Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса

10 В учении

По возвращении домой я увидел, к своему нескрываемому удивлению, что наш Инструктор не предпринимал никаких шагов, чтобы защитить любимую больную.

У вновь уложенной в постель молодой женщины, уже наполовину уничтоженной, был ничего не выражавший взгляд. Она была охвачена неописуемым страхом.

Один из невидимых магнетизёров, присутствовавших здесь, по предложению Сальданьи начал проводить разрушающие энергии вдоль её глаз, подвергая пыткам нити поддержки. Галлюцинаторные явления выдавали не только кристаллики глаз. Глазные артерии тоже подвергались мощным изменениям.

Я заметил, с какой лёгкостью извращённые сущности теней гипнотизировали свои жертвы, навязывая им те психические мучения, какие они хотели.

Крупные слёзы омывали лицо несчастной, слёзы, выдававшие её внутреннее напряжение.

Её угнетённый и страдающий дух, разрываясь, тиранил ей сердце, которое бешено билось, вызывая серьёзные нарушения во всём органическом пространстве.

Проводя на глазах сложные действия, магнетизёр заинтересовался путями равновесия и слуховыми клетками, которые он наполнял тёмной субстанцией, словно заливал горючее в двигатель машины.

Даже если бы Маргарита и захотела, она теперь не могла бы уже встать. Компактный впрыск токсичных флюидов перемешивался с лимфой полукружных каналов.

Когда странная операция была закончена, Сальданья отослал всех ужасных сотрудников, за исключением бинома, который занимался гипнотизмом, заявив, что есть ещё работа в другой части города. Легион Грегорио ждали и другие дела, и в соответствии с мнением руководителя пыток, Маргарита уже получила материал прострации, которого хватит на тридцать часов.

Постепенно дом опустел, словно улей, оставленный прожорливыми марибондос[9]. Остались здесь только Сальданья, два магнетизёра, и нас трое, а также собрание духов «яйцевидной формы», привязанных к мозгу разбитой женщины.

Оставаясь наедине с ужасным одержателем, Губио потихоньку пытался внутренне прозондировать его.

— Твоя верность данным обещаниям более чем значительна; в этом нет никакого сомнения, — любезно заявил ориентер.

И пока Сальданья тщеславно улыбался, он продолжал, мягко и проникновенно глядя на него:

— Какие причины могли побудить Грегорио передать тебе столь деликатную миссию?

— Ненависть, друг мой. Ненависть! — решительно объяснил тот.

— К женщине? — спросил Губио, указав на больную.

— Не собственно к ней, а к её отцу, бездушному судье, который разрушил мой семейный очаг. Уже ровно одиннадцать лет прошло, как жестокий приговор магистрата пал на моих потомков, уничтожая их…

И видя выражение истинной заинтересованности, которое выказывал Инструктор, несчастный продолжил:

