Основание. Пятый пояс

Глава 2

Они плакали. Честное слово, они плакали. Все те, у кого мы снимали или купили поместья на той улице. Первые пустили слезу оттого, что закончилось их счастье и больше никто не станет платить им таких денег. Вторые оттого что Алкай, взявший в свои руки духовные камни семьи, давно обещанный мне Седым казначей, даже не подумал продать обратно ни одно поместье.

Я бы так и поступил, чтобы выручить хоть немного духовных камней, но он наотрез отказался.

— Глава, сейчас эти деньги ничего нам не дадут, в конце концов, на еду нам хватает же? Да, можно пригрозить владельцам, можно многое что придумать, чтобы выбить из них деньги, но к чему? Позже, эти суммы станут для нас несущественными. А ещё позже, нам вновь может понадобиться место здесь, не навсегда же мы уходим от наших соседей? Из этих поместий получится отличная резиденция Семьи и неплохие торговые лавки, которые принесут нам вдесятеро больше, чем мы на них потратили.

Как по мне, они все, мои новые подчинённые, бывшие орденцы, видели наше будущее слишком светлым и безоблачным.

Ещё даже Ключ не отыскали, а один уже подумывает о торговых лавках в соседней фракции, второй, о продаже добычи с Поля Битвы на одном аукционе с одной очень интересной ведущей, третий ждёт от первых двух духовных камней, чтобы начать строить Академию, четвёртый…

— Глава, почему вы такой мрачный?

Я мазнул взглядом по Алкаю, комтуру, вернее, старейшине семьи, моему казначею и буркнул чистую правду:

— Потому что вы слишком радостные.

Он сразу перестал улыбаться:

— Глава, мы долгие годы жили под гнётом вины, обязательств и несбывшихся надежд, мы…

Я жестом заставил его замолчать.

— Ты решил повторить путь Седого? Я всё это уже слышал.

— Слышали, но не приняли, глава, — насмешливо возразил он в ответ.

Я замер, это ещё что за тон? Вновь упёр взгляд в него и заметил:

— Послушай, Алкай, в первый день ты показал себя не с лучшей стороны.

— Моя вина велика, глава, мне нет прощения.

— Пустые слова, которые мне не нужны, — отмахнулся я от этого набившего оскомину извинения.

— Скажите, что вам нужно, глава.

— Чтобы в твоём тоне не ощущалось высокомерия. Что за нравоучительный тон? — я, буквально передразнивая, повторил. — Слышали, но не приняли, глава.

Алкай побледнел:

— Глава…

Я вздохнул, потёр бровь:

— Я тоже перешёл черту. Прошу простить меня, старейшина.

— Глава…

— Объясню почему я раздражён вашей радостью. Потому что иногда лучше ожидать худшего и в итоге радоваться даже малости хорошего, чем возлагать столь много надежд на будущее. Разочарование может быть слишком сильным в итоге.

— Очень мудрые слова, глава.

Этот тон мне тоже не понравился. Если в прошлом замечании я услышал насмешку над своим возрастом, то сейчас пустую лесть, которой я не заслуживал. Поэтому лишь скривил губы и заметил:

— Наверняка не мои. Может, это Седой говорил мне такое, может быть, учителя в Академии, может быть, один мудрый старший, которого я как-то встретил на пути. К чему я веду, Алкай, уверен, в вашем прошлом тоже были такие надежды, например, когда вы пришли в клан Кунг. Но чем они обернулись?

— Люди тоже не могут быть всё время в отчаянии, глава.

— Я лишь надеюсь, что вы, старшие, притушите слишком большие надежды. Я бы хотел двигаться постепенно. Первая задача — разбить лагерь, где мы сможем оставить всех наших людей.

— Те три места, что предложили искатели Орд… — Алкай сбился, тут же исправился, — семьи, вам не нравятся, глава?

— Да нет же! Мне не нравится, что вы всё больше думаете не об этом лагере и Каменных Лабиринтах, а о пятой, а то и шестой звезде нашей фракции.

— Каменный Лабиринт, молодой глава, — поправил меня подошедший Седой. — Искатели Морлан считают его одним целым и общим.

— Да какая разница, Лабиринт или Лабиринты? — устало спросил я. Почему они всё время меняют тему?

— Ты слишком строг к нам, молодой глава, — покачал головой Седой. — Твои опасения понятны, но радость схлынет и всё будет так, как ты и хочешь.

— Не заметно, чтобы за эти дни она схлынула.

— Сейчас, вне стен, на Поле Битвы всё изменится. Подожди немного.

— Конечно, я подожду, Седой, куда же я денусь.

