Осмелься

Глава 26

Невыносимый

Лохлан

Миллисекунда между нажатием на курок, незнанием того, что находится в патроннике, и осознанием того, что он пуст, кажется часом. Обмануть смерть — это ни с чем не сравнимый кайф. 1 Он проносится сквозь меня, как будто каждый нейрон и синапс в моем теле искрит в одно и то же время. Что-то сильнее, чем жизнь, проникает в мою кровь.

Когда я начинаю смеяться, кажется, что в легкие Стеллы снова поступает воздух. Ее рот, открывшийся в беззвучном крике, закрывается, она свирепо хмурится и встает на ноги. Я улыбаюсь ее раздраженному выражению лица, потому что, несмотря на то, что это происходит по совершенно неуместным причинам, я знаю, что все мысли в ее голове сейчас — обо мне.

Я протягиваю пистолет, и Коста на секунду задерживает на нем взгляд, а затем отступает назад, качая головой. "Нет, нет, каццо". Он путает свои несносно идеальные волосы, проводя по ним пальцами, и указывает на меня толстым пальцем. "Ты спятил. Я ухожу".

Я пожимаю плечами и прячу пистолет обратно в пояс. Перевожу взгляд на Стеллу, уверенный, что выгляжу как самодовольный ублюдок, потому что так и чувствую. Она открывает рот, потом плотно закрывает его, решив, что оно того не стоит, и вырывается.

Я бегу за ней, смеясь. Когда я догоняю ее, я обнимаю ее за плечи. "Так мы пойдем к тебе или ко мне?"

Она с силой отталкивает мою руку и говорит сквозь стиснутые зубы: "Не говори мне больше ни слова, пока мы не окажемся на улице, потому что я дам тебе пощечину, а я отказываюсь устраивать сцену".

Мои брови поднимаются. "Звучит заманчиво".

Она бросает на меня суровый взгляд. Усмехаясь, я делаю вид, что поджимаю губы и выбрасываю ключ. Мы проходим через клуб и выходим через главный вход. Как только двери закрываются за нами, она набрасывается на меня.

Она толкает меня обеими руками с большей силой, чем я ожидал. "Ты чертов идиот!" — кричит она, еще раз сильно толкнув меня. "Ты что, с ума сошел? Что это, блядь, было?"

"Три на три", — говорю я с впечатляющей ухмылкой.

Ее глаза расширяются. "Что?"

"Ты сказал "блядь" во всех трех предложениях".

"О боже!" Она застонала и начала уходить, обернувшись, чтобы крикнуть: "Пошел ты, Лохлан, мать твою, Фокс!"

"Поможет, если я скажу, что это холостые?" кричу я, догоняя ее.

"Нет, потому что я знаю, что ты соврешь". Она продолжает топать по деревянному дощатому настилу, ехидничая под нос. "Врешь? Пожалуйста, ты же Фокс".

Я начинаю петь песню Марвина Гея "Сексуальное исцеление", отставая от нее всего на несколько шагов. Она продолжает идти прямо, высоко подняв подбородок, и я понимаю, что, судя по ее сжатым в кулаки рукам, она изо всех сил старается меня не замечать.

Она резко вздыхает, и я, должно быть, становлюсь сладкоежкой, потому что выбираю этот момент, чтобы подбежать к ней сзади и подхватить на руки. Она вскрикивает и извивается в моей хватке, освобождаясь прежде, чем я успеваю перекинуть ее через плечо.

"Боже! Ты меня сейчас просто бесишь". Она злобно смотрит на меня, а потом закатывает глаза, когда я сдерживаю улыбку. Я снова тянусь к ней, а она отдергивает руку.

"Да ладно, реалта. Мне ведь не придется связывать тебя сегодня, правда? Потому что отступать некуда. Сделка есть сделка".

Она упирается рукой в бедро: "С чего ты взял, что выиграл? Может, он дал мне свою визитку до того, как ты попытался вышибить ему мозги?"

Я хихикаю. "Потому что если бы это было так, ты бы сейчас злорадствовала. Так… мне придется тебя связать, или ты будешь вести себя хорошо?" Ее глаза сужаются, а на губах появляется лукавая улыбка.

Внезапно ее лицо меняется, и она указывает мне за спину. "О Боже, это он?" Она задыхается.

