Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса

7 Болезненная ситуация

Утром, с лицом, выражающим плохое настроение, посланник священника Грегорио проинформировал нас от его имени, что мы свободны до пополудня, когда он примет нас для частной беседы.

Мы с откровенным облегчением ушли к себе в комнату.

Ночь была просто угнетающей, по крайней мере, для меня. Я не мог найти покоя в отдыхе. И не только потому, что шум на улице был постоянным и неприятным. Атмосфера также была давящей, удушающей. Идиотские разговоры, которые были слышны отовсюду в этих местах, вызывали тревогу.

Губио пригласил нас на небольшую образовательную экскурсию, доброжелательно настаивая:

— Посмотрим, Андрэ, можем ли мы воспользоваться несколькими минутами, чтобы изучить «яйцевидных».

Мы с Элои с удовлетворением последовали за ним.

Улица наполнялась формами, характерными для этой деградирующей аномалии.

Разного рода калеки, болваны, мужчины и женщины с измученными лицами то и дело появлялись на улице. Они представляли собой совершенный образец умственно отсталых. За исключением нескольких особей, вперивших в нас подозрительный и жестокий взгляд с явным проявлением злобы. Большинство из них были в состоянии между невежеством и примитивизмом, между амнезией и отчаянием, как мне показалось. У многих из них был возмущённый вид, по сравнению с тем спокойствием, который выражали мы. Видя везде строительный мусор и развалины, я заключил, что в том, что касается коллективного усилия материи этого плана, здесь напрочь отсутствует какая-либо методическая служба. Господствующей чертой здесь были лишь праздные разговоры.

Выказывая большую мудрость, Инструктор пояснил нам, что заблудшие духи обычно борются с идеями-фикс, навязчивыми и жестокими мыслями, проходя долгий период восстановления. Опущенные своими собственными деяниями, они теряют понятие хорошего вкуса, созидательного комфорта, священной красоты и предаются жалким утехам.

Действительно, с точки зрения порядка, пейзаж оставлял желать лучшего. За исключением дворцов на площади правительства, где можно было наблюдать перемещения огромных толп рабов. Остальные же здания своим видом и условиями существования наводили грусть. Стены, покрытые какой-то субстанцией, похожей на грязь, отталкивали не только своим видом, но и запахом — от них исходили неприятные выделения.

Растительность здесь была редкой и в большинстве своём высохшей.

Человеческие крики, дети боли и невежества, были здесь частыми и вызывали у нас искреннюю жалость.

Несчастные прохожие были малочисленны, так что нечего было думать о внедрении методической службы индивидуальной помощи. Но что говорить о городе, насчитывавшем тысячи заявленных безумцев? Не показался бы безумцем в глазах других святой человек, пытающийся навязать свою помощь обычному духу в подобном муравейнике? Именно поэтому никакая благотворительная видимая организация здесь невозможна, если только не через рискованную работу, которой занимался Инструктор, тронутый самоотречением в Творении святости с Христом.

К тому же, господствовавшие в этих местах расстройства, способны были развязать войну нервов у самых уравновешенных существ Земли, а удушающий туман, висевший в атмосфере, мешал нам видеть горизонт.

Сквозь густое облако дыма, происхождение которого я так и не мог определить, Солнце казалось нам сферой кроваво-красного цвета.

Стараясь быть весёлым, Элои вежливо спросил, не является ли ад хосписом по сравнению с этими огромными размерами, на что ориентер объяснил, что у обычного человека имеются лишь смутные представления о важности ментальных существ в его собственной жизни.

Дух изучает, вырабатывает и материализует свои желания в окружающей его материи, и эта материя, придающая формы его импульсам, всегда состоит из бесчисленных низших форм жизни, задействованных в процессе эволюции в просторах бесконечной Вселенной.

Мы пошли вдоль длинных лабиринтов и оказались перед большим зданием, которое с огромной натяжкой можно было бы назвать приютом растерянных Духов.

Если бы я был ещё воплощён, мне было бы чрезвычайно трудно поверить в сцену, подобную той, которая предстала моим растревоженным глазам. Никакое страдание после смерти не тронуло моего сердца так глубоко, как это.

Вокруг стоял невообразимый хор криков, стонов и воплей.

Мы прошли какую-то грязную стену, и уже через несколько шагов ужасающая картина предстала перед нами. Широкая и глубокая долина расстилалась внизу перед нами, и в ней мы увидели все типы страданий, которые только можно было вообразить.

Мы находились на краю плато, которое заканчивалось внезапной бездной.