В тишине мы втроём следили, как семья Сломанного Клинка покидает город Пяти Ветров. Сто Мечей, без малого полторы сотни бывших орденцев, больше четырёх сотен откликнувшихся на мой призыв. Было даже больше, но когда стало ясно, что пора выходить на Поле Битвы и не просто выходить, а идти туда всем, даже Мастерам, Воинам и Закалкам, немало идущих тихо улизнули.

Улизнули, впрочем, слишком сильное слово. Просто ушли. Средь бела дня и их никто и не думал останавливать. Они были никем для семьи и даже оставшиеся всё ещё являются никем для неё. На самом деле семья Сломанного Клинка — это пока только орденцы. Но вот, к примеру, те же оборванцы с улиц остались почти в полном числе. И я даже не знаю, то ли они настолько бесстрашны, то ли настолько мечтатели, то ли настолько отчаявшиеся.

Жаль, конечно, у Ордена… Я невольно покачал головой. Сам попался на том, в чём одёргиваю остальных, на неверном именовании нашей семьи. Ладно, ещё раз, правильно называя всё даже в мыслях.

Жаль, конечно, у моей семьи не нашлось таких больших летающих мечей, какие я видел в городе Ян у союзов. Просто потому, что пришедшие в мою семью бывшие орденцы были слишком сильны. У них не возникало необходимости вывозить на Поле Битвы десятки Мастеров. Пришлось тратиться и на это.

Вот опять… И, вроде как, всё верно и никто не придирётся к именованию бывшие орденцы, но только если не захочет придираться. Мне ли не понимать, что может найтись тот, кто не упустит возможности вцепиться в неосторожно прозвучавшее слово?

Я невольно оглядел небо в поисках точек Властелинов или не дай Небо Повелителей.

Хотя я уходил из Пяти Ветров за неделю до истечения назначенного Вартолом срока, так быстро, как только сумел, даже Озман не мог гарантировать мне, что тот уже не отправил сообщения Эрзум, Кунг или Вилор. Таким он не делился даже с сыновьями, даже с любимыми сыновьями, которым сулил своё место. Впрочем, самый любимый сын, в которого он вложил всё, что мог, сейчас калека после Диких Земель и не может даже пользоваться мыслеречью. И уж тем более не мог ничего обещать мне с теми слухами, что расходились от города Пяти Ветров подобно кругам от брошенного в воду камня. Слишком уж наследили орденцы, такой толпой заявившиеся к никому не известному Иралу прямиком от Кунг.

Глупо, конечно, оглядывать небо, являясь всего лишь Предводителем. Властелины семьи раскинули своё восприятие настолько далеко, насколько смогли и молчат. Молчит Седой, молчит Рагедон, который как раз отвечает за стражу и охрану, и чьи люди улетели на самую границу его восприятия, стали его глазами, которыми он заглянул за границы своей силы.

Никто не летит сюда, чтобы стереть с лица земли остатки Ордена. Молчат нефриты Голоса, которые связаны с такими же артефактами Красноволосого и Озмана. Если это и случится, то не здесь, не рядом с городом Пяти Ветров и не сейчас.

— Глава, — прервал мои мысли о самом плохом как раз таки Рагедон. — Почему вы продолжаете именовать Аранви Седым? Младшие спрашивают меня, не обижены ли вы на него? И беспокоятся о будущем Илдура в семье.

Я отвёл взгляд от горизонта, переспросил:

— Беспокоятся о будущем? О его месте?

— О его жизни, если уж быть откровенным, глава. Он поставил вас на колени. Их главу. Этим недовольны даже младшие, трудно представить, насколько недовольны этим вы сами.

— Ха! — воскликнул Седой. — Тоже заметил, что наш молодой глава ещё тот мстительный тип?

Я едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Спасибо за поддержку, Седой, и за помощь в уничтожении глупых слухов.

Властелины, огромное могущество, огромные возможности, семь десятков лет жизни за спиной, а ничто простое, буквально закалковое им не чуждо: Рагедон, который следил восприятием за пространством в десятки ли, просто и незатейливо покосился сначала на Седого, а затем на меня.

Я же с усмешкой сообщил:

— Похоже, Седой только что ответил на первую часть твоего вопроса. Я называю его Седым, а он меня не просто главой, а молодым главой, потому что нас слишком много связывает, — его Малец я всё же решил не упоминать.

— Доверие, — поднял палец вверх Седой и потыкал им в небо. — Это показывает доверие между нами.

— Я всё же лучше описал наши отношения, — не согласился я с Седым. — Насчёт Красноволосого же…

— П-ф! Ха-ха-ха! — фыркнул, а затем зашёлся в хохоте Седой.

