Отдана бандиту

Глава 11

Я боялась открыть глаза. Платье залило чем-то теплым, сразу поняла, что это кровь. Из горла вырвался всхлип, но я продолжала стоять в оцепенении. Уже триста раз пожалела, что вцепилась в этот кейс. Надо было просто сбежать. Толстяк бы и пальцем не пошевелил, чтобы меня найти. Таких как я у него пачки, он бы и напрягаться не стал. Но нет же, схватила кейс, попыталась сбежать… Теперь неизвестно, что будет…

— Мертв…

Не поверила своим ушам, когда услышала голос Макса. Открыла сначала один глаз, чтобы убедиться, что не сплю, потом, увидев Ворона, открыла второй. Он сидел на корточках и щупал пульс. Я опустила взгляд ниже и заметила, что на земле лежит его телохранитель. А где же другой?

Завертела головой и наконец заметила в траве мужчину, который только что стрелял. Он как-то неестественно поджал под себя ногу и сейчас больше напоминал бесформенный мешок. Значит, мертв… Ничего не понимаю…

— Ч-что случилось? — запинаясь, спросила я.

— Вадик меня закрыл.

— Вадик?

— Мой телохранитель.

— Он же знал, что это верная смерть… — вырвалось у меня. — Зачем бросился на защиту?

— Я подбираю только проверенных людей, Алина, — поднявшись, пояснил Ворон. — Тех, кто готов отдать свою жизнь ради «семьи».

— Группировки? — поняла я.

— Да.

Поежившись, я приблизилась к Ворону. Он приобнял меня за плечи, и мы направились в противоположную сторону. Правда, долго я идти не смогла, тогда он взял меня на руки и понес к машине. Мне хотелось прислониться щекой к его крепкой груди и закрыть глаза, но чувство страха меня не отпускало. Я смотрела по сторонам, думала, что сейчас из-за деревьев покажется толстяк, и тогда нас точно никто не спасет. Но, к счастью, к машине мы добрались без приключений. Макс усадил меня на заднее сиденье и прикрыл какой-то курткой. Кажется, она принадлежала его телохранителю. При мысли о нем по коже пробежали мурашки.

— А что ты будешь делать с Вадиком? — задала волнующий вопрос.

— Сейчас позвоню ребятам, его заберут.

— Понятно.

Макс завел мотор и двинулся вперед по неосвещенной трассе. А я смотрела в окно и не могла поверить, что я снова сижу в его машине, целая и невредимая, а через какое-то время опять окажусь в своей комнате, к которой уже успела привыкнуть. Или… Или меня ждет наказание? Ведь я провалила задание…

Нервно стиснув руки, все-таки решилась и спросила:

— Максим, скажи прямо, ты меня накажешь?

— За что?

— Ну как же… Я же все испортила. Тебя подставила, телохранителя убили…

Макс хитро подмигнул мне в зеркале заднего вида:

— Если хочешь, накажу. Очень нежно.

Я прикусила губу, почувствовав, как щеки обдало жаром.

— А если серьезно?

— Ты сделала то, что от тебя требовалось, ведь кейс у нас.

— Да, но…

— Вопрос — как ты это сделала. Но это уже, как говорится, побочный эффект.

Побочный эффект. Мило. Я чуть не умерла из-за этого треклятого кейса, замерзла, как собака, исцарапала все тело. До сих пор всю трясет и зубы отстукивают чечетку. Помассировала и согрела пальцы, а потом укрыла ноги курткой. Стало чуть теплее. Закрыла глаза, а в сознании опять лицо толстяка всплыло, не давая ни на секунду расслабиться.

— А клиент? Он мертв? Вы его убили? — не успокаивалась я.

— Клиент сбежал, так что за него можешь не волноваться.

— Еще чего! Не за него я, а за тебя волнуюсь… Если он узнает, кто меня нанял…

— Он не будет копать. Если засветится, все узнают, что он получил взятку.

Когда мы вернулись домой, Макс вызвался обработать мои раны. Согретая его заботой и вниманием, я почти не ощущала боли. В голове возникла мысль, что сейчас он открыт как никогда, а значит, есть шанс услышать от него правду. И я решилась спросить:

— Макс, когда мы ехали на задание, ты был таким безразличным и холодным ко мне, будто тебе было наплевать, что со мной будет… А потом спас, забрал с собой. Зачем? Ты же сказал, что я для тебя ничего не значу…

Его взгляд из-под густых бровей пронзил насквозь и заставил покрыться мурашками.

— Глупая, да? Я этого старикашку разорвать был готов, когда он прикоснулся к тебе! Задание рискованное, я не был уверен, что ты справишься, поэтому и вел себя так. Чтобы ты рассчитывала только на собственные силы. Но когда я услышал выстрелы в лесу и представил, что тебя нет, мне впервые в этой гребаной никчемной жизни стало страшно. — Он подался вперед так, что наши лица оказались в сантиметре друг от друга. — Если бы с тобой что-то случилось — я бы себе не простил. Не станет тебя — и меня не станет. Будет кто-то другой, но… уже не я.

Это что, признание в любви? Но Ворон не стал продолжать. Закрылся и не произнес больше ни слова. Снова принялся обрабатывать мои раны. А я улыбнулась, осознав, что он ревновал и переживал. Несмотря ни на что, в этот момент я чувствовала себя невероятно счастливой.

Остаток вечера я помню плохо. Навалилась такая усталость, что в голове стоял туман. Кое-как доковыляла до душа, потом упала на кровать и крепко уснула. Правда, мысленно успела поблагодарить высшие силы за то, что осталась жива. За то, что такую идиотку спасли, не забыли.

Мне ничего не снилось. Но проснулась я с тяжелой головой. Открыв глаза, не сразу осознала, что нахожусь в спальне. В своей собственной спальне. Ну ладно, в особняке Ворона. У меня-то своего дома нет, так что мысленно я окрестила эту комнату «своей спальней». Пошевелилась и сразу почувствовала боль. Царапины саднили, а ноги так гудели, словно я трое суток танцевала без остановки. Ох, даже вставать страшно! Так и лежала с открытыми глазами, бесцельно уставившись в потолок.

М-да, если бы раньше мне кто-нибудь сказал, что я буду счастлива просыпаться в доме бандита, я бы никогда не поверила. Но сейчас я чувствовала именно радость, радость оттого, что тот кошмар закончился, что я лежу в теплой постели и мне некуда торопиться.

Немного понежившись в кровати, я наконец набросила халат и проскользнула в ванную комнату. К счастью, там нашлась аптечка, и мне удалось обработать раны. Потом перекусила, посидела в комнате. Вроде немного полегчало. Однако вскоре это ничегонеделанье начало мне надоедать. Стало тоскливо, грустно, одиноко. Гулять по особняку я не решалась, как и выходить во двор. Только меряла шагами комнату и без конца подходила к окну, чтобы смотреть на ворота, которые изучила уже вдоль и поперек. Я постоянно спрашивала себя, как долго будет длится мое затворничество. До следующего задания? До тех пор, пока меня не пристрелят или не посадят в тюрьму? В любом случае о той свободе, которая у меня была, я могу навсегда забыть. И хоть Макса я не боюсь, как раньше, зато до ужаса пугают его задания. Слишком они опасные и рискованные. Они заставляют меня забыть о своих моральных принципах. Например, я никогда в жизни не брала чужого, а сейчас украла кучу денег… А если в следующий раз Макс скажет, чтобы я кого-нибудь убила? От этой мысли у меня потемнело в глазах. Схватилась за стенку, чтобы удержать равновесие и постаралась успокоиться, не нагнетать обстановку.

В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату вошел Макс. Гладко выбритый, одетый в стильный темный костюм, с волосами, немного зачесанными назад, он не был похож на главаря бандитской группировки. Разве что татуировки на руках разбавляли идеальный образ. А ссадина на щеке напоминала о событиях вчерашнего вечера. Да, хорош, поганец! Взгляда не могла отвести, смотрела на него как завороженная. Снова попала под его чары, но ничего не могла с собой сделать.

— Доброе утро! Ну что, тебе получше? — заботливо поинтересовался он.

— Получше.

— Отлично. Я принес тебе аптечку, — продемонстрировал мне небольшой пластиковый футляр и поставил его на тумбочку.

— Спасибо, я уже обработала раны. Ты в город?

Ворон кивнул и поправил воротник пиджака. А у меня мелькнула мысль, что из него получился бы отличный бизнесмен. А что? Занимался бы спокойно своими делами, без всей этой шайки преступников, без всех этих разборок и разных махинаций. Только вряд ли Макс когда-нибудь оставит преступный мир. Из него, наверное, так легко не выходят…

— А ты что-то хотела? — прервал он мои мысли.

Я нервно стиснула пальцы.

— Можно поехать с тобой?

— Зачем?

— Понимаешь, на меня так давят эти стены… — честно призналась. — Хочется выбраться куда-нибудь, как-то развеяться…

— Тебе не хватило приключений? — озорно приподнял одну бровь.

— Нет, но… Я так перенервничала… Хочется как-то отвлечься, а здесь я не могу думать ни о чем другом, кроме как о вчерашнем кошмаре.

Он усмехнулся, но ничего не ответил. Быстро направился к выходу, а я с тоской провожала взглядом его широкую спину. Идиотка. И на что только надеялась? Думала, если сказал пару теплых слов, то теперь все будет так, как хочу? Я по-прежнему ничего для него не значу. Факт остается фактом. Он меня здесь держит как зверушку. Вот я и должна сидеть в клетке и помалкивать.

