Отсекая лишнее

Глава 18 Побег

Ногти, с уже далеко несвежим, местами облупившимся маникюром впивались в кожу головы под сальными, спутанными волосами. Яркие синие кончики на них истончились до нескольких сантиметров, ведь хозяйке было не до того, чтобы оные обновить.

Юки сидела, низко опустив голову. Телефон ее лежал у ног на полу и пиликал, требуя питания. Красных, четырнадцати процентов ему явно не доставало. От постоянных попыток дозвониться до без вести пропавшего человека, который внезапно стал ей самым близким на этой планете, девайс разряжался за несколько часов. Экран затерся и засалился от нескончаемых свайпов и нервных, неконтролируемых постукиваний ногтями.

— Пожалуйста, Юки-чан! Успокойтесь. У меня, глядя на вас такую, сердце кровью обливается!

Старушка Мидори, чуть согнутая от почтенного возраста, совершенно седая, тихо прошелестев, подошла сзади и погладила Юки по сгорбленной спине.

— Неужто вот так вот и улетел? — обращаясь к Кенши, всплеснула руками экономка, продолжая гладить, казалось, ко всему безучастную согбенную спину.

Бизнесмен стоял в своей любимой позе — скрестив руки на груди и глядя в окно, куда-то в одному ему ведомую даль.

— Юки-чан! Да будет вам! Ну пропал ваш мальчик, всяко бывает, и так вот тоже. Тем более иностранец, да? — снова повернулась старушка в сторону безмолвного изваяния, застывшего у окна, — поди ж их разбери, окаянных дьяволов…

— Я не верю… — слабо донеслось из-под сальной пакли, абажуром свисающих вниз волос, — его похитили. Я точно вам говорю.

— Дочь, — изваяние в черном костюме наконец подало голос, сотрясая белые стены кухни скрипучим басом, — я тебе уже говорил. Если бы его похитили в Токио, его бы уже нашли.

— Я если бы он улетел, не нашли бы?! Когда я прилетела тебе доложили сразу!

— Значит он не улетал… — слегка замешкался Тагава-сан, — не знаю… Значит уехал просто. Встретил кого и…

— Не смей так говорить! — девушка вскинула на него свои мокрые красные глаза, перечеркнутые россыпью спутанных прядей, — Не мог он так цинично бросить меня. Просто не мог. Я не верю…

В ответ на это, ее отец просто вздохнул, отвернувшись обратно к окну и принимая свою любимую позу. Тишина, точно включенный свет, мгновенно заполнила комнату. Самая нехорошая и довлеющая тишина — та, что приходит вместе с неопределенностью. Когда, от недостатка фактов и явных свидетельств, никому непонятно, что говорить или же делать дальше, и поэтому остается только молчать. Кенши открыл форточку, достал из внутреннего кармана пиджака чуть розоватый платиновый портсигар, тот приятно щелкнул, открываясь. Ногтем смуглого пальца мужчина подцепил самокрутку и неловко положил ту промеж сухих губ, украдкой, скорей инстинктивно оглядываясь. Мидори, склонив голову, посмотрела на господина с бесконечно тактичным непониманием и еле уловимым осуждением. В ответ тот лишь развел руками — мол, закурить здесь еще далеко не самое страшное!

Отголоски табачного дыма, которым не посчастливилось покинуть кухню через приоткрытое окно, тонкой струйкой протянулись по потолку, и очень скоро достигли носа Юки. Девушка подняла голову, убрала грязные пряди за уши.

— Отец, ты ведь бросил, — с укором сказала она.

Кенши в ответ лишь глубже затянулся. Юки выпрямилась, спрыгнула на носочки с высокого барного стула, подошла к окну и встала рядом с отцом.

— Дай одну.

Какое-то время Кенши с удивлением и легким шоком смотрел на дочь, потом крякнул и протянул свой портсигар.

— В других обстоятельствах, девочка, следовало бы дать тебе ремня.

— А че сразу не бамбуковых палок? Так традиционнее, — поддержала Юки отца, глубоко затянулась, выдохнула и положила голову ему на плечо.

— Не переживай дочь, я уверен он скоро найдется, — Тагава старший обнял свою наследницу за плечо, наклонился и поцеловал в макушку.

Так они и стояли, периодически выпуская дым в тишине. Старенькая Мидори, быстро отирала то и дело выпадающие из глаз бисеринки слез, другой рукой зажимая рот, стараясь не всхлипывать. Пожилая экономка ни одним звуком не хотела нарушать эту, спонтанно сложившуюся идиллию. Ведь она уже и не помнила, когда последний раз, на ее глазах отец с дочерью стояли вот так вот обнявшись. И если цена такой близости — один исчезнувший юноша и две выкуренные сигареты, то это совсем небольшая цена.

Вдруг холодная, раскатистая трель телефонного звонка зазвенела по кухне. Юки вздрогнула и обернулась назад, к барной стойке, где лежал ее телефон. Одновременно с этим, Кенши убрал руку с плеча дочери, аккуратно и бережно отстранил девушку, после чего выудил телефон из кармана брюк и ответил:

— Тагава слушает.

То, что отвечали главе небольшого семейства на том конце провода было совершенно не слышно.

— Да. Что ты говоришь! Сам министр?! — небольшая пауза, — это господин министр сам так сказал? Уже связались по заключению контракта? Это просто отличные новости Рюдзо! Держи меня в курсе. Когда появлюсь? Не знаю пока. Все, до связи.