Я подождал, когда он отсмеётся, продолжил:

— Да, у него тоже прозвище, и с ним, в отличие от Седого, всё наоборот. Мы в тот день не поладили. Но, и я надеюсь, ты вобьёшь это в головы тех, кто задаёт тебе эти вопросы, лишь потому не поладили, что я нарочно выводил его из себя, разыгрывая представление перед местным главой фракции, Вартолом. И это я сам встал на колено, а не он меня поставил.

— Я понял, глава, — кивнул Рагедон.

— Он понял, но не поверил, молодой глава, — снова фыркнул Седой.

— Даже так?

— Предводитель середины этапа против могучего Властелина? — сказал прямо Седой.

Я поджал губы и промычал, признавая его правоту:

— Хм-м.

— И как ты решишь эту проблему, молодой глава?

Седой был какой-то слишком весёлый. Я бы даже предположил, что в нём плещется вино, но не ощущал и намёка на запах, да и он с самого утра у меня на глазах.

— Тренировки? — предложил я.

— Тренировки? — нахмурился Рагедон. — Мне занять их дополнительными тренировками?

Седой возмутился:

— Нет, нет, нет, нет! Молодой глава сам их займёт. Пойду-ка я пущу слух, что молодой глава решил проверить подготовку и начнёт с Предводителей. Каждый вечер. Схватки.

Рагедон поморщился:

— Один из Властелинов-соглядаев остался в городе, но второй упорно идёт с нами. И это не считая всех тех Предводителей и простых Мастеров, которые каждый день доносят то, что видят.

— Значит, сегодня и молодой глава совместит полезное с приятным, и мы с тобой.

Я прикрыл рот ладонью, просто на всякий случай, просто помня, что мы ещё стоим под стенами Пяти Ветров и на нас направлены сотни взглядов, причём взглядов и Властелинов в том числе.

— Вы уточнили, это не человек нашего старейшины?

Да, я всё же познакомил их с Озманом в тот вечер и всё же уговорил Озмана остаться в городе. Просто потому, что на Поле Битвы или в лагере с сотнями выбравших семью Сломанного Клинка, от него и его возможностей мало пользы. Хотя он и сам это прекрасно понимал, понимал, что в родном городе принесёт больше пользы, продолжая следить за Морлан и слухами Пояса.

Седой кивнул:

— Да. Нет.

Жаль. Это бы решило хотя бы часть наших проблем.

Впрочем, учитывая, что я опасаюсь визита Повелителей Стихии, один чужой Властелин был незначительной помехой. С трудом удалось удержаться от ухмылки. Как я вырос. Так и до надежд Озмана дорасту. Не дай Небо, конечно.

Внимательно проследил, как стражники семьи и наёмники распределяют людей на купленные летающие мечи. Те самые, огромные, которые я когда-то видел в городе Ян. Если тащить к Лабиринту людей пешком, то потратим слишком много времени и слишком долго будем уязвимы.

Но за первый день мы пролетели всего ничего. Я, в бытность Закалкой не очень высоких звёзд, столько преодолевал бегом за четыре тысячи вдохов, сколько мы пролетели и прошли за половину дня.

Но я знал, что так и будет. Первый день больше отводили на то, чтобы сбить это стадо, будем откровенными, в единое целое, выявить слабые места, показать, как оно дальше будет, отыскать самых пугливых, которых страшит пропасть под мечом, и дать ещё один шанс уйти тем, кто захочет уйти, а потому мы и не собирались сегодня далеко отлетать от города. Его стены даже были видны из нашего лагеря.

Ну и ещё мои старейшины убедили меня, что самой опасной будет середина пути, а вблизи города на нас вряд ли осмелится кто-то напасть. Слишком много глаз, слишком близко к порталу и Имперской Пагоде.

Едва стадо расползлось по кострам, на пламя которых они шли последнюю тысячу вдохов, тренируясь перемещаться большим отрядом по земле, как я достал из кисета меч и взмыл вверх. А там использовал ту технику, что усиливала голос и которую Седой считал обязательной для молодого магистра.

— Слушайте меня. Я Ирал, глава Сломанного Клинка. Слушайте меня все, кто ушёл со мной из Пяти Ветров. Особенно внимательно слушайте меня те, кто слаб. Это лишь первый день нашего похода к Каменным Лабиринтам. Впереди ещё много таких переходов и все они будут гораздо длинней этого. Впереди лишения, тренировки и испытания. Мне не нужны в семье слабаки и неумехи. С завтрашнего дня ежедневные тренировки для всех станут обязательными, потому что в семье Сломанного Клинка постоять за себя должны даже алхимики, потому что в семье Сломанного Клинка все должны идти по дороге Возвышения. Поэтому подумайте и решите, не стоит ли повернуть обратно? Не стоит ли отказаться от столь строгой семьи? Это последний ваш шанс вернуться. Сегодня ночью глядите на огни города Пяти Ветров и думайте. Всех, кто решит, что он переоценил себя, стражники семьи утром проводят обратно к городу в полной безопасности. Потом, из глубин Внешнего Поля Битвы никто вас провожать не будет.

