От начала начал. Антология шумерской поэзии

2

ОТ НАЧАЛА НАЧАЛ, ОТ ДНЕЙ СОТВОРЕНИЯ МИРА… Сказание об Энки и Нинмах

Перевод по изданию: Benito С. Enki and Ninmah. Dissertation. 1969. Ann Arbor Microfilms: 70— 16. 124.

Текст сказания об Энки и Нинмах, произведения необычайно важного для представления о шумерской мифологии, к сожалению, настолько сильно поврежден, что не позволяет нам понять его содержание полностью. Любое восстановление может оказаться натяжкой и увести далеко в сторону от изложения материала шумерскими авторами — слишком много соблазнов для толкования по ассоциациям. Так, как будто бы ясно, что первая часть сказания близка вавилонскому мифу об Атрахасисе, и, видимо, правы те исследователи, которые считают, что вавилоняне взяли за основу вводной части своего произведения шумерский рассказ. Но в какой мере можно пользоваться вавилонским текстом для реконструкции шумерского мифа? Эпос об Атрахасисе — вполне самостоятельное произведение, вавилонский автор скомпоновал и обработал шумерский материал вполне свободно, в соответствии со взглядами и вкусами своей эпохи. Близкие параллели дает сказание об Энки и Нинхурсаг, помещенное выше, но и это произведение не может служить опорой для сколько-нибудь надежного восстановления: пока не обнаружен полный вариант текста, придется ограничиваться лишь острожными предположениями. Поэтому надо помнить, что все курсивные реконструкции и дополнения именно этого текста условны в большей мере, чем восстановления в других шумерских памятниках.

Сказание, в том виде, в каком оно сейчас нам доступно, повествует о первозданном состоянии мира и о происхождении человека, Очень важная роль в самом акте творения отведена богу Энки, мудрейшему из богов. В кратком введении-запевке говорится о самозарождении божеств (?) — тема, развитая вавилонянами в другом аккадском мифе о мироздании — «Энума элиш» — «Когда вверху...» Далее развивается тема труда богов и их ропота, хорошо известная по аккадскому эпосу об Атрахасисе. Сон Энки в глубинах Мирового океана снова сближает этот мотив с вавилонской поэмой «Энума элиш»: в ней в состоянии неподвижности и покоя — символе начала начал — находится первозданный хаос, матерь Тиамат.

Богиня Намму, матерь всего живого, шумерская персонификация первозданных вод, будит своего сына и требует, чтобы он «создал нечто», напрягая свой разум, Энки встает, совершает жертвоприношение, погружается в глубокое созерцание, начинает размышлять. Создание мыслью, прежде чем сотворение действом, как уже подчеркивалось, — мировоззренческий принцип Древнего Двуречья. В творческих актах роль исполнителя падает на долю женщины, и в этом тексте кроме Намму в процессе создания человека принимает участие богиня Нинмах, одно из воплощений образа богини-матери. Она творит в сопровождении семи богинь-помощниц. Творение создано и освящено. В большинстве вавилонских сказаний человек создается из глины, замешенной на крови специально для этой цели убитого бога. Есть возможность для аналогичной интерпретации и в этом тексте, благодаря многозначности слова муд — «кровь» и «творение». По мнению некоторых исследователей, сам Энки дает свою кровь для создания человека. Другие же считают, что шумерский мотив близок библейскому и что человек был слеплен из одной глины, а добавление крови — чисто вавилонская концепция.

После пира, обязательно сопутствующего в шумерских сказаниях любому значительному событию, интонация и содержание текста резко меняются: происходящее как бы зеркально отражает события первой части, но в более подробном изложении и с сатирическими элементами. Захмелевшие Энки и Нинмах снова начинают лепить из глины, но под влиянием опьянения создают нечто неполноценное: бесполых уродов, людей полуслепых, хромых людей, бесплодных женщин и т. д. При этом ловкий Энки ухитряется и этим несчастным «определить судьбу». То, что вылепил Энки, настолько слабо и беспомощно, что у Нинмах ничего не получается — существо даже не может ответить на ее вопросы. Происходит конфликт, и Нинмах проклинает Энки. Исследователи видят ключ ко всему сказанию в предпоследней, 140-й строке сказания: «Нинмах не соперница великому Энки», считая, что все произведение создано с целью превознести Энки и умалить роль Нинмах как воплощения женского древнего начала. Однако действительно ли неудачное существо вылепил Энки? По мнению американской исследовательницы Анны Килмер, Энки создал новорожденного младенца, тем самым гениально решив проблему продолжения человеческого рода, ибо отныне не надо будет лепить из глины новые существа, но каждая женщина будет индивидуально рождать из матки человеческое существо. Чем отличен этот способ рождения от способа Нинмах, мы из-за плохой сохранности текста судить не можем. Наш перевод следует трактовке Килмер, отличной от большинства интерпретаций (Крамер, Бенито и др.), ибо грамматические формы допускают такое толкование (подробнее см. коммент. к строкам 88 и далее).