Японец нажал на отбой и брал телефон обратно в карман. Луч заходящего, тусклого солнца резанул по кромке леса, словно напоминая о себе перед долгим расставанием. Его преломленный стеклом блик упал на морщинистое, выдубленного годами, борьбой и риском смуглое лицо, подчеркивая и, таким образом, делая различимой едва уловимую улыбку. Так улыбается человек, когда само течение жизни внезапно предоставило ему нежданную помощь, на которую тот уже и не смел надеяться. Он прошел к только что докурившей дочери, дождался пока та раздавит сигарету о дно пепельницы, затем взял ее двумя руками за плечи и улыбаясь сказал в самое лицо.

— Нет худа без добра дочка! Благодаря вчерашнему бою на море, у нас теперь есть поддержка правительства! То, чего я все это долгое время безуспешно добивался. Теперь мы партнеры с русскими по арктическим изысканиям!

Юки посмотрела на радостное лицо отца. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз видела на его лице такое выражение искренней, неподдельной радости и не смогла. Возможно память стерла этот момент из прошлого, а возможно она просто ни разу его не наблюдала. Девушка вымучено улыбнулась, растянув бледные губы в горькой улыбке.

— Я рада за тебя пап.

Кенши еще несколько секунд продолжал смотреть на дочь с мальчишеским восторгом в искрящихся глазах, затем эти искры потерялись и потухли, словно устыдившись чего-то. Взрослый мужчина пришел в себя, прогнав юного наглеца, порывом озорного ветра, ворвавшегося в его душу.

— Прости, моя девочка! Это было очень некрасиво с моей стороны.

— Да ладно, пап, — прервала Юки поток его извинений, посмотрела куда-то в сторону, вздохнула, а потом продолжила, вернув взгляд, — ты прав, нет худа без добра. И мне очень приятно было видеть тебя таким счастливым, пусть и одну минутку.

Сердце старого бизнесмена забилось чаще, а дыхание перехватило от радости. Кенши крепко обнял дочь и сказал:

— Не волнуйся милая, найдем мы и твоего мальчика. А вообще, чует мое отцовское сердце, что скоро он найдется сам. Уж тут то я с ним и поговорю… Очень уж интересно: куда это можно было так внезапно пропасть?

— Я сама с ним поговорю, — выделила интонацией последнее слово Юки, — можешь не сомневаться.

— Вот! А против совокупного напора семьи Тагава ему не выстоять, и он нам все-все расскажет!

— Люблю тебя, пап! — тут уже Юки крепко прижалась к пахнущему дорогими духами пиджаку и после короткой паузы добавила, — лишь бы только этот подонок нашелся…

Сперва пришла головная боль. Захрустела черепная коробка, распираемая ощетинившимся спазмом изнутри. Пульсирующими крупными иглами толкалась боль в оба виска и по всей площади высокого лба. Память неугодно выхватила из черной пустоты обрывки недавней истории. Рваные картинки разметаны по сознанию отдельными, разноразмерными лоскутам, собрать которые воедино не представляется возможным, а при любой попытке сделать это, голова начинает болеть сильней. Вестибулярный аппарат подсказывал, что тело располагается горизонтально. Но относительно чего? Вокруг темно, открыл глаза — светлее не стало. А может и не открывал? Где я? Что вообще вокруг?

Шершавый чуть влажный камень под ладонью. Острые края — чуть не порезался. Инстинктивно, резко Илья убрал руку от острой кромки и угодил в какой-то противный тягучий кисель. Поднес руку к носу — запах резкий, но не такой уж и неприятный, просто другой, будто бы и не с этой планеты. Этот запах пробудил воспоминания, словно уговорив их образовать друг с другом что-то, хоть немного осмысленное.

Илья, превозмогая боль и головокружение, поднялся сначала на одно колено, потом на другое и аккуратно, чтобы не порезаться, сел на корточки. Этот маневр отозвался взрывом нестерпимой боли в голове. Казалось тысячи игл, точно осколки от взрыва фугасного снаряда вот-вот разорвут череп. Повинуясь спонтанному порыву, пришедшему неизвестно откуда, хакер зачерпнул с пола полную горсть резко пахнущей жижи и размазал ее себе по лицу. Упругие склизкие нити зазмеились по нему и маслянистыми следами принялись растекаться по одежде. Голова прошла в мгновение ока. Раз и все — боли как не бывало. Даже дышать стало легче, воздух будто бы стал холоднее, подвижнее, напитался непонятно откуда взявшимся кислородом. Захотелось еще, и Бельштейн на этот раз окунул в жижу обе руки, зачерпывая ее двумя ладонями. Быстрым движением Илья ударил ладони о лицо, расплескал их содержимое куда пришлось, и размазал остатки киселя по волосам, шее и за ушами. Субстанция при соприкосновении с кожей превратилась в бальзам, растекаясь по всему телу приятной холодной легкостью. Фрилансер уверенно поднялся, встал на обе ноги. Темнота вокруг расступалась, тона становились светлее, точно кто-то добавлял и добавлял белой краски чернильному, непроглядному фону. В серой, светлеющей хмари очертились контуры пещеры, сталактитов и сталагмитов, точечки потухших, всех до единой, свечей. На полу лежали, распластанные в неестественных позах, фигуры людей. Илья уже прекрасно помнил, что здесь случилось, помнил до одного момента: выстрела шокером и летящих в воздухе, искря электричеством, связанных между собой гарпунов. Потом была яркая вспышка и провал в темноту.