Сказал и поморщился. Слово Внешнее было лишним. Здесь почти никто не именовал Поля Битвы полностью. Орденцы, бывшие орденцы, как справедливо заметил Пересмешник, выдают себя, называя нашу семью семьёй Сломанного Меча, я вот, как бывший житель Тюремных поясов, упорно именую здешние, единственные у местных Поля Битв, Внешними. Хуже было бы только, именуй я их Великими, как делают сектанты.

Медленно по спирали спустился вниз, намереваясь перейти к тренировке. Первой и пока что лишь с бывшими орденцами, но меня перехватил Седой, ожидавший меня в конце спирали вместе с ещё одним идущим, тоже седым, только на этот раз по-настоящему. Вернее, седым едва ли не настолько же, насколько сам Седой был раньше седым.

— Молодой глава, — вежливо приветствовал меня сам Седой, раз пятый за сегодня, затем плавным жестом указал на своего собрата. — Позволь представить тебе моего друга Келлера, я как-то говорил тебе о нём.

Точно. Я едва не кивнул. Именно ему Седой хотел прикупить зелье восстановления сожжённой жизни. За этого друга я сперва принял Морщинистого.

Поднял перед собой руки, прикладывая кулак к ладони.

— Рад приветствовать тебя, Келлер. Использовал ли ты зелье, которое купил для тебя Седой?

— Я тоже рад лично приветствовать вас, глава, — согнулся передо мной Келлер. — Да, ещё две недели назад.

Седой поморщился:

— Он сжёг жизнь очень давно, и возвращение потерянного идёт с трудом. Молодой глава…

Пусть Седой и замолчал, но недосказанное было понятно и так. В конце концов, мы об этом договаривались изначально — помочь комтурам Ордена. Удивительно, что за эти дни это первый мой пациент из бывших орденцев.

Правда, Келлер не комтур, потому как всех оставшихся со мной комтуров я знаю. Половина из них теперь старейшины семьи. Но и у Седого есть преимущество. Никто не затевал ещё со мной разговор о лечении, возможно, оставив это на Седого. Он вот, выбрал. Причём выбрал обосновано — раз зелье Древних справляется тяжело, нужно ему помочь, чтобы оно не расходовалось напрасно.

Я изумился, поймав себя на столь большой наглости. Помочь там, где не справляется зелье Древних. То ли расту над собой, признавая свой талант, то ли зазнался уже почти в край. Сегодня и проверю, как оно на самом деле.

— Поговори с остальными, и начнём.

— Поговорить о чём? — а вот Седой не понял мой намёк.

— О том, что мне нужно больше свободного времени, и чтобы они решали свои проблемы сами. Уверен, стоит тебе только отойти, тут же со мной заведут либо разговор о делах, либо о былом.

— Э-э-э, — замялся Седой, — молодой глава, на самом деле они так пытаются передать вам свой опыт.

— Я понимаю, всё же не совсем дурак. Но это можно делать и так, как делал ты — просто учить, назначить несколько учителей и просто учить, пользуясь преимуществом ускоренного времени, а не вот так впустую тратить время на болтовню.

— Я понял, молодой глава, я понял. На самом деле мы все боялись, что ты оскорбишься, если мы будем действовать столь прямо.

— Даже ты?

— Даже я.

Я ухмыльнулся:

— Зря.

Седой ответил мне такой же ухмылкой:

— Уже понял.

— Сейчас я хочу провести тренировку со… со стражей семьи, затем у меня Зеленорукий и… Дарая, — Логар мне неприятен, и я предпочту отодвинуть его лечение. — Если уже сегодня не будет этих вроде как, уроков, то после полуночи я освобожусь и жду тебя, Келлер.

— Спасибо, молодой глава.

Я улыбнулся Седому и шагнул прочь, туда, где уже расчищали место для тренировки, но Седой мягко остановил меня.

— Молодой глава, ещё одно. Келлер наш лучший артефактор. Пришло время тебе отдать ему повреждённые вещи.

Я с новым интересом оглядел Келлера. Властелин, это понятно. Слабей Седого, что тоже объяснимо. Один получил от меня столько лечения, что сейчас, наверное, сильнее себя молодого, а второй страдает от застарелого сжигания жизни и прочих ран, которых не может не быть. И вот с этим не может не быть я и удивлён.

