Отсекая лишнее

Глава 10 Юки Тагава

Пасмурное небо было лишь на пару тонов светлее серых каменных стен. Земля под ногами горела огнем: разноцветным пламенем опавшей листвы. Желтые, красные и оранжевые, кленовые сложной формы и обычные каплевидные, листья устилали мощеные дорожки и не успевшую еще пожелтеть траву.

Юки Тагава спешила на занятия. До семинара оставалось всего каких-то пара минут, может быть три. Когда после выхода из общежития, она быстро посмотрела на свои маленькие наручные часики, то поняла лишь, что время поджимает.

Студентов на улице становилось все меньше с каждой секундой. Новые и новые порции людей пропадали за тяжелыми дубовыми воротами учебного корпуса. Фигуры в джемперах, рубашках и галстуках, в брюках и коротких юбках скрывались за монументальной дверью. Юки была одной из последних и практически бежала, держа двумя руками пачку учебников и тетрадок перед грудью.

Выходя на улицу, она в спешке забыла надеть колготки и по бедрам между длинными гольфами и короткой юбочкой сейчас вовсю резвились мурашки. Навстречу дул сильный ветер и девушка, склонив голову, предприняла последний решительный рывок к воротам.

Оказавшись внутри, она облегченно выдохнула, чуть попрыгала на носочках, пытаясь согреть ноги и подошла к большому зеркалу сбоку от гардероба. Одной рукой она поправила волосы, проверила воротничок белой рубашки и галстучек, и, убедившись, что все в порядке, уже собиралась направиться к большой центральной лестнице фойе.

Когда Юки почти отвернуться от зеркала, краем глаза она заметила ту самую неразлучную троицу. Это были три девушки. Японка увидела, как их главная — Вики или Виктория, белокурая веснушчатая англичанка в последний момент быстро отвела взгляд. Юки ничуть не удивилась ни этому взгляду, ни тому, насколько презрительный и полный ненависти он был. Как всегда. Если Вики и снисходила до того, чтобы посмотреть в ее сторону, то выражение на ее лице всегда было именно таким. Юки никак не реагировала на все эти беспричинные проявления неуважения и презрения. Да и потом, Виктория никогда не переходила грань, за которой начиналась открытая агрессия. Возможно, она была для этого слишком труслива, а может дожидалась по-настоящему удобного случая.

Одно оставалось неизменным. Вики всегда сопровождали 2 ее подружки-подхалимки: Сандра — немка и Марийка или просто Мэри, вроде бы, откуда-то из восточной Европы.

Юки чувствовала, что почти все девушки с потока ее, мягко говоря, не долюбливают, но самые яркие проявления нелюбви исходили от этой неразлучной троицы. Сама Тагава никогда особо не задумывалась почему так и какое-такое великое зло она всем им сделала. Более того, для нее было странно, почему в настолько престижном в мире вузе, вообще есть место для подобных склок и интрижек, свойственных, по мнению японки, лишь самым низшим слоям общества, коих уж никак не могло быть в Кембридже. Но факты говорили об обратном.

Наверно это заложено в самой человеческой природе, независимо от положения конкретного человека — думала студентка. Данный печальный факт не то, чтобы как-то мешал Юки. Она ведь здесь не затем, чтобы отвлекаться на печальные несовершенства человеческого рода, а затем, чтобы получить подобающее образование. По крайней мере в этом убежден ее отец, который и настоял на том, чтобы его дочь училась ни где-нибудь, а именно в Кембридже. Как будто бы мало хороших ВУЗов в Японии? Но старших необходимо чтить, поэтому, когда Юки впервые услышала о том, где будет учиться, то спокойно приняла эту новость. Тогда она лишь поклонилась и поблагодарила отца за оказанные честь и доверие.

Мало кто знает, особенно в ее семье, сколько слез она пролила в своей комнате и как горячо прощалась потом с друзьями из родной школы. Ей пришлось даже закрасить родным черным цветом ярко-синие края волос и вытащить свои любимые ультрамариновые линзы. Ведь дочь из уважаемого японского клана, а в такого рода университете все, понятное дело, знали кто откуда, не должна позорить семью неподобающим видом.

С самых первых дней Юки чувствовала холодность, что было очень странным по ее мнению. Ведь она в Европе, и не где-нибудь, а в самой старушке-Англии — законодательнице многих свобод и принципов равенства! Но видимо люди везде одинаковые и если и отличаются друг от друга, то самым незначительным образом. Ведь стоило ее начать учиться и раскрываться, как большая часть сокурсниц прониклась к ней если и не лютой ненавистью, то предвзятостью и антипатией.

Удивительное дело, но это касалось только девушек. С парнями все обстояло с точностью, да наоборот. Казалось, каждый готов был в чем-то помочь скромной японке. Помочь или с учебой, или как-то физически, например, прибить, передвинуть или повесить что-нибудь в ее комнате в общежитие. А уж прямых приглашений на свидания было просто не счесть.

Юки была хоть и не глубоко, но все-таки рефлексирующей натурой. Разумеется, она отдавала себе отчет, что красива. Об этом вообще знает любая красивая девушка. Кроме того, здесь в Британии, она была пусть и не экстремальной, но все же экзотикой. Плюс ко всему, и это уже было лично ее субъективное наблюдение — местные наследницы капиталов и титулов были до ужаса пафосны и с носами, задранными на недостижимую высоту. Ничего удивительного, что многих адекватных парней такое поведение отталкивало чуть ли не инстинктивно. И когда, среди всего этого царства европейской чопорности и снобизма Юки улыбалась своей загадочной восточной улыбкой, редкий парень мог устоять. В дополнение к улыбке, в черных глазах всегда загорался теплый огонек неподдельного радушия. А когда Юки, например, просто поправляла за ухо прядь своих угольных, густых волос, эффект воздействия на гормоны бедных однокашников усиливался в разы. Страдал от эффектной азиатки даже преподавательский состав. Но скромная дочь страны восходящего солнца, старалась не поддаваться симптомам звездной болезни, вызванной ее бешенной привлекательностью. Девушка объясняла это тем, что европейки, помешавшись на своем феминизме и гипертрофированном равноправии, просто разучились быть женственными и желанными, поэтому, когда появлялась она, то мужчинам на контрасте просто сносило крышу.

И хотя Юки находилась здесь совсем не за тем, чтобы вернуть в Европу традиционные каноны женственности, по извечной иронии судьбы, ненавидели ее именно за это. Целью своего пребывания она видела прилежный труд и учебу, снискание почтения для своей семью и отца. Странные, пустые слова для многих и многих членов местного контингента.

Юки понимала, что ей самой не очень-то и нужно высшие, пусть даже самое элитное образование. Во-первых, думала она, в современном мире оно вообще мало кому нужно. Разве что этот кто-то не собрался всю свою жизнь провести в душном офисе или, что немного экзотично в наше время, у какого-нибудь станка.

Мир настолько ускорился в своей изменчивости, что, если ты хочешь поспевать за ним, вряд ли тебе поможет диплом, пусть и одного из самых престижных вузов планеты. Если ты хочешь угнаться за миром, то учиться должен постоянно, всю свою жизнь. Так думала молодая Тагава-чан. Но совсем не молодой уже Тагава-сан думал иначе, а значит то, что думала Тагава-чан было не так уж и важно.

Зазвенел звонок. Юки опомнилась и побежала к лестнице. Поток студентов на ней редел — все потихоньку расходились по аудиториям. Взлетев на свой этаж, японка быстрой тенью прошмыгнула в щелочку уже закрываемой преподавателем двери. Пока последний шел к кафедре, Юки неслышно шмыгнула вверх по амфитеатру аудитории и уселась на свободное место.

Это оказалась лекция, а не семинар, на который она так спешила. Лекция по философии. А с западной философией Канта и Гегеля у Юки было, мягко говоря, не очень. Точнее предмет был ей попросту не интересен. Она не видела в нем никакого прикладного значения. Вместо это лишь непонятный набор слов, складывающихся в еще более непонятные предложения. Оратору внизу, мистеру Ладлоу, судя по его экспрессивной подаче, материал был, напротив, интересен невероятно. Он уже давно покинул кафедру и теперь мерил аудиторию шагами от стены к стене, постоянно всплескивая руками по каждому поводу и вообще активно жестикулируя.

