Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса

9 Невидимые преследователи

На следующее утро, в сопровождении невежественных и недалёких сущностей, мы направились к комфортабельной резиденции, где нас могло застать нежданное зрелище.

Здание солидных размеров выдавало аристократическое состояние обитателей не только величием линий, но и прекрасными садами, окружавшими его. Мы остановились у левого крыла, заметив, что оно занято множеством духовных сущностей отталкивающего вида; физиономии висельников и зловещие гримасы.

Несомненно, эта жилая конструкция находилась под наблюдением хладнокровных бесстрастных тюремщиков, если судить по теням, окутывавшим их.

С тягостным настроением я переступил порог входной двери.

Воздух был пропитан ядовитыми элементами. Я с трудом скрывал свою неприязнь, отовсюду получая впечатления угнетения и боли.

Низшие сущности прибывали в большом количестве в проходной зал, тут же зондируя наши намерения. Но, получив инструкции ориентера, мы делали всё, чтобы сойти за простых преступных элементов. Я видел, как сам Губио сделался таким мрачным, таким тусклым в своём перисприте, что его никто бы не смог узнать, за исключением нас, внимательно и осторожно следовавших за ним, начиная с самого первого часа.

По просьбе Серджо, молодого проходимца, который представил нас самым оскорбительным образом, Сальданья, директор действующей фаланги, пошёл нам навстречу.

Он начал было делать враждебные жесты, но при виде пропуска, которые Грегорио выдал нам, принял нас, как важных партнёров.

— Потребовал ли шеф, чтобы ловушка была закрыта? — доверительно спросил он Инструктора.

— Да, — неопределённым образом ответил Губио. — Мы желали бы проверить основные условия этого случая и прослушать больную.

— Молодая женщина потихоньку начинает сдаваться, — объяснил этот странный персонаж, указав нам на широкий коридор, из которого текли отвратительные флюидические субстанции.

Охотно услуживая нам, он проводил нас, но с определённым недоверием, и после короткой паузы освободил для нас вход в большую комнату супружеской пары.

Во дворе расцветало утро, и солнце начинало просвечивать сквозь хрустальные витражи.

Ещё молодая женщина, с чрезвычайной бледностью благородных черт достойного лица предавалась тревожным раздумьям.

Я понял, что мы прибыли в апартаменты одержимой Маргариты, которой ориентер вызвался помочь.

Две развоплощённых сущности с ужасными лицами, самоуверенные и властные, склонились к бюсту увечной, предавая её сложной магнетической операции. Особенность окружающей ситуации ужасала. Но мой страх стал намного большим, когда я сконцентрировал весь свой потенциал внимания на голове молодой угнетённой женщины. Когда я мысленно проник сквозь толстую материю изголовья кровати, где она отдыхала, я оказался перед несколькими десятками «яйцевидных тел» свинцового цвета и различной величины. Они походили на большие живые зёрна, привязанные к мозгу пациентки чрезвычайно тонкими нитями, аккуратно расположенными вдоль вытянутого костного мозга.

Работа развоплощённых преследователей была скрупулёзной и жестокой.

Своим периспритным телом Маргарита находилась под влиянием не только ужасных разрушителей, которые осаждали её, но и огромной фаланги несознательных сущностей, действовавших своим ментальным организмом, интенсивно отбирая у неё все силы.

В действительности, я уже имел возможность наблюдать великое количество жестоких случаев одержимости, но всегда при взрывах страстей. Здесь же я мог констатировать технически организованную осаду.

Конечно, «яйцевидные формы» привносились гипнотизёрами, которые владели ситуацией.

С соответствующего разрешения я просмотрел физическую зону, на которую совершались атаки. Яувидел, что все метаболические центры больной находились под контролем. Даже кровяное давление находилось под управлением преследователей. В области грудной клетки наблюдались значите льныекожные повреждения. Внимательно просматривая их, я увидел, что увечная вдыхала тёмные субстанции, которые не только давили на лёгкие, но и отражались в клетках и соединительных тканях, формируя язвы кожного покрова.

Деятельность вампиров была непрестанной.

Обычные энергии тела, казалось, переходили к «яйцевидным формам», которые питались ими автоматически в движении постоянного сосания.

Я пожалел о невозможности помочь Инструктору, потому что, естественно, если бы Губио был свободен, он бы уже дал мне свои разъяснения. Но я пришёл к выводу, что несчастной молодой женщине нужно было сделать прокол на уровне центральной нервной системы, имея в виду зловещие намерения преследователей, которые становились терпеливыми в том, что касалось медленного разрушения нервных волокон и клеток.

