Основание. Пятый пояс

Глава 16

Не скажу, что задуманное и намеченное далось нам легко. В первую очередь не скажу это по той причине, что к самому главному я вообще не приложил руки. С моим полным отсутствием таланта к нужным профессиям я там больше мешался бы, чем помогал. Считать же достаточной помощью выделение людей на работы у статуи — для подобного я ещё слишком недолго являюсь главой семьи и не успел зазнаться. Не будь меня и моего обучения, Седой и Рутгош справились бы быстрей, в этом нет сомнений.

Но справились и под моим руководством. С улыбкой допустил мысль, что, возможно, я уже не так и плох, как глава.

Сам Рутгош все эти дни оставался довольно мрачен, окончание работ над формацией маскировки и защиты Сердец заставило его лишь немного повеселеть, но не более. Он очень рассчитывал на то, что следующим делом станет разгадка тайны формаций Каменного Лабиринта, но не получилось — граница земель, свободных от искажений сил Неба, пролегла точно по краю Каменного Лабиринта.

Что Седой, что я сам считали, что это даже лучше. Это означало, что где-то есть центр Лабиринта со своим Ключом. Это гораздо лучше, чем доступный всем Каменный Лабиринт. У нас сейчас слишком мало сил, чтобы присматривать за столь огромной территорией, что на нас свалилась. Ещё это означало, что на наши земли сейчас не так-то и просто попасть. Возможно, конечно, что в Каменных Лабиринтах появились новые, не сильно опасные проходы, но их ведь тоже нужно найти, верно?

Сам Рутгош переживал, что такой лакомый кусок, как Ключ Лабиринта и его тайны, достанется кому-то другому. Например, Морлан. Я — не переживал. Мне особо некогда было — Рутгош и Седой наваливали мне столько мелких проблем по городу, что я от всего этого сбегал в медитации, наслаждаясь тем, что хоть там можно не думать о каких-то проблемах семьи. Хотя, честно говоря, просто менял одни переживания на другие: дарсова эссенция всё не давалась и не давалась мне в руки.

Но я, видя каждый день перед глазами мрачную рожу Рутгоша, запретил себе унывать и кропотливо перебирал всевозможные способы обнаружить эссенцию. К медитациям на техники по Властелински добавил попытки обнаружить рождение эссенции на стыке двух видов оплёток и двух видов Круговоротов, сжатие духовной силы и стихии порознь и вместе и прочее, прочее и прочее. Я даже упросил Седого добавить мне его силы, влив её в сгусток силы Властелина. Заодно освоил разницу в подходах для Воина и Мастера.

Правда, это всё равно не принесло никакого результата, но я запретил себе унывать, верно?

К тому же были результаты в других делах.

Я толкнул мысль:

— Держи, — и отправил из ладони змея.

Безымянный перехватил его, сжал за голову, а змей, будто истинная, живая и ядовитая тварь беззвучно широко распахнул пасть, словно шипя и угрожая, затем оплёл телом руку Безымянного, пытаясь её раздавить в кольце объятий, но разница в мощи была несопоставима. Поэтому уже через миг змей рассыпался синей пылью, которая впиталась в руку Безымянного, на едва уловимое мгновение окрасив черноту его тела синим блеском.

Только на мгновение, но это был лишь первый на сегодня змей. Раньше я подкармливал Безымянного чужими жизнями, ядрами Зверей, Призраками, яшмой и духовными камнями, своей кровью, Флагами Миллиона Убийств, а теперь добавил к этому ещё и свою стихию. Не просто стихию, не просто туман силы или нити, а Истинную Суть Стихии — мелких, гривастых змеев, которые были видны любому.

Ощущения от подобного тоже были непередаваемые. Как было раньше? Раскровянил руку, сжал её на древке Флага, помазав его, и всё, кормёжка окончена. Ну или там заорал в бою: «Убей врага!». Теперь же я буквально брал часть себя, вполне себе немного разумную, и скармливал эту немного разумную часть себя Безымянному. Очень странные ощущения. Непередаваемые.

Рутгоша при виде этого кормления каждый раз перекашивало так, словно он горсть незрелой мушмулы зажевал. Но молчал. При мне молчал и молчал в зоне досягаемости моего таланта подслушивать. Разумеется, раз он знал о нём, то легко мог говорить с Седым на сложные и неприятные темы за пределами города или просто голосом, не так уж сильно и отдаляясь от меня. Но, как справедливо говорил мне советник Бахар перед выступлением всей нашей толпы из города Морлан: «У подчинённых должны быть мелкие тайны, плох тот старший, который стремится контролировать каждое мгновение жизни подчинённых.» Я и не пытался.

— Держи.

Шестой змей впитался в Безымянного. Если в схватке кулак против меча он на равных держится с Седым, то вот против моих ударов Истинной Сутью Стихии слабоват, я как раз пытаюсь исправить эту слабость.

— Заканчивай развлекаться, молодой глава. Летят. Прячь Безымянного.

Я вскинул голову, но, конечно же, ничего не обнаружил. Моё Возвышение очень странное, и, несмотря на все мои успехи во Властелинстве и прочем, моё восприятие очень сильно не дотягивает до восприятия Седого. Он видит подлетающих, я нет. Но это значит и то, что они тоже меня ещё не видят. Мне хватает пока одного Рутгоша, а он такой правильный в семье не один. Ещё самое малое три бывших комтура будут очень недовольны моим ручным Призраком, а среди младших даже сам Рутгош не скажет, сколько может оказаться недовольных.

Поэтому через три вдоха я убрал Флаг в кольцо и сосредоточился на том, чтобы растянуть восприятие ещё немного, продлить его ещё чуть-чуть за свой предел. В конце концов, кто сказал, что это не часть поиска баланса? Седой до сих пор требует от меня не забрасывать трюков с завариванием чая с помощью духовной силы без рук. Есть ведь ещё и тот баланс, который позволяет летать без помощи особого меча-артефакта, верно?