Окончательно заскучав и сбившись с нити повествования, Юки достала телефон. Палец сам, без малейшего участия мозга (девушка могла в этом поклясться!), упал на иконку инстаграмма. Быстрый корейский процессор американского флагмана телекоммуникации, собранный в Китае, послушно и очень быстро запустил приложение.

Тагва была подписана почти на всех своих сокурсников, в том числе и на неразлучную троицу. Ту самую, чьи пламенные очи сжигали девушку в холле, пол часа назад.

На странице Вики была непрочитанная сторис. Юки ткнула в нее своим маленьким пальчиком с красивый черно-синим маникюром. Открывшееся видео было от первого лица. На нем пухлый колченогий британский бульдог, с которым еще так часто сравнивают старину Уинстона, гонялся за парнем, одетым в костюм пикачу в каком-то, судя по всему, спальном английском районе. Парень в костюме был неиллюзорно напуган и с визгливыми криками бегал по кругу от собаки. Вырваться из круга не позволяли многочисленные местные гопники в капюшонах и масках по самые глаза. Каждый раз, когда бедняга приближался к рыцарскому кругу современных Ланселотов и Говейнов, доблестная британская длань немилосердно толкала его обратно в круг, к брызжущему слюной псу.

Видео называлось «Бедный самурай». Юки не стала читать описание до конца. Все что она из него поняла, была то, что в пикачю нарядили какого-то японца, прибывшего сюда то ли по обмену, то ли вовсе взрослого работающего человека.

Юки отложила телефон и оглядела аудиторию в поисках троицы. Вики сидела, опершись локтями о стол, глазами и сознанием прилипнув к экрану своего телефона. Ее подруги за столом позади о чем-то тихо болтали, то и дело глуповато хихикая. Тагава поспешила убрать телефон и все-таки вникнуть хоть во что-то, о чем сейчас говорил преподаватель. В образе застрявшей в гаджете англичанки, она как будто бы узнала себя. И увиденное ей совсем не понравилось.

Как и все в этом мире лекция по философии не могла не закончиться. Юки собрала учебники и стала спускаться по лестнице к выходу из колодца аудитории. Ее окрикнул симпатичный светловолосый парень:

— Эй Юки, могу помочь с книжками! Судя по их количеству у тебя сегодня опять минимум…, — он сделал небольшую паузу, закатив глаза к потолку, будто что-то подсчитывая в уме, — 19 лекций!

Юки скромно улыбнулась и ответила:

— Привет, Кевин! Ты прекрасно знаешь, что столько их быть не может. Всего-то лишь какие-то несчастные 6 пар. Книжки сама донесу, спасибо, но ты можешь меня просто проводить.

Пока польщенный лояльностью к его персоне парень продолжал искрить не самым первосортным английским юмором, Юки быстро оглянулась на другой конец амфмтиатра. Ее взгляд конечно же пересекся с узкими и злыми бойницами глаз Вики, которая очень пристально наблюдала за их с Кевином легким смолл-током. Человек ведь никогда не отводит взгляд настолько быстро, если только до этого не смотрел пристально.

Удовлетворенная произведенным эффектом Юки едва различимо растянула губы в довольной улыбочке. Эта улыбка уже предназначалась непосредственно Виктории, ведь японка знала, что Кевин ей нравится. Кстати, самой Юки, Кевин нравился не то, чтобы очень. Так, разве что книжки поносить.

Следующим предметом была нелюбимая Тагавой экономика предприятий. Однако предмет это следовало любить, ценить и уважать, ведь он был для неё одним из профильных. Не то, чтобы Юки-чян не понимала его или не любила, проблема здесь была несколько глубже. Дело было в нелюбви самого преподавателя. Нелюбви к Тагаве.

Сложно сказать в чем был корень данной антипатии. Может быть в том, что дед мистера Эксли погиб во время второй мировой, был сбит японским пилотом. А может в том, что давно, еще на первом курсе, преподаватель пару раз делал Тагаве недвусмысленные намеки. Намеки те всегда разбивались о ледяную японскую учтивость, и отказ девушки всегда был на уровне искусства. Подобно клинку из многих тысяч слоев стали, он был точен, красив, быстр и неотвратим.

Однако, этих двух раз мистеру Эксли оказалось недостаточно и он, после небольшого перерыва, в один прекрасный день предпринял третью попытку. Профессор в этот раз решил не ограничиваться словами. Он попросил Юки остаться после занятий, и когда все ушли, а последний студент закрыл за собой дверь, Эксли встал очень близко, обдавая девушку сильным запахом недешевых, но мерзких духов и зашептал что-то несуразное на ухо. Тогда она деликатно, но уверенно убрала его руки от своей талии и сделала пару шагов назад, после чего спокойно посмотрела преподавателю в глаза и сказала:

— Господин Эксли, это уже третий раз. Я по-прежнему ничего не скажу декану, но знайте, моя семья не так далеко, как вы думаете. А еще, вы мне очень не нравитесь.

После этих слов, красный от стыда и растерянности, горе-кавалер пробормотал какие-то извинения, отошел от двери и позволил Юки уйти. Инцидент, казалось, был исчерпан, и Эксли больше не смел заговаривать с Тагавой не по теме. Однако, их отношения безнадежно испортились. После этого случая японке стали доставаться самые сложные варианты тестов, она сделалась «любимицей» и первой кандидаткой для каверзных вопросов практически на всех занятиях, а вопросы на экзаменах… Об этом не хотелось и вспоминать. Такое предвзятое отношение к иностранке рано или поздно стало очевидно абсолютно для всего потока.

Несмотря на такую явную дискриминацию, Юки стойко и с достоинством настоящей дочери самурая переносила все тяготы постижения экономики предприятий. Ни разу она так никому и не пожаловалась. Ни старосте, ни декану, ни, понятное дело семье. Только японец сможет понять, какой это был бы позор для девушки.

Вот и на сегодняшнем семинаре, она вышла к доске, с честью решила не самую простую задачу и отбилась от всех дьявольских вопросов мистера Эксли.

Когда, после занятия группа покидали аудиторию, профессор в четвертый раз подошел к Юки и тихонько, на ушко попросил ее остаться. Сохранить лицо и не поддаться нахлынувшим эмоциям стоило студентке огромных усилий. Она-то думала, что в последний раз четко и ясно выразила свою позицию по поводу этих неуместных ухаживаний.

После того как последний человек вышел из аудитории, мистер Эксли подошел к двери и не спеша закрыл ее. Юки в это время пересекла класс и облокотилась о подоконник — это было самое далекое от двери место в пределах кабинета. Скрестив руки на груди, она стала с беспокойством дожидаться чего же такого на этот раз понабилось от нее похотливому учителю. Разумеется, не один мускул не дрогнул на смуглом лице, и никто в мире, за исключением, возможно, лишь только Мидори — старенькой служанки в их доме, не смог бы понять, как сильно сейчас волновалась девушка.

Волнение было не напрасным. Эксли, вопреки прогнозам Тагавы, не стал в четвертый раз добиваться взаимности. Вместо этого он молча прошел в комнатку за основным залом аудитории и вернулся оттуда с распечатанным листом А4. Текст на листе был оформлен в виде делового письма. Он подошел к Юки и ни говоря ни слова протянул ей этот листок. Девушка взяла письмо в руки и бегло пробежала глазами по тексту.