Я кручусь на месте, рука уже тянется к пистолету.

В следующее мгновение меня сталкивают с дощатого настила в заросли зелени, а Стелла мчится прочь, крича: "Последний, кто добежал до виллы, будет связан!"

Звук наших бегущих ног наполняет воздух.2 Мое дыхание громко отдается в ушах, и я не могу перестать улыбаться. Дощатый тротуар изгибается, и в поле зрения появляется наша вилла.

"До самой двери", — кричу я, надеясь, что мне удастся наверстать упущенное, если я еще немного разгонюсь. Будь я проклят, если упущу возможность заполучить Стеллу Райт, связанную в моей постели.

Стелла оглядывается через плечо, и мне кажется, я слышу, как она ругается под нос, когда я приближаюсь. Я нажимаю сильнее, пока мои бедра не начинают гореть, а легкие — кричать, и я почти сокращаю расстояние. Если я протяну руку, то, возможно, смогу схватить ее.

Но слишком поздно. Она налетает на дверь, хлопает по ней обеими руками, а затем, крутанувшись, прижимается к ней спиной. Прислонившись головой к дереву, она переводит дыхание и одаривает меня победной ухмылкой.

"Прости, малыш Лохи, может быть, в следующий раз", — воркует она, и я мысленно отмечаю, что накажу ее за это позже.

Позже, самодовольно думаю я, потому что у меня есть вся гребаная ночь.

Я достаю ключ, и мы оба все еще тяжело дышим, когда я тянусь к замку позади нее. Мы находимся в полуметре друг от друга, и мою кожу начинает покалывать. Я опускаю взгляд и вижу, как ее сиськи поднимаются и опускаются при каждом вдохе, а между ними нежно скользит маленькая точка пота. Мой взгляд неторопливо поднимается к ее рту, слегка приоткрытому и выглядящему чертовски привлекательно.

Она прочищает горло. "Ты забыл, что делаешь?"

"Да". Я отпираю дверь, но не открываю ее. "Отвлекся, вспоминая, как хорошо твои губы обхватывают мой член".

Она подавляет смех, затем поправляет лицо и пытается казаться раздраженной. "Открой дверь, Лохлан".

Я открываю дверь и иду в спальню за своим набором. Вытащив его из-под кровати, я кладу его сверху. Из кухни доносятся звуки лязгающего металла и шарканья. "Что ты там делаешь?"

"Ищу, чем бы связать твою задницу", — кричит она в ответ, и, клянусь, я чертовски возбуждаюсь.

Я выношу ей весь пакет и ставлю его на стойку. Заглядываю внутрь и протягиваю ей две застежки-молнии. "Справедливость есть справедливость. Эй, по крайней мере, ты хоть что-то выиграла сегодня".

Она выхватывает их и оглядывается. "Я тебя ненавижу". Заглянув в мой набор, она спрашивает: "Это что-то вроде сумки для убийств на ходу?"

Я смачиваю губу и пожимаю плечами с кривой улыбкой. "Набор для похищения, но убийство, похищение — одно и то же. Обычно".

"Ну да, конечно, как глупо с моей стороны", — огрызается она и ведет меня в комнату.

Как только мы оказываемся внутри, я расстегиваю рубашку ровно настолько, чтобы стянуть ее через голову. Я протягиваю к ней запястья, готовый к тому, что на них будут надеты наручники. Она смотрит на меня, сведя брови и переводя взгляд с моей выброшенной на пол рубашки на голую грудь. "О, извини, ты хотел это сделать? Я могу надеть ее обратно".

Она насмехается, но я слышу в ее словах легкую усмешку. "Ты действительно невыносим, ты знаешь об этом?" Она кивает на кровать. "Просто ложись на эту чертову кровать".

Я запрыгиваю на матрас и приземляюсь, закинув руки за голову. Она забирается вслед за мной с сальным взглядом. Я ухмыляюсь, когда она облокачивается на мой торс, а ее платье задирается на бедра.

С принужденным хмурым видом она прижимает одно мое запястье к изголовью, затем другое. Когда она наклоняется вперед, ее таз прижимается ко мне, и я чувствую материал ее трусиков.

"Ты можешь делать вид, что тебе это неприятно, но мы с тобой оба знаем, что это не так".

С каменным лицом она говорит: "Это правда".