Точно по середине зала, идеально сливаясь с серостью пещеры, лежало на полу огромное тело, словно бы не принадлежавшее этому миру. Окти растянулся во всю свою огромную длину. С вытянутыми щупальцами ксеноморф простирался до самого противоположного края подземной галереи. Илья сделал несколько шагов по направлению с поверженному гиганту. По какой-то сложно объяснимой причине, все, что волновало и занимало его сейчас было это поразительное создание. Хакер чувствовал, что криптобиот жив, просто лежит чейчас без сознания. Он подходил все ближе и вот уже вытянул руку, чтобы дотронуться до поникшей круглой, совсем еще недавно, казавшейся такой омерзительной головы. В ответ на намерение человека, удилище на ней, до этого безвольно лежавшее на каменистом полу, встрепенулось, подернулось и медленно, точно с усилием, преодолевая слабость, поднялось вертикально, принимая обычное свое положение. Утолщение на его конце слабо засветилось зеленым. Окти приходил в себя.

Пока исполин медленно пытался подняться, синхронизируя взаимодействие своих бесчисленных конечностей, Илья подошел к ближайшему, поверженному человеку в черной военной экипировке. Двуцветное зрение не передавало оттенок рыжей бороды, но вот пальцы очень четко чувствовали, что пульса за ней, на шее, точно не прощупывается. Илья похлопал по карманам, выудил уже не нужную мертвому скандинаву откидную Zippo и отправился зажигать свечи. Все-таки мозгу было непривычно созерцать мир по-кошачьи: в оттенках серого, и он, как можно скорее, старался вернуть привычные цвета.

Когда свечи вновь загорелись, и пещера засветилась теплыми привычными красками, хакер подошел к поднявшемуся, растеряно что-то урчащему Окти, и без всякого страха взял его за тонкую руку. Гигант круто повернул туловище так, что его голова моментально стала почти вплотную к Илье и музыкально пропел что-то. Удилище его резко вспыхнуло ярко-синим, будто настоящий джедайский меч. Языка существа фрилансер не понимал, даже несмотря на слабые проблески новых способностей, но вот то, что исполин относиться к нему как к близкому другу чувствовал и был готов в этом поклясться.

Зашумело в голове, и разум точно затопила поднявшая из немыслимых черных глубин, тяжесть. Знакомое присутствие наполнило голову. Только на этот раз это присутствие будто бы радовалось или же чувствовало огромное облегчение, человеческими словами сложно было все это точно описать. Мгновенный отклик Окти и в голове Илья снова пошел их диалог. Хакер в этот момент чувствовал себя комнатой или, если хотите, конференц-залом. По какой-то необъяснимой причине двое не могли общаться напрямую, несмотря на свои немыслимые для человека ментальные способности. Для связи им был нужен Илья. Фрилансеру казалось, что он пусть и очень отдаленно, но в целом улавливает суть беседы. Сколько времени говорили двое в его голове сказать было невозможно. Восприятие времени в этот момент будто бы кто-то отключил. Могло пройти пара минут, а мог и целый день или неделя. Два голоса: взрослый, опытный и мудрый, и другой — одинокий, покинутый, плененный, но все еще не растерявший детского оптимизма и неубиваемой веры в лучшее, говорили взахлеб и наперебой внутри человеческой головы и, казалось, никак не могли наговориться после всех этих бессчетных лет вынужденного молчания.

Наконец сеанс закончился. Окти призывно и с энтузиазмом что-то пиликнул, помигал удилищем, и даже весело подпрыгнул на щупальцах, создав грохот по всей пещере и обрушив с потолка несколько довольно крупных булыжников. Потом он ловко и быстро подполз к центру подземного купола, куда в глубь бассейна из вязкой жижи уходили оборванные цепи. Серые щупальца погрузились под колыхающийся кисель, напряглись. Казалось, что они закаменели, твердостью мало чем отличаясь от естественных каменных колонн, протянувшихся от пола до потолка скального зала. Одну за другой Окти вонзал свои конечности в дно бассейна, образованного его же выделениями. Тентакли пошли мелкой дрожью, ганглий над бутоном головы засветился оранжевым. Вязкое болотце пошло рябью от мелкой вибрации. Гигант взвыл, на мгновение ослабив хватку, затем чуть согнул свое туловище, словно присел, и напрягся еще раз. Снизу что-то глухо чавкнуло-хрустнуло и вся слизь очень быстро унеслась куда-то, видимо в образовавшийся пролом или трещину, открыв черный коридор лаза, уходящего в одному Аиду ведомые глубины.

Резкое предчувствие внезапно ударило в голову Илье. Предчувствие того, что очень скоро он покинет стены этой пещеры и сможет убраться далеко-далеко отсюда. Но как?

Бельштейн посмотрел на пролом в каменном полу, на тягучие нитки слизи, гроздьями лениво скатывающиеся за черный край, потом на Окти, склонившего голову над своей недавней работой, словно что-то прикидывавшего, ощупывающего края пролома тентаклями и кое-где расширяя его, расшатывая и доставая новые камни.

Замысел криптобиота стал очевиден, а вероятность того, что у Ильи спросят согласия на участие в авантюрном побеге не могла похвастаться высокими процентами. Внезапно фрилансера осенило. Он понял: все, что нужно ему сейчас — это всего лишь мобильный телефон.

