Мои зубы, кажется, находятся в секунде от того, чтобы сломаться, и я, должно быть, показываю это, потому что женщина передо мной спрашивает: "Вы в порядке?"

Я расслабляю челюсть и включаю свою фирменную улыбку. "Лучше, чем в порядке. А теперь расскажите мне об этом поподробнее", — воркую я, расчесывая ее русые волосы с плеч. Я быстро перевожу взгляд на Стеллу, чтобы убедиться, что она смотрит. Я провожу рукой по ее руке и говорю тихо, так что ей приходится наклониться. "Мне нравится, что ты страстная". Страстная в чем? Не знаю, но это заставит ее замолчать и даст мне больше времени, чтобы поиграть со Стеллой.

Прежде чем уйти, спортивный пиджак с темно-синей полосой протягивает Стелле визитку. Я заметил, что большинство людей вручают свою визитку, а потом уходят, оставляя мяч на суд собеседника. Это хорошо подходит для нас, пытающихся получить как можно больше визиток за одну ночь.

Женщина — кажется, ее зовут Элис — болтает без умолку, а Стелла размахивает мужской карточкой, зажатой между двумя ее пальцами. Она произносит слово "Даймонд" и торжествующе улыбается, прежде чем засунуть ее в лифчик.

В этот момент мне уже все равно, как искать убийцу. Это важно для Стеллы, но в этой игре речь идет уже не об этом. Главное, чтобы Стелла очнулась и поняла, что находится прямо перед ней.

Нам хорошо вместе. Чертовски хорошо.

Я не против этих детских игр в ревность, если это так необходимо.

Я опираюсь рукой на спинку мягкой скамьи и кладу руку на ногу Элис. Я не смотрю на Стеллу, но чувствую, как ее взгляд прожигает меня. Я провожу ладонью по бедру Элис и обвожу подол ее юбки, постепенно наклоняясь ближе. Она задает мне вопросы, а я отвечаю на автопилоте, заботясь только об одном: как я выгляжу перед Стеллой.

Ее слова влетают в одно ухо и вылетают из другого. Все мое внимание уходит на то, чтобы наблюдать за реакцией Стеллы, когда моя рука проскальзывает под юбку Элис. Я ничего не чувствую к этой женщине. Я даже не чувствую вины за то, что использовал ее. То, как Стелла сжимает свой бокал с мартини, словно меч, который она готовит к бою, стоит любой ложной надежды, которую я даю Элис.

Я слежу за ней, пока она скользит по клубу, поворачивая голову на ходу. Это чертово платье колышется взад-вперед, когда она идет, освещаясь красным светом и подчеркивая ее восхитительную задницу с каждым шагом. Она допивает свой напиток и ставит пустой бокал на поднос проходящей мимо девушки с сигаретой.

Она не идет к парадному входу, которым мы всегда пользуемся. Вместо этого она выбирает боковой выход прямо в поле моего зрения. Я принимаю ее сообщение громко и четко, как трубу в груди, и мои ребра вздымаются.

"Простите. Мне нужно идти", — бодро говорю я и встаю, не сводя глаз с двери, через которую Стелла только что вышла, словно она исчезнет, если я отвернусь, и она будет потеряна для меня навсегда.

"О, позвольте мне дать вам свою визитку, прежде чем вы уйдете". Она вскакивает вслед за мной и протягивает мне маленькую черную карточку.

"Спокойной ночи, Элис", — рассеянно говорю я, быстро читая номер, прежде чем засунуть ее в карман.

Ее лицо опускается. " Я Эллисон".

Я качаю головой в сторону. "Разве я не так сказал?"

Я не стал дожидаться ее ответа. Не сейчас, когда я знаю, что ждет меня снаружи. Стелла наконец-то готова съесть свои слова и признать, что ей невыносима мысль о том, что я могу быть с кем-то еще. Что еще может стоить потери драгоценного времени, чтобы выиграть больше карт?

Сердце колотится, когда я подхожу к боковой двери и открываю ее. Воздух сразу же кажется влажным по сравнению с кондиционером в клубе. Он прилипает к моей коже, и я чувствую соленый вкус воздуха на языке. Кажется, что все мои чувства обострились, напрягаясь, чтобы найти то, что я ищу. Я слышу биение своего сердца в ушах, когда поворачиваю голову в поисках Стеллы.

Должно быть, это в первую очередь вход для персонала. Единственный свет горит на углу здания в двадцати футах от нас. Тропические деревья и растения плотной стеной стоят передо мной. По периметру клуба вьется небольшая дорожка. Я иду прочь от света.

Надеюсь, Стелла готова к тому, что происходит в темноте.

Я вижу ее, как только сворачиваю за угол. Она стоит посреди дорожки, положив одну руку на бедро и наклонив голову в сторону. Мое горло сжимается.