— Вскоре после того, как я покинул своё физическое тело под влиянием быстро развившегося туберкулёза, возмущённый нищетой, которая бросила меня в чрезвычайную бедность, я не мог уйти от семейного очага. Моя несчастная Ирасема унаследовала от моего дорогого сына, которому я не мог предоставить никакой мало-мальски толковой помощи. Хорхе и его мать из-за этого столкнулись с трудностями и угнетением, о которых я не могу вспомнить без огромной тревоги. Рабочий в тяжком физическом труде, мой сын не мог достойно обеспечивать нужды дома, и его мать слабела от постоянных болей, но молча переносила их. Даже при этих условиях Хорхе женился очень рано на одной из своих коллег по работе, в свою очередь, родившую ему маленькую дочь, которая мучилась и страдала. Для этого беззащитного и бедственного дома жизнь проходила в отчаянии, когда на заводе, где работал мой бедный мальчик, случилось преступление, в котором была и кража, и убийство. И вся вина, по необъяснимому стечению обстоятельств, пала на него. Я сопровождал его в незаслуженную им тюрьму, не имея возможности хоть чем-то помочь, под держать его. Я присутствовал на адских допросах, которым его подвергали, словно речь шла о каком-то вульгарном убийце. А я был привязан к родителям с самого телесного перехода, который показался мне ужасным, и никогда не был расположен к подчинению. Человеческий опыт никогда не предоставлял мне времени, чтобы посвятить себя религиозным или философским учениям. Очень рано я привык к возмущению против тех, кто пользовался благостями мира в ущерб обделённым судьбой, и признавая, что могила не открыла мне ни малейшей чудесной области, я предпочёл продолжение своего существования в этой мрачной лачуге, где жизнь с Ирасемой, с помощью глубинных магнетических связей, каким-то образом приносила мне утешение… Именно поэтому я с неописуемым ужасом присутствовал на всех презренных событиях. Униженный, я наносил визиты, будучи в ситуации человека, невидимого для воплощённых, в руководства и административные службы, к авторитетам и охранникам, пытаясь найти кого-нибудь, кто мог бы помочь мне спасти невиновного Хорхе. Мне удалось найти истинного преступника, который до сегодняшнего дня пользуется своим завидным социальным положением. И я делал всё, что было в моей власти, чтобы осветить постыдный процесс, но безрезультатно. Мой сын вынес всевозможные моральные и физические мучения, был наказан за то, что не совершал. В свою очередь, без надежды собрать что-нибудь полезное у мучителей-полицейских, которые довели жертву до фантастических признаний, я занялся поисками судьи этого дела в надежде совершить благотворное вмешательство. Но далёкий от принятия моего вдохновения, которое призывало его к милости и правосудию, магистрат предпочёл выслушать мнения влиятельных в политике друзей, которые были живо заинтересованы в неправедном приговоре, заботясь о сокрытии истинного преступника.

Сальданья сделал короткую паузу, акцентируя свою глубокую горечь, и продолжил:

— Невозможно описать словами всю мою боль. Хорхе получил очень болезненное наказание, когда его тело и так было разбито от плохого обращения с ним, а Ирен, моя невестка, измученная нуждами и невезением, забыла о своих обязанностях матери и покончила с собой, чтобы в духе притянуться к своему собственному сыну, который и сам уже был несчастен. Измученная этими гнетущими событиями, моя супруга развоплотилась на убогом ложе бедности, присоединяясь, в свою очередь, к страждущей паре. Моя внучка, сегодня молодая девушка, которой грозит неопределённое будущее, работает по дому здесь же, в этом доме, где бесчувственный брат Маргариты пытается соблазнить её. После получения во сне моих обещаний мести, судья, который здесь руководит семейным собранием, попытался поместить её рядом со своими собственными родителями с целью исправить в какой-то мере своё преступление; но мой реванш от этого не будет менее энергичным.

В удивлении я заметил, что ориентер не делает ни малейшей попытки разъяснений. Устремив свои глаза, полные симпатии, на собеседника, он едва прошептал:

— Действительно, семя боли находится среди тех, кто более всего от неё страдает…

Ободрённый дружеским тоном этой фразы, Сальданья продолжал:

— Многие приглашали меня к духовной трансформации, склоняя к чистому прощению. Но я не принимаю никаких подобных советов. Под давлением разрывающейся Ирен и угнетённой Ирасемы мой несчастный Хорхе не стал сопротивляться и погрузился в ментальное расстройство. Как безумца, его перевели из тюремной сырой камеры в один из самых убогих хосписов, где он более похож на измученного зверя. Могу ли я считать себя предрасположенным к помощи, чтобы размышлять о сочувствии, которое я ни от кого не получил? Пока эти ситуации будут стоять перед моими глазами, я не раскрою своей души религиозным предложениям. Я просто нахожусь по ту сторону жизни. Могила лишь разрушает стену плоти, потому что наша боль продолжает оставаться такой же живой и тягостной, что и в былые времена, когда мы ещё носили костный каркас. Именно в этом состоянии нашёл меня священник Грегорио и поздравил меня за мои внутренние настроения. Ему был нужен кто-нибудь с достаточно твёрдой душой, чтобы руководить техническим возвратом этой молодой женщины, которую он желает потихоньку украсть из земного существования, и он похвалил мои твёрдые убеждения. У нас почти всегда есть служители в большом количестве для совершения исправительных актов. Но не так легко найти спутника, решительного в преследовании местью вплоть до конца, с той же ненавистью, что и в начале.

Он увидел, что я подхожу под его требования, и доверил мне эту задачу.

Окидывая гневным взглядом все углы комнаты, он настойчиво повторил:

— Здесь все сполна заплатят. Все…

Удивлённый, я посмотрел на Губио, который бесстрастно хранил молчание.

Если бы речь шла обо мне, я бы уже захлёбывался в пространных и тиранических комментариях, касающихся закона любви, который правит судьбами; я бы высокопарно привлёк внимание преследователя к учению Христа и, при возможности, постарался бы заткнуть ему непочтительный и несдержанный рот.

Но Инструктор не стал действовать таким образом.

Он молча улыбнулся, пытаясь скрыть собственную грусть.

Истекли долгие две или три минуты.

Часы показывали без четверти полдень, когда раздались чьи-то шаги.

— Это врач, — с явным сарказмом объяснил Сальданья. — Только напрасно он будет искать повреждения или микробов…

Практически в тот же миг в сопровождении Габриэля, супруга жертвы, в комнату вошёл пожилой мужчина.

Он подошёл к больной, слегка коснулся её плеча и произнёс несколько слов ободрения.

Маргарита безуспешно пыталась улыбнуться; ей не хватало сил даже на это.

Разговор был в самом разгаре, когда появилась какая- то благонамеренная сущность. Она увидела нас и дала понять, что знает о нашем положении, потому что очень внимательно посмотрела на нас троих, не говоря ни слова. Она приблизилась к врачу с просьбой, как если бы речь шла о преданном санитаре.

Специалист, казалось, не был глубоко заинтересован этим случаем и, слушая Маргариту, которая была погружена в тревожное оцепенение, он легкомысленно беседовал с мужем жертвы. Он заявил, что, по его мнению, у молодой женщины приступ вторичной эпилепсии, и что во время последнего осмотра он воспользуется помощью знаменитых своих коллег, чтобы подвергнуть её особому осмотру на предмет церебрально-менингитовых повреждений, которые, возможно, стали следствием хирургического вмешательства.

Но затем я увидел, как только что появившаяся духовная сущность, преданно помогавшая ему, положила правую руку на лоб больной, словно желала передать ей божественное откровение.

Врач относительно недолго поборолся, но через несколько минут, побеждённый предложением извне, которое он не умел чётко различить, пригласил Габриэля в угол комнаты и спросил:

— Почему бы не попробовать Спиритизм? Недавно я узнал о нескольких сложных случаях, которые успешно были решены с помощью психотерапии…

И чтобы не подумали о научной капитуляции перед религиозным идеализмом, он добавил:

— Согласно большому количеству информации, которая есть у нас сегодня, суггестия — это таинственная, почти никому не известная сила.

Супруг больной принял совет с симпатией и спросил:

— Не могли бы вы мне лучше пояснить это?

Психиатр поколебался немного и сказал:

— Ну, я не располагаю достаточными контактами с представителями этих практик, но думаю, что вам нетрудно будет попробовать.

Немногим позже он оставил несколько письменных предписаний, где набросал список лекарств и инъекций, и уже направился к выходу под издевательский смех Сальданьи, который свободно контролировал ситуацию.

Губио поговорил о чём-то с развоплощёиным инквизитором, а затем обратился ко мне:

— Андрэ, мы решили, что ты должен последовать за врачом, чтобы начать наши наблюдения. Но через несколько часов возвращайся к нам.

Я понял, что ориентер даёт мне возможность собрать новые сведения, и последовал за специалистом по нервным болезням, внимательный и довольный.

И сейчас, вдалеке от места, где Инструктор вёл свой особый бой, я приблизился к созданию, которое ассистировало врачу, и мы завели дружескую беседу.

Новый друг откликался на имя Маурицио. Он работал санитаром у врача, которого он защищал, и с удовлетворением принял задачу поддерживать его во всех его профессиональных начинаниях.

— Все врачи, — убеждённо сказал он, — имеют духовных друзей, которые помогают им, даже когда те выдают себя за материалистов, с духом, недоступным любой религиозной вере. Человеческое здоровье составляет часть самых ценных божественных даров. Когда под влиянием расслабленности или недисциплинированности человеческое существо решает пренебречь здоровьем, то помощь его центрам равновесия затрудняется, потому что в любом случае худший глухой — это тот, кто не хочет слышать. Но всегда найдутся меры защиты органической гармонии, идущей от тех, кто из духовной сферы помогает в человеческом пути, чтобы здоровье существ не испытывало трудностей. Конечно же, в медицине есть ужасные ошибки, и мы не можем избежать их. Наша помощь может преодолеть принимающее поле того, кто интересуется исцелением других или своим собственным восстановлением. Но мы всегда действуем в пользу всеобщего здоровья, если это возможно.

И с многозначительным выражением лица воскликнул:

— Ах, если бы врачи молились!

В этот момент мы прибыли к пункту нашего назначения чуть раньше нашего воплощённого друга, за которым я должен был наблюдать.

Несмотря на то, что мы были окружены гармоничными садами, комфортная резиденция была переполнена неприятными флюидами.

Домашний климат раздражал.

Без всяких преамбул Маурицио объяснил мне:

— Мы очень заинтересованы в том, чтобы наш друг научился тому, что касается ведения высоких вопросов души, чтобы совершенствоваться в предстоящей задаче исцеления духа больной. Для этого мы принесли книги и публикации, касающиеся той темы. Однако существуют не только сопротивление класса медиков, которые уже восстают против нашего желания, но и отвлекающее влияние его второй жены. Он — интеллигентный человек, но чрезвычайно привязан к удовлетворению чувств. Наш друг не вынес вдовства и женился пять лет назад на молодой женщине, которая требует крупных контрибуций за свою респектабельную зрелость. К этой проблеме добавился ещё и очень серьёзный вопрос: первая, уже развоплощённая жена оставила ему двух мальчиков, но сама остаётся привязанной к семейному очагу, который она считает своей эксклюзивной собственностью. И, несмотря на то, что наша работа усиливается, мы пока что не смогли вытащить её с пользой для дома, потому что мысль о детях в конфликте с отцом и мачехой каждую минуту вызывает её противодействия. Сильна ментальная дуэль в этом доме. Никто не уступает, никто не прощает, и постоянный духовный бой превращает интерьер дома в арену теней.

Мой информатор умолк, пока мы входили в дом, и я действительно мог отметить, что бывшая хозяйка мест, вне физического тела, находилась здесь в особой позе возмущения, привязанная к одному из двух сыновей, молодому человеку лет восемнадцати, который нервно курил в шезлонге. Было чётко видно его состояние вместилища возмущённого материнского духа.

Тревожные и преступные мысли роились в его голове.

Несчастная мать была привязана к нему очень тонкими нитями магнетической силы.

Парень сжимал руки, у него был задумчивый взгляд, выдававший дьявольские планы. И, несмотря на всю помощь, которой мог окружить их Маурицио, ни он, ни та, что была его завистливой родительницей, не выглядели способными принять наше восстанавливающее влияние.

— Я делал всё возможное, чтобы внедрить сюда спиритизм высшего порядка, — объяснил мне мой новый компаньон. — Но мы находимся в поле огромного непослушания.

В этот момент врач переступил порог дома, и Маурицио положил свою правую руку ему на лоб, стараясь придать ему интуиции в том, что касалось случая с Маргаритой. В тот же миг специалист задействовал свой ментальный аппарат, чтобы начать анализ темы, которая ему была навязана, вспоминая определённый единственный технический приём, с помощью которого ему удавалось регистрировать мысли духовного спутника. Но даже такое усилие оказалось безуспешным.

Сын стал резко выговаривать своему отцу за то, что тот вечно опаздывает к обеду.

Скоро врач отключил свой разум от наших невидимых нитей, чтобы бросить его в вихрь антагонистических вибраций.

Развоплощённая супруга тоже разозлилась на бывшего мужа. Я видел, что хозяин дома не ощущал невидимых ударов кулака по своему лицу, но кровь сконцентрировалась в области ударов, оттеняя тем самым его физиономическую маску гневом, который невозможно было скрыть. Он возмущённо пробормотал несколько слов и окончательно потерял духовную связь с нами.

Маурицио отметил это с нескрываемой грустью и сказал:

— И так всегда. Очень трудно приблизиться к тем, кому мы хотим помочь в физической сфере. Бывают возможности духовной реализации, как это сейчас в случае с Маргаритой. Но все наши попытки заканчиваются неудачей. Человек, просветлённый в отношении академической ответственности, должен был бы сам почувствовать святое любопытство к жизни и воздержаться от определённого рода торга с эгоистическим удовлетворением опытом в теле. Но человеческое существо имеет привычку следовать своим удовольствиям вплоть до полного изнеможения телесной формы, которой оно пользуется. Несмотря на наши призывы к бесценному путешествию от периферии к центру для адаптации существа к требованиям жизни, ждущей его по ту сторону могилы, оно почти всегда считает возможным отложить наши усилия на более поздний срок или бесполезными.

Он загадочно улыбнулся и добавил:

— И заметьте, перед нами человек, призванный в социальную сферу работать на ниве исцеления.

За время этого монолога маленькая семья объединилась вокруг накрытого стола, и вторая супруга врача удивила меня утончённостью своего внешнего вида. Вне всяких сомнений, макияж её лица был восхитителен. Элегантная и стильная одежда, скромные украшения и гармоническая причёска оттеняли глубину взгляда, но её окружала удручающая флюидическая субстанция. Ореол свинцового цвета выдавал её низкое состояние. В обществе эта дама, должно быть, имела успех, важные контакты и знакомства; но после обеда она сразу же выказала своё плачевное физическое состояние. После не очень радостного спора с мужем молодая женщина улеглась спать на широком мягком диване.

Маурицио специально пригласил меня подсмотреть за её отдыхом, и, к моему великому изумлению, вплоть до ошеломления, в её периспритном организме, который покидал физическую структуру во время сна, я уже не видел тех же черт лица. Вначале ещё можно было заметить лёгкое подобие, но, в конце концов, женщина стала абсолютно неузнаваемой. На её лице отбились черты ведьм из старых детских сказок. Рот, глаза, нос и уши выдавали нечто чудовищное.

Даже находившаяся здесь и шумно возмущавшаяся развоплощённая супруга не решилась противостоять ей. В испуге она отступила, пытаясь спрятаться за сыном.

А я вспомнил о книге, где Оскар Уайлд рассказывает историю портрета Дориана Грея, который приобретал ужасное выражение по мере того, как его обладатель внутренне менялся в практике зла. И после моего вопросительного взгляда на Маурицио я получил от него объяснение, полное доброго настроения:

— Да, друг мой, — терпеливо ответил он, — воображение Уайлда ничего не придумало. Своими мыслями, отношением, словами и поступками мужчина и женщина внутренне создают свою истинную духовную внешность. Любое преступление, любое падение оставляет ужасные изъяны и следы в душе так же, как любое щедрое деяние и возвышенная мысль прибавляют красоты и совершенства периспритной форме, внутри которой проявляется реальный индивидуум, в основном, после смерти плотного тела. Существуют создания, прекрасные и восхитительные во плоти, но которые внутренне являются истинными ментальными чудовищами, а также тела, измученные и презираемые в миру, но содержащие ангельских Духов в своей небесной красоте.

И указав на несчастную, которая покидала дом, наполовину освобождённая от материального тела, добавил:

— Эта бедная сестра живёт под игом разгульных Духов животного уровня развития, которые долго держат её в плачевном расстройстве. Мы думаем, что без обновительной веры, без священных идей и достойного поведения она ещё долго будет оставаться беззащитной перед опасностями, окружающими её, и она вспомнит о плаче, учёбе и трансформации к лучшему, только когда окончательно отдалится от сосуда плоти в состоянии настоящей ведьмы.

Тема была поистине захватывающей, а урок — весьма поучительным. Но наше время истекло; момент требовал нашего скорого возвращения.