Хакер быстро подошел к Анатолию, то есть, конечно же к Алистеру, обшарил его карманы, уловил слабое, но ровное дыхание, обрадовался, ведь Алистер сейчас был не более чем одной из фигур, разбросанных по каменному полу без сознания и движения, и то, что в теле щеголеватого голландца еще теплилась жизнь — не могло не радовать. Но радость хакера была бы не полной, а точнее ее бы не было вовсе, если бы скользкие от выделений Окти пальцы не нашли в кармане брюк вожделенный пластиковый прямоугольник. Теперь осталось решить последнюю, но от этого ничуть не менее важную задачу. Как уберечь телефон он воды? То, что в очень скором времени им придется погрузиться в толщу вод, представлялась Илье практически решенным фактом. Питать надежду найти здесь что-нибудь непромокаемое, герметичное было в высшей степени наивно, только если…

Фрилансер подошел к Окти, аккуратно тронул его за изогнутое туловище. Кожа по текстуре была точь-в-точь как у дельфина, если не считать белесой слизи, толстым слоем ее покрывавшую. Гигант участливо повернулся в его сторону. Многослойным складчатым веером, трепетали кожистые слои проема в исполинской голове. Если присмотреться, под ними можно было разглядеть что-то наподобие китового уса в миниатюре. Вот только мало кому захочется всматриваться в недра этого организма, настолько сильно не соответствующего представлениям человека о прекрасном. Удилище мерно пульсировало приятным голубым светом, что, как уже понял хакер, свидетельствовало о расположении и симпатии. Совершенно не зная, как выразить просьбу, как облечь ее в форму, понятную этому, неизученному официальной наукой организму, Илья просто расположил телефон на ладони, чуть протянул руку, как бы предлагая Окти устройство и попытался сконцентрироваться на том, чего хотел. Причем как конкретно он хотел добиться герметичности девайса у Бельштейна не было ни малейшего понятия. Но сообразительный ксеноморф очень скоро все понял сам. Протянув одну щупальцу, он осторожно взял мобильник и утянул куда-то под себя. Не прошло и 10 секунд, как юный исполин вернул продукт своих трудов обратно. Илья взял и повертел в руке небольшой мыльный брусочек, в который превратился телефон. Попробовал материал ногтем — по ощущениям обычный свечной воск. Такой и от воды убережет и удалится легко и без проблем!

В этот момент хакеру захотелось пожать тонкую трехпалую руку, что он, набравшись храбрости, и сделал. Окти руку не одернул, но и на пожатие не ответил. Очевидно, что людские обычаи он не особо котировал. Однако уловив то незримое и невесомое, всегда транслируемое одним мыслящим существом другому, приятно пропиликал что-то и помигал удилищем. Илья положил плотный восковой брусок в карман штанов — грубого холщего рубища одежды монаха. Усмехнувшись ничтожным шансам на то, что устройство связи останется в этом ненадежном кармане к концу побега, хакер понял, что нужно переодеться.

Щегольский наряд голландца был хорош, вот только не для глубоких пещер и океанов. Илья посмотрел на Окти. Его друг попробовал аккуратно протиснуть в дыру сплетенные наподобие косы щупальца. Застряли. Удилище мигнуло красным — работа еще не закончена. Пока юный отпрыск неведомой формы жизни прилагал максимум усилий для обеспечения возможности их с Ильей отхода через пролом в полу, расширяя тот ударами своих щупалец-плетей, хакер осматривал лежащие на земле людские тела. Естественно были отброшены варианты с одеждой медиумов, телохранители Алистера тоже не годились (габариты спутников голландца были уж очень огромны), да и один из них лежал переломанной грудой мяса и костей у дальней стены. Уве, напротив, был через чур мал, и, таким образом, доступный горизонт поисков сузился до спутников рыжего бандита. Ладно, посмотрим. Один наемник лежал за сталагмитом, упершись в него головой, так что шея выгнулась под неестественным углом. Илья осмотрел его униформу. По виду, по фактуре и ширине плеч, мужчина был значительно крупнее его. Нет, этот не подойдет, нужно продолжать искать. Бельштейн пошел дальше по периметру естественных колонн, соединяющих своды от пола до потолка. Следующий наемник лежал на боку, уютно свернувшись, точно во сне. Вот только сон этот, к несчастью для него, был вечным. По габаритам вроде бы подходил. Хакер уже стянул свое рубище, превозмогая отвращение и страх перед трупом, расстегнул и снял кожаную портупею и хитрую систему маленьких сумочек и кармашков, стащил через голову черный обтягивающий свитер. Черт! Неудача. Рукава оказались коротки, а в целом свитер был в пору. Окти продолжал долбить в каменную расселину. Удары становились все громче и чаще. Сам юный ксеноморф добавил к ритму сухих, хрустких ударов басовую линию угрожающего утробного рычания. Знать, дело не продвигалось с нужной ему скоростью и в нужном направлении.

«Хм, оказывается они умеют злиться, кто бы они не были», — заключил про себя Илья, — «Причем злятся по абсолютно понятным для человека поводам. …Кто же они такие?»