На глазах выступили слезы, и я зло смахнула их тыльной стороной ладони. На пороге Макс обернулся и небрежно бросил:

— Ну, чего застыла? У тебя пять минут. Жду в машине.

И хлопнул дверью, гад.

Да он и представить не мог, как я себя накрутила, пока он размеренной походкой шел к выходу! Выдохнув, я начала собираться. Надела платье, мазнула тушью ресницы и нанесла на губы помаду цвета фуксии. Быстро замазала тональником царапины на лице и удовлетворенно кивнула головой. Хотелось нравиться Максу еще больше.

На самом деле, желание выделяться из серой массы возникло у меня довольно давно. Возможно, оно уходит корнями в детство. В детдоме все были одинаковыми. Несчастными, беспризорными детьми. Жестокими, сильными, умеющими выживать. Это страшно — когда за спиной ничего нет. И никого. Ты один как перст, никому не сдался, и это ужасно действует на психику. Многие ребята из детдома пошли по кривой дорожке. Один сел в тюрьму за воровство, вторая стала проституткой, третий наложил на себя руки, многие спились… Я же цеплялась. Цеплялась за эту жизнь, за любые возможности, чтобы выплыть из болота и встать на почву двумя ногами. Жизнь меня била, сначала по одной щеке, потом по другой, бывало, и по двум одновременно, но я терпела. Стискивала зубы, сжимала кулаки и шла дальше. Благодаря Антону я поняла, что даже у таких, как я, может наступить белая полоса. Что, оказывается, есть счастье, нежность, любовь, забота. Я чувствовала себя слепым котенком, который впервые познавал мир и собственные ощущения. Антон научил меня красиво одеваться, вселил уверенность, что я особенная, что не хуже других…

«А потом отдал, как вещь», — ехидно добавил внутренний голос.

Интересно, как он сейчас? Жив еще или уже нет? Вспомнила, как вели его, избитого, на цепи в подвал, и всю прямо передернуло. Поправив волосы и прихватив пальто, я поспешила на улицу.

Увидев меня, Ворон вышел из салона, галантно открыл переднюю дверцу и так нагло скользнул по мне взглядом, словно платье было прозрачным. Щеки мгновенно вспыхнули. Вспомнила, что он недавно вытворял со мной, и по телу прокатился жар. Прежде чем опустить взгляд, успела заметить линии татуировки, выглядывающие из-под рубашки, расстегнутой на верхние пуговицы. Снова его мужская энергетика подчиняла, лишала воли. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, пытаясь справиться с наваждением. Ни к кому и никогда я ничего подобного не испытывала. Вот это ощущение мужской силы, опасности и в то же время надежности нереально заводило. Как будто ходишь по грани и только от него зависит — столкнет в пропасть или спасет от падения. И адреналин просто зашкаливает.

Макс сел за руль и вдруг положил горячую ладонь на мою коленку. Я вздрогнула и распахнула глаза.

— Нельзя быть такой сексуальной, — сказал приглушенно и цокнул языком.

Выражение его лица стало невероятно наглым. Наши взгляды схлестнулись, как две волны, готовые превратиться в мощнейшее цунами.

— А пусть все завидуют, что такая сексуальная принадлежит только тебе, — хитро подмигнула я и положила ладонь поверх его руки.

— Ты меня сразу зацепила, — помолчав, признался он и завел мотор. — Красивая и сообразительная. Такая и вправду должна быть только моей. А Антоша твой мудак, тянул пять лет, еще и все про*бал. Ты не представляешь, что я ему устроил в том подвале. Он за все ответил.

От этих слов тело мгновенно пронзила дрожь. Страх холодной волной прошел по позвоночнику, заставляя сильнее вжаться в спинку сиденья. Ворон состоит из одних контрастов. Я не могу до конца понять, какой он. Забота и сострадание граничат у него с жесткостью и черствостью. Он одновременно и притягивает к себе и отталкивает. А может, это я еще в розовых очках. Хочу верить, что не все для него потеряно, что на самом деле он не такой уж и плохой, только напрочь забываю, что он бандит! Главарь целой преступной группировки! Наверняка и убивает, и грабит, и разрушает чужие судьбы… И как бы ни пыталась я его оправдать, он преступник! Страшно подумать, что он сделал с Антоном… Хоть я и затаила обиду на бывшего жениха, все равно было его жалко. Такого и врагу не пожелаешь. За то, что отдал меня бандиту, он уже ответил по полной. Жизнь его уже наказала. Но всему же есть предел…

Осторожно убрала свою руку от ладони Ворона и уставилась в окно. Когда выехали со двора на проселочную дорогу, направились к трассе. Я ждала. Ждала подходящего момента, когда смогу наконец-то спросить…