Я улыбаюсь уголком рта. "Тогда почему твои трусики промокли?"

Она резко дергает за галстук, делая его еще туже. "Может, в твоем наборе для убийства есть и кляп?" Прежде чем я успеваю ответить, она сползает с кровати и добавляет: "Я вернусь".

Я наполовину ожидаю, что она уйдет и никогда не вернется, но уже через минуту она возвращается в платье-футболке и с рукой, засунутой в пакет с чипсами. Она бросает на меня лишь один взгляд, прежде чем опуститься в кресло в углу комнаты. Я наблюдаю, все больше и больше сбиваясь с толку, как она берет пульт и включает телевизор.

Она включает "Офис", на котором мы остановились. Взяв еще одну горсть чипсов, она озорно ухмыляется и нажимает на кнопку воспроизведения.

Уткнувшись головой в подушку, я застонал. "Ты, наверное, шутишь".

Примерно на середине эпизода Стелле звонят. Должно быть, ее телефон стоит на беззвучном режиме, но я слышу, как он то и дело вибрирует. Я вздыхаю. "Ты собираешься ответить?"

"Это не мой телефон". Она смотрит на меня так, будто я тупой.

"Если он мой, то я не могу взять его сам, не так ли?" Я хриплю, извиваясь в своих путах, чтобы подчеркнуть это.

Она вытирает губы, а затем растягивает их в маленькую коварную улыбку. "Это вовсе не телефон".

Я поворачиваю голову, как могу, но рычаг кресла закрывает всю ее нижнюю половину. Черт.

"Когда они начали хранить вибраторы в шкафу для закусок?"

"Я взяла его из своей комнаты, идиот". Несмотря на тон, ее слова прозвучали с придыханием, и это заставило меня с рычанием натянуть путы. Она резко вдыхает, впиваясь зубами в губу.

"Черт, хотя бы дай мне посмотреть". Я застонал.

"Ты прекрасно видишь телевизор", — говорит она, забавляясь. Она считает себя такой смешной.

Я слушаю ее тихие стоны, с каждым неглубоким вздохом все сильнее сжимая челюсти. Через несколько минут мне кажется, что моя грудная клетка сейчас взорвется. Желание сводит меня с ума. И тут меня осеняет идея.

"Все в порядке, я подожду", — прохладно говорю я, стараясь выглядеть расслабленным.

Она ставит шоу на паузу. "Чего?"

"Рано или поздно ты так заведешься, что будешь умолять меня о члене".

Она звонко смеется и поворачивается в кресле лицом ко мне. "Ты думаешь, мне нужен твой член?"

"Нужен? Нет, но я знаю, что киска любит, когда ее растягивают".

"О, чье-то маленькое мужское эго думает, что игрушки — это конкуренция", — насмехается она.

"Нет, мы товарищи по команде, детка". Я ухмыляюсь. "И когда ты скулишь и отчаянно хочешь, чтобы тебя оттрахали по полной программе, только один из нас сможет это сделать".

Ее глаза загораются, и она вскакивает со своего места. Она смотрит на меня, дразняще подрагивают ее губы, когда она снимает трусики под длинной рубашкой. Мое безмерное удовлетворение растет, когда она забирается на кровать с огнем доказательства в глазах.

Полная упрямства, она обхватывает мои бедра и расстегивает брюки. Сдерживая ухмылку, я приподнимаю бедра, и она стягивает их вместе с трусами.

Она наклоняет голову в сторону и читает мою татуировку. "Фокс-младший…", — медленно произносит она, словно читая ее в первый раз. "Младший — это маленький?" Она прикусывает губу, позволив себе хихикнуть.

Она забрасывает наживку, но я не клюю. "Вообще-то, я думаю, твоими точными словами были: "Черт, ты слишком большой"".

Я вижу в ее глазах желание продолжить этот словесный поединок. Она сопротивляется и выбирает что-то более действенное. Поставив ноги по обе стороны от моих бедер, она медленно приподнимает подол платья, пока я не вижу ее пизду, нависающую прямо над моим пульсирующим членом.

Мое желание поиздеваться над ней перерастает во всепоглощающую потребность ощутить ее влажный жар вокруг меня. Она опускается на одно колено и держит мой член у своего входа. Я скрежещу зубами, ожидая, когда она опустится на меня.

С дьявольской улыбкой она покачивается взад-вперед, едва касаясь моего кончика. Моя челюсть сжимается с каждым проходом, и я глубоко выдыхаю через нос.

"Что случилось, Лох?" Она скользит двумя пальцами по своим складкам, светло раздвигая их и проводя вверх и вниз по сторонам клитора. "Я думала, ты хочешь посмотреть?"

"Ха-ха, ладно, ладно". Инстинктивно я дергаю себя за галстук, мое разочарование растет.

"Разве ты не хочешь посмотреть, как я играю со своей киской?" — говорит она с приторной сладостью. Она берет в руки свой вибратор. Когда она включает его, в моем горле раздается хриплое рычание.

Она вставляет жужжащую игрушку в свою киску. Ее голос становится все более воздушным, когда она проталкивает его дальше. "Что ты там говорил о том, что я растянута?"

Я втягиваю воздух и выпускаю его, прежде чем попытаться заговорить. "Блядь, Стелла, ты добилась своего".

Она закрывает глаза, словно отстраняясь от меня, и убирает игрушку, чтобы помассировать свой клитор со стоном, снова обхватывая мой член рукой. Я закусываю нижнюю губу, чертовски желая момента, когда она возьмет меня.

Я бормочу проклятие облегчения, когда она вводит головку моего члена внутрь себя. Мои веки с трудом остаются открытыми. Меня переполняет жажда большего. Я слышу, как она хмыкает, и открываю глаза. Она выглядит злобно довольной моей болью, продолжая мастурбировать, не давая мне больше своей пизды.

"О боже, Лохлан". Она стонет, и то, что осталось от моей сдержанности, разбивается вдребезги. "Это так хорошо… так близко…"

Я не могу этого вынести. Я уверен, что кислота сжигает мою кровь. Я отчаянно дергаюсь, но она лишь приподнимает бедра выше и причмокивает. "Шалунья, шалунья".

Я с остервенением бьюсь об изголовье кровати и рычу: "Это уже не смешно, Стелла".

Она продолжает ласкать себя, не обращая внимания на мое отчаяние. "О, черт, я чувствую, как сжимается моя киска. Я так чертовски близка… Представь, как я буду доить твой член, когда кончу. Я бы заставила тебя отдать мне все, до капли, Боже!" — резко кричит она. "Я бы заставила тебя наполнять меня до тех пор, пока я не вытеку из тебя". Ее челюсти пульсируют, и она жадно вдыхает, а затем кричит, высоко и напряженно, когда кончает.

В оцепенении она откидывается на мои бедра. Лениво откинув голову назад, она удовлетворенно хмыкает. Я перестаю бороться со своими путами, чтобы принять ее в себя. Чертовски великолепна. Ее густые ресницы касаются щек. Ее локоны наполовину собраны в пучок, наполовину рассыпаны. Ее гладкие бедра, исчезающие под рубашкой.

"Дай мне посмотреть на тебя, детка, пожалуйста. Покажи мне, что я выиграл". За отчаянием в моем голосе слышится скрежет, это треск моего разрушенного контроля. Моего полного краха.

"Что ты выиграл…" Она повторяет слова медленно, словно обдумывая их и пристально изучая меня с очарованным наклоном головы. Она садится. "Зачем ты это сделал?"

"Что сделал?" Я прикидываюсь дурачком и пытаюсь снова: "Может, снимешь эту рубашку, а?"

Она закатывает глаза на мою дерьмовую попытку отвлечься. "Ты знаешь что".

"Я скажу тебе, если ты снимешь рубашку. Пожалуйста, ты меня убиваешь, красотка". Я слабо усмехаюсь.

"Если мне понравится твой ответ, я скажу".

Ответ плавает у меня на языке. Я глубоко вдыхаю, словно мои легкие пытаются удержать его. После осознанного выдоха я говорю: "Он называл тебя mia stella".

Между ее бровями появляется складка, и она поджимает губы, словно размышляя. "Моя звезда? Что в этом такого плохого, что ради этого стоит умереть?" — говорит она с забавным недоверием.

"Потому что ты не его. Ты моя".

1. Включите песню "Vegas (From the Original Motion Picture Soundtrack ELVIS)" группы Doja Cat.

2. Продолжить воспроизведение песни "Vegas (From the Original Motion Picture Sountrack ELVIS)" исполнителя Doja Cat.