Маргарита выглядела истощённой и полной горечи.

Пути равновесия её оккупированного мозга и оптических нервов, охваченных влиянием гипнотизёров, её напуганные глаза- всё это походило на те явления галлюцинаций, которые атаковали её дух, давая ей ощущение низшего уровня видений и внутренних голосов, которым она была подвержена.

Я, однако, прервал свои глубокие наблюдения, чтобы проверить психологическое отношение нашего ориентера, который рисковал в этом мероприятии помощи больной женщине, которую любил, словно дочь, дорогую его сердцу.

Губио старался не выдать огромного чувства жалости, который читался у него на лице, когда он смотрел на увечную, ведомую к смерти.

В рамках условий человечества я признавал, что если бы больная была так дорога мне, я бы не колебался ни мгновения. Я бы принялся проводить освободительные пассы вдоль продолговатого мозга, я бы вытащил этот бесполезный груз болезненных духов и затем стал бы бороться против преследователей, поодиночке.

Однако Инструктор не сделал ни того, ни другого.

Он смотрел на эту сцену с грустью, которая не может обмануть. Но сразу же за этим он задержал свой доброжелательный взгляд на Сальданье, словно просил у него более глубоких впечатлений.

Втайне тронутый положительным импульсом нашего руководителя, главный мучитель почувствовал себя обязанным предоставить кое-какую информацию.

— Уже ровно десять дней, как мы занимаемся более активной работой, — решительно объяснил он. — Жертва была схвачена на лету, и к счастью, мы не встречаем ни малейшего сопротивления. Если вы пришли сотрудничать с нами, то могу сказать, что здесь почти всё сделано. Ещё несколько дней, и результат не заставит себя ждать.

Насколько я мог видеть, Еубио детально знал эту тему, но с очевидной целью завоевать симпатию палача, спросил:

— А как же её муж?

— Что же, — с насмешливой улыбкой сказал Сальданья, — несчастный не имеет никакого понятия о моральной жизни. Он не плохой человек; но в браке он всего лишь «игрок жизни», а не «серьёзный человек». Отцовство было бы ему помехой, а если бы у него были дети, то для него они представляли бы лишь любопытные игрушки. Сегодня он поведёт свою супругу в церковь.

И добавив сарказма, сказал:

— Они идут на мессу в надежде на то, что их жизнь станет лучше.

Не успел он закончить фразу, как в комнату вошёл симпатичный и грустный мужчина. Он стал говорить жене слова, полные любви и утешения. По его выражению нежности я сразу же смог признать в нём супруга жертвы.

Заботливо поддерживая её, он помог ей одеться.

Прошло несколько минут, и я в изумлении отметил, что супруги поехали на такси в направлении католической церкви, в сопровождении длинной свиты преследователей.

Не теряя времени, мы последовали за ними.

Насколько я мог видеть, машина преобразилась в карнавальную карету. Множество сущностей расположились внутри машины, начиная с колёс и вплоть до сверкающей крыши.

Велико было моё любопытство.

Остановившись перед дверью элегантного алтаря, я мог присутствовать при странном зрелище. Толпа развоплощённых в расстроенном состоянии была где-то раз в пять больше, чем воплощённых верующих. Я тотчас же понял, что большинство их было здесь с целью помешать торжеству и расстроить его.

Сальданья был чрезвычайно озабочен жертвами и не мог уделять нам ни малейшего внимания. Губио приблизился к нам, чтобы дать кое-какие разъяснения.

Мы проникли в церковь, где скопились не менее семи-восьми сотен человек.

Стоял невообразимый шум от невежественных и возмущённых развоплощённых. Атмосфера давила на всех. Мне было трудно дышать из-за полуфизических флюидов, царящих здесь; но меня ждал утешительный сюрприз, когда я обратил своё внимание на алтари. От украшений и культовых вещей шёл мягкий свет, который поднимался вверх к куполу, освещённому солнцем. Линия разделения энергий низшей части этих мест от энергий высшего плана была хорошо видна. Флюиды делились так же, как кристальная вода и нечистое масло в большом сосуде.