Нет, я сам только что громко вещал с небес, что в моей семье уметь сражаться должны все. Но уметь, а не сражаться в обязательном порядке. Как так вышло, что лучший артефактор Ордена сжигал жизнь? Похоже, меня сегодня ждёт не только поднадоевшее лечение, но и ночь интересных рассказов.

Первым я вбил в землю летающий меч старшего Тизиора, чья рукоять теперь возвышалась над моей головой.

— Это памятная вещь, которую я получил в подарок от одного старшего, — честно сообщил Келлеру. — Кажется, работа сектантского артефактора. Быстрее и удобней этого меча я не встречал. Он пострадал от удара нескольких Сутей Стихии в исполнении Властелинов Духа, правда, невысоких звёзд.

— И умения тоже невеликого, — добавил Седой.

— Я бы хотел полностью восстановить возможности меча.

— Разумеется, глава. Как иначе? — Келлер опустил ладонь на широкое лезвие и ловким движением спрятал в кисет эту здоровую махину.

Да, у лучшего артефактора Ордена, Властелина Духа, был лишь кисет. Бывший Орден Небесного Меча был силён, но беден. Немалое богатство составляли одни только Флаги формаций, которые они сохранили с прежних времён, но даже спустя пятьдесят лет они не смели их продавать. Продавали только новоделы. Я в который раз напомнил себе поговорить о тех неизвестных мне старших, которые не участвовали в битве и которые остались живы после уничтожения Ордена.

По уму это были как раз ремесленники Ордена: артефакторы, алхимики, кузнецы, лекари и прочие. Что с ними стало, почему молодёжь Ордена выросла без них и без них же служила клану Кунг?

— Это тоже памятная мне вещь, — следующей я протянул Келлеру маску. — Я купил её на одном мелком аукционе. Это тоже работа сект, и она тоже пострадала от того же удара.

— Да уж, — Келлер принял её, покрутил перед глазами, разглядывая дыры и опалины.

— Если не получится восстановить свойства, то я бы предпочёл сохранить хотя бы её внешний вид.

— В смысле? — нахмурился Келлер.

— В том смысле, что не нужно перекраивать её или заставлять рассыпаться прахом. Нельзя починить, значит, я верну её на стену памятных мне вещей.

— Глава, ну конечно, я не посмею уничтожить её! — возмутился Келлер. — Вы можете не беспокоиться об этом.

— И вот эту штуку погляди.

Седой скривился при виде доспеха, который я достал. Тот самый, который я получил от Нулара Ян для выхода к поместью, куда сейчас должен вести своих людей Красноволосый.

Седой же не ограничился гримасой и заявил:

— Это убожество нужно менять.

— Зачем? — удивился я. — Неплохой доспех, я к нему привык.

— Затем, что молодому главе Сломанного Клинка невместно ходить в таком старье.

Келлер, пряча усмешку, спросил у меня:

— Он тоже пострадал от того удара?

— Нет. С ним что-то странное. Когда я привязывал его к себе, то он посчитал меня Властелином и зажёг круг оценки.

Келлер быстро мазнул взглядом по мне, Седому и кивнул:

— Понял, глава. Я наслышан от Аранви, что вы можете использовать некоторые техники без обращений, но подобные доспехи должны оценивать средоточия, а у вас третьего ещё нет, верно?

— Да, в этом и странность, — не стал я использовать мыслеречь.

— Я проверю доспех, сброшу привязку, и вы попробуете ещё раз.

— Отлично, — глянув за их спины, туда, где другие старейшины уже начали нетерпеливо обжигать меня взглядами, напомнил Седому. — Поговори с ними. Скажи, их глава, пусть и собиратель камней и дерьма, но умный, сам хочет учиться.

— Собиратель чего? — выпучил глаза Келлер.

— Ой, — скривившись, махнул рукой Седой. — Любимая шутка нашего молодого главы. Ему нравится вот так заявить в глаза собеседнику и глядеть, как тот судорожно ищет, что же сказать в ответ.

— На самом деле отличная шутка, — не согласился я, да ещё и подначил. — А главное, любой, кто различает ложь, поймёт, что я говорю чистую правду.

Глаза Келлера распахнулись ещё сильней.

Ну да. Я показал им всем жетон, рассказал, что пришёл из Второго пояса из отделения Ордена Небесного Меча, а вот о том, что родился в Нулевом рассказать руки так и не дошли. И это нужно бы исправить. В один из дней нашего перехода. Или в один из дней похода к Ключу. Время еще есть.

Пусть горели костры, артефакты тепла и прочее, готовое принять возле себя свою часть моей семьи, её наёмников, стражей, учеников и прочих, почти все они сейчас собрались в одном месте, окружив тренировку стражников Предводителей. Тех самых служителей, которыми я так восхищался несколько дней назад в городе Пяти Ветров в первую встречу.

Я прошёл насквозь это кольцо, отмечая, что вперёд пустили детей, которые расселись на земле, затем стояли те, кто послабей, а уже крайними были Предводители. Только редкие Властелины смотрели на схватки из первых рядов, нависая над бывшими уличными оборванцами.

То, как расступались с моего пути, не осталось незамеченным: стоило мне шагнуть в круг, как стражники прервали схватки и развернулись, поворачиваясь ко мне.

Я прошагал к центру круга, остановился там, ощущая на себе десятки и сотни взглядов.

Почти шесть сотен взглядов скрестились на мне.

Украдкой облизал пересохшие губы и громко сказал:

— В древности, отыскав путь к Небу, идущие придумали добродетели. Не могу сказать, как с ними обстояло дело в Империи Сынов Неба, насколько ревностно следовали им идущие той, старой павшей Империи. Как с ними обстоят дела сейчас, вы знаете не хуже меня. Скажу за себя. Из всех добродетелей больше всего я почитаю добродетель справедливости.

Бывшие и, надеюсь, будущие орденцы, которые сейчас назывались стражей семьи Сломанного Клинка, молча глядели на меня. Они даже не обменивались мыслеречью. А вот круг зрителей перешёптывался всеми возможными способами, сливаясь для моего слуха и таланта в неразборчивый гул десятков голосов.

— Скоро лучшие из стражников нашей семьи и её искатели двинутся вглубь Поля Битвы, войдут в Каменный Лабиринт, чтобы пройти все ловушки Древних, победить всех врагов на своём пути и отыскать Ключ, который позволит открыть зоны запрета, присоединить местный портал к Путям Империи и заявить об основании фракции.

Теперь меня слушали более внимательно, затаив дыхание, я бы сказал. Наверняка многие по-прежнему опасаются, что их приняли в семью только ради того, чтобы послужить мясными щитами. Убеждай, не убеждай, клянись, не клянись, а страх в людях таится.

— Когда-то давно, когда я только-только начал свой путь лекаря, я попал в неприятную ситуацию. Меня обманом и силой сделали долговым слугой. Нас было немало долговых в том отряде. Но если меня взяли в него из-за лекарского таланта, то остальных лишь для того, чтобы сделать приманкой для Зверей. Жуткое зрелище, когда люди понимают, что им приказывают умереть, но ничего не могут поделать с приказами, отпечатанными в их душах.

Кольцо людей вокруг меня забурлило, кое-кто из бывших уличных оборванцев и из не очень сильных идущих и вовсе начал украдкой пятиться. Я видел и тех, кто ящерицей, ползком, скользнул под ногами, торопясь сбежать от опасности, которую они почуяли в моих словах.

Надеюсь, они не заблудятся, мы всего ничего отошли от города.

— Мне повезло. Я чудом сумел добраться до своего контракта и разорвать его, — красиво солгал я, не сказав ни слова неправды, — а затем убил своего нанимателя. Позже, я прочесал все окрестности того места и сумел отыскать только одного спасшегося из долговых. Тогда я понял две вещи. Первая из них: сопротивляться, надеяться и бороться нужно до конца. Как бы ты ни был слаб и беспомощен, можно Закалкой буквально зубами выгрызть себе жизнь у Зверей этапа Мастера. И это на самом деле так. Я знавал идущего, который не мог победить ни сталью, ни техниками, но хотел жить и зубами порвал горло сектанту.

Медленно крутанулся на месте, пристально вглядываясь в орденцев. Сейчас я говорил с ними.

— Вы все именно такие. Вы боретесь до конца, выискиваете любой шанс. Мы все. У нас есть шанс создать фракцию Сломанного Клинка. Мы его не упустим.

Клянусь, многие из них, с ярко горящими глазами хотели бы рявкнуть про перековку Сломанного Клинка и возрождение Небесного Меча, и сдержались с трудом. Ничего, у них ещё будет возможность не скрывать ни чувств, ни эмоций, ни желаний.

— Второе, что я понял — это то, что никогда, никогда, НИКОГДА я не пошлю долговых слуг на смерть.

Криво усмехнулся, не пытаясь скрыть этой гримасы. Тут желай, не желай, а сказать правду, не солгав, не выйдет. Интересно даже, как восприняли мои слова те, кто могут ощущать ложь. Сколько в моих словах правды? Долговых слуг нельзя, но врагов под печатями можно? А Пересмешник — долговой слуга, враг под печатью или искупающий свою вину ублюдок?

Если даже я сам не могу чётко и ровно провести границу допустимого в своих поступках, то что уж говорить про тех, кто пытается уловить ложь в моих словах?