Тем временем на пути, ничком, с широко расставленными ногами лежал очередной покойный наемник. Уже смелее и сноровистее, Бельштейн стащил с него эквип и быстро натянул свитер на голое тело. Сел как влитой! Сразу стало гораздо удобней и теплее. Великолепно! Теперь можно было приступить к полной реквизиции имущества одного из невезучих боевиков. Илья натянул черные штаны с набором карманов, побрякивающих чем-то полезным или не очень, немного подумал и обернул вокруг груди систему кожаных подсумков, обнаружил 2 обоймы к пистолету в одном из них. Но не носить же их просто так, правильно? Таким образом было решено накинуть на плечи еще и портупею. Глухо ткнулась в ребра кобура, а ручка застегнутого в ней пистолета чиркнула под грудью. Вооружившись, Илья сразу почувствовал себя заметно уверенней. Не смущал даже тот факт, что последний раз он стрелял настолько давно, что уже и не упомнить, когда. Очередной рык, но уже совершенно другого, казалось радостного тона заставил преобразившегося фрилансера обернуться. Похоже для радости действительно имелись причины, ведь Окти прекратил колошматить бедную скальную твердь, и вместо этого, ловкими щупальцами выудил из пролома несколько крупных камней.

В сознании всплыл роман Герберта Уэльса «Машина времени» и подземная цивилизация морлоков, которые, как известно деградировали из людей. Потом, почему-то, вспомнился Голум из «Властелина колец». Хакер внимательно посмотрел на ксеноморфа, пытаясь найти подтверждения или наоборот опровергнуть неприятные догадки, но тут его мысли прервали мерные глухие удары откуда-то сверху. Шаги! Ну конечно! Глупо было бы надеяться, что им вот так просто дадут уйти, не проверят, что произошло и почему их драгоценный куратор первого порядка не отвечает на связь. Илья подбежал к распростертому на земле Алистеру, поднял запястье с часами. Легкий пульс слабо и редко, еле-еле ощутимо, ударял в указательный палец хакера, но это было не то, что он проверял. Часы-коммуникатор на руке, под дорогой белой манжетой мертвым глянцевым дисплеем отражали рыжие блики свечей. Часы на нажатие кнопок не реагировали и возвращаться к функционированию не собирались. Ну ясно, должно быть пытались связаться, возможно не хотели мешать, но вот сейчас терпение лопнуло. А может было просто не до того. Интересно все же, как там закончился этот ужасный морской бой? Кто знает, может быть ядерные заряды уже летят навстречу друг другу из разных точек планеты? Может быть некоторые уже долетели?..

Но это допущение. А вот то, что допущением не было точно — так это топот многих пар ботинок, прямо сейчас все громче отбивающих свой ритм. Ритм этот дробился осколками эхо, отскакивая от острых скальных сводов, становясь отчетливее и ближе с каждой секундой. Илья быстро сунул запечатанный воском телефон в лучше всего подходящий по размеру подсумок, защелкнул застежку и поспешил к Окти.

— Дружище, ты там как, скоро? — озабоченно спросил он, — потому что, я уверен, ты тоже это слышишь.

Он быстрым жестом указал рукой куда-то во тьму, за свечи, где вилась вверх вырубленная в породе лестница. От волнения хакер перешел на родной русский. Окти совершенно никак не прореагировал на его слова, продолжая выуживать камни из тьмы.

— Да твою ты!.. Не слышишь, что ли или не придаешь значения? А следовало бы! — начал потихоньку выходить из себя Бельштейн, но к счастью быстро опомнился и взял себя в руки.

Вместо того, чтобы продолжать попытки доораться до занятой шахтерским трудом амфибии, он просто положил руки на склизкую кожу и представил образы людей, злых людей, бегущих сюда с оружием и намерениями, не сулящими беглецам ничего хорошего. На это Окти отреагировал мгновенно. Он тут же повернул свой огромный бутон к Илье так, что удилище почти касалось растрепанных волос, мелодично что-то пропиликал, в то время как его биолампочка несколько раз мигнула молочно-белым. В следующий миг он уперся двумя самыми толстыми своими щупальцами в края пролома, сплелся косой в максимально тонкую конструкцию и окунул свое тело в черноту. Погрузившись почти до головы и убедившись, что и она пройдет, Окти, как заправский гимнаст, одним рывком выкинул себя на поверхность. В момент этого выхода силы, гигант расплел тентакли, так что те раскрылись упругим зонтиком и пружинисто приземлился на них. Выглядело эффектно.

Тени задвигались и свечи затрепетали, затанцевало их пламя. Сначала один человек выбежал в освещенный круг, на нем был военный зеленый шлем, внушительного вида толстый бронежилет, наколенники, а в руках он держал автомат в боевой позиции. Повинуясь спонтанному приступу смелости, Илья большим пальцем отстегнул защитный ремень с кобуры и рванул наружу маленький пластиковый, но от этого не менее настоящий— австрийский глок. Оружие описало дугу и ручка его впечаталась в подставленную левую ладонь хакера. Получилось довольно резко, ловко и впечатляюще. На секунду можно было даже подумать, что с оружием работает опытный профессионал. Но из тьмы на свет выбежали еще 2 фигуры и вскинули свои автоматы на человека и омерзительную, по их мнению, амфибию. Люди с оружием замерли в натянутом ожидании. Окти позади Ильи угрожающе поднял свои щупальца в воздух. Те быстро колыхались, точно ползущие в воздухе вертикально вверх змеи. Илья переводил прицел с одного солдата на другого, руки его подрагивали. Все-таки с глоком против трех СКАРов — шансы не великие. Раздался голос из тьмы. Говорил этот голос по-английски:

— Не глупи парень! Просто положи свой пистолет обратно в кобуру, подними руки и медленно подойди к нам.

— Я-то, возможно и положил бы, но как же он? Что вы собираетесь делать с ним?

Голос отвечал после совсем недолгой паузы:

— Удивлен, что тебя это волнует, но отвечу. Существо за тобой справилось со своей задачей. Мы все справились. И справились благодаря тебе, понимаешь? Алистер настоял на твоем появлении именно поэтому. Мы верим в тебя.