Напротив нас, на расстоянии десятка километров, один за другим следовали гроты и пропасти, словно мы были перед огромным кратером какого-то действующего вулкана, питающегося человеческой болью, так как внутри непрерывно клокотали вихри голосов, похожие на странную смесь жалобных криков людей и животных.

Моя душа дрожала, и я инстинктивно сделал шаг назад. То же творилось и в душе Элои.

Однако инструктор оставался спокойным.

Далёкий от одобрения нашей слабости, он сознательно проигнорировал её и спокойно сказал:

— Словно сухие ветки, тысячи существ, злоупотреблявших священными дарами, толпятся здесь. Это обвиняемые самой совестью, существа, которые выжили на руинах своего собственного «эго», гранича с мрачным сектором ментального безумия. Они изживают отравленные остатки, которые накопили в интимной сфере на протяжении долгих лет без созидательного труда в физическом мире, бесконечно долгими днями предаваясь теперь искупительным мучениям.

И может потому, что наш ужас перед угнетающей мрачной картиной всё возрастал, он безмятежно добавил:

— Перед нами не что иное, как поверхность мрачных тюрем, перемешанных с пропастями, находящимися под землёй.

— И ничего нельзя сделать с такой потерянностью? — грустно спросил Элои.

Губио помедлил несколько кратких мгновений и серьёзным тоном ответил:

— Каждый раз, когда мы имеем дело с умершим, предоставить ему отдельную могилу очень легко. Но если покойников насчитывается огромное количество, то ничего не остаётся, как прибегнуть к общей могиле. Все Духи возрождаются в плотских кругах, чтобы разрушить идолов тьмы и тени и организовать внутри себя самих принципы победной сублимации ради вечности, если они не стоят на простом эволюционном пути. Но во время проявлений высшего порядка, предоставляемых им, они предпочитают, в большинстве случаев, обожать смерть в праздности, в агрессивном невежестве или в замаскированном преступлении, забывая славное бессмертие, которое им надо достигнуть. Вместо того, чтобы ковать свою судьбу, думая о бесконечном будущем, они очень мало внимания уделяют возможностям роста, избегают оздоровительного ученичества и нарабатывают возрастающие новые долги, таким образом сдерживая творение своего собственного вознесения. И если они, обладая ценными дарами интеллекта, со всем фондом религиозных откровений для решения проблем души, добровольно отдаются подобному сдерживанию, что остаётся, как не пребывать в линиях терпения, сквозь которые пробивается влияние наших благодетелей? Несомненно, такой пейзаж тревожит, но он необходим и понятен.

Я спросил Инструктора, есть ли в этих чистилищах спутники, имеющие своей миссией утешение, на что тот ответил утвердительно.

— Да, — сказал он. — Эта огромная общность, в которой доминируют существа, характеризующиеся, по причине своего постоянного страдания, нечеловеческим поведением, не забыта. Самоотречение во главе с Иисусом действует повсеместно. Но сейчас у нас нет возможности определить миссионеров и служителей добра. Займёмся изучением того, что нас особенно интересует.

Мы прошли ещё несколько метров и обнаружили грустную женщину, распростёртую на земле.

Губио устремил на неё свои ясные глаза и через несколько мгновений посоветовал нам проследить за его размышлениями.

— Видишь ли ты всю реальность, Андрэ? — по-отечески спросил он.

Я увидел, что несчастную окружили три яйцевидные формы, различавшиеся между собой некоторыми деталями и цветом, которые были бы недоступны моему взгляду, если бы я не развил здесь всего своего потенциала внимания.

— Да, — с любопытством ответил я, — я вижу три живые формы, противопоставленные перисприту, хоть они и проявляются с помощью того, что кажется мне тонким желатином, текучим и аморфным.

Губио сразу же объяснил:

— Это несчастные сущности, преданные желаниям мести, они утратили великое наследие времени по причине своего возмущения. Они использовали свой перисприт в невыразимых мучениях отчаяния, и естественным путём притянуты к женщине, которую они ненавидят.

Эта сестра, в свою очередь, ещё не поняла, что наука любви — это наука освобождения, просветления и искупления.

Мы стали внимательно прислушиваться к бедной сущности.

Губио принял положение врача перед пациенткой и учениками.

Окутанная ореолом «тёмно-серой силы», страждущая женщина почувствовала наше присутствие и вскричала, находясь где-то посредине между угнетением и идиотизмом:

— Жоахим! Где Жоахим? Скажите мне, умоляю вас! Куда его увели? Помогите мне! Помогите!