"Что мы здесь делаем, Стелла Мэй? Ты же не ревновала, правда?" Я дразняще усмехаюсь, пытаясь скрыть бурлящее внутри меня безудержное возбуждение. Я смотрю, как ее красивое горло делает глотательные движения. Моя рука чешется от желания обхватить ее и попробовать сделать это снова.

Ее глаза злобно сверкают. "Может, я просто не хотела видеть, как ты сосался с какой-то девчонкой. Желание не ужинать — это не то же самое, что ревновать". Ее слова глубоко ранили, разрушив все мои надежды на этот момент.

Я сухо смеюсь, гнев и печаль делают его холодным как лед. Я делаю шаг ближе, смачивая губы. Мой желудок вздрагивает, но слова все равно вырываются наружу, болезненно уязвимые, даже если произносятся с дерзким придыханием. "Мои поцелуи предназначены только для тебя, реалта".

Угрюмость исчезает с ее лица. "Что ты имеешь в виду?" Ее голос удивительно тихий, когда я делаю еще один шаг.

Я уже достаточно близко, чтобы заправить локон ей за ухо. Мой палец проводит по ее челюсти и наклоняет ее подбородок вверх. Может быть, я еще могу спасти это. "Ты единственный человек, которого я целовал после твоего дня рождения".

Ее глаза опускаются, затем снова становятся яркими, когда она сужает их и спрашивает: "А как насчет Вероники?"

Момент, когда она попала в точку, оказался недолгим. "Я подвез ее сразу после того, как мы поели. Ничего не случилось".

По ее лицу прокатывается волна эмоций. Их так много, что я не могу их разобрать. Сожаление, шок, боль, счастье. Это похоже на просмотр мерцающего слайд-шоу. На каком бы из них она ни остановилась, она поднимается на ноги и прижимается к моей щеке.

Я позволяю ей потянуть меня вперед, даже когда ее лицо становится жестким, а между бровями появляется складка. Ее дыхание касается моих губ, когда она произносит. "Ты не должен был".

Мое сердце разрывается. Каждый проблеск тепла улетучивается, и я остаюсь только с холодной, крепкой мышцей.

Моя рука нежно поднимает ее подбородок, пробирается под волосы и обхватывает затылок. Я притягиваю ее еще ближе, так близко, что наши носы соприкасаются. "Ты думаешь, я должен был поцеловать ее?" Мои слова звучат как гравий.

Она кивает — бесконечно малое движение, — и в груди у меня еще сильнее сжимается судорога. Ее глаза опускаются к моим губам. "Да".

Моя рука крепко сжимает мышцы ее шеи, и я тяну ее вниз. "Должен ли я был толкнуть ее на колени?" Она смотрит на меня тяжелыми, но желанными глазами. Я отступаю назад, и она едва заметно приподнимает губы в крошечной улыбке, говорящей о том, что она будет играть в эту игру. Она опускается на колени. Она думает, что готова, но мы играем в две совершенно разные игры.

"Сказал ей, чтобы она вынула его?" Я зарычал, и пальцы Стеллы потянулись к пуговице моих брюк. Мой пресс сжимается, когда она оттягивает пояс и освобождает мой член. Я стискиваю зубы, когда ее рука обхватывает мой член.

"Плюнь на него", — прохрипел я. У меня перехватывает дыхание, когда она это делает, и вид ее слюны, стекающей по моему члену, подливает масла в огонь, который и так уже вышел из-под контроля. Я провожу большим пальцем по ее губам, размазывая слюну. "Вот моя грязная девочка", — одобрительно бормочу я, и на ее лице появляется намек на улыбку.

Большим пальцем я осторожно раздвигаю ее рот. "Должен ли я был спросить, готова ли она к тому, чтобы я трахнул ее жадный ротик или просто заставил ее принять это?" Стелла подает мои бедра вперед и высовывает язык. Я застонал.

"Может, сказать, что я хочу услышать, как она звучит с моим членом в горле?" Она высунула язык еще дальше, в то же время я качнулся ближе. Мои ноздри раздуваются, когда нижняя часть моего члена скользит по ее влажному языку.

Я едва могу говорить, когда она смыкает губы вокруг меня и проводит языком по головке. "Думаешь, она будет умолять, чтобы ее использовали так же, как ты?" Она стонет, когда я подаюсь вперед, задевая заднюю стенку ее горла.

Мои руки сжимают ее лицо по обе стороны. Я отстраняюсь, прежде чем снова глубоко войти. Она задыхается. Я ненавижу ту часть себя, которая оживает при этом болезненном звуке, но не могу отрицать ее существование. Но когда я смотрю вниз, то вижу, что она выглядит похотливой и довольной. Испытывая противоречивые чувства, я продолжаю.