— Наверно верили, ты хотел сказать? — недоверчиво выкрикнул Илья хрипло говорившей человеческим голосом темноте, — а теперь, когда все, как ты говоришь, разрешилось, зачем я вам? Зачем вам он?

Шорох слева, но хакер слишком поздно услышал его. Перевел ствол в сторону, так быстро, как только мог, но четвертый солдат уже стоял, держа ксеноморфа в прицеле свое незнакомого Илье оружия, палец его уже начал продавливать спуск…

Но солдат не успел. В мгновение, сравнимое по скорости с ударом крыла колибри, или взмахом человеческого века, одно из щупалец вытянулось почти в три раза, обвилось вокруг тела под бронижелетом и увело стрелка в сторону. Его оружие все-таки выстрелило с глухим, сухим хлопком, выпуская из ствола облачко белой пыли. Сеть, вращаясь металлическими грузиками в бликах свечей, полетела над головой Окти и звякнула о камень где-то позади. Щупальце кольцо за кольцом, обвилось коконом вокруг тела незадачливого вояки. Ксеноморф дернул конечностью, закрывая пойманным бойцом как щитом себя и Илью от наставленных на них автоматов.

Хакер же положил руку на холодный стебель, налитый страшной силой, и послал мысленную просьбу не причинять вред пойманному солдату, а сам сказал:

— Я рад, что все закончилось, но вот тому, что вы обманываете — не рад. Впрочем, очевидно — это природа людей. Отсюда и все беды. Так или иначе, мы сейчас отпустим твоего человека и просто уйдем, и больше уже никогда с вами не встретимся.

— Хм… Элайджа. Ведь так? Так ведь тебя зовут? Ты же понимаешь, что мы не можем позволить вам этого сделать? Ты теперь знаешь непозволительно много, а он… Думаю ты уже понял насколько оно опасно.

— Понял. Вот только совсем не то, что понял ты, — ответил Илья темноте, — и думаю другого ты уже никогда не поймешь.

В этот момент в голову опять ударила волна силы из глубин. Силы, с которой все и началось. И сознанием, тем его слоем, что открылся совсем недавно, Бельштейн ощущал, что сила эта держит воображаемый палец на метафорическом курке и может просто приказать всем этим людям умереть здесь и сейчас. Приказать безмолвно и бесшумно, в один миг, без всяких спец. эффектов. Приказать даже не им, а тем серым комочкам у них в головах, что ими управляют.

— Не мешайте нам. Патриарх, правильно? Можешь верить, а можешь не верить, но если вы не оставите своих попыток остановить нас, то просто умрете, ваши мозги не захотят больше жить, а значит и вас никто спрашивать не будет.

— Не знаю, что тебе успел рассказать Алистер, но думаю ты просто блефуешь. Этот еще слишком мал для таких трюков.

— Почему ты думаешь, что это Окти?

— Потому что тот, кто на такое способен не может влиять здесь. По иронии судьбы ему мешает его же дитя.

— По иронии судьбы, — ответил Илья, — и первый раз за их диалог лукаво и немного злорадно улыбнувшись, — у них есть я. Тот, старший, преспокойно может управлять мной, а через меня усиливать и своего, как ты сказал, дитя.

Обладатель скрипучего голоса замолк. Было слышно, как кто-то хрипло и шумно дышит в темноте. Или это кровь колотилась в ушах Ильи от волнения?

— Хорошо, — наконец ответил хриплый бас, — отпустите моего человека и можете уходить.

— Да мы собственно и не собирались брать его с собой? Ты собирался, Окти? — обратился к другу Илья, но не повернул головы и не отвел глаз от мушки прицела.

Исполинское создание что-то нейтрально прогудело, Илья послал образ распускающихся щупалец и освобождающегося из их хватки, человека. Окти вопреки просьбе продолжал держать солдата на весу. Илья прокрутил команду в голове еще раз. В ответ криптобиот лишь коротко рыкнул и потряс скрученным боевиком.

«Чувствует обман?» — подумал про себя Илья. Очень сильно захотелось вытереть вспотевшие ладони обо что-нибудь. Казалось, что несмотря на всю свою эргономику и ухватистость, глок вот-вот готов был выскользнуть из потных рук. «Сколько же еще у тебя сюрпризов, малыш? Но что делать сейчас?..»

— Ну что же вы? Попроси своего хм… друга отпустить нашего человека. И вы можете уходить, даю слово патриарха ордена.

— Слово патриарха?.. Я даже не знаю где конкретно и с кем нахожусь.

— Ну тогда оставайся! — воскликнул старик, — и узнаешь все, что хочешь.

Теперь уже и до хакера дошло, что это вульгарное и циничное вранье. Тот, кого называли патриархом особо и не прикрывался, а скорее завуалированно насмехался над ним. Илья разозлился, ему хотелось перестрелять всех этих сукиных детей, возомнивших себя в праве пленить и распоряжаться чужими жизнями для достижения целей, за которыми по сути нет ничего, кроме слепой веры. С другой стороны, он ни на секунду не забывал о том, на чьей стороне сейчас превосходство в огневой мощи. Да, Окти когда нужно мог быть быстрее любой человеческой реакции, но все равно — риск быть застреленным оставался очень велик.