Но я ещё не закончил говорить, я, по сути, только-только перешёл к главному.

— Поэтому никому не стоит бояться, что я набирал вас только для того, чтобы проложить вашими жизнями путь сквозь зоны запретов Поля Битвы. Если бы это было так легко, то этим бы пользовались все фракции, а Поля Битвы давно бы исчезли. Вперёд, в зоны запретов пойдут только те, кто сам этого захочет.

И снова я замолчал, в этот раз даже с каким-то весельем следя за тем, как снова суетятся пошедшие за мной. На этот раз не бегут, правда, а лишь решили, что я буду сейчас уговаривать их идти на Поле Битвы. За плату, конечно же. И обсуждают свою цену.

Стоило десяткам голосов и мыслеречи снова слиться в трудноразборчивый гул, я вновь заговорил:

— Те, кто пойдут туда, поднять мечи.

Через два вдоха все до единого орденцы вскинули мечи. Потрясающее зрелище. И очень-очень подозрительное, конечно же.

Я медленно согнулся в приветствии идущих к Небу и в таком положении прокрутился на месте, приветствуя каждого поднявшего меч.

Выпрямился:

— Благодарю. Ваш вклад в создание фракции неоценим. Вы основа, которая станет костями фракции, её фундаментом, её силой и её мечом. Задумав создание Сломанного Клинка, именно на вас я возлагал свои главные надежды.

И снова они едва-едва удержались от ответа. Но под взглядами старших всё же удержались.

А я улыбнулся:

— Надеюсь, вы не забыли, с чего я начал? С того, что из всех добродетелей я больше всего ценю добродетель справедливости. И разве справедливо будет, если вы войдёте на Поле Битвы и отправитесь за Ключом, который не смогли за столько лет добыть Морлан, а я останусь позади ждать вашего трофея? — не дав и мгновения на раздумья, громко припечатал. — Нет! Это будет несправедливо! Поэтому вместе с искателями Сломанного Клинка за Ключом Древних пойду и я. Я добуду его вместе с вами!

Даже большая часть орденцев этого не ожидала, что уж говорить про всех остальных. Кто знал, что я пойду? Седой, с которым мы изначально это обсуждали. Ещё даже с тех времён, когда я был просто мастером боевых Указов, которого он уговаривал присоединиться к Ордену. Часть старших, комтуров, которые могли понять, к чему всё идёт. И всё, пожалуй. Поэтому гвалт поднялся ещё тот.

Что только ни звучало: от криков одобрения и изумления до возгласов о моей глупости и шёпота о тупом придурке, который норовит сдохнуть.

Повысив голос, я заставил их вновь обратить внимание на себя.

— Глупости?! Возможно! Излишний риск? Сложно спорить. Самонадеянность? А вот тут не соглашусь. Да, я хороший лекарь, но открою вам свою большую тайну — умение лечить вовсе не самый сильный мой талант.

Даже орденцы охнули, явно заподозрив меня в сумасшествии.

Я же с широкой улыбкой громко сообщил:

— Мой более сильный талант — это умение убивать.

Гул голосов на вдох смолк, а затем возобновился с удвоенной мощью.

А я с наслаждением продолжил говорить:

— Помнится, на одном турнире, доказывая это, я сначала бился голыми руками, затем только сталью, затем сталью и техниками, выбивая противников одим за другим. Но сегодня у нас нет столько времени, поэтому предлагаю сразу перейти к стали, техникам и нескольким противникам.

В моей руке появилось копьё. Одно из тех, купленных давно, с начертанием Сосуда Духа. Я, конечно, рассказал о себе многое сегодня, но всё и до конца большей части собравшихся здесь людей знать не нужно. Застыл, прислушиваясь к голосам и мыслеречи.

— Ты когда-нибудь слышал про турнир, где бились голыми руками?

— Ни разу.

— Что он тогда несёт?

— Но я могу говорить лишь про турниры Пятого, нашего пояса и про небольшую часть турниров Шестого.

— Хм… Думаешь, он откуда-то из Шестого?

— Я думаю, он вообще из Четвёртого.

— Чего?!

Я повёл копьём, описывая его наконечником полукруг и привыкая к балансу:

— Трое искателей, ваш глава просит у вас тренировочного боя.

Пять вдохов — и трое назначенных Предводителей шагнули ко мне в круг пустоты.

Я тут же приказал:

— Старейшина стражи, прошу позаботиться о безопасности зрителей.

Честно говоря, я рассчитывал, что он отдаст приказ покопаться в запасах и расставит вокруг одну из орденских формаций, но бывшие орденцы сумели и меня удивить.