Несколькими словами ориентер успокоил её и, обращая на неё внимания не больше, чем психиатр к увечной в состоянии серьёзного кризиса, сказал нам:

— Исследуйте яйцевидных! Прозондируйте их магнетически руками.

Я тут же принялся за дело.

Коснувшись первого, я заметил, что он явно реагирует на меня.

Собрав всю свою волю, я приложил свою возможность прослушивать внутреннюю область этой формы и, удивлённый, услышал стоны и казавшиеся далёкими фразы, сквозь нить мысли:

— Месть! Месть! Я не успокоюсь до конца… Эта подлая женщина мне за всё заплатит…

Я повторил опыт с двумя другими, результат был тот же.

Восклицания «убийца! Убийца»…» переполняли каждую из этих форм.

Коснувшись с братской нежностью больной, обследуя её, Инструктор обратился к нам с такими словами:

— Жоахим — это её спутник, опередивший её в работах перевоплощения. Он уже ушёл к плотной Земле, чтобы подготовить ей место. Бедная подруга ждёт момента возвращения к благословенной борьбе. Я вижу её жестокую драму. Она была тираничной собственницей рабов в прошлом веке. Я ощущаю в её ментальных архивах воспоминания о процветающей и счастливой ферме. Она была молода и красива, но, в соответствии с программой спасительных испытаний, она вышла замуж за пожилого мужчину, который, со своей стороны, был привязан чувственными обязательствами к скромной молодой девушке- рабыне. Несмотря на естественное изменение в жизни после заключения брака, он не оставил своих обязанностей. И поэтому ещё молодая бедная рабыня-мать, кающаяся грешница, оставалась привязанной к сельской местности из-за детей своей несчастной любви. Со временем влюблённая и соблазнительная супруга познала всю глубину ситуации и открыла всю вспыльчивость своей души. Жестокая и холеричная, она обратилась к мужу, вынуждая его исполнять все капризы, рождавшиеся в её разуме. Несчастная рабыня была разделена со своими двумя детьми и продана в болотистый край, где очень быстро умерла от злокачественной лихорадки. Привязанные к столбу пыток, оба мальчика страдали от стыда и унижений «рабства». Обвинённые охранником в краже, они были вынуждены по приказу этой женщины носить тяжкие цепи на израненных шеях. Свои жизни они прожили в постоянных унижениях. Они «сгорели» за несколько месяцев, заражённые неизлечимым тогда туберкулёзом. После своей смерти они присоединились к возмущённой матери, составив, таким образом, преследующее трио, привязанное к сельской местности, изгнавшей их, питаясь зловещими намерениями мести. И хотя духовные братья, часто навещавшие их, призывали к терпимости и прощению, они не уступили ни пяди своих мрачных планов, в которые заключили свои сердца. Они стали безжалостно нападать на женщину, которая жестоко третировала их, навязывая её слабому и колеблющемуся духу разрушительные угрызения совести. Итак как они господствовали над её психической жизнью, они стали для неё опасными невидимыми мучителями, каждый раз использующими любой процесс борьбы для усиления её мучений. Поэтому она тяжело заболела, отвергая все советы и средства лечения. Хоть ей и помогали различные врачи и священники, она не могла восстановить своего органического равновесия: её физическое тело постепенно истощилось, не будучи способным ментально достичь высшего идеала, который исправляет заблуждения и облегчает вибрационное сотрудничество душ, живущих в более высоких сферах. Несчастная хозяйка фермы, изолированная в своей разрушительной гордыне, которой отмечен был её путь, страдала десять лет постоянными нескончаемыми болями. Конечно, у неё тоже были друзья, которые были готовы протянуть ей свои щедрые руки в момент неизбежной смерти; но когда мы ослепляемся злом, мы становимся неспособными принимать любые средства добра от самих же себя.

Инструктор сделал короткую паузу, затем продолжил:

— Освобождённая от телесных привязанностей, она оказалась преследуема своими жертвами того времени, которые аннулировали её возможность реагирования из-за вибрационных выделений разрушительного страха. Она очень сильно страдала, несмотря на тот факт, что за ней с сочувствием наблюдали благодетели Свыше, всё время пытавшиеся склонить её к смирению и обновлению через любовь. Но разменная ненависть — это огромная пылающая печь, поддерживающая ослепление и бунт. Доведённый до изнеможения, похожего на состояние его супруги, муж после смерти соединился с ней, наполовину безумный, неспособный прийти к ней на помощь из-за своих собственных болей, которые принудили его к трудному исправлению. Безжалостные противники продолжали своё презренное дело, и даже после потери периспритного тела они привязались к ней при помощи элементов ментальной материи, которой они были окутаны. Возмущение и страх неизвестного, при абсолютном отсутствии прощения, соединяет их друг с другом, словно бронзовыми наручниками. В оказавшемся положении несчастная преследуемая не может коснуться или увидеть их, хотя ощущает их присутствие и слышит их голоса сквозь акустику совести, которую нельзя обмануть. Она живёт в мучениях, без какого-либо ориентира. У неё поведение практически безответственной личности.