"Ты, наверное, хотела бы посмотреть, да? Я знаю, как ты любишь смотреть на то, как крушат красивые вещи". Я ослабляю руки, обхватывающие ее лицо, и она кивает, а затем начинает сама покачиваться взад-вперед.

"Господи". Мои глаза закрываются со стоном, когда она заглатывает мой кончик. Каждый толчок, каждый захлебывающийся звук распаляет меня еще больше. Я никогда не знал, что удовольствие может причинять столько боли. "Тебе так чертовски хорошо, что больно".

Ее глаза сверкают на меня, когда она складывает руки, поглаживая слюной вверх и вниз мой член. Больно видеть ее наслаждение. Стелла не встала бы на колени перед любым мужчиной, так почему же она не может признать, что я не просто мужчина?

Может, мне нужно относиться к ней как к любой другой женщине? Эта мысль причиняет мне боль, но именно эта боль и подстегивает меня. Мне нужно, чтобы она почувствовала хоть немного того, что есть я.

Я крепко сжимаю ее голову и говорю темным шепотом: "Может, мне стоило попросить ее расслабить горло, чтобы я мог по-настоящему трахнуть ее личико". Она послушно опускает руки на колени и дает мне самый маленький кивок в знак согласия.

"Думаешь, она бы мне позволила? Трахать ее сжатое горло, пока она не задохнется и не заплачет?" Глаза Стеллы зажмуриваются от вожделения при моем описании, и я скрежещу зубами, сильнее впиваясь в ее губы.

"По крайней мере, она не стала бы дразнить меня, умолять попробовать, а потом воротить от меня нос". За черствостью в моем голосе скрывается боль.

Надеюсь, она это слышит. Я начинаю трахать глубже, жестче. Я бьюсь о заднюю стенку ее горла, заставляя ее снова и снова задыхаться, словно с каждым толчком я ищу какого-то примирения.

Мое горло сжимается, когда я понимаю, что в ее глазах стоят слезы. Я провожу большим пальцем по ее щеке и вытираю слезу. "Хорошенькая девочка, плачет по мне". Мягкая улыбка в ее взгляде на мою похвалу возвращает меня к реальности.

"Черт!" кричу я, резко отстраняясь. Я запустил пальцы в волосы, дергая их за корни, пока шагал взад-вперед. "Я не могу. Я не могу этого сделать".

"Чего не можешь?" — нерешительно спрашивает она позади меня.

Когда я оборачиваюсь, она уже стоит на ногах и смотрит на меня с неуместным беспокойством. Его не будет после того, как я выскажусь.

"Я хотел… хотел сделать тебе больно, Стелла. Я хочу, чтобы ты почувствовала хоть немного моей беспомощности". Я провожу ладонями по лицу, вздыхая от разочарования. "Знаешь, когда мы приехали сюда, я думала, что ты наконец-то признаешь, что твои чувства ко мне выходят за рамки этого острова. Потому что я знаю, что когда мы уедем отсюда, это ни хрена не закончится".

Теперь, когда я говорю свободно, слова так и сыплются из нее, а она стоит, застыв на месте, и старается быть отстраненной. "Когда ты затащил меня в ту ванную?" Мой голос трещит. "Ты не можешь сказать мне, что это было как гребаный друг…"

"Прости, если я произвела на тебя такое впечатление…"

"О, да пошло оно все." Я застонал, откинув голову назад, прежде чем резко перевести взгляд на нее. "Я думал, ты хотя бы уважаешь меня настолько, чтобы не кормить меня этой ерундой".

"Лохлан. .", — говорит она спокойно, словно разговаривает с воинственным ребенком. Что бесит меня еще больше.

"Что? Что, Стелла?" требую я, снова начиная шагать. Мои руки сжимаются в тугие кулаки, и я на грани взрыва. "Это когда ты собираешься сказать мне, что я все выдумала? Что я сошел с ума, думая, что между нами может быть что-то большее?"

Она выглядит разбитой, но все еще сильной. "Ты не сумасшедший, но ты придумываешь эти истории в своей голове. Ты не можешь наказывать меня за то, что я не оправдываю твоих фантазий".

"Ну…" Я сухо рассмеялся. Я чувствую себя таким чертовски полым внутри, словно я не взорвался, а просто лопнул. Каждое бурное чувство высасывается из меня за долю секунды, забирая все унции энергии, которые у меня остались для борьбы.

"Тогда ладно". Я выдыхаю и поворачиваюсь.

"Лохлан…"

"Не волнуйся, я тебя услышал". Мне физически больно смотреть ей в глаза. "Громко и четко".

1. Play “Shameless (by Camilla Cabella)— Sped up” by Lewis Hanton