Короткий приказ мыслеречью, и теперь крайними в толпе стояли пятнадцать человек. Со спокойными лицами, в одинаковых серых халатах, замершие в одинаковые позах, они больше походили на статуи. Или големов.

Ещё пять вдохов — и перед каждым из них засветилось обращение, а затем круг, где я собирался немного подраться, накрыло голубоватым куполом защитной техники.

Составная земная техника на пятнадцать частей. Ещё одно свидетельство былой мощи Ордена. Не уверен, что я сумею проломить подобную защиту. Но очень захотелось попробовать обновлённый Звёздный Клинок и…

Опомнившись, оборвал мечты. Не здесь и не сейчас. Здесь и сейчас есть лишь Ирал, неплохой лекарь и отличный боец.

У меня ещё будет немало тренировок со своей стражей и своими искателями. Там, где не будет ни единого чужого взгляда.

Между тем трое моих искателей не собирались давать мне ни волоса слабины: окружили, заключив в треугольник, достали оружие, переглянулись, и один из них толкнул ко мне мысль:

— Глава…

Сбившись, повторил уже голосом:

— Глава, для нас честь первыми сразиться с вами. Мы начнём на счёт три. Раз, два, три.

Они были хороши, очень хороши. Жар опасности возник вокруг только после конца отсчёта, ударили они слаженно, чётко, поддерживая сталь техниками и…

Но и только.

Я изогнулся, пропуская один цзянь, позволяя второму скользнуть по ноге и отбивая самый опасный удар тяжёлым дао, лезвие которого покрылось неприятной даже на взгляд чернотой, и принимая на Покров десятки воздушных лезвий.

Но и только.

В спину не жалило опасностью смерти, если они и могли показать что-то по-настоящему опасное, то не желали переходить к этому, а ставки в нашей схватке повышали медленно и осторожно.

Спустя тридцать вдохов мы кружили уже в круговерти стихий, Сути Стихий и вспышек техник, а я решил, что этого достаточно.

Первым выбыл тот, что с дао. Самый опасный.

Шаг вперёд, проламываясь сквозь шквал песка, каменных шипов и стихии. И он, получив укол Звёздным Клинком, который удлинил лезвие копья на локоть, склоняет голову.

Вторым выбыл тот, что решил красиво, в лоб сравнить силу Сути Стихии — его птиц мои змеи буквально разорвали и заставили отступить.

С третьим мы закружили танец стали, техники усиления и ускорения, а ещё всякой гадости, что лезла из-под ног. Но и он, получив царапину на щеке, делает шаг назад.

Все трое убирают оружие и поклонившись, вбивают кулак в ладонь. Я возвращаю им приветствие. Это было хорошо.

Мы сражались не насмерть, не использовали всё, что могли, но нам и не нужно было. Ни один из зрителей не сумеет упрекнуть нас в том, что в схватке мне поддались…

— Что за глупое представление? Да ярмарочные бойцы бьются лучше.

Я потянулся к брови. В который раз люди доказывают мне, что пределов их глупости нет. Некоторые даже глаза где-то забыли и не могут понять, что же они ими видят, не в силах даже оценить разницу в размерах Сути Стихии. И это, между прочим, теперь тоже мои люди. Наверное. Если не сбегут к тому моменту, когда я добуду Ключ. А я, пожалуй, позабочусь о том, чтобы если тупицы и останутся, то это будут умелые тупицы. И храбрые.

Что же, нельзя не сказать, будто я не ожидал подобного. Мои губы изогнулись в довольной усмешке.

— Кажется, некоторые из старших решили, что представление недостаточно хорошо для них. Скажу так. Любой желающий может выйти сюда, в центр круга и попробовать… — я замолчал, заставляя толпу затаить дыхание, а затем закончил, — задавить меня духовной силой.

— Господин! — не стал молчать один из пришедших недавно Властелинов, их много набежало в город Пяти Ветров после отбытия орденцев. — Как мы посмеем унизить вас, нашего нанимателя или даже будущего главу, поставив на колени?

— Кто говорит об унижении? Это лишь опыт, который я, как младший в Возвышении, могу получить от старших, — поняв, что не убедил, я добавил. — Удвоение платы по контракту победителям и их отряду, если он есть. Плачу сразу. Слово главы семьи Сломанного Клинка.

Куш я предложил не то, что бы жирный, но вполне соблазнительный. Ровно столько, чтобы парочка самых безрассудных, и не видящих себя в семье, решилась.

И один из Властелинов не удержался.

— Уважаемый Ирал, позвольте поделиться с вами своим опытом таких схваток.

Я повёл рукой:

— Прошу.

Вот бывшие орденцы и убедятся, что пока я не хочу, мало кому удастся поставить меня на колени.