Несчастное создание, казалось, не понимало информации, которая касалась её и была произнесена громким голосом. Напуганная, женщина продолжала звать на помощь своего спутника.

Я воспользовался возможностью задать, наконец, несколько вопросов.

— Какой выход можно найти из этой трогательной ситуации? — напрямую спросил я.

Губио с великим спокойствием заметил:

— Мы бы напрасно потеряли время. Расстройство приходит нежданно и быстро находит себе место; она же очень медленно восстанавливается. Подождём результата работы времени.

После выразительной паузы он продолжил:

— Всё приводит меня к мысли, что миссионеры милосердия уже отвели её супруга в потоки перевоплощения, и можно полагать, что эта сестра скоро готова будет последовать за ним. Естественно, она родится в кругах мучительной жизни и должна будет преодолевать огромные препятствия, чтобы снова встретиться со своим бывшим мужем и разделить с ним его будущий опыт. Тогда…

— Станут ли их теперешние враги их детьми? — прервал я его своим вопросом.

— Почему бы и нет? Конечно, этот случай находится уже на рассмотрении высшей юрисдикции. Женщина вернётся в плоть, преследуемая мыслями своих противников, которые рядом с ней дождутся времени погружения в земные флюиды.

— О! — воскликнул я, глубоко удивлённый, — значит, она не избавится от преследователей и после возвращения на Землю? Я сопровождал перевоплощения, которых преследовало особое внимание…

— Да, Андрэ, — признал инструктор, — ты наблюдал уже за процессами, где элементы важного вмешательства входят в игру в ответ на миссию, которая облагородит заинтересованных в будущем с божественной помощью, и подобных случаев миллионы. Но существуют ещё миллионы возрождений преступных душ в секторах человеческой борьбы, которые возвращаются в плоть, подгоняемые обязательством Высшего Плана искупить серьёзные нарушения. В фактах подобного порядка индивидуум, ответственный за царящую дисгармонию, из-за своей ошибки превращается в центр притяжения неуравновешенных сознаний и осуществляет руководство работ по уравновешиванию, всегда долгих и сложных, в соответствии с требованиями Закона.

Заметив мою растерянность, Губио сказал:

— Чему ты удивляешься? Принципы притяжения правят всей Вселенной. Мы видим центр и спутники в планетарных и атомарных системах. В духовной жизни те же основные восходящие линии. Если добрые представляют собой центры внимания для Духов, объединяющихся между собой идеалами и тенденциями, то великие преступники превращаются в магнетические центры подчинённых им духов, отошедших от правильного пути. Мы или восходим с теми, кого любим и выкупаем, или опускаемся с теми, кого преследуем и ненавидим.

Эти утверждения вдохновляли меня на глубокие размышления о величии законов, правящих жизнью, и, внимательный к медитации данного момента, я воздержался от новых вопросов.

Инструктор погладил лоб несчастной женщины, сознательно окутывая её благословением божественных флюидов, и добавил:

— Бедная сестра! Да укрепят её Небеса в предстоящем путешествии! Преследуемая существами, которые бросились вместе с ней в ментальную бездну ненависти, она проживёт болезненное и мрачное детство вследствие неведомых препятствий, которые непонятным образом накопятся в её угнетённой душе. Она познает увечья, неизвестные пока ещё в рамках человеческих знаний, так как увечья эти берут начало в постоянных и невидимых деяниях врагов прошлой эпохи… Её молодость будет расстроена мечтами о материнстве, и она не найдёт покоя, пока не сожмёт в своих объятиях трёх противников, которые станут её нежными маленькими детьми, плодами её нежности, жаждущей покоя… Она вынесет в себе три жизненных расстроенных центра и станет матерью, мучительным магнитом или тёмным и грустным очагом созвездия боли, пока исправления в печи жертвенности не направят её на правильный путь.

Несомненно, урок был чарующим и чрезвычайно полезным, но время было на страже нашей работы, и мы срочно отправились в путь.