Наблюдая за гармоничной освещённостью ниш, вырубленных в стенах, я спросил Инструктора:

— Что мы видим? Не предписывает ли вторая заповедь, принесённая Моисеем, что человек не должен создавать образы или скульптуры, представляющие Небесного Отца?

— Да, — признал ориентер. — А Завет требует, чтобы никто не преклонялся перед ними. Значит, это ошибка, Андрэ — создавать земных или каменных идолов, которые символизировали бы величие Господа, когда наша первейшая обязанность — это создавать Ему культ в нашем собственном сознании; но Божественная Доброта бесконечна, а перед нами — большое количество инфантильных духов.

И, улыбнувшись, добавил:

— Друг мой, как долго ребёнок играет с безделушками, соответственно готовясь к зрелой жизни? На Земле ещё существуют примитивные племена, обожающие Отца в раскате грома, и соседствующие общности аборигенной деревни, которые творят идолов из различных животных. Но Господь их не покидает. Он пользуется возвышенными импульсами, которые те предлагают Ему, и приходит на помощь их образовательным нуждам. В этом молитвенном центре алтари получают проекции возвышенной ментальной материи верующих. Вот уже почти сто лет, как страстные молитвы тысяч верующих окутывают ниши и предметы культа. Естественно, что они расцветают. Сквозь подобный материал небесные посланники распространяют духовные дары всем тем, кто синхронизируется с высшим планом. Свет, который мы предлагаем Небесам, всегда служит основой проявлений Небес на Земле.

Во время образовавшейся паузы я окинул взором хорошо одетую толпу.

Почти все люди, даже те, кто держал в руках тонкие предметы культа, казались ментально далёкими от истинного обожания Божественности. Жизненный ореол, которым они окружали себя, определял с помощью цвета низкий вибрационный уровень, в котором те находили себе приют. В основном, доминировали чёрно-серые и тёмно-серые цвета. У остальных кроваво-красные лучи, переходящие в чёрные, выявляли мстительный гнев, который те не могли спрятать от наших глаз. Находившиеся здесь в плачевном состоянии развоплощённые существа появлялись со всех сторон, с одинаково характерными чертами.

Я понял, что верующие, даже если б захотели искренне помолиться, должны бы были приложить к этому немало усилий.

Литургия объявила о начале церемонии, но к моему великому удивлению, священник и его помощники, хоть и направились в поле света, оставались в тени, как это было со всеми присутствующими. Но прибывшие свыше три сущности возвышенного иерархического положения, сделались видимыми у святого стола, с очевидной целью посеять здесь божественные благодеяния. Они магнетизировали выставленную воду, насыщая её оздоровительными и оживляющими принципами, как это происходит на сессиях Христианского Спиритизма, а затем стали посылать флюиды в просфору, передавая священные энергии тонкой материи.

Удивлённый, я вновь стал наблюдать за религиозным собранием, но ни невежественные братья, действовавшие в храме, ни тем более те, кто уже лишился физического тела, в отличие от воплощённых, абсолютно не ощущали присутствия благородных духовных эмиссаров, действовавших от имени Бесконечного Блага.

Поверх ореола многочисленных людей я видел, как определённое количество их старалось улучшить своё ментальное отношение к молитве. То тут, то там стали появляться фиолетовые отблески, заканчивавшиеся дрожащими вспышками. Несмотря на всё это, развоплощённые злодеи следили за намерениями тех, кто выставлял свою кандидатуру обновительной вере, стараясь расстроить их. Я обратил своё внимание на даму невдалеке, которая сопровождала священника, оживлённая явным желанием получить небесное благословение. Её влажные глаза и редкие лучи света, что шли от её духа, выражали искренние чаяния на высшую жизнь, которая в этот момент владела её набожными мыслями. Однако два заблудших существа из низшей сферы, почувствовав её созидательную надежду, старались уничтожить её попытку и, насколько мне было позволено видеть, предлагали ей воспоминания низшего уровня, делая её попытки бесполезными.

Я обернулся к ориентеру, который охотно пояснил:

— История сатанинских демонов, которые нападают на любого рода богомольцев, в конечном счёте, абсолютно верна. Развращённые интеллекты, неспособные принять небесные преимущества, превращаются в пассивный инструмент возмущённых разумов, которые интересуются невежеством масс с огорчительным презрением к высшей духовности, руководящей нашими судьбами. Поэтому обретение веры требует самой упорной индивидуальной работы. Доверие благу и энтузиазм перед жизнью, вдохновляемый в нас религиозным светом, изменяют вибрационную тональность. Мы во многом выигрываем при погружении своих внутренних сил в возвышенный идеализм священной веры, к которой привязываемся. Кстати, реальное служение заключается не только в словах: кредо — это ещё не всё. Опыт души в плотном теле предназначен, в основном, для совершенствования индивидуума. Только в трудностях пути развивается, очищается и просветляется сущность. Несмотря на это, обычная тенденция верующих — избегать конфликтов пути. Существуют личности, которые после служения религиозным идеалам в течение двух лет претендуют на отдых в двадцать веков. Во всех центрах веры посланники Господа распределяют преимущества и благословения, сочетающиеся с нуждами каждого; но необходимо, чтобы сердце готовилось в рамках заслуг принять их. Между отдачей и приёмом всегда преобладают требования синхронии. Без подготовительных усилий невозможно быть расположенным к получению преимуществ. Напрасно мы бы навязывали в срочном порядке дикарю жизнь во дворце, созданном современной культурой. Аккордам нашей музыки он предпочёл бы шум порывов ветра и колчан стрел, которые показались бы ему более ценными, чем наши самые совершенные промышленные парки. Но чтобы кто-либо встал на путь социальных высот, необходимо, чтобы он был образован и добровольно принимал предложения улучшения и служения.

Губио окинул взором внешне покаянную толпу, которая присутствовала на церемонии, и заметил:

— На самом деле месса — это религиозный акт, такой же уважаемый, как и любой другой, в котором сердца стараются слиться с Божественной Защитой; и всё же редки те, кто привносит сюда дух, действительно склонный к слиянию с небесной помощью. И для создания подобного климата каждый верующий, кроме работы по очищению чувств, должен будет бороться и с отвлекающим и расстраивающим влиянием развоплощённых спутников, старающихся охладить его порыв.

Губио продолжал давать нам ценные разъяснения насчёт церемонии, в то время как месса подходила к финальной части.

Как если бы голоса сердца проецировали гармонические и светлые вибрации вдоль лучистого нефа, я в очаровании увидел, как многочисленные возвышенные Духи, с вдохновлёнными лицами, проникают в церковь и направляются к алтарю, где священник поднимал кадило после благословения освящённого хлеба.

Интенсивный свет проливался на место службы и окутывал все предметы культа. Но, к своему удивлению, я увидел, что священник, поднимая возвышенный дар, затемнял свет, покрывавший его, тёмно-серыми лучами, исходившими от него самого во всех направлениях. Немногим позже, когда он готовился распределять евхаристическую пищу среди одиннадцати причащающихся, которые смиренно простирались возле стола, украшенного белоснежной льняной скатертью, я заметил, что просфоры, находившиеся в серебряном кубке, были идентичны цветам из муки, расцветавшим нежным светом. Они излучали свет с такой силой, что тёмный магнетизм рук руководителя культом не мог заслонить их. Но перед самым ртом, который готовился принять его, символический хлеб, словно по волшебству, начинал чернеть. Там была одна ещё молодая женщина, чьё раскаяние было бесцельным. Она взяла в рот соответственно чистый божественный хлеб. Словно хлопья светящихся флюидов, я увидел, как просфора прошла в горло, чтобы донести свой свет к сердцу.

Заинтригованный, я старался слушать Инструктора, который, после раздумий, объяснил:

— Ты понял этот урок? Будучи посвящённым культу, празднующий является атеистом и игроком чувствами. Он не выказывает никаких внутренних усилий для достижения своего собственного восхождения. Его мысли весьма далеки от алтаря. Он слишком заинтересован как можно раньше закончить церемонию, чтобы не упустить радостную экскурсию, ожидающую его в перспективе. Что же до тех, кто появился за евхаристическим столом, полные тёмных и вульгарных чувств, то они сами обязались уничтожить небесные дары раньше, пока те не принесли им незаслуженных преимуществ. Здесь перед нами — огромное количество титулярных верующих, но очень мало друзей Христа и служителей блага.

Фраза «идите, служба закончена!» рассеяла верующих, которые к концу мессы походили больше на шумную стаю птиц с красивым оперением.

Погружённый в глубокие раздумья по поводу того, что мне пришлось наблюдать, я проводил ориентера и Элои к нашей больной и её супругу, которые уезжали из церкви, возвращаясь к себе домой, окружённые тем же кортежем несчастных сущностей, без каких-либо изменений ситуации.