Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса

16 Опасное очарование

По окончании собрания я увидел, что у медиума Изауры Сильва стали проявляться признаки значительного преображения.

Во время работ вокруг её головы сияло яркое излучение, придававшее ей личный благоприятный вид; но когда сеанс закончился, она окуталась выделениями тёмно-серой флюидиче ской субстанции, словно возле неё внезапно потухла невидимая лампа.

Под сильным впечатлением от увиденного я обратился к Сидонио с естественным вопросом, на который он любезно ответил:

— Бедняга находится под истинным градом зловредных флюидов, выбрасываемых мало просветлёнными сущностями, с которыми она синхронизировалась из-за отсутствия внимания к тёмным нитям ревности. Пока она находится под нашим прямым влиянием, в основном, во время духовных работ коллективного порядка, где она работает на манер антенны, улавливающей основные силы помощников, она испытывает мужество и радость, так как медиум — это всегда дающий и принимающий источник, работающий между двух планов; но как только задача закончена, Изаура возвращается к своим грустным размышлениям, которым она обычно предаётся.

— И никак нельзя ей помочь? — с любопытством спросил я.

— Можно, вне всякого сомнения, — объяснил ориентер этого маленького симпатичного учреждения, — и только потому, что мы не оставили её, она ещё не погибла. Однако, в подобном процессе необходимо действовать осторожно, не унижая и не раня её. Если мы защищаем новое растение, от которого, естественно, ждём урожая в будущем, необходимо уничтожать оккупирующих его червей, при это не раня само растение. Сжечь побег сегодня — значит, потерять урожай завтра. Наша сестра — это ценный сотрудник. Она проявляет достойные и бесценные качества, но ещё не утратила понятия исключительности касательно своего компаньона, и через эту брешь, ведущую к сильным вибрациям гнева, она теряет блестящие возможности служения и восхождения. Сегодня она прожила один из своих самых несчастных дней, где полностью предавалась этому типу низшего самобичевания. Сегодня ночью ей нужна наша активная помощь, потому что любой пробудившийся к добру служитель почти всегда замечает личную поддержку во время своего сна существами и силами, обитающими в нём, если он проявляется на определённом уровне низших вибраций в дневное время.

На его лице появилось какое-то особое выражение, и он добавил:

— Пока сущность проста и не выделяется чаяниями высшего порядка, извращённые интеллекты ей не интересуются. Но как только она изъявляет желания возвышения, её вибрационный тон очищается и становится ощутимым из-за характерных черт вознесения. И тогда её начинают, естественно, преследовать те, кто находит себе приют в зависти или молчаливом возмущении, потому что они не мирятся с чужим прогрессом.

Я был убеждён, что этот случай будет представлять великую важность для моих особых занятий, и, понимая, что Маргарита уже получила великие благословения, я, ранее получив согласие Сидонио, попросил разрешения у нашего инструктора понаблюдать в эту ночь за тревожным конфликтом между посланницей и теми, кто привязан к её тёмным завесам чувства.

Губио, улыбнувшись, согласился. Он будет ждать моего возвращения на следующий день.

Наша группа ушла, унеся с собой больную и её супруга, бесконечно удовлетворённых, а я устроился рядом с Сидонио, чтобы начать интересную для меня беседу.

— Пока что, — объяснил он мне, — этот дом находится под охраной нашего процесса наблюдения. Возмущённые или преступные сущности не имеют сюда доступа, но, растревоженная ревностью, наша подруга сама идёт по следам плохих советчиков. Подождём, пока она покинет плотское тело под воздействием сна, и ты сам увидишь всё вблизи.

Прошло всего лишь два часа, когда мы увидели господина Сильву, который делал нам знаки от ближайшей двери, уже отделённый от своего физического тела. Сидонио поднялся и, пригласив одного из своих помощников, посоветовал ему сопровождать хозяина дома в экскурсии и полезном обучении.

Брат Сильвы, сидевший рядом с нами, с досадой сказал:

— Я так хотел, чтобы Изаура пошла со мной, но она не ответила на мои призывы!

— Оставьте её! — заметил Сидонио с энергичными нотками в голосе. — Она сегодня не совсем подготовлена, чтобы обращать внимание на уроки.

Собеседник изобразил грустную улыбку на своём спокойном лице, но больше не колебался. Он последовал за сотрудником, который был ему представлен.

Прошло несколько минут, и Изаура, вне плотского тела, появилась перед нашими глазами, проявляя свой интенсивно-тёмный перисприт. Она прошла рядом, не обращая на нас ни малейшего внимания, словно узница всепоглощающей идеи-фикс. Сидонио обратился к ней с дружескими словами, которые не были ей услышаны. Он попытался коснуться её своей лучистой правой рукой, но напуганная медиум обратилась в бегство, давая нам понять, что наше сближение представляло для неё в этот момент мучительную пытку. Изаура была неспособна уловить наше присутствие; но она инстинктивно чувствовала наши ментальные вибрации и, казалось, догадывалась о духовном контакте с нами.

Благодетель объяснил мне, что он мог бы заставить её слышать нас, принуждая её безоговорочно подчиниться нашему влиянию; но подобное отношение с нашей стороны навязало бы неуместное давление на воспитательные способности. В конце концов, Изаура была хозяйкой своей собственной судьбы и, в близком опыте, она имела право ошибаться ради лучшего обучения — это самый надёжный путь защиты блаженства. Он находился здесь, чтобы помочь ей, насколько это возможно, в сохранении физических сил, а не для того, чтобы приковывать её к положению, с которым она ещё не могла свободно соглашаться, даже от имени благодетеля, которому нужны не рабы в исполнении его действий, а свободные служители, счастливые и оптимистичные.

К моему великому удивлению, преданный охранник продолжил, объясняя, что у женщины действительно великие возможности в работе помощи себе подобным. Если бы она хотела их временно утратить, у нас не было бы другого выхода, как передать её потоку её собственной воли вплоть до того дня, когда ей удастся самой пробудиться к более возвышенному плану понимания. Она прекрасно отдавала себе отчёт, что муж не является её исключительной собственностью, что неразумная ревность может лишь привести её к опасной духовной ситуации. Она не могла не знать, что слово Учителя призывает учеников к прощению и любви, чтобы самые несчастные спутники не бросались в глубокие пропасти пути. Но если бы эти проекты противоречили программе, которую наметил нам высший план, то нам надо было бы оставить её в состоянии духа, охваченного разочарованием, чтобы время научило её личному обновлению.

После терпеливых объяснений Сидонио заключил с меланхолической улыбкой:

— Воспитание через принуждение не приходит. Каждый Дух обязан лишь самому себе своим возвышенным восхождением или огорчительным падением.

В этот момент мы сопровождали выход госпожи Сильва из тела плоти в её бегстве из дому к общественной дороге. Она ускорила шаги и оказалась перед старым необитаемым домом, в тени которого находились два развоплощённых злодея, яростные враги службы духовного освобождения, для которых она превратилась в преданного слугу. Было очевидно, что они ждали её с обдуманной целью интоксикации её мыслей.

Они приблизились к ней, дружественные и обходительные, не ощущая нашего присутствия.

— Ну что, Изаура, ваши уважаемые женские чувства много выстрадали… — сказал один из самозванцев, придав своему лживому голосу оттенок сочувствия.

— Ах, друг мой, — воскликнула она, явно удовлетворённая тем, что встретила того, кто может понять её воображаемые инфантильные боли, — значит, и вам это знакомо?

— Как мне не знать об этом? — высокопарно прокомментировал её собеседник. — Я — один из тех Духов, которые «защищают» вас, и знаю, что ваш супруг проявляет себя бессердечным палачом в отношении вас. Чтобы помочь вам, я следовал за несчастным повсюду, куда он шёл. И я застал его в измене домашним обязательствам.

В слезах, Изаура доверилась фальшивому другу.

— Да, это правда! — задетая, воскликнула она. — Я бесконечно страдаю… Нет в этом мире существа, более несчастного, чем я…

— Я признаю размах ваших моральных страданий, — продолжал льстивый преследователь, — я вижу ваши усилия и вашу жертву, мне известно, что ваш муж возвышает голос в своих молитвах во время обычных сеансов, чтобы скрывать свои собственные ошибки. Иногда, в самый разгар молитвы, он предаётся мыслям о роскоши, когда смотрит на женщин, которые часто навещают его дом.

Окутывая легкомысленного медиума медоточивыми фразами, он продолжал:

— Это абсурд! Мне больно видеть вас прикованной к этому плуту с маской апостола.

— Это именно так, — подтвердила бедная женщина, словно хрупкая ласточка-посланница, которая внезапно прилипла к дощечке, покрытой мёдом. — Я окружена нечестными людьми. Я никогда так не страдала.

Указывая на грустную ситуацию, Сидонио сказал мне:

— Прежде всего, агенты хаоса тревожат центры женских чувств, чтобы затем уничтожить её возможности миссионера. Ревность и эгоизм представляют собой открытые двери, облегчающие доступ к одержимости, разрушающей добро. Через чувственную исключительность медиум уже ментально привязалась к хитрым противникам её возвышенных обязательств.

Выказывая огромную грусть, он добавил:

— Посмотрите.

Интеллигентный одержатель взял даму, частично освободившуюся от своего физического тела, за руки и продолжил:

— Изаура, будьте уверены, мы ваши друзья. А истинные защитники — этот те, кто, как и мы, понимают ваши скрытые страдания. Это несправедливо, что вы подчиняетесь злоупотреблениям неверного мужа. Воздержитесь от приёма его свиты друзей-лицемеров, заинтересованных в коллективных молитвах, которые, скорее, походят на бесполезную клоунаду. Очень опасно предаваться медиумическим практикам, как вы это делаете в компании личностей подобного рода. Будьте осторожны!…

Неосмотрительный медиум заморгала глазами в изумлении от странной интонации, которой были произнесены эти слова, и вскричала:

— Дайте мне совет, щедрый Дух и друг, вы, так хорошо знающий мои молчаливые жертвы!

Стремясь уничтожить просветительную способность, которая функционировала с огромной пользой на семейном алтаре молодой женщины, окончательно сбитой с толку его приторными и ядовитыми аргументами, собеседник хитро заметил:

— У вас нет прирождённого призвания к обман}⁷. Не позволяйте, чтобы ваш дом превращался в зрелищный зал. Ваш муж и друзья в обществе преувеличивают ваши способности. Вам ещё нужно много времени, чтобы достаточно развить их.

Укутав её тяжёлыми завесами сомнения, нейтрализующие стольких благонамеренных тружеников, он сказал:

— Вы уже медитировали на тему несознательной мистификации? Вы уверены, что не обманываете других? Необходимо следить за собой. Если вы с интеллектом и мудростью подойдёте к изучению серьёзного вопроса Спиритизма, вы признаете, что послания, написанные с вашим посредничеством, как и инкорпорации сущностей, якобы, благонамеренных, это ничто иное, как бледное влияние расстроенных Духов. И большой процент этого общения создаётся вашим собственным разумом и чувственностью, растревоженной требованиями личностей, которые посещают ваш дом. Неужели вы думаете, что вы в полном сознании предаётесь этому воображаемому обмену? Не верьте в возможности, которых у вас нет. Речь идёт о сохранении достоинства вашего дома, так же и потому что у вашего супруга нет другой цели, как использовать вашу крайнюю доверчивость, бросая вас в грустную, смехотворную авантюру.

Бедное создание охотно и простодушно, с видимым ужасом в глазах, запоминало суждения этого типа.

Удивлённый пассивностью Сидонио в этой сцене, я слегка обеспокоенно адресовал ему свои слова:

— Не было бы разумно защитить её?

Он с пониманием улыбнулся и объяснил:

— Ну, а что мы делали все эти несколько часов во время практики молитвы и братской помощи, как не готовили её к собственной защите? Она медиумически работала с нами; она слышала прекрасный и трогательный евангельский урок, говорящий о болезненном эгоизме; она преданно сотрудничала ради конкретизации добра, и она сама предоставила нам свои уста, чтобы мы могли учить основным принципам оздоровления во имя Христа, которому она должна себя доверить. Но именно потому, что её супруг склонен к нормальной любезности с дамами, которые ищут его просветительной и братской компании, её мысль потемнела от ревности, и она утратила своё внутреннее равновесие, беззащитно предаваясь сущностям, эксплуатирующим её чувственность.

Он сделал многозначительный жест, указав на развоплощённых злодеев, и объяснил:

— Эти спутники, отставшие на пути развития, обращаются с медиумами как воры, которые после ограбления дома будят хозяина, гипнотизируют его и заставляют его занять их место, вынуждая почувствовать себя в этой ситуации обманщиком и мистификатором. Они подбираются к неосторожному разуму, разрывают его гармонию, крадут его спокойствие, а затем с неуловимо тонким сарказмом заставляют его поверить в то, что он жалок и ничтожен. Много посланников дают себя вывернуть ложной аргументацией, которую мы только что слышали, и пренебрегают своими возвышенными возможностями распространять добро с помощью ценного посева, который обогащает их будущее.

— А неужели нет средств, чтобы оттолкнуть подобных злодеев? — растроганный, спросил я.

— Конечно, есть, — в хорошем расположении духа пояснил Сидонио. — Всегда существуют усилия и какие-либо панацеи, исцеляющие от насильственных ситуаций и предосудительных помех. Но что будет более уместным внутри нашей сферы? Изгонять мух или лечить раны?

Он таинственно улыбнулся и продолжил:

— Подобные трудности и есть ценные уроки, которыми Дух медиума, находясь между воплощёнными и развоплощёнными, должен пользоваться в лоне благословенного опыта. И не нам извлекать учение для ученика. Тот факт, что медиум охотно подставляет ухо для лестных историй в его личной сфере, делая это условием для сотрудничества во имя блага, означает, что он всё ещё ценит низший персонализм, и его явления больше, чем труд, который приходит к нему на божественном плане. В этой ситуации он надолго останется среди праздных развоплощённых, оспаривающих одну и ту же добычу, потому что после определённого времени бесполезной помощи он временно лишается созидательной компании высших братьев, которые напрасно делают всё возможное для его возвращения на правильный путь. И тогда с точки зрения вибрации он падает на соответствующий ему уровень, живёт среди сущностей, с которыми он предпочитает поддерживать контакт, и пробуждается позже, сожалея о времени, утраченном им.

В этот момент болтливый одержите ль Изауры заявляет ей:

— Изучайте свой собственный феномен. Консультируйтесь с компетентными учёными. Читайте последние публикации по психоанализу и не теряйте возможности своего восстановления, иначе можете лишиться рассудка.

И, уже богохульствуя, добавил:

— Я говорю с вами от имени Высших Сфер в качестве вашего верного друга.

— Да… я понимаю… — признала собеседница, скромно и растерянно.

В этот момент Сидонио подошёл к группе и стал видимым для Изауры, загипнотизированной преследователями, и медиум, не без труда ощутившая его присутствие, воскликнула:

— Я вижу Сидонио, нашего преданного духовного друга!

Многословный одержатель, который на своём низком эмоциональном уровне никак не мог ощущать нашего присутствия, стал откровенно насмехаться:

— Да нет, что вы. Вы ничего не видите. Это чистой воды иллюзия. Оставьте эти ментальные пороки, иначе у вас будут большие расстройства.

Сидонио вернулся в прежнее положение слегка погрустневшим и напрямик сообщил мне:

— С момента, когда Изаура погрузилась в мрачную зону ревности, её ментальная материя в тяжёлом состоянии. Она не может понимать меня. Но мы придём к ней на помощь другим путём.

Применив быструю волитацию, в которой я последовал за ним, он поспешил навстречу мужу медиума, который проводил собрание со своими духовными друзьями, и посоветовал ему, не теряя времени, вернуться в своё тело, чтобы помочь супруге в её затруднительном положении.

Брат Сильвы не стал колебаться.

Очень быстро он вернулся в супружескую комнату и вернулся в своё плотное тело.

Рядом с ним тело жены корчилось в конвульсиях, будучи скованным неописуемым кошмаром.

Подчиняясь влиянию Сидонио, он попытался разбудить её, деликатно коснувшись её плеча.

Изаура сразу же вернулась в телесное поле, из её испуганных глаз текли обильные слёзы:

— О! Как я несчастна! — вскричала она в тревоге. — Я одна, совершенно одна!

Практически войдя в тело благожелательного и услужливого мужа, Сидонио склонял его говорить с ней в конструктивной манере:

— Вспомни, дорогая, о нашей вере и о том, сколько мы получили от наших любимых духовных благодетелей!

— Это ничего не значит! — раздражённо бросила она.

— Как это? — терпеливо спросил он. — Разве нас недостаточно поддерживали с помощью твоего медиумизма?

— Никогда! Никогда… — запротестовала бедная женщина. — Всё это — жалкий фарс. Послания, что я получаю, это всего лишь плод моего воображения. Всё это — лишь выражение меня самой.

— Да послушай, Изаура, — улыбаясь, сказал супруг, — ты же никогда не лгала мне. Я это знаю. Ты попала в сети наших несчастных братьев, которые ведут тебя к чистилищу ужасной ревности, но Иисус исцелит нас.

В этот момент Сидонио обернулся ко мне и напомнил:

— Мне кажется, Андрэ, тебе уже приходилось бывать при кульминационной фазе урока. Этот разговор продлится ещё какое- то время. Постепенно мы успокоим дух нашей подруги, уважаемой, но неосмотрительной служительницы, которая всё ещё в плен}⁷ исключительности. Возвращайся к своей работе и запомни урок этой ночи.

Глубоко растроганный тем, что мне пришлось увидеть, я поблагодарил его перед тем, как удалиться.