Зато такие мечи-артефакты дают возможность перевозить других, более слабых идущих. Сколько сможет прихватить с собой Властелин? Десять, сорок человек? С артефактом всё упирается лишь в его размеры и количество духовных камней в кисете.

В городе Морлан мы купили не самые большие летающие мечи, но даже их нам хватило, чтобы перевозить всю нашу семью.

Первыми я обнаружил именно их — огромные летающие мечи. Второе зрение, точка наблюдения, которое я сместил на самую границу восприятия, показало мне едва заметные чёрточки вдали, чуть ниже облаков.

Спустя где-то сто вдохов стали заметны и более мелкие детали — стоящие на этих мечах люди и десятки крошечных фигур вокруг, которые летели на одиночных мечах: Предводители наёмного отряда Мечей, наёмники из мелких отрядов и идущие семьи достаточной силы, как Предводители, так и обходящиеся без мечей Властелины.

Это уже второй перелёт от границы Каменного Лабиринта. Земель нашей семьи теперь столько, что за один раз пролететь их наши большие летающие мечи не способны, не хватает запаса энергии.

Когда они приблизились, то сильнейшие ощутили наше внимание и обозначили приветствие идущих. Впечатляющее зрелище: одновременные поклоны и кулаки к ладони в исполнении многих десятков летящих чуть ниже облаков фигур.

Сопровождая их к городу восприятием, я сверху ещё раз оценил спрятанную статую и Сердца.

Ни малейшего следа — внизу только обычные камни, горы, ущелья. Если бы не приметное ущелье с мостом, который держат статуи, то я бы и сам не понял, что вот тут — между ледником, мостом и странной мешаниной камней и земли должны быть Сердца. Рутгош не только прикрыл это место совершенной иллюзией, но и вторым слоем накрыл барьером. Теперь случайный путник, проходя мимо, не почувствует ничего странного, а не случайный не сумеет без разрешения проникнуть внутрь. Мне сложно судить, но, кажется, Рутгош превзошёл самого себя, сделав гораздо больше, чем обещал.

Моргнув, я отказался от второго взгляда и восприятия — семья Сломанного Клинка уже влетела в пределы города, и теперь видна даже Закалке.

Встречали мы их на портальной площади, которую полностью расчистили я и Безымянный.

Первым приземлился искатель Фель, которого я отправил навстречу семье и который и провёл их сквозь Каменный Лабиринт. Спрятав летающий меч в кисет, он поклонился, прижав кулак к ладони:

— Глава, ваш приказ выполнен, вся семья Сломанного Клинка и наёмники семьи доставлены в целости и сохранности.

— Отличная работа, Фель, — вернул я ему приветствие идущих.

Он, просияв, словно боялся, будто я буду ругать, выпрямился и скользнул в сторону, уступая место Рагедону, старейшине стражи.

— Рад приветствовать вас, глава, — теперь выпрямился Рагедон и прямо взглянул мне в глаза. — Докладываю главе — за всё это время в семье не было происшествий. Порядок внутри семьи поддерживался на должном уровне, ни один недоброжелатель или враг не напал на нас. Перед уходом все ловушки были отключены и забраны с собой. Стража семьи готова приступить к охране города, земель и главы.

Я вернул поклон с приветствием и Рагедону, а затем похвалил и его тоже. Мне не сложно, а ему приятно.

— Ты достоин своего места, старейшина. Я оставлял Сломанный Клинок в надёжных руках.

— Спасибо, глава, — просиял Рагедон.

Он тоже шагнул в сторону, но его место почему-то никто занимать не спешил, вместо этого Седой прошипел:

— Речь!

Ах да. Я моргнул и шагнул вперёд сам. Если до этого кто-то из новоприбывших и глазел по сторонам, то сейчас повернулся ко мне, привлечённый этим движением. Всё строго так, как меня последние два дня учили вместе Седой, Рутгош и Зеленорукий.

— Вы все пошли за мной, веря лишь в слова, — громко, пользуясь и техникой усиления голоса, и одновременно мыслеречью, произнёс я. — Я лишь обещал вам, что создам семью, что получу Ключ и земли, что мы станем полноценной фракцией. Я не буду говорить, что это было легко, вы сами видите, что нас здесь стоит меньше, чем уходило за Ключом. Нет, — я покачал головой, — никто не стоит на страже, и никто не пропустил вашу встречу, увлечённый делом. Уходя, мы все хотели встретить этот день, хотели встретить вас, но путь к Ключу оказался очень сложным и очень опасным. Древние и сектанты оставили здесь столько ловушек, что любая другая фракция обломала бы здесь зубы. Морлан не добыли Ключ от этого города? Неудивительно. Здесь сгинули бы и искатели фракции седьмой звезды.

Похоже, моё заявление впечатлило. Если не собратьев по семье, так наёмников из свободных отрядов и Мечей: по их рядам прокатилась волна шепотков и мыслеречи. Рассчитывая на них я и сказал следующую часть речи:

— Я не буду напоминать, кто составил немалую часть семьи Сломанного Клинка. Я не буду вспоминать, как вы выкручивали мне руки, выбивая места старейшин. Я скажу, что искатели Сломанного Клинка заплатили запрошенную цену с лихвой. Девять искателей лежат в могилах неподалёку от города. Такова цена этого Ключа.

Я медленно поднял руку вверх, сжав пальцы на Ключе, который достал из кольца Путника.

Десятки взглядов скрестились на чёрной пластине с головой медведя.

Опустив руку, я постучал Ключом по плечу лежащей в перевязи руки.

— И я тоже заплатил немалую цену в те дни. Этот Ключ куплен жизнями наших собратьев, и мы не должны забывать об этом ни на день. Мы, ушедшие вперёд искатели, добыли этот Ключ, но лишь все вместе мы сумеем удержать его в руках и сделать нашу семью могучей.

С Орденом, пусть и бывшим, лучше всего работают лозунги, поэтому я снова вскинул руку и крикнул:

— Кто мы?

Стоящие позади подали пример:

— Сломанный Клинок!

Я улыбнулся и снова спросил:

— Кто мы?

На этот раз рявкнули все: и стоящие позади меня искатели, и прибывшие собратья:

— Сломанный Клинок!

— Зачем мы пришли сюда?

— За надеждой! — дали подсказку искатели, а через миг её эхом повторили остальные. Хотя, конечно, наёмники и Мечи промолчали, косясь на кричащих. Зато кричали дети, которых я принял с улиц.

— Чего мы хотим?

Это было опасно, особенно учитывая наёмников Мечей, которые уже скоро вернутся в свой родной город, особенно учитывая, что здесь и правда до сих пор могут быть соглядатаи от других фракций, но у меня ведь были те, кто задаёт правильный ответ, и они знали, какую речь я сегодня произнесу.

— Обрести семью!

— Сломанный Клинок?

— Наша семья!

Я опустил руку и кивнул:

— Добро пожаловать домой, собратья.

Никто в ответ не стал больше кричать, но по глазам и лицам я видел — Седой и Рутгош оказались правы, речь была произнесена не зря, люди, мои собратья, моя семья все эти дни, недели и месяцы жили в сомнениях, переживали и беспокоились. О нас, о своей судьбе, о своём будущем. Мало услышать от старейшины, что нефрит донёс до него голос Седого и Ключ добыли. Важно увидеть этот самый Ключ, увидеть город, услышать от меня слова приветствия, ободрения и надежды.

К надеждам же стоит добавить ещё кое-что. Да, люди увидели город и Ключ, но, будем честны сами с собой, Ключ лишь кусок чёрного камня, а город — череда руин. Нужно напомнить людям, что это не просто руины, а руины Древних. И здесь уже неважно, что среди смотрящих на меня глаз есть глаза соглядатаев наших соседей.

Поэтому улыбнувшись, я повёл рукой:

— Да, пока что наш дом неказист, его нужно привести в порядок. Нам всем предстоит много потрудиться, но у нас есть главное — решимость, талант, терпение, умелые руки и духовные камни. Древние пали в битве с сектантами, от их могущества уцелели лишь крохи, но нам, их потомкам, этих крох хватит с головой. Ваши собратья уже начали очищать город от ловушек сектантов, готовить город к жизни. Многие из вас, даже самые юные, — глянул я на притихших детей, которые держались кучкой, — отлично представляют, что такое поместье Древних на Поле Битвы, — чуть помедлив, я выдохнул. — Добыча! — а едва лица детей вспыхнули предвкушением, кивнул. — И вы полностью правы: мы уже собрали богатую добычу, которую превратим в духовные камни, алхимию, оружие, наёмных помощников, которые помогут нам возвести стены города и прочее, прочее и прочее, что нужно нашей семье.

И снова мои слова заставили глаза собратьев по семье блестеть, а плечи расправиться. Ну а ещё заставили некоторых начать оживлённо болтать. Я чуть подождал и перевёл взгляд на старейшину стражи Рагедона, который так и стоял невдалеке, не пытаясь отойти к остальным:

— Старейшина.

Он тут же шагнул ближе, согнулся, вбивая кулак в ладонь:

— Глава Ирал.

— Приступайте к своим обязанностям, обеспечьте охрану портала.

— Слушаюсь, глава! — рявкнул Рагедон, распрямился, зыркнул в сторону. — Десятник Ахнир.

— Здесь, старейшина! — буквально выпрыгнул из толпы один из идущих.

— Занять пост у формации Пути Древних! — приказал Рагедон.

— Слушаюсь, старейшина!

Десять вдохов небольшой суеты — и на постаменте портала выстроился десяток идущих со старшим во главе, тем самым Ахниром. Глаза у всех горят, в руках обнажённые мечи, грудь вперёд, носы задрали, глядят на остальных с хорошо заметной счастливой улыбкой.

— Старейшина Рутгош, — я снова перевёл внимание всех на себя.

— Слушаю, глава, — развернувшись ко мне, склонился Рутгош.

— Наполни формацию энергией и открой портал, — отдал я новый приказ.

— Слушаюсь, глава Ирал.

Он не самый умелый в формациях и дальше за портал будут отвечать другие люди, но здесь и сейчас только он знает, что делать, только он проверил формации Пути и лучше всех подходит для предстоящего.

Происходящее зрелище заворожило даже меня. Нет, я знал, мне рассказывали, как это должно выглядеть, но одно дело — слышать из уст Рутгоша, а другое дело — видеть, как падающие с его ладони духовные камни высшего качества бесследно растворяются в воздухе.

Уверен, для всех остальных, кто обладает талантом в Массивах или его меньшим собратом — талантом в формациях, это ещё более красочное действо, наверняка они видят, как камень постамента и воздух вокруг Рутгоша расчерчивают линии и знаки. Мне же здесь, вне зала Сердца города недоступна дорисовка и возмещение таланта. Именно это означает то слово, компенсация, которое я прочитал в день принятия наследия города.

Полсотни вдохов — и в центре постамента, на высоте пояса засияла видимая даже мне точка. Ещё вдох — и она упала вниз, бесследно исчезнув в камне, но заставив подняться из него привычное сияние формации Пути. Красиво, хотя и не понятно, но Рутгош опустил руки и повернулся ко мне.

— Глава Ирал, Путь готов к использованию.

Я кивнул и снова повернулся, называя новое имя:

— Аранви.

— Молодой глава.

Ну хоть этот себе не изменяет, а я вот в такой торжественный день не стал использовать прозвище. Не дело это на глазах всей семьи называть его Седым.

— Поручаю тебе оповестить Имперскую Пагоду о том, что семья Сломанного Клинка выполнила взятые на себя обязательства и получила Ключ.

— Слушаюсь, молодой глава, — склонился теперь и Седой, вбивая кулак в ладонь.

Держа голову гордо поднятой, он неспешным шагом пересёк площадь, поднялся по ступеням, прошёл мимо ещё сильней расправившей плечи стражи и остановился рядом с Рутгошем.

Тот, продолжая представление, которое заслужила вся наша семья, спросил:

— Переход, собрат?

— Да.

— Куда?

— Город Каменный Тигр.

Рутгош следующие двадцать вдохов что-то там делал, недоступное моему восприятию и зрению, затем кивнул:

— Готово, собрат.

Седой обернулся, снова склонился перед всеми нами в приветствии идущих, а выпрямившись и снова став к нам спиной, шагнул вперёд. Портал вспыхнул голубым сиянием и поглотил Седого, заставив немалую часть стоящих на площади судорожно вздохнуть.

Вдох — и Рутгош снова вскинул руки, на этот раз гася сияние портала. Да, семья Сломанного Клинка обрела Ключ, стала фракцией и заполучила город с Путём Древних, но не собирается держать этот Путь постоянно открытым. Ну уж нет. Если и можно у фракции без звёзд отыскать преимущество перед старшими фракциями, так это то, что мы не обязаны, в отличие от них, держать портал Пути постоянно действующим.

Морлан обязаны и потому не решились отключить его, помешав переходу моего наёмного отряда Мечей, а мы не обязаны и уже отключили, перекрыв токи энергии. Нам не нужны незваные гости в городе. К сожалению, это означает и то, что я до сих пор не проверил свой перстень с головой дракона в деле. Забавная насмешка — иметь такой могучий, невероятный артефакт и бояться его применить. Вернее, не бояться применить, а выгадывать безопасную возможность его хотя бы проверить.

Так-то замечательно будет, если я с его помощью не только смогу попасть во Второй или на земли Итреи, но и запретить переходы к нам, но как такой удивительный запрет воспримут другие фракции? А как его воспримут Стражи?

Поэтому проще просто закрыть портал, а открывать его лишь тогда, когда это нужно нам самим. К сожалению, нефриты, которые есть у нашей семьи, не настолько хороши, чтобы дотянуться отсюда через Каменный Лабиринт даже до города Морлан, и, уж тем более, до города Каменного Тигра, поэтому Седой не сможет сообщить нам о своём возвращении. Хорошо, нефриты голоса хоть до лагеря семьи сумели дотянуться. Да Седой и не будет возвращаться обратно из города Каменного Тигра, у него есть ещё одно дело, кроме посещения Имперской Пагоды, дело, с которым он не только справится лучше всех, но и дело, за которое он взялся с великой радостью.

Седой ушёл в портал Пути со вторым кольцом, в котором унёс с собой почти всё, что мы нашли в городе и добыли за время пути к нему. Из Каменного Тигра Седой перейдёт в город Лазурных Облаков к аукциону и его главе и основательнице всей фракции Норе.

Поэтому самый первый раз мы портал откроем только через четыре дня. Да, да, да, Седой Аранви, Клинок Трёх Ночей вернётся только через три ночи. Раньше я даже не собирался требовать его возращения. Один список вещей, которые мы бы хотели продать аукциону Лазурных Облаков, состоит из трёх сотен позиций, пока он согласует цены по нему, сколько пройдёт времени?

Правда, для возвращения Седого нам нужно не только снова наполнить энергией формацию портала, но и дать название месту, куда он будет возвращаться. Уходил-то он из города Древних, Снежного Логова, а прийти должен совсем в другое место.

Из-за этого названия чуть не случилась ссора между главой семьи и старейшинами. То есть между мной и Седым с Рутгошем. Последнему загорелось назвать город Кузней или Наковальней. Нет, я всё понимаю, это очень красиво: семья Сломанного Клинка обрела город Кузню, где перекуёт Сломанный Клинок и возродит Небесный Меч. Очень красиво, очень сильно, но ведь нужно хоть немного думать головой, верно?

Тут до сих пор нет никакой уверенности, что показной разлад между остатками Ордена, уход их большей части и мои крики в городе Морлан, что бывшие орденцы слишком жадные и требуют слишком много мест старейшин, хоть кого-то обманут. Как и сегодняшнее напоминание об их «жадности» и заплаченной цене.

Зато есть уверенность, что фракция, в которой так много выходцев из распущенного Ордена Небесного Меча, всегда будет привлекать к себе излишнее внимание. Стражей, вилорцев, кланов Эрзум и Кунг, вообще всех, кто так или иначе ненавидел Орден или дружил с ним.

Но называть город Сломанного Клинка Кузней? Это же верх наглости. Но нет, Рутгош упёрся, спорил и со мной, и с Седым, драл глотку, нам вдвоём едва-едва удалось заставить его прислушаться к разуму.

Он, скрипя зубами, услышал нас и согласился, что это будет чересчур. Кузня — чересчур, Наковальня — чересчур, Гора Надежды — чересчур, Горн тоже слишком вызывающе.

Правда, буквально спустя две чаши вина, он отыгрался на мне, когда я предложил назвать город Безымянным. Ну да, повторение имени Призрака, но это же не значит, что нужно так орать. Не в честь Призрака же я город называю. Просто если мы намереваемся скрываться в ближайшие месяцы, то это ведь самое подходящее название, верно? Лучше было бы только назвать его Скрытым.

Как Рутгош орал, как он орал…

Видимо, что-то в моём взгляде сейчас мелькнуло при этом воспоминании, потому что Рутгош, как раз спускавшийся по ступеням на площадь, поднял бровь и толкнул ко мне мысль:

— Глава?

Я едва заметно качнул подбородком из стороны в сторону и развернулся.

Пора объявить о новом названии города всей семье.

Конечно, есть возможность, что соглядатаи не столь бедны, как Сломанный Клинок, и их нефриты Голоса гораздо лучше наших, могут донести сообщение даже в соседний Пояс, не заметив Каменного Лабиринта и проникнув даже через Великий Барьер Пояса. Но на этот случай вот-вот в городе будет использован запрет подобных нефритов, точно такой же, какой в своё время использовали Ян в своём городе.

Я толкнул мысль:

— Приступайте.

И услышал ответ:

— Слушаюсь, глава.

Вслух же я сказал:

— Сейчас старейшина Аранви дойдёт до Имперской Пагоды, и наша фракция будет официально создана и утверждена чиновником Императора. Поэтому я говорю вам: собратья, добро пожаловать в город Исток, город, который станет истоком силы нашей семьи.

Но все красивости рано или поздно заканчиваются, а затем начинается то, что, как оказалось, составляет суть главы фракции. Особенно, если эта самая фракция не имеет пока ничего, кроме руин вокруг и припрятанного в отдалении бесценного сокровища.

Первым ко мне подскочил Рагедон.

— Глава. За прошедшее время я осмелился зачислить в ряды стражи семьи тридцать одного идущего. Отобрал тех, кто хорошо проявил себя в учебных поединках. Теперь у нас есть десятники, старшие стражники и младшие стражи. Глава, — склонил голову Рагедон, — жду вашего решения.

Я изумился:

— Какого?

— Верно ли я поступил?

Вокруг находилось слишком много лишних ушей и глаз, поэтому дальше я перешёл на мыслеречь, тщательно её отмеряя.

— Рагедон, что за представление? Тебя что, успел сбить с пути Рутгош?

— Глава, — набычился Рагедон. — Я лишь ожидаю вашего…

Я перебил его:

— Мне откуда знать, верно ты поступил или нет? Ты старейшина стражи, ты должен решать подобные вопросы. Сам.

— Глава…

И снова ему не дали договорить, правда, на этот раз не я, а Бахар, мой советник, который как-то незаметно оказался рядом, остановился левей Рагедона и спросил:

— По твоему виду кажется, что глава тебя осадил? Угадал?

Я потребовал у него ответа:

— Что происходит, Бахар?

— О, — равнодушно отмахнулся тот, всем видом показывая, как он устал. — Ничего, что заслуживало бы малейшего внимания, глава. Просто кто-то слишком переживал о том, что вы задерживаетесь.

Рагедон выпрямился и процедил сквозь зубы:

— Покажи, кто не переживал. Может, ты?

— И я переживал, — не стал спорить Бахар, — Но мне хватило увидеть главу в здравии.

— Покалеченного.

— Глава сам немного лекарь. Сомневаюсь, что он не справится с этой небольшой проблемой.

— А если не справится? А если она большая?

Я глянул на одного, на другого и напомнил им обоим:

— Ничего, что я стою здесь?

Они и впрямь смутились, одновременно согнулись в поклоне:

— Глава, простите.

Но стоило им выпрямиться, как Рагедон упрямо спросил:

— Глава, насколько серьёзна ваша рана? Негодный младший Фель болтал о чём угодно, но даже словом не обмолвился, что вы ранены.

Я улыбнулся:

— Что же, теперь я знаю, что Фель знает, о чём можно болтать, а о чём нет.

Эти двое в этот раз даже не подумали смущаться, а советник Бахар и вовсе, словно не спорил только что с Рагедоном, ставя именно это ему в вину, вдруг сказал:

— Тем не менее, глава, вы должны понимать, что вопрос о вашей неожиданной ране сейчас занимает всех, кто прибыл. Лучше не давать слухам расти на пустом месте, лучше своими устами сообщить правду.

— Что, — жёлчно усмехнулся я. — Вот сейчас? На всю площадь?

Бахар устало вздохнул:

— Глава, я верну вам вопрос. Скажите мне, каким же образом лучше всего сообщить о своей слабости и проблемах?

— Слабости? — изумился я.

Но Бахар был безжалостен:

— Да, слабости. Привыкайте, глава. Вы теперь глава полноценной, пусть и беззвёздной фракции. Вы — лицо нашей фракции Сломанного Клинка. Ваша слабость — наша слабость. Повторю вопрос, как лучше всего сообщить о своей слабости семье?

Я зло зыркнул на него, потёр бровь. Отправил Седого прочь, думал, немного отдохну от наставников, наивный собиратель камней из Нулевого. Собравшись, ответил:

— Точно не сейчас. Сообщать подробности о ране на всю площадь не нужно.

Но Бахару этого оказалось мало и он тут же спросил:

— Почему нет?

— Потому что здесь есть лишние уши. Наёмники из Мечей и отрядов.

— И они… — не давал мне покоя Бахар.

— Говорить о ране при них — лишь усиливать свою слабость.

Бахар покривился:

— Формулировка ответа так себе, глава, но мысль, тем не менее, верная. Как же будет правильно сообщить эти подробности?

— Собрать только семью и рассказать, — я помедлил, но Бахар и не думал перебивать или задавать вопросы. Тем не менее я пояснил. — Но это невозможно. Часть людей уже уйдёт охранять лагерь, а для остальных не найдётся достаточно вместимого здания. Поэтому, — здесь я не удержался от усмешки, — поэтому лучшим из доступных способов будет сообщить о моих ранах старшим из моих людей, а уже они донесут до остальных.

Бахар кивнул и с намёком сообщил:

— Мы уже здесь, глава.

Я поддел его:

— Первые из успевших?

Тот и не подумал отрицать:

— Нужно быстрей шевелиться, — заявил мне, широко и довольно улыбнувшись.

Интересный ответ, от которого неожиданно зачесалась бровь. Буквально недавно вспоминал Дима, которого включил в список лечения, чтобы успокоить какие-то там проблемы в семье. Не намечается ли на моих глазах очередная? На этот раз среди старшего поколения: старейшин и бывших комтуров, которые начали битву за моё внимание?

Ответа я не знал, но решил сегодня поговорить с каждым из бывших комтуров, чтобы никто не ощутил себя обделённым вниманием в такой день. Знать бы ещё точно, такая проблема есть или Бахар так ловко учит меня быть главой?

Спрашивать не стал, лишь дал ответ, которого они так ждали.

— У вас, пришедших из распущенного Ордена, есть нехорошая привычка жертвовать собой в тяжёлых ситуациях. Уж не знаю, зачем Дарагал привил её, но даже я оказался ей подвержен.

Бахар, как и молчавший всё это время Рагедон помрачнели. Второй и вовсе скрипнул зубами.

— Я сказал правду — наш путь был сложен, а ловушки и враги оказались опасней, чем все мы предполагали и ожидали. Собрат Дим и собрат Тален применили оружейные техники в зоне запрета, чтобы спасти жизни товарищей. Мне тоже пришлось сделать подобное, — чуть помолчав, я честно признался. — Не один десяток раз.

У Бахара вытянулось лицо, а вот Рагедон и вовсе выругался сквозь зубы.

О том, что это потом пришлось повторить, пусть и в другой форме, я решил промолчать, сразу перешёл к главному здесь и сейчас:

— Но я и правда лекарь и не вижу ничего непоправимого в произошедшем. Седого же я вылечил даже после гораздо более сложной и мощной техники? Вылечил и Зеленорукого, с которым вообще всё было сложно. Снова вылечу и Дима, и Талена, и себя. Просто со мной это займёт немного больше времени, — усмехнувшись, добавил. — Не везёт моей левой руке.

Рагедон мрачно спросил:

— Это что, глава, не первый раз?

— Не первый, — чуть пожал я плечами.

Бахар мягко вмешался:

— Но последний. Фракция основана, Ключ получен, теперь главе незачем лично рисковать жизнью.

Рагедон кивнул:

— Пусть Рутгош только попробует заикнуться о том, что он хочет потренировать главу вместе со своими искателями. Пусть сам рыщет по Полю Битвы.

Мне имелось, что на это сказать, но сейчас было совсем неподходящее время для того, чтобы рассказывать этим двоим о своём ранге-неранге Стража и заданиях от духа Испытания, ради которых мне рано или поздно нужно будет пойти на другое Поле Битвы и для которого мне нужно продолжать набираться опыта. Я просто спросил:

— Таких подробностей вам достаточно?

Рагедон снова кивнул:

— Да, глава, разумеется. Спасибо за откровенность, — через миг он спохватился. — Глава, надеюсь, вы дали Аранви список алхимии, которая может помочь вам в излечении?

— Дал, — усмехнулся я.

— Хорошо, тогда я в ближайшее время не буду возвращаться к этому вопросу.

Я только вскинул брови, не сумев сразу понять, что это я сейчас услышал. Будь я простым идущим Леградом, решил бы, что мне только что угрожали, пусть и прикрыв угрозу. Но я ведь глава Ирал, которого вроде как совсем недавно уверяли в своей верности. А дальше Рагедон не дал мне разобраться в этом, заболтав совсем другим:

— Стража семьи готова приступить к своим обязанностям, глава. Прошу указать, в каких границах мы должны выставить стражу и куда нам заходить нельзя.

Я моргнул, помогая себе в столь резкой смене темы, и уже с некоторым опытом перекинул проблему на подчинённых:

— За этим, старейшина Рагедон, обратись к Рутгошу. Он и его искатели расчистили часть города и составили карту его безопасной части, — моргнув ещё раз, поправился. — Думаю, что составили.

— Понял, глава, — снова кивнул Рагедон, заставляя меня уже переживать за его шею. И на этом от меня не отстал, задав новый вопрос. — Для стражи семьи нужны казармы, глава. Где я могу расположить людей?

— С этим снова к Рутгошу. Говорю же, он знает, какие поместья очищены от ловушек и в каком они состоянии.

Но это оказались только первые вопросы от Рагедона, старейшины стражи. Даже не представлял, что их, вообще, может столько набраться. А стоило ему уйти, как стали подходить другие, уже со своими.

Алкай, казначей семьи с вопросами про добычу в городе, требованием дать и ему список вещей, которые унёс Седой, чтобы посчитать, сколько он духовных камней должен принести обратно. Мои робкие попытки напомнить ему, что Седой может просто обменять их напрямую на эликсиры и основы формаций, он отмёл с ходу, заявив, что всё и всегда можно пересчитать в духовные камни, был бы список добычи и желание. Ну да, глупая попытка, это ведь Алкай, тот самый, что в своё время, ничуть не смущаясь и не боясь, дёргал меня за плечо, требуя снять печать с предателя Годия.

Следом появился Ледий, бывший комтур, который считал себя ответственным за торговлю семьи и принялся требовать того же самого, что и Алкай, да ещё и возмущаться тем, что торговать отправился не он, а Аранви.

Бахар, который всё это время находился рядом, даже не пытался помочь мне с ними справиться, напротив, своими замечаниями только усложнял мне жизнь. Ну или учил быть главой семьи, если глядеть с его стороны.

Феор, Годий, Келлер… Кто только не подходил ко мне по самым разным вопросам. А потом… А потом они начали возвращаться по второму кругу. Хуже того, стали подходить и те, кого я совершенно не ожидал сегодня увидеть с вопросами.

— Глава, — гневно раздувая ноздри, подошёл ко мне Зеленорукий, — как это понимать?

Я моргнул раз, другой, прямо спросил:

— Что это?

Он прошипел, словно выпуская сквозь зубы злость:

— Ты отдал единственное более-менее чистое и целое поместье под стражу!

Я поднял брови, изумлённый ответом, но спокойно сказал:

— Во-первых, я ничего не отдавал, потому что у меня ничего не было. Я лишь сказал старейшине Рагедону, что у Рутгоша можно получить список этих поместий и выбрать себе из него здание новой стражи.

— И он выбрал! — воскликнул Зеленорукий. — Лучшее! А мне теперь что делать? А?

Бахар заметил:

— Потише, Цалиш, ты всё же разговариваешь с главой семьи. Причём, мало того что едва ли не единственный из нас обращаешься к нему на ты, так ещё и единственный, кто кричит на главу.

Зеленорукий поджал губы, медленно выдохнул и склонил голову:

— Виноват! Прощу прощения, глава, — и снова упрямо вскинулся. — Но это не отменяет моего вопроса, что теперь делать мне?

Я сейчас, как никогда, понимал советника Бахара, который вечно выглядел так, словно смертельно устал. Я сейчас себя как раз так и ощущал. Устало спросил:

— А тебе зачем это здание?

— Как зачем? Как зачем?! — задохнулся от возмущения Зеленорукий. — Я ведь старейшина обучения! У меня толпа учеников, которых нужно разместить. Между прочим, страже вообще не нужно это поместье. Половина из них там даже ночевать не будет, а остальные в нём потеряются, настолько их там мало окажется. А вот мои подопечные каждый день должны быть вместе. Учиться, тренироваться и прочее. Как так, глава? Я ведь рядом с тобой отбивал этот город от Призраков, а меня обошли те, кто пришёл только сегодня!

Бахар неожиданно шагнул вперёд, с его лица исчезло обычное сонное выражение, сейчас его глаза горели злым огнём, а сам он был похож на хищного Зверя.

— Что я слышу? — прошипел Бахар. — Ты смеешь взвешивать кто в семье имеет больше заслуг? Ты смеешь говорить, что ты бился, в то время как другие сидели на заднице ровно?

— Я…

Зеленорукий отступил на шаг, но Бахар шагнул следом, перебил, не дав ничего сказать.

— Что ты? Может, мне нужно напомнить, что ты, строго говоря, слуга главы, службу которого он купил лечением? Мне напомнить, что ты пришлый, что ты буквально умолял взять тебя старейшиной?

Зеленорукий вдруг тоже вспыхнул злостью:

— Не было такого!

Бахар ничуть не смутился:

— А раз не было, то и на других не смей возводить напраслину. Выискался здесь самый обиженный.

Зеленорукий скрипнул зубами:

— А дети?

— Что дети? — изумился Бахар. — Если ты не забыл, то всё то время, что ты пробивался к Ключу вместе с главой, именно я отвечал за детей. Я тоже их учил, я тоже их тренировал, как и почти десяток ко… — Бахар на миг сбился, поправился, — старших семьи вместе со мной. Но сейчас разговор не о детях. Сейчас мы должны решить другую беду — один из нас вдруг решил, что у него больше заслуг, чем у других. Может быть, у тебя больше заслуг, чем у Рутгоша? Может быть, у тебя больше заслуг, чем у меня, который даже не заступил в зоны запрета духовной силы Истока?

Зеленорукий набрал в грудь воздуха:

— Я… — но через миг лишь разочарованно выдохнул и махнул рукой. — ладно, я всё понял.

— Надеюсь, — угрюмо кивнул Бахар. — Очень надеюсь. А сейчас хотел бы услышать, что же ты понял, старейшина Цалиш.

— Хватит этого, Бахар, — поморщился Зеленорукий. — Мне не шестнадцать, я всё понял.

— Тебе не шестнадцать, старейшина Цалиш, ты прав, поэтому я и хочу услышать, что же ты понял, — Бахар и не подумал пойти на уступки Зеленорукому.

Тот пожевал губами, но послушно, словно ученик, принялся перечислять:

— Мы семья, мы единое целое, из котла нужно черпать по очереди и не спорить, у кого ложка больше и кто первый должен зачерпнуть.

Бахар недовольно покачал головой и сказал, лишь подтверждая, что нет, мне не показалось:

— Сейчас я лишь слышу, что ты повторяешь те слова, которые мы вкладываем в головы учеников. Пока я не вижу, что ты впитал в себя эти слова, хотя, казалось бы, ты удостоился чести вместе с искателями и главой уйти за Ключом.

— Ну хватит, — скривил Зеленорукий, — хватит меня шпынять, словно я и правда сопливый ученик.

— Ошибку ученика можно легко исправить, ошибку старейшины исправить очень тяжело.

— Да, да, да, — покивал Зеленорукий. — Всё верно. Неясно только, почему если вы такие умные, случился у вас в прошлом один интересный старший, — раньше, чем Бахар сказал хоть что-то, Зеленорукий вскинул руки. — Всё-всё-всё, прости, ударил по больному, был неправ.

— Да ты… — прошипел Бахар.

Но и мне уже надоело изображать здесь статую. Надо же, как дело дошло до больного, так Бахар быстро позабыл, что советник и полдня меня учит, как нужно справляться с проблемами и требованиями, ринулся сам ставить на место Зеленорукого. Поэтому я толкнул короткое:

— ДОВОЛЬНО.

Правда, вложил в эту мысль изрядно сжатой силы, возможно даже, вложил слишком много — раздался тихий, но отчётливо уловимый басовитый звук, и Бахара в прямом смысле качнуло.

