Осмелься

Глава 31

Лохлан Фокс — не джентльмен

Стелла

Джульетта заканчивает говорить, а у меня остается боль. Мое сердце болит за нее. Больно за то, что она пережила. Оно сочувствует тому, на что она была вынуждена пойти. Плачет от того, от чего она меня спасла. Но оно также разрывается на части каждую секунду, пока Лохлан находится на операционном столе.

Наступает тяжелое молчание, поскольку я не могу подобрать подходящих слов. Я смотрю на серебряные наручники, пристегивающие запястья Джульетты к перекладине ее кровати. "Господи", — насмехаюсь я. Теперь, зная, что Джеффери сделал с ней, мне кажется, что держать ее в них — жестокая шутка.

Я вынимаю ключ из бикини под комплектом одежды, который мне дала медсестра. Она обеспокоенно смотрит на меня, пока я расстегиваю наручники. "Ты можешь это сделать?"

Смутившись, я говорю: "Ты же не в лучшей форме, чтобы убегать".

Она понижает голос, словно пытаясь быть сдержанной. "Нет, я имею в виду, что нельзя просто так отпустить арестованного человека. Наверняка есть протокол или что-то в этом роде. Я не хочу ставить тебя в еще одну неприятную ситуацию. Пожалуйста, запирай их снова, я в порядке".

"Ты не арестована, Джульетта. Если бы это было так, почему у меня должен быть ключ?"

Она стонет и потирает переносицу, словно от боли. Она опускает руку, но прищуривает один глаз. "Подождите, почему меня не арестовали?"

Я делаю глубокий вдох, тяжело вздыхая. "Это долгая история…"

Я даю ей приблизительный обзор событий, последовавших за убийством, в основном сосредоточившись на причинах Кларка не привлекать полицию. О Фоксах я рассказываю с осторожностью, в общих чертах, говоря, что они из тех людей, которые любят решать вопросы между собой. Я не говорю ей о том, что "разборки" обычно заканчиваются чьей-то смертью.

Мы оба вздрагиваем, когда безумный голос в коридоре кричит: "Где она?".

Мое сердце учащенно забилось, когда я понял, что это Кэш, и за ним последовали несколько разных криков, выкрикивающих его вопрос во второй раз.

"Черт", — говорю я себе под нос и вскакиваю на ноги. "Закрой за мной дверь". Затем я бросаюсь к выходу.

Кэш стоит у стойки медсестры и размахивает пистолетом. О, Боже.

Я зову его по имени с другого конца коридора. Когда он поворачивает голову в мою сторону, он похож на быка, который смотрит на развевающийся флаг. Я вижу по его лицу, как только он понимает, что это я. Он опускает пистолет и бежит в мою сторону. Я бегу ему навстречу.

Он убирает пистолет и обнимает меня так крепко, что кажется, будто он пытается меня задушить. Через несколько секунд он отпускает меня с облегченным вздохом. "Я рад, что ты в безопасности".

Я киваю с бледной улыбкой. "Я тоже чертовски рада тебя видеть".

Он отступает назад, берет мое лицо между ладонями и пристально смотрит на меня. "Где она, Стелла?"

Я тяжело сглатываю. Я вижу безумие в его пронзительных зеленых глазах. Оно кровожадное и необузданное. Дикость, которую он испытывает только тогда, когда кто-то издевается над его семьей.

Я не могу позволить ему сорваться на Джульетте. Не зная всей истории. Должен быть другой вариант.

Поэтому я не отвечаю ему. Вместо этого я спрашиваю: "Тебе рассказали что-нибудь новое о Лохлане, когда ты приехал сюда?"

Он опускает руки и принюхивается. Когда он начинает шагать, мое сердце падает, как тяжелый, тонущий груз. Мне приходится прикусить губу, чтобы она не дрожала, когда я понимаю, что его неприкрытая ярость была бы уместна, если бы ему только что сказали, что Лохлан не выжил. Мои легкие сжимаются, и я хватаюсь за грудь.

"Он все еще в операционной", — говорит он хрипловато. Я вдыхаю отчаянный вздох, и он резко требует: "Так, где она, черт возьми?"

"Это не то, что ты думаешь…"

Его губы кривятся. "Она пыталась убить моего брата?"

"Кэш, послушай…"

"Да. Или. Нет", — почти рычит он.

Я пытаюсь сделать успокаивающий вдох, но я слишком сильно закипаю, чтобы это сработало. "Кассиус Эйден Фокс, если ты не перестанешь меня перебивать, клянусь богом".

Его пальцы сгибаются, затем сжимаются в кулаки. Он подносит один ко лбу, словно молясь о терпении. "Это не мое имя".

"Я это знаю, но Кассиус делает произнесение твоего полного имени гораздо более устрашающим".

"Ты меня не пугаешь". Мы ссоримся, как братья и сестры.

"Неважно." Я вскидываю руки вверх и указываю на пару стульев у пустой комнаты пациента. "Сядь на место и заткнись". Он хмурится, открывая рот, но я протягиваю руку. "Да, я знаю, если бы я была кем-то другим, ты бы пристрелил меня за то, что я так с тобой разговариваю".

"Я не это хотел сказать". Он закатывает глаза и ворчит, садясь. "Я хотел сказать, что если бы ты была кем-то другим, я бы лишил тебя языка за то, что ты так со мной разговариваешь".

Подробно рассказав о ситуации с Джульеттой и ее причинах убийства Джеффри, я объясняю, почему она ударила Лохлана ножом. " Ты же знаешь, какие вы парни. Сначала стреляете, потом задаете вопросы. Он загнал ее в угол, не давал ей ничего объяснить, и она искренне думала, что он собирается ее убить. Все, что он знал, — это то, что она причинила мне боль, подставила меня или и то, и другое. Как бы ты отреагировал?" 1

"Отлично". Кэш встает, и я не замечаю, что он игнорирует мой вопрос. "Она может спокойно дышать, пока Лохлан не выйдет из операционной. Но если он не выживет…" Он сглатывает и твердо говорит: "Ничто не помешает мне вырезать ее сердце".

"Хорошо." Я удивлена своим простым решением. Может быть, потому что я знаю, что Кэша Фокса не остановить, если он действительно настроен решительно, а может быть, потому что часть меня знает, что если Лохлан умрет, то я, скорее всего, вручу ему нож.

"Мисс Райт?" Мы оба поворачиваемся, и мой пульс учащается, когда я вижу врача в хирургической одежде, только что вышедшего из двери на полпути по коридору.

Мне приходится сознательно напоминать себе, что нужно дышать. Кэш берет меня за руку и обхватывает ее. Мы идем вместе, и я чувствую, как Кэш заставляет свое дыхание замедлиться.

Доктор одаривает нас небольшой улыбкой с закрытыми губами. Моя челюсть сжимается, и я думаю, означает ли это, что у нее хорошие новости или она пытается смягчить плохие. Она сжимает руки в кулаки, и мне приходится опереться на Кэш, чтобы получить поддержку.

"Он отлично справился", — говорит она, и я едва не вздрагиваю от облегчения. Кэш кивает с каменным лицом, но я вижу, как расслабляется его сжатая челюсть. "Примечательно, что при экс-лапароскопии не было обнаружено ни одного крупного органа с серьезной травмой. Было несколько небольших разрывов печени и большая перфорация селезенки. Мы устранили их и закрыли место разреза. Если не будет осложнений или инфекции, его выпишут через два-три дня".

С ним все будет в порядке.

Это все, что мне нужно услышать. "Мы можем его увидеть?"

"Он скоро выйдет из реанимации. Я могу провести вас в его палату прямо сейчас".

Комната кажется мрачной: все бежевое, и снова эти чертовы флуоресцентные лампы. Маленький телевизор на стене настроен на канал Country Music Network, и песня о пиве и пятничных вечерах кажется неуместной.

Когда через сорок минут его привозят на колесах, мы с Кэшем вскакиваем со стульев. Он все еще бледен и, несмотря на то что находится без сознания, выглядит так, будто не спал несколько дней. Две капельницы капают на иглы в его руке. Он одет в голубой больничный халат, и я впервые думаю, что этот цвет подходит к его глазам. У меня сжимается горло, и я до боли хочу увидеть эти голубые глаза и свет за ними.

Как только специалист уходит, я подтаскиваю свой стул к его кровати и просовываю руку под поручни. Я беру его руку, держу ее в своей и медленно поглаживаю большим пальцем по спине. Лента, удерживающая капельницы на месте, шершавая и царапается, когда я провожу по ней пальцем.

Не знаю, кого я пытаюсь успокоить больше — его или себя.

.

Я дремала всю ночь на неудобном стуле рядом с кроватью Лохлана. Из-за анестетиков, оставшихся после операции, и обезболивающих лекарств он не просыпался. Я не отпускала его руку тоже.

Розовый рассвет уже начал пробиваться сквозь слои прибрежного тумана. Кэш все еще крепко спит в кресле в другом конце комнаты. Я тоже закрываю глаза, надеясь на еще несколько минут крепкого сна до того, как солнце полностью взойдет. Меньше чем через минуту я чувствую, как мою руку легонько сжимают. Я предполагаю, что это просто очередное подергивание его сонных мышц, пока за ним не последует другое, более сильное. Я резко поднимаюсь, даже не успев открыть глаза.

"Привет, красотка", — сонно произносит он, и я клянусь, что мое сердце может просто разорваться.

Я наклоняюсь ближе и сжимаю его руку в своей. Мой голос тягучий, но счастливый — чертовски счастливый. "Привет, малыш Лохи".

Я бросаю его руку, чтобы опереться на поручни кровати, и наклоняюсь, чтобы прижаться губами к его губам. Я никогда не испытывала такого потрясающего чувства, как сейчас. Как будто одно светлое прикосновение вернуло миру цвет. Я спешу вернуться.

Лохлан медленно поднимает руку, и я прижимаюсь щекой к его ладони. Его глаза милые и мягкие, как и его улыбка, когда он большим пальцем убирает слезинку с моей щеки. "Ты сияешь, a réalta".

Эмоции застревают у меня в горле, и я качаю головой, не в силах подобрать слова, чтобы описать это чувство.

"Ни хрена себе", — восклицает Кэш с другого конца комнаты, и я только сейчас понимаю, что он проснулся. "Вы двое…?"

Лохлан гордо смеется. "Да, черт возьми, я бьюсь за это…"

"Лохлан!" кричу я.

"Эй, это правда — мы стучим сапогами, детка".

Мои щеки пылают жаром, когда Кэш смеется. "Ну, черт. Похоже, я должен Реджи пять штук".

"Ты ставил на нас?" недоверчиво спрашиваю я.

"Технически, я ставил против вас…"

"О, отвали, Кэш". Лохлан смеется.

Он вскидывает руки в защиту. "Если это не произошло за последние пять месяцев, я думал, что шансы на то, что это вообще не произойдет, довольно высоки".

Пять месяцев… Я задыхаюсь. "Ты знаешь о моем дне рождения?"

Кэш насмехается. "Да, я и все остальные".

"О боже…" Я застонала, затем перевела взгляд на Лохлана.

Он пожимает плечами с забавной ухмылкой. "Не смотри на меня. Джентльмен не целуется и не рассказывает".

"Ты далеко не джентльмен". Я смеюсь.

"Тебе ли не знать". Он подмигивает мне. Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбку. Двенадцать часов назад я не знала, будет ли он жить или умрет. А теперь он здесь, смешит меня и раздражает, как обычно.

Слава богу, что этих Фоксов трудно убить, так как этот заноза в моей заднице плейбой стал тем, без кого я не могу жить.

1. Играйте "Tourniquet" Зака Брайана до конца главы