В письме было написано буквально следующее:

Юки стояла в ступоре, словно пораженная молнией. Она больше не могла сохранять самообладание и трясущимися руками, не поднимая глаз от стыда, вернула письмо назад. Где-то в самой глубине души, девушке было тепло и гордо от того, какая мощная сила готова защищать ее несмотря на разделяющие их расстояния. Однако это чувство было быстро вытеснено решительным протестом интуиции. Что-то внутри очень четко подсказывало ей, что письмо набрано не ее отцом и даже не его секретарем. Одновременно с этим убеждением, все ее существо съедал жгучий стыд от того, что теперь она может прослыть ябедой и папенькиной дочкой. Еще одной инфантильной, пустоголовой и бесхребетной маленькой богачкой, которая бежит плакаться папочке при малейшей трудности. Самым обидным было то, насколько несправедливым все это являлось. Ведь даже в самых острых и трудных ситуациях, она миллион раз подумала бы, прежде чем обращаться за помощью к семье. Перед тем, как приехать учиться сюда, она пообещала себе это. А тут такое!

Чем дольше Юки вглядывалась в белый листок, тем отчетливей понимала, что это подстава. Да, весьма реалистичная, но все же, несомненно, чья-то злая интрижка…

Самое главное, что сразу бросилось в глаза — это печать Тагавы и факсимиле лично ее отца. Получить эти две сигнатуры было делом непростым. Вот только отец, если отправлял письмо от своего имени всегда ставил реальную синюю печать и расписывался своей рукой, и на копии это было бы заметно. Очевидно, тот, кто состряпал это письмо знать таких подробностей не мог. Но все равно, за попытку, Юки воздала неведомому хейтеру должное. Так или иначе, решить этот ребус сейчас не позволяли хаотично разбросанные по голове мысли вперемешку с яростью.

Тем временем, из ступора Юки вывел тихий голос Эксли:

— Мисс Тагава, это все, что я хотел вам показать. Приношу свои извинения, если чем-то обидел. Однако же, я думал, вы для начала хотя бы потрудитесь сказать мне об этом лично. Ведь тот инцидент исчерпан, как мне казалось… Выходит, я был неправ. Еще раз приношу свои извинения. Вы можете быть свободны.

Юки, не в силах вымолвить ни слова, лишь мотнула в ответ головой и спешно покинула аудиторию.

До конца учебного дня оставалось еще 4 занятия, но Тагава могла присутствовать на них лишь своей телесной оболочкой. Мысли ее были далеко. Они блуждали где-то между поиском виновных в этом глупом спектакле, попытками ухватить хоть малейший смысл в подлом ударе по ее репутации и рисованием картин незавидного будущего, после того, ка Эксли расскажет об этом письме, если, конечно, решит рассказать. Она ни за что на свете не хотела себе имиджа папенькиной дочки, пусть всего лишь и на год, что оставался ей до получения диплома. Она была уверена, что вполне способна достичь чего-то в этой жизни сама.

Этот ужасный день, как и все в нашей жизни, наконец-то подошел к концу. Юки, постепенно приходя в себя и успокаиваясь, неспешно шла по осеннему кампусу к себе в общежитие. Деревья, горящие яркими красками в своем последнем жизнеутверждающем манифесте перед долгой зимней спячкой и свежий, влажный воздух действовали на голову лучше самого квалифицированного психолога. Порывы ветра и запах упавшей листвы, глухие удары каблуков о мокрую от дождя брусчатку заглушали тревогу и успокаивали содрогающееся от предвкушения ужасного позора и бесчестия воображение. Оказалось, что так нелюбимая многими британская погода отлично подходит для чистки головы от едких, спутанных мыслей. Юки специально не открывала зонта и чувствовала, как по шее бегут тонкие ручейки, стекающей с волос дождевой воды.

Когда промокшая, холодная, но при этом посвежевшая и полностью вернувшая контроль над собой и своими чувствами ученица переступила порог родного общежития и, мило улыбнувшись, поздоровалась с комендантшей, план действий, в основе своей, уже был готов.

За три года обучения Тагава-чан обзавелась неплохим набором самых разноплановых друзей и знакомых. Почти все они, правда, были мужского пола, однако, в контексте задуманного, это являлось огромным плюсом. Что же касается отсутствия именно подружек, то причина здесь была в том, что Юки часто просто не понимала местных девушек. То, чем они живут, их поведение, мотивы, мода и филосифия, были словно принципами другого, чуждого мира. Сложилось так, что с парнями ей было как-то всегда проще и понятней. Как минимум, понятно было, что те в основной своей массе ждали от нее, а надежда, особенно мужская надежда по отношению к объекту желаний — сильнейшая вещь. Если же этот объект поддерживает в несчастном рабе тестостерона хотя бы самую призрачную, но надежду, последний готов свернуть горы для своей вожделенной. Юки была такой вожделенной для многих, и, что уж греха таить, с успехом пользовалась своим статусом. Сама она всегда успокаивала себя тем, что ведь не дает никаких обещаний бедным парням. Она лишь дает им надежду. А надежда, как известно, — это компас земной.

Японка, конечно же, этой песни не знала и знать вряд ли могла, но силу надежды осознавала вполне. Поэтому ей оставалось лишь сосредоточится и понять, кто из круга ее знакомых поможет распутать сей детективный клубок и выйти на виновных в очернении ее чести.

Выбор в ее голове сначала пал на Кевина. Того самого, с потока, с кем она сегодня обмолвилась парой слов на лекции по философии. Потом немного поразмыслив, она решила, что вряд ли Кев был тем самым, кому бы она хотела доверить столь деликатное дело. Деликатное и темное, если говорить начистоту.

План молодой японки заключался в том, что она всего-то на всего хотела проникнуть в почту самого Эксли и выяснить с какого адреса было отправлено то компрометирующее письмо. В том, что ее отец данного письма не писал, она была уверена на сто процентов. Уверена точно так же, как и в том, что весной, например, расцветает сакура.

Почему же тогда не Кевин? Да, парень не чаял в Юки души и готов был по малейшему слову делать что угодно. Ну и что с того? Таких парней было много. А для запланированной задачи нужен был кто-то… Не такой хороший, наверно… Иногда девушки просто не могут подобрать правильных слов и объяснить с помощью них, что хотят или чувствуют, но это ни в коей мере не мешает им с уверенностью прущего вперед носорога, знать, что именно они чувствуют, хотят и намериваются сделать. Юки не могла по-другому сформулировать. Бывают вот хорошие парни. Всем они, кажется, удались и ко всему, вроде бы пригодны. Потому они, собственно, и хорошие. Но есть в них какая-то неуверенность. Это неуверенность рождает чувство, что в ключевой момент такой хороший парень может подвести, не справиться. Спасовать, скукситься, отступить и сдаться, а еще не дожать, не пойти до конца… Понятно ведь?

Девушки обычно чувствуют такие вещи инстинктивно. Именно поэтому Юки сейчас раздумывала, играя в руках телефоном, а правильный ли это выбор для задуманной ею авантюры. И чем больше она об этом думала, тем больше понимала, что нет. Кевин не годился. Да и по компьютерной части были кандидаты посильнее его.

Существовал еще один вариант. Стивен. Если Кевин был на хорошем счету почти у всех преподавателей и сокурсников и, казалось, вообще не имел не то, что врагов, а даже просто недоброжелателей, то Стивен находился на противоположном социальном полюсе. В принципе, думала Юки Кев мог бы просто попросить Эксли показать ему свою почту и оставался шанс, что тот не отказал бы. Но нет. Она чувствовала, что Кевин не то.

Ну а что же Стив? Замкнутый и нелюдимый, он, казалось, жил где-то совсем на другом материальном плане. Его не интересовали шумные тусовки, бесконечные ленты комментариев в соц. Сетях, спорт. Юки никогда не видела его в баре или где бы то ни было еще даже с маленькой безобидной бутылочкой пива, не то, что чего покрепче. Она даже не была до конца уверена нравятся ли ему девушки. Она и говорила-то с ним всего один раз.

Дело тогда было в том, что Юки не успевала отправить выполненную работу вовремя на проверку. Окно отправки было закрыто, дедлайн. Тогда она опоздала всего на какие-то пару часов. Расстроенная, в тот день она не особо уделяла внимание тому, что говорилось на занятиях. Пространно озираясь, девушка обратила внимание на сгорбленного за ноутбуком парня в черной кофте, с низко надвинутым на лицо капюшоном.

Она собрала все свою обаяние, вымучила самую дружелюбную улыбку и подошла к темной фигуре. Несмотря на бурлящее внутри волнение, Юки поздоровалась как можно более открыто и позитивно. Молча выслушав проблему, Стивен спросил с собой ли у нее флэшка с работой. Юки протянула ему маленький черный брусочек с колечком на шнурке. Стивен вставил флэшку в разъем, пробежался пальцами по клавиатуре и меньше, чем через минуту протянул флэшку обратно. Оторопевшая Юки взяла брусочек и спросила:

— И все?

— Ну да, — просто ответил голос из-под капюшона.

— Спасибо большое! — поблагодарила парня японка, оторопевшая от того, что ее проблема разрешилась настолько мгновенно. Она даже склонилась в легком поклоне, чего обычно не делала здесь, ведь такие жесты в Европе вызывали скорей недоумение, чем то, для чего были изобретены. Особенно у молодежи.

— Могу ли я что-нибудь сделать для тебя, — спросила благодарная девушка, — ты очень сильно мне помог.

— Ничего. Все нормально. Мне это было совсем не сложно, — ответил капюшон человеческим голосом. Лица Стивен так и не поднял.

Юки тогда стало интересно. Она закусила губу и постояла так в коротком раздумье, а затем выпалила:

— Ну а может сходим куда-нибудь? Я угощаю. Должна же я хоть как-то тебя отблагодарить!

Все студенты уже покинули аудиторию, и в просторном колодце теперь были лишь они вдвоем. Стало тихо. Только далекие, раскатывающиеся эхом неясные возгласы, доносились из коридора. Стивен поднял голову, откинул капюшон. Глаза Юки невольно расширились от изумления. Японка быстро совладала с собой, не позволив эмоциям взять верх. С одной стороны, узкое лицо парня прорезал чудовищный рваный шрам. Он начинался откуда-то от скрытого густой черной челкой виска и уходил под челюсть, спускался по шее, прячась за воротом кофты. Скула, с другой стороны, была сильно вогнута, как будто проломлена внутрь после сильного удара.

Парень поднял глаза и посмотрел на оторопевшую японку, всему силами пытавшую скрыть шок от увиденного. Девушка догадалась, что он очень редко смотрит в глаза людям. Синие радужки Стивена, казалось, светились от теплоты и признательности. Он чуть улыбнулся уголком губ и сказал:

— Извини, но я не могу.

— Почему? — Юки выразила удивление интонацией. Ведь внутри она все поняла.

— Ты что, так сильно занят? — она обязана была задать этот вопрос. Пусть хоть и для одного лишь приличия.

— Да, занят всю неделю. Но большое спасибо за приглашение. А сейчас, извини, но мне пора.

Надвинув капюшон, Стивен упаковал свой ноутбук в сумку и покинул аудиторию. Юки со смешанными чувствами постояла в пустом классе еще какое-то время, а затем вышла в суматоху вечно шумного, вечно полного людей, коридора.

Вот так началось и закончилось их общение. Стив, разумеется, был странным. Юки даже не хотела думать и фантазировать о тех обстоятельствах прошлого, которые сделали парня таким. Она выдохнула и быстро пробежалась пальцем по цифровому табло смартфона. В списке контактов осталось одно имя, и маленький пальчик, после секундного колебания своей владелицы, нажал на него.

Довольно долго она слушала гудки. После восьмого или десятого усталый тихий голос на том конце все-таки сказал:

— Алло.

— Да, алло! Привет, Стивен! Как ты? — живо и как можно более жизнерадостно начала разговор Юки. Сама она при этом вся трепетала внутри, а ее пульс, казалось, подскочил до ста ударов.

— Кто это? — равнодушный вопрос.

«Неужели!», — подумала ошарашенная Юки. Редко парни оставляли ее настолько без внимания. Но, взяв себя в руки, она все же решила не поддаваться зову уязвленного самолюбия и продолжила тем же приподнятым тоном:

— Это Юки, Стив. Юки Тагава. Помнишь такую? Один раз ты здорово меня выручил.

— Ах да. Помню конечно же, — голос если и потеплел, то едва уловимо, — слушаю тебя.

— Мне, конечно, жутко не удобно опять о чем-то тебя просить, Стив… Ведь я так и не отблагодарила тебя с того раза… Но мне снова нужна твоя помощь.

— Не стоит тебе переживать по этому поводу, это ведь я отказался. Главное ведь не сам факт действия, а намерение его совершить. Ты так не считаешь?

Юки задумалась, оторопев от такого внезапного изъявления глубокой, осознанной позиции. Но, прислушавшись к себе, поняла, что согласна в этом с парнем. От этой мысли ей стало существенно легче и разговор она продолжила с куда более легким сердцем.

— Да! Точно, Стив! Абсолютно с тобой согласна. Кстати, мое предложение все еще в силе. Тем более, я считаю ты просто обязан будешь его принять, если согласишься помочь мне снова.

— Что там опять у тебя? — Стивен с этой секунды, казалось, тоже повел разговор уверенней.

— Снова нужна твоя помощь с компьютерами. Но тут вопрос еще более деликатный и непростой чем тогда.

— Тогда было просто, — почти весело заметил парень.

— Мне показалось или я услышала в твоем голосе энтузиазм, а Стив?

На том конце провода легко и мгновенно, так, как лопается мыльный пузырь, прыснули смехом.

— Можешь считать, что это он.

Юки на мгновение отнесла телефон ото рта, прикрыла микрофон пальчиком, и выдохнула долго и с облегчением. После этой паузы, она приступила к объяснению своего плана. Выслушав ее, Стивен, после нескольких секунд молчания, ответил:

— Это возможно. Не столько сложно, сколько рискованно. Кто ты думаешь мог так тебя подставить? Если ты, конечно, на все сто уверена, что это не был твой отец.

— Это был не он, поверь. Для меня это ясно как день. Да и не станет он засылать сюда шпионов следить за мной. У него и без этого забот хватает.

— Ну, знаешь… Отцы они такие. … Наверно… Я не отец, поэтому откуда мне знать. Ну думаю они способны на что-то подобное. Особенно если ты у него единственный ребенок.

— Единственный, — негромко подтвердила Юки, — но, пойми, он думает это лучший в мире колледж и тут его дочь в безопасности как нигде.

— Понятно.

— Так ты поможешь мне?

— Да. Конечно. Без проблем. Тем более я раньше не взламывал личный аккаунт кого-то из профессорского состава. Мне даже интересно. Считай это спортивный интерес.

— Стив, ты, конечно, меня извини, если я лезу не в свое дело. Но ты не боишься, что когда-нибудь плохо закончишь из-за своего хм… Хобби.

— На самом деле, Юки, закончить мы можем плохо уже сейчас. И ты главным образом. Ты ведь только что рассказала мне свой план по, если тебе угодно, цифровому грабежу. Это статья если что, — заметил Стивен, вернув тону фирменное безразличие.

Юки закрыла глаза и подняла голову к потолку. «Ну как можно быть такой дурой! Ведь он на все сто прав». Взяв себя в руки, она продолжила в том же приподнятом тоне, как будто ничего не произошло:

— Да брось ты, Стив! Ну кто будет слушать разговор двух несчастных студентов, тем более такого ВУЗа. Я думаю, у них есть вместо этого куча других важных дел.

— Так-то оно так, но вот если этот Эксли что-нибудь заподозрит, то могут копнуть. Подозрение сразу падёт на тебя, раз у вас с ним контры, ну а там… Сама понимаешь.

— И я подставлю тебя…

— О нет! Со мной все немного сложнее… Ты же не думаешь, что одна такая, кто любит обсуждать важные вещи по телефону? — вмиг повеселевшим голосом заметил Стивен.

— Короче, ты поможешь мне?

— Да! Я ведь уже согласился.

— Спасибо тебе огромное! Ты мой личный Нео.

— Эх, вот только Морфеус что-то ни спешит вытаскивать меня из этой отвратительной матрицы, — в тон ей пошутил парень.

Молодые люди еще немного поговорили на эту и другие темы. В конце концов, обсудив кое-какие детали, хакер набросал приблизительный план действий. Партия Юки в нем была проста до крайности. Ей только и нужно было, что дождаться звонка Стивена. Позвонить и рассказать об успехе или неуспехе предприятия тот обещал завтра до обеда.

Для японки начались волнительные часы ожидания. Чтобы попусту не волновать чувствительное молодое сердечко, девушка решила перекусить чем-нибудь вкусненьким и непременно сладким. На пути к холодильнику она остановилась перед зеркалом. Встала на носочки, повернулась одним боком, затем другим. Талия выделялась, словно у греческой скульптуры, а вот бедра могли быть и постройнее, — с легким сожалением подумала Юки. Затем она повернулась спиной, прогнулась и слегка подала ягодицы в сторону зеркала. Накрутив на пальчик низ домашней маечки, и подтянув ее выше талии, практически под самую грудь, Тагава принялась критически сканировать взглядом свою фигуру. Разумеется, в такой позе не было и намека на целлюлит! Все было гладкое и упругое, словно затянутое в латекс. Встать в обычную позу, опустившись с носков на пятки и посмотреть на себя без прикрас Юки почему-то не решалась. «Ай к черту!» — подумала девушка и неудержимо направилась в сторону холодильника.

Незаметно кончился вечер: YouTube сжирает время получше любой черной дыры. Вот и Юки, когда посмотрела в нижний правый угол компьютера, ужаснулась тому, насколько мало его оставалось для сна. Она закрыла черную крышку, кулер тихонько погудел еще секунд десять и затих. Когда потух последний источник света в комнате — маленькая зеленая лампочка на нижней кромке лэптопа. Юки уже была под одеялом, в любимой позе: левая нога согнута в колене, правая вытянута. Теперь все что оставалось — это проснуться и дождаться новостей.

Утром, еще до обеда, Стивен сообщил, что ему удалось взломать почту и, следовательно, узнать от кого было отправлено то самое письмо. Объявленному результату девушка, можно сказать, совсем не удивилась. Где-то в глубине души, она с самого начала подозревала, чьему гадкому и коварному умишке может принадлежать подобная идея. Конечно же, вероломной горе-интриганкой оказалась Виктория. Одна она все это придумала или со своими неразлучными подружками было неважно. Завистнице по крайней мере хватило ума не отправлять компрометирующее сообщение со своего аккаунта. Несмотря на это, далеко по следу идти не пришлось. Стив в своем кибер расследовании быстро выяснил кому принадлежал адрес отправителя. Этим человеком была подружка Виктории Сандра. Стив также выяснил, что e-mail был создан совсем недавно и назывался вполне в духе того, как мог бы озаглавить свою почту солидный японский мужчина.

План мести или восстановления справедливости, как сама Юки это называла, созрел очень быстро. Уже к середине учебного дня она знала, что делать, точнее с чего начать. Всю последовательность действий по предварению плана в жизнь, Юки еще не продумала, да и продумывать не хотела. Смысла в скрупулёзном обсасывании каждой детали девушка не видела, так как по опыту знала — весьма часто жизнь заставляет планы сходить с проторенных для них рельс, а раз так, то нет ничего лучше, чем оставить место для небольшой импровизации.

Для начала решено было просто поговорить с обидчицами. Ведь так решают проблемы цивилизованные люди, тем более представляющие один из лучших университетов мира? Так ведь? Разговором, правильно? Однако, что говорить, и что предъявить в качестве доказательства своих слов, Юки не особенно понимала. Не станет же она говорить, что взломала почту преподавателя экономики и таким образом вышла на след неразлучной троицы. Так она скомпрометирует себя, но что более немыслимо — подставит Стивена. А ведь без него она бы просто ничего не узнала. К тому же её знакомый был здесь совершенно не при чем. И хоть с доказательствами было туго, но устроить очную ставку Тагава решила твердо, без этого она просто перестала бы себя уважать.

Девушка вспомнила, что иногда, возвращаясь в кампус после занятий, часто видела, как Виктория и ее подружки заходили в местный спортзал. Кажется, тренировались они по понедельникам средам и пятницам, делая это с завидной регулярностью. Сегодня как раз была среда и троица просто обязана была находиться на тренировке вечером. Для начала неплохо. Но вот, что дальше? Как заставить их выйти на разговор и самое главное, что им предъявить. Собственно, у Юки только и было, что распечатка письма Эксли. Она сразу попросила Стивена сделать ее и с тех пор, на всякий случай носила в сумке.

Учебный день подходил к концу. Сидя на лекции по мировой истории, японка с сожалением понимала, что никакой конкретный план так и не родился в ее голове. Значит оставалось одно — импровизировать. В любом случае надо идти туда — в спортзал, никаких других альтернатив Тагава за весь день так не смогла придумать. Но приходить просто так, вместе со всеми, было не лучшей идеей. Юки должна была появиться там к концу занятий, в надежде застать девушек в пустом зале, что было бы идеально. Тогда-то и можно будет переговорить с глазу на глаз, если ситуацию три против одного вообще можно так назвать. Но, несмотря на весомое численное преимущество, она чувствовала в себе силы и решимость, ведь правда была на ее стороне.

Юки прекрасно понимала, что ее недоплан был шит белыми нитками и плох даже на первый взгляд. Главным образом, вероятность того, что она сможет улучить момент, когда в зале останутся только нужные ей три личности, стремилась к нулю. Скорее даже уходила куда-то в минус. Это план никуда не годился. Чем больше Юки его обдумывала, тем лучше это понимала.

Она подняла глаза к потолку и тяжело выдохнула. Затем опустила голову и потерла ладонями уставший сегодня думать лоб. Должно быть что-то еще. Простое и одновременно гениальное. Единственно правильное, лежащее на поверхности. И тут ее осенило.

Письма. Записочки, сообщения. Они ведь сами это придумали. Почему бы, в таком случае, не ответить той же монетой?

Сразу же, откуда-то, видимо из мистической ноосферы, пришел ответ. Кевин! Ну конечно! Виктория ведь без ума от него. Если написать ей письмо, якобы от его имени с предложением самым банальным, например, просто встретиться, то девичье сердце не выдержит и понесет свою хозяйку на эту встречу со всех ног. Понесет куда угодно, хоть к черту на рога.

«Тагава-сэнсэй», — не без гордого удовлетворения обратилась к себе начинающая комбинаторша, — «да вы — настоящий гений интриги!»

Оставалось решить одно. Почерк. Просить Кевина? Сразу нет, это очевидно. Напечатать? Неправдоподобно. Такие вещи пишут от руки. Оставалось писать самой. Это было рискованно, но выполнимо. Во-первых, вряд ли Кевин когда-то, хоть что-то писал Виктории, тем более руками. Во-вторых, почерк Юки был не самый девчачий. В этом она отдавала себе отчет. Девушка, тем более японка, могла бы писать и поизысканней. Таким образом, написанное ей, могло вполне сойти за писанину парня. А уж дофамины, которые ударят в голову Виктории от такого неожиданного и желанного письма довершат дело.

Окрыленная внезапным озарением, Юки быстро накидала на листочке какую-то романтическую дичь. Писанина ей понравилась, оставалось только выбрать удачное место встречи. Это место должно быть удобным для свершения праведного акта мести. Значит, в первую очередь оно должно быть уединенным и без возможности для Виктории позорно с него бежать. Всем этим целям идеально подходила площадка для крикета. Сейчас она находилась на реконструкции. Площадка была огорожена высоким сетчатым забором и находилась на краю живописнейшего пригорка, с которого открывался чудесный вид — чем не место для долгожданного, трепетного рандеву? Время встречи она указала вечернее. Как раз Виктория успеет позаниматься и успеть туда к началу закату. Великолепно!

Прозвенел звонок. Студенты моментально повскакивали со своих мест и принялись шумно собираться, будто наперегонки забивая книжки и тетрадки в разномастные сумки и рюкзаки. Юки не спешила уходить. Она дождалась пока неразлучное трио покинет аудиторию, выждала какие-то секунды, и незаметной тенью-шиноби направилась за ними. Девушка хотела убедиться, что сегодня они не изменят случайно своим привычкам и, как всегда, пойдут в зал. Фитнес традиции остались незыблемы, и теперь следовало быстро сообразить, как сделать так, чтобы сообщение дошло до адресата. Юки не придумала ничего лучше, чем пересилить себя и попытаться вручить записку лично. Ну, в самом деле, а как еще? Не станешь же ты подбрасывать ее в шкафчик в раздевалке? Это вызовет подозрения. Даже недалекая инстаграмщица Виктория сообразит, что здесь что-то не то. Какого бы лешего Кевин стал вламываться в женскую раздевалку? Уж проще парню набраться смелости и лично передать послание. Или набраться еще больше смелости и проговорить его ртом. Поэтому Юки ускорила шаг и прошла в фойе зала вслед за троицей.

— Вик! — громко позвала она.

Виктория и две ее неразлучные спутницы, словно 3 газели быстро обернулись на источник звука. Выражение растерянности в глазах быстро сменилось презрительным взглядом свысока.

— А, это ты, — отозвалась Виктория, — Как там тебя? Прости, плохая память на китайские имена.

— Юки. И я — японка. Но ничего страшного, — проглотила почти прямое оскорбление Тагава, ведь цель была важнее, — Тут кое-кто, просил тебе передать.

И она протянула сложенную записку.

— Что это? — с недоверием, прищурившись, спросила Виктория.

— Это от парня. Он просил не называть себя. Сказал, ты уже очень давно ему нравишься, но он не решается подойти. Возьми пожалуйста.

— Хорошо, хорошо, давай сюда, — и она протянула руку.

Передача приманки состоялась. Юки едва заметно выдохнула.

— Ты там запыхалась что ли, так спешила? — с пренебрежением бросила англичанка и усмехнулась.

Ее подружки мерзко захихикали в знак поддержки.

— Да, немного, — как ни в чем не бывало ответила Тагава, — Он очень просил меня вручить тебе это. А у нас с Кевином хорошие отношения, поэтому я и… Ой!..

Оговорка была сыграна очень даже неплохо. Оскар или золотой глобус за нее вряд ли бы дали, но вот в местный театральный кружок были все шансы пройти.

— С Кевином говоришь, хм… Что ж, спасибо. Теперь можешь идти, не смею тебя больше задерживать!

Юки ушла, больше не говоря не слова. От нее не скрылось то, как расширились зрачки Виктории, стоило только ей услышать заветное имя. «Отлично. Я попала в цель», — подумала юная шиноби с синими кончиками волос.

Теперь оставалось только ждать. Хотя нет! Девушку осенило снова. «Не то ли это сатори, о котором так часто любил говорить отец?», — подумала наследница клана Тагава.

Так или иначе, а нужно было успеть еще в одно место. Дело в том, что площадка для крикета, куда Виктория после зала просто обязана была примчаться на крыльях любви, была огорожена довольно высокой сетчатой оградой. В ограде, разумеется, была калитка. Эта калитка была единственным возможным путем отступления для несчастной жертвы. Данный путь стоило отрезать. По этим соображениям, Юки быстрым шагом пошла к выходу из кампуса. Территория кембриджского университета была огромной, а успеть нужно было туда и обратно.

За спиной остались огромные черные кованные ворота. Юки огляделась и на свое счастье увидела припаркованный рядом кэб. Она подошла к машине, водитель опустил стекло.

— Куда, красавица, — услышала она сильный бирмингемский акцент.

— До ближайшего хозяйственного магазина, туда, где есть цепи и амбарные замки, — ответила Юки на своем великолепном RP.

— Ты на футбол что ли собралась? — с доброй улыбкой ответил таксист, — смотри, тебе там будет не слишком безопасно. Однако, если желание не побороть, то могу познакомить с моими хорошими друзьями. Они-то точно, сегодня там будут.

— Спасибо, но мне просто в магазин.

— Как скажешь, милашка. Запрыгивай.

Юки уселась на заднее сидение и уткнулась в телефон. Превентивная мера, чтобы пресечь дальнейшие разговоры о футболе и фанатах, как и вполне вероятные неуклюжие ухаживания.

Кэб тронулся. Осознав, что водитель все понял и не собирается донимать ее пустыми разговорами, Юки отложила гаджет. Она смотрела на осенний Кембридж. На окне кэба дрожали бусинки капель, не успевшие высохнуть после недавнего дождя. В небе, уставшее вечно прятаться солнце, яркими лучами словно лазером, разрезало серые тучи. Осень была на пике своего великолепия. Листва с деревьев каплями яркого пламени устилала мостовые и тротуары старого города, покрывая те особенно плотно у обочин и бордюр. Иногда ветер подхватывал разноцветные, желто-красные охапки и кружил их в воздухе огненным штормом. Один из таких порывов захлестнул машину, в которой ехала Юки. Несколько кленовых листочков налипло на стекло. Тагава на какое-то время забыла куда и зачем едет, настолько ее захватило созерцание. Вместе с порывом ветра налетела тоска по родине. Осень в Японии едва ли была менее красива. Слеза, словно капелька дождя по стеклу машины, покатилась по смуглой щеке. Так в думах о далекой родной земле и семье, оставленной за семью морями, она и ехала, сама уже не помня куда. Просто не хотелось об этом думать.

Именно так и работает природа. Ее красота расставляет все по местам. Выдувая, вымывая или вымораживая, она чистит человека, подобно тому, как антивирусная программа удаляет накопившейся хлам и вредные вирусные программы с компьютера.

Тем временем, кэб остановился.

— Приехали, красотка. Лучше хозяйственного магазина ты не найдешь. Вон он, через дорогу.

— Спасибо, — несколько растерянно ответила студентка, которую только что вернули в реальность, — Расчет будет по карте.

— Естественно, как обычно! Я уж и забыл почти как выглядит старушка Лиззи! — весело ответил водитель.

— Всего хорошего, — сказала Юки, выбираясь из старенького салона.

— И тебе, дорогая, — попрощался бирмингемец.

Тагава перешла дорогу и вошла в тот самый «лучший в Кембридже хозяйственный магазин». Немного походив по нему, довольно быстро она обнаружила отдел со всевозможными замками. За стойкой к ней обратился приветливый рыжебородый продавец:

— Добрейшего вам, мисс! Чем могу?

— Мне нужна хорошая крепкая цепь и не менее надежный амбарный замок. … Две цепи, — немного подумав, добавила Юки.

Продавец посмотрел на невысокую синеглазую японку в университетской форме, точно сошедшую со страниц манги. Неуловимые доли секунды в его глазах прибывало удивление. После чего он быстро вернул себе дежурное выражение лица и радушно сказал:

— Один, ничтожный момент, мисс, — и ушел в подсобку за прилавком.

Спустя этот самый момент он вернулся с тремя коробками примерно одного размерами в руках.

— Вот, это цепи, — он положил большие руки, все в рыжих волосках на 2 одинаковые коробки, — а вот это — замок. Ключик там же. Зачем вам вся эта утварь не могу себе позволить спросить.

И он улыбнулся Юки той самой улыбкой, какой улыбалось подавляющее большинство мужчин при общении с ней.

— А я вам, к сожалению, не могу позволить ответить, — тоже улыбаясь, но куда более сдержано, ответила девушка.

— Ах понимаю, понимаю! Куда уж нам простым деревенщинам, до ваших студенческих высоких материй!

— Именно так, — подмигнула ему Юки, забрала пакет с товаром и направилась к выходу из магазина.

Усевшись на лавочку, она достала телефон и вызвала Убер. Машина приехала довольно быстро, и студентка поехала обратно в свою альма-матер.

Сейчас было уже не до созерцания красот. Нужно было продумать детали дальнейших действий. Да и погода снова испортилась.

Приехав к до боли знакомым воротам, Юки посмотрела на часы. Точнее на экран телефона, как и многие в наши дни. На поездку туда-обратно она потратила всего 25 минут. Это было более чем хорошо. Виктория еще точно должна быть в зале. Значит на приготовления время есть.

Приготовления, стоит заметить, было слишком сильное слово. Все что нужно было сделать — это просто пойти в укромный уголок, под трибунами, с которых отлично просматривается вход на площадку и ждать. Дальнейшие действия уже на 80 % были импровизацией.

Придя на место, Юки первым дело приготовила инвентарь. Попробовала как открывается замок и пристегнула его к одной из цепей. Другую цепь она пока убрала в сумку. Цепи были в меру увесистые с крупными звеньями, достаточно легкими, чтобы ими могла орудовать девушка. Но вес и внушительность металла в них тоже чувствовались.

Потекли мучительные минуты ожидания.

К концу первого часа Юки начала мерзнуть. Дождь усилился и из мелкого превратился в средний. Накрапывало ощутимо. Благо, что нависающие на ней трибуны не только обеспечивали невидимость, но и защищали от дождя. Вот только от их бетона веяло тягучей прохладой.

«Опять не надела колготки!» — с досадой подумала Юки. Она сильно потерла ладошками бедра. Густо покрывавшие их мурашками под таким натиском на какое-то время отступили.

Непогода усиливалась. Тучи становились чернее и ниже, клубились гуще, а раскаты грома все чаще сотрясали небо. Эту черноту начали часто прорезать желто-белые полосы молний. И вот после очередного раската, дождь обрушился с новой, доселе не виданной в этот день, силой.

Юки продолжала ждать. Холодные ее пальцы теребили такие же холодные звенья цепи будто буддист, перебирающий бусины четок при молитве. Молитва эта была про то, чтобы Виктория все-таки появились, несмотря на непогоду. Ливень чуть ослабил натиск. Это вселило в Юки надежду. Она будто почувствовала что-то. Какой-то сдвиг в окружающей мире. Этот сдвиг наполнил сердце необъяснимой надеждой.

Ливень закончился. Все стихло. Гром унесся куда-то в направлении центра города, и черный грозовой фронт теперь сверкал электричеством где-то над горизонтом. Внезапно, один-единственный луч закатного кораллового солнца упал в самый центр огороженной площадки. Юки посмотрела на дисплей смартфона. Вопреки ее опасениям, назначенный в записке час только-только начинался. Минуло всего каких-то пара минут после уговоренного срока.

Скрипнула калитка площадки. От неожиданности Юки чуть не выронила телефон и повернула голову на звук. Там, за калиткой, на изумрудном, сверкающем после дождя газоне, стояла Виктория. Она держала перед собой спортивную сумку в обеих руках и взволнованно озиралась по сторонам. Ясное дело — выискивала Кевина глазами. Постояв так немного, она развернулась в пол оборота к калитке и положила на нее одну руку, видимо намереваясь уйти.

«О нет!» — подумала Юки, — «только не это! Ты же не можешь сдаться вот так! Подумай, должно быть Кевин просто спрятался где-нибудь от дождя и вот-вот, скоро покажется».

Виктория между тем убрала руку с калитки. Ее желание увидеть объект своей симпатии пересилило, и она направилась к скамейке для запасных. Та находилась под крытым прозрачным колпаком и поэтому была сухая. Вики уселась на скамейку и достала смартфон. Она не собиралась так просто уходить и принялась ждать.

«Отлично. Молодец, моя дорогая. Ты выбрала идеальное место. Интересно, насколько хорошо звукоизолированны эти кабинки?»

Юки выбралась из своего укрытия. В одной руке цепь с замком, в другой просто цепь, намотанная на кулак. Она быстро вошла на огороженную территорию, закрыла за собой калитку с легким лязгом и, не поднимая в сторону Виктории головы, быстро накинула цепь и защелкнула замок. Теперь внутри площадки их оставалось двое. Время было 21:00. Вряд ли их станет больше в такую погоду в этот вечер. Пока все шло по плану.

Юки медленно подняла голову. Все волнение куда-то ушло, оставив место холодному спокойствию и решимости. Теперь она была лишь функцией для выполнения ей же задуманного плана. А функция не волнуется и не переживает. Она просто делают задачу, для которой была создана.

Тагава не спеша пошла в сторону скамейки запасных. Каждый шаг ее кожаных ботинок отдавался мокрым хлюпом. Она особо не таилась, теперь это было ни к чему. Юки порадовалась, что хотя бы обувь она выбрала сегодня правильно. Виктория продолжала сидеть, уставившись в экран. Звукоизоляция была на уровне. Тагава приблизилась к кабинке и встала напротив ожидающей. Та подняла голову и в ее глазах застыло изумление. Потом скользнуло непонимание, а затем страх. Страх поселился и остался там. Юки стояла перед ней с руками за спиной. Маленькая промокшая девушка. Однако что-то в ней заставляло бояться.

— Привет. Немного не тот, кого ты ожидала увидеть, не так ли?

Налетел порыв ветра, растрепав черные волосы, те сверкнули синим пламенем кончиков. Юки откинула челку, и Виктория в первый раз посмотрела в ультрамариновые глаза. Так кролик смотрит в глаза готового сожрать его удава, не в силах оторвать взгляд. Холод и стальная решимость застыла льдом в синих радужках, вселяя в душу оторопевшей англичанки, первобытный, инстинктивный ужас.

— Ты? Но что ты здесь делаешь? Где Кевин? — Виктория пыталась придать голосу искусственной бодрости и командных ноток, но вышло жалко. Голос, словно рыночный график биткойна, скакал то вверх, то вниз.

— Я пришла поговорить. И вот мой первый вопрос, — Юки бросила на колени Виктории сложенную вдвое распечатку письма.

Та медленно взяла листок, развернула и пробежалась глазами. Юки внимательно наблюдала за реакцией. Эта реакция развеяла в ней последние сомнения касательно причастности сокурсницы.

— Что это? — сказала та, срывающимся голосом, — Какого хрена? Я первый раз это вижу, какая-то чушь! Я вообще не в курсе ваших дел с Эксли!

— Не ври. Я все знаю. Только не понимаю зачем. Что такого я тебе сделала?

— Прекрати нести чепуху! — выкрикнула Виктория, — сколько можно повторять, я не знаю ничего про этот дебильный прикол!

Юки достала правую руку из-за спины, покрутила кистью, разматывая цепь на несколько десятком сантиметров.

— Что за?.. — начала было Виктория.

Легкий взмах руки. Лязг звеньев и глухой удар.

— Бешенная сучка! — заорала Виктория, прикрывая ладонью лицо.

Юки размахнулась и уже сильней хлестнула с другой стороны.

— Ай! — только и смогла негромко то ли крикнуть, то ли пискнуть жертва.

Прикрыв лицо теперь уже обеими руками, всхлипывая, она попыталась встать со скамейки и убежать.

— Сидеть! — Юки сильно толкнула ее рукой в грудь.

Виктория плюхнулась на скамейку, затем завалилась на бок. Она поджала под себя ноги, свернувшись в позе эмбриона. Одной рукой она продолжала закрывать лицо, вторую выставила перед Юки, пытаясь защититься от побоев. Из ее носа шла кровь.

— Ничего не хочешь сказать? — спросила Тагава.

Виктория тяжело дышала. Видно было, что она сейчас плохо соображает. Страх сменился тупым животным ступором. Она как будто бы вообще перестала понимать, где находится и что сейчас происходит. Но скоро, до организма дошло, что новых побоев не поступает. Мозг заработал на низких оборотах, пытаясь воспроизводить привычные модели поведения. В случае с Викторией это были заносчивость и язвительность.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — попробовала Юки еще раз, видя, что шок немного прошел.

— Ты тупая узкоглазая сучка! Можешь уже начинать собирать свои сраные монатки и готовиться уматывать в свой Узкоглазостан! Ты даже не знаешь с кем!..

Она не успела договорить, ведь новый удар прилетел ей точно в рот. Было слышно, как цепь звякнула о что-то. «Должно быть попала в зуб», — очень отвлеченно и буднично, подумала Юки. Такая реакция удивила ее. Руки же делали свое дело.

Тагава принялась осыпать ударами скрюченное вопящее тело. Со всей силы она хлестала обидчицу. Без разбора, куда придется. По бедрам, ребрам, по рукам, что прикрывали голову. После нескольких ударов Юки намотала цепь на кулак, перевернула бедную свою жертву на спину, поставила колено ей на грудь и несколько раз с силой ударила в наглые губы, прямо между рук. Сопли вперемешку с кровью пузырями лились из разбитых носа и рта. Добавив еще пару выверенных ударов, Юки наконец убрала колено с груди и отошла на пол шага. На Викторию было больно смотреть. Она крупно содрогалась всем телом. В истерике воздух с хрипами вырывался из легких. Лицо было разбито, нос казался сломанным. Что же было с ее телом под одеждой оставалось только догадываться.

— Я подожду немного, пока ты не станешь способна говорить, — спокойно и ровно сказала Юки, — но предупреждаю, если говорить ты будешь в том же духе, мы повторим воспитательный процесс.

— Не сто…стоит! — сквозь рыдания выдавила из себя Виктория, — я в… все п… Поняла. Прости меня! П-прости пожалуйста. Я … Я ть… тебе просто завид…

Она не смогла договорить и разрыдалась с новой силой.

— Прости меня! — внезапно крикнула она сквозь рыдания.

Внезапно Юки стало очень жалко свою жертву. Настолько сильно, что она даже удивилась себе. Неужели в человеке могут вызвать столь мгновенную перемену простые искренние слова? В небе громыхнуло. Разряд сразу нескольких молний по периметру. Тут же стеной обрушился дождь.

Юки села на скамейку рядом с дрожащей от сильнейшего потрясения однокурсницей. Она рыдала уже тише. Теперь это были слезы раскаяния. Японка протянула руку. Аккуратно и медленно она коснулась бедра Виктории. Та задрожала с новой силой и лишь ближе подтянула коленки к подбородку.

— Не бей, — сквозь слезы прошептала она.

Юки тихонько погладила ее по бедру.

— Успокойся. Я просто хотела поговорить, — Юки вздохнула. Взяла паузу.

Потом продолжала:

— Прости. Не стоило доводить до такого.

— Н… Нет. Ты п… Прости меня, — Чуть более уверено ответила Вики, — я вела себя с тобой как последняя сука.

Она немного помолчала, а затем продолжила:

— И должно быть заслуженно получила.

Новая вспышка молнии. Новый слайд в молодом сознании. Юки прижалась всем телом к поверженной сопернице, наверно пытаясь защитить ее холода. Она не до конца понимала, что сейчас делает. Мысли отключились, и Юки повиновалась чему-то наподобие магнитных импульсов, идущих откуда-то из области сердца.

Она потянула Викторию за руку. Ты села, повинуясь движению. Юки взяла ее голову ладонями за щеки, повернула к себе. Наскоро вытерла губы от крови и слез. Какое-то время девушки просто смотрели друг на друга.

Новая белая вспышка, раскат грома, и после этого, резко, ни слова не говоря, они сцепились губами в едином порыве.

Это было очень быстро и ярко, как та молния, что мигом раньше вспыхнула на небе. Поцелуй вышел настолько резким и страстным, что девушки даже стукнулись зубами. Юки запустила в рот Вики язык, прикусила за верхнюю губу и принялась сильно её сосать, стоная от удовольствия. Англичанка в свою очередь ухватила язык Юки и сильно втянула его в себя, как если бы это был мужской член. Лаская язык ртом, она вцепилась ногтями в холодное, в мурашках бедро под короткой промокшей мини-юбкой. Рука поползла выше, принимаясь бешено мять и терзать левую ягодицу Ю-чан, со всей силы впивая в нее свои острые ногти.

Тагава тоже не теряла времени даром. Она порвала ворот белой блузки своей, теперь уже подруги, рванула чашечку лифчика вниз — в ладонь упала увесистая, упругая грудь. Сосок Вики был большой и твердый. Возбуждение, усиленное холодом, творит чудеса с женским организмом. Воинственный настрой Юки сменился какой-то покорностью и податливостью. Она хотела продолжения. Японка откинулась на спину, обвивая правой ногой Викторию за талию и с силой прижимая к себе. Все это время они продолжали неистово целоваться.

Холодные, непослушные пальцы подцепили трусики под короткой юбкой. Юки выгнулась дугой, и белая перепутанная кружевная полоска полетела в мокрую траву. Виктория, оставив засос на смуглой шее, теперь спускалась все ниже и ниже. Еще немного и ее язык жадно слизывал обильно текущие соки.

— Войди, — хрипло прошептала японка.

Виктория послушалась. Она дала партнерше облизать свои средний и безымянный пальцы, после чего легко ввела их внутрь. Ю-чан застонала, схватив англичанку за волосы, притягивая к себе для очередного поцелуя.

Девушки принялись целоваться с новой, бешенной силой, буквально пожирая рты и языки друг друга. Вики все ускоряла темп, лаская Тагаву где-то уже совсем глубоко.

— Придуши меня, — поступила новая команда.

Сказано — сделано, и на горле Юки с силой сомкнулись холодные пальцы.

— Да, так, — сквозь стоны выдавила японка, — шлепни. Шлепни меня!

Вики несмело похлопала ее по щеке.

— Сильнее, — в голос вернулись холодные командные нотки.

Виктория шлепнула сильнее. Потом еще. Стоны Юки перешли в громкие крики.

— Сильней. Е*и меня. Со всей силы. Да, вот так!

Пальцев внутри теперь было три. Блондинка со всей силы вгоняла их как можно глубже. Глубже и вверх, растягивая изнутри узенькую японку, мгновенно позабывшую о холоде.

С новой вспышкой молнии небо еще раз раскололось грохотом, заглушив на мгновение громкие крики и стоны. Виктория ударила по горячей, красной щеке. Из случайно рассеченного уголка рта пошла кровь. Синеглазая облизнулась и закусила губу. Девушки поменялись ролями, теперь контроль был за Викторией. Она, пользуясь новообретенным положением, била Юки по щекам снова и снова, совсем не стесняясь в силе. Наклонилась и плюнула в открытый и кричащий рот. Тагава проглотила плевок, подалась вверх и поймала зубами верхнюю губу партнерши.

С новой вспышкой молнии Юки закричала со всей силы и затряслась в судорогах. Она зажала руку Виктории между бедрами, содрогаясь и прижимаясь клитором к предплечью.

Волна схлынула. Постепенно. Поцелуи становились спокойнее и реже. Девушки теперь просто нежно гладили друг друга. Смотрели друг на друга они теперь тоже совершенно по-другому. Былые статусы и роли больше не имели значения. Они были разорваны в клочья грозой и смыты ливнем.

Виктория осторожно вынула пальцы, вытерла их о свою юбку.

— Где-то там должны быть мои трусики, — тихим голосом сказала Юки.

— Я подам, не вставай.

И Виктория подняла с газона насквозь мокрый белый комочек.

— Хотя толку от них сейчас, — заметила Тагава и рассмеялась.

Ее смех подхватила Виктория. Юки встала, пошла под дождь и обняла своего недавнего врага. Так, ни слова не говоря, они просто стояли и мокли обнявшись. Прошло какое-то время.

Очередной раскат грома вернул их к действительности.

— Все-таки надену. Не в кармане же их нести.

— Я бы тоже надела.

Девушки последний раз улыбнулись друг другу. На этот раз немного смущенно, растерянно. Ведь теперь надо было понять, как со всем этим быть дальше.

— До завтра, да?

— До завтра.

Юки пошла первой. Открыла замок на калитке и не оборачиваясь побежала домой.