Он изумлённо развернулся ко мне, и я сказал:

— Думаю, и Зеленорукий всё понял, и ты понял. Мне не нужна склока между вами. Седого с нами нет, поэтому вам придётся обойтись без него. Впрочем, у Зеленорукого есть свой запас вина, поэтому разберётесь и без его помощи.

— Что, глава? — вскинул брови Бахар.

Я криво усмехнулся.

— Есть проблема. Старейшина обучения и ты потеряли поместье, где можно было разместить детей семьи, ваших общих учеников. Вдобавок вы ещё и поссорились между собой. Приказываю, как глава семьи — вечером, без лишних глаз разобраться со своими обидами. К утру решить, где будут обучаться дети.

— К утру? — возмутился Зеленорукий. — А где они будут спать ночь?

Но меня уже не так просто взять такими вопросами, поэтому я лишь кивнул:

— Всё верно. Перед тем как мириться, решите, где будут спать ваши подопечные.

Эти двое переглянулись, а затем Бахар вдруг улыбнулся и спросил:

— А что бы посоветовал глава на этот счёт?

Я ответил ему такой же широкой улыбкой:

— Глава думает, что эти дети выросли без золотой ложки во рту и ночёвка на улице не сумеет их смутить. А уж если это ночёвка в разрушенном городе Древних, где вон там, за углом недавно прошла всамделишная битва с Призраками сектантов, в которой участвовал сам их старейшина, то они и спать сегодня не будут, будут требовать рассказов до утра.

Эти двое снова переглянулись, не знаю уж, к чему бы они там пришли, но мне неохота было ждать, и я их поторопил:

— Всё, идите, займитесь детьми, пока они не разбежались искать сокровища Древних, а не то ещё решат, что в городе точно есть Павильон Стражи Границ и ринутся искать его руины и его сокровища.

— Там Мечи в охране детей, — фыркнул Бахар.

Зеленорукий язвительно уколол:

— И ты веришь, что они не найдут способ проскользнуть мимо?

— Обманув восприятие Предводителей? — возмутился Бахар.

— Если те, вообще, будут его использовать против каких-то Закалок, — не остался в долгу Зеленорукий.

— Идите, — надавил я. Вообще обнаглели, я только что высказал им за препирательства, а они снова их начали.

Зачесалась бровь, и я не стал сдерживаться — принялся растирать её. Вот ещё интересный вопрос — а как мне наказывать старейшин? Понятно, что у меня есть печати; судя по тому, как дёрнулся Бахар и звуку от моей мыслеречи, возможно, у меня и ещё кое-что появилось, но как это будет выглядеть? Точно не при всех. Наедине? Стоит ли мне наказать завтра Бахара? А Зеленорукого?

— Наниматель?

Я обернулся, обнаружив позади себя Дараю.

Кивнул ей, она же, помедлив, приветствовала меня, прижав кулак к ладони и повторив:

— Наниматель. Рада приветствовать вас лично.

Я и сам о ней думал сегодня, поэтому не стал дожидаться очевидного вопроса, спросил сам:

— Переживала о лечении?

Сам же, пользуясь её заминкой, оглядел печати над её головой, не обнаружив, впрочем, ничего нового. Жаль, если бы я заметил что-то, что раньше ускользало от моего взгляда, то это дало бы однозначный ответ — с ростом Возвышения расширяются и грани моего таланта Указов. Но здесь всё же нужно глядеть не на Дараю, или не только на одну Дараю, а проверить десяток Мечей и наёмников. Тех, кого не чистили формации Ордена, и кого не трогал я сам своим талантом.

Дарая тем временем ответила и ответила честно, чего, впрочем, и следовало ожидать под Верностью.

— Что мне это лечение, наниматель. Я переживала о дочери.

— Впереди ещё полтора года до следующего зелья, — напомнил я очевидное.

Но Дарая лишь криво усмехнулась уголком рта:

— Года летят очень быстро, наниматель.

Я не стал спорить, сказал:

— Пока закончился поток проблем, давай я всё же тебя осмотрю.

— Закончился? — Дарая улыбнулась и показала взглядом. — Там целая очередь, наниматель.

Я скользнул восприятием в ту сторону, откуда она пришла. И впрямь. Тут человек десять за углом, не меньше. Артус, командир Мечей, Тартакал, нагловатый наёмник, который проиграл мне в поединке, один из бывших комтуров Рут, друг Седого и артефактор Келлер и прочие. Я вернул восприятие обратно и шепнул:

— Тем более, Дарая, тем более. Мне пора отдохнуть от них, а значит, мы ничего откладывать не будем, а срочно займёмся твоими ранами. Садись.

Она неожиданно смутилась:

— Прямо здесь?

Я вдох не мог понять, что не так, затем хмыкнул:

— Почему нет? Мне будет достаточно твоей руки, чтобы использовать лекарский взгляд.

Дарая кивнула, но когда протягивала ладонь, негромко спросила:

— Наниматель, а вам всегда было достаточно одной моей руки?

Но если она думала смутить меня этим, то ей это не удалось.

— Я прибавил в силе и освоил пару удобных возможностей. Этот поход дал мне много практики и теперь можно кое-чем жертвовать.

Сказал и поморщился про себя. Жертвовать. Какое неприятное слово, теперь у меня с ним будет связано немало неприятных воспоминаний. Нужно не забыть вечером проверить Дима и Талена. У первого то ли травмы легче, то ли он лучше принимает моё лечение, но у него лечение идёт быстрей.

Вообще, лучше просто обязать их каждый вечер появляться у меня, чем самому за ними бегать, а потом случайно забыть про них. Конечно, следующие дни будут гораздо легче этого, первого, но там Седой вернётся и казначей со старейшиной торговли снова насядут на меня, да и новостей будет куча. Решено, так и сделаю.

С этой мыслью я и толкнул духовную энергию, касаясь ею Дараи и проваливаясь в её тело. Ну-ка, как тут её раны без меня?