Их не отпустят — пришло холодное, страшное осознание. И времени оставалось все меньше. Ведь когда патриарх наконец решит, что Илья раскусил его блеф и нет возможности спасти подчиненного, то он просто отдаст команду и задыхающегося в щупальцах бойца спишут на необходимые потери. В голову изнутри, тепло и упруго толкнулась сила, так вовремя напомнив о своем присутствии. Тот, древний и могучий продолжал неотрывно наблюдать, одному ему ведомым способом. Но как использовать эту силу? Как избавиться от не желавших отпускать их людей? Окти! Он должен это сделать. Но он еще мал, никто не учил его этому, он просто не знает, как!

— Я знаю — прозвучало в голове.

От шока и неизведанного, нового чувства, Илья чуть не выронил из рук оружие. Если бы хакер когда-нибудь по-настоящему клинически сходил с ума и слышал голоса в голове, то он, возможно, был бы удивлен куда меньше, но такого опыта у него не было. Это было похоже на то, как человек ведет внутренний диалог с собой, ментально расщепляясь на две половинки. Как правило на две, иногда Илье удавалось одновременно вести и трехсторонний внутренний диалог. Разница была в том, что при таком расщеплении, ты все равно осознаешь, что разговариваешь сам с собой, пусть и немного с разных ракурсов. Сейчас же говорило совершенно чужое сознание. Чужое, но в то же время смутно знакомое.

Илья уже чувствовал в себе волю этой неукротимой мощи, просто тогда она проявлялась иначе. Это было словно нечто, впаянное в него самого. Будто бы неведомые, скрытые черты характеры, под действием ускользающего, распадающегося дымом триггера, перехватывали контроль и вели его багряной дорогой ярости. Теперь же, наконец, это присутствие решило вычленить себя из общего фона и явиться отдельно.

— Возьми ребенка двумя руками — набатом загудело в голове.

Это было странно и не на что не похоже. Говорили не словами, в будто бы ясными цельными образами того, что надо сделать. И от того получалось только точнее. Илья очень быстро понял, что хотел от него глубоководный разум и для чего он это хотел.

— Патриарх, — громко сказал Илья, — даю тебе 10 секунд, отдай команду своим людям, опустите оружие и уходите туда, откуда пришли. Иначе вы все умрете.

— Ты сходишь с ума, мальчик. Ты устал, это просто стресс. Я понимаю, что пришлось тебе пережить, — пауза, — я понимаю, что пришлось пережить и ему. Оставайся и я расскажу тебя.

Бельштейн вдохнул и медленно выдохнул, горько пожалел от приближения неотвратимой злой необходимости. Попросил Окти протянуть щупальце. На этот раз не потребовалось даже прикасаться к амфибии. Хакер окинул взглядом пещеру, горящие свечи, людей с оружием. Прямо сейчас из тьмы выплывали контуры черной мантии, фигуры в капюшоне. Патриарх выходил на свет.

«Простите меня» — губами еле слышно прошептал Илья и сомкнул руки на протянутом перед его грудью щупальце.

Пещера зашаталась и завибрировала, оставаясь при этом неподвижной. Казалось, что воздух дробился рваными стеклянными фракталами, причудливо разламываясь кусками рассыпанного паззла. Взмах век и вот эти острые осколки развернулись в стороны солдат и патриарха, задрожали и пулями полетели на них. Им ни по чем были каски и бронежилеты. Точно японские сурикены, один за другим они врезались в головы членов ордена. Люди упали на колени. Ослабшие, безвольные руки выронили оружие. Зал пещеры начал вращаться вокруг Ильи, пространство стягивалось водоворотом. Окти гортанно клекотал, удилище светилось как яркий стадионный прожектор все ярче и ярче. Глазам стало нестерпимо от разгорающегося света, взмах век. Теперь все было как раньше. Пещера, свечи, где-то далеко капает вода, только люди уже не держат оружие, а стоят на коленях, колотя в свои каски, царапая их зеленый металл ногтями. Илья оглянулся на Окти, так и не выпуская щупальца из рук. Ксеноморф был точно в трансе: голова склонена вниз, лампочка на удилище погасла, щупальца вяло подергиваются у самой земли.

— Окти! Окти! — позвал друга хакер и подергал за вислое, обмякшее щупальце.

Серый гигант будто бы был в отключке.

— У него… У него не хватает сил. Аа… Кха-кха! — хрипло пролаял патриарх.

Согбенное худое тело, угадывавшееся даже под широкой мантией, сотрясалось в кашле. Желто-коричневая высохшая рука крепко держалась за камень сталагмита узловатыми пальцами.

— Отец переоценил его, — продолжал старик, — и у него… У него… КХА-КХА! …не хватило силенок!

Илья посмотрел на задыхавшегося старика, обернулся на Окти. Ксеноморф так и стоял, согнувшись вопросительным знаком, словно оглушенный. Нужно было срочно уходить, пока солдаты пытались прийти в себя, стоя на карачках, а старый патриарх был занят тем, что выплевывал свои легкие. Но как это сделать? Кайдзю (Так Илья решил называть вид, к которому принадлежал Окти, потому как что-то подсказывало ему — малыш способен вырасти до гигантских размеров), был явно недееспособен, а уходить без него, во-первых, самоубийство, а во-вторых, просто не по-товарищески. Так что же делать?

Илья вспомнил про пистолет, который так и держал в руке. Можно конечно попросту перестрелять сволочей, как вариант. Хакер прислушался к себе, понял, что вряд ли сможет это сделать — максимум подержать на мушке. Надо как-то возвращать Окти к жизни и сваливать отсюда, вот только не одной мысли не было о том, как этого добиться.

«Эй ты там? Ты еще здесь? Тут вообще-то твой сын в опасности! Или может быть дочь… Короче ребенок твой в опасности!» — мысленно закричал Илья куда-то, как ему казалось в себя. В эзотерике он силен не был, да и телепатией не обладал. Оставалось надеяться, что то незримое сознание, снизошедшее несколько минут назад до диалога, соизволит подсказать и на этот раз. Но в голове было глухо. То есть никого постороннего там сейчас не чувствовалось. Та сила или просто наблюдала, как его отпрыск справится с трудной ситуацией, или вовсе потеряла к ним интерес или…

— Я чувствую!.. О да! Он пытается пробиться к вам! Пробиться к тебе. Он не может приказать разуму такого же как он, своего рода. Такая вот ирония! А-КХА-КХА! — патриарх снова зашелся кашлем, и когда закончил, распрямился, сунул руку за шиворот и вытащил оттуда продолговатый серебряный капсуль на цепочке — амулет, который использовался для защиты от настоящего, полноразмерного кайдзю.

«Чушь!» — подумал Илья, — «там же слизь Окти, я недавно вымазал все лицо этой слизью и все равно тот говорил со мной из своей глубины!..»

— Думаешь, ты знаешь, как работает амулет, — старик-патриарх словно прочитал его мысли, — думаешь, Алистер рассказал тебе всю правду? Ну нечего! Можешь спросить его, когда он очнется. Впрочем…

С этими словами глава ордена поднял капсуль на уровень глаз, обхватил снизу второй рукой и повернул его части относительно друг друга. Амулет засветился желтым, как будто новая свеча вспыхнула в пещере. За Ильей зашелестело и зашевелилось. Фрилансер обернулся на звук и к своему удивлению увидел, что это Окти собирает с пола свои щупальца, выводя их в боевое положение. Тентакли поднимались вертикально вверх и медленно раскачивались, как кобра перед броском. Туловище монстра распрямилось, он повел головой из стороны в сторону, мелко потряс ей, точно сгоняя оцепенение. Но самое поразительное, что его удилище загорелось точно таким же цветом, как амулет патриарха.

— Удивлен, мальчик? Такого Али тебе не показывал, — хмыкнул старческий голос из-под капюшона, — мы тоже, знаешь ли, кое-что умеем. Научились за долгие годы.

Старик затянул низкую долгую ноту. Одновременно с этим, он щепоткой левой руки быстро водил по воздуху в сторону от своего медальона, как бы чертя незримые волнистые линии.

— Уомммммм-ээээээээ… Уомммммммм-ээээээээ!.. — громче и громче выводил свои руляды патриарх, а амулет в ответ на них усиливал свечение.

Главе ордена начал подпевать и Окти, что с ужасом отметил Илья. Повинуясь инстинкту, который сейчас не сулил ничего хорошего, он на пару шагов отступил от превращаемого в зомби друга. Патриарх продолжал чертить пассы руками. Движение его становились рубленными, изломанными и рваными, будто от большого напряжения. Рукам словно приходилось преодолевать недюжинное сопротивление. Тем временем щупальца ксеноморфа, сначала одно, потом и другие вслед за ним, принялись выпячиваться прочь от тела, изгибаясь в такт угловатым жестам старого кукловода.

— Ну что, господин Бельштейн, похоже ваш друг теперь и мой друг, не думаете? — с издевкой прокаркал он из-под капюшона, — как насчет дружеских объятий?

Старик резко выбросил вперед руку со скрюченными пальцами. Широкий раструб мантии, не поспевая за такой прытью, оголил худое, в коричневых мазках язвенных пятен предплечье. Илья не успел среагировать, да и не верил в такую возможность, после демонстраций возможностей своего земноводного приятеля. Три тентакля рванулись к нему, опутали за доли секунды и подняли в воздух. Старик поводил гниющей рукой вверх-вниз и закончил упражнение всем известным древнеримским жестом — перевернутым вниз большим пальцем. Все тоже самое проделали и мощные щупальца — Илью потрясли, а после перевернули вниз головой. Ситуация складывалась критическая. В любой момент патриарх мог приказать Окти убить его: размозжить голову ударом о камень, просто раздавить или задушить, или, например, бросить в стену. На задворках ума ярким солнечным бликом мелькнула мысль: зато Окти пришел в себя, эх, был все-таки шанс уйти… Но, погодите!

Шанс оставался! Ведь у него есть оружие! С ним правда все тоже было не совсем просто. Илья сам не помнил в какой конкретно момент это случилось, но глок был убран в кобуру. Хакер попробовал пошевелить правой рукой. Хоть она и была плотно прижата к телу несколькими слоями щупалец, но медленно, мало-помалу он все-таки продвигал руку к спасительной пластиковой рукоятке. Помогло и то, что Илья висел сейчас в воздухе спиной к патриарху, и тот не видел его потуги достать оружие. Сантиметр за сантиметром, при помощи напряженных до предела мышц, Илья сокращал дистанцию между пальцами и оружием. Благо, что все тело Окти было довольно хорошо смазано. И вот наконец самый краешек указательного пальца коснулся застежки на кобуре, отстегнул петельку, и рука кое как сомкнулась на склизкой пластиковой ручке. Теперь оставалось только убедить деда, что от проделанных с ним манипуляций, глупый русский хакер одумался и готов к сотрудничеству.

— Патриарх, — набрав в легкие воздуха так много, насколько это было возможно в вынужденном дефиците пространства, хрипло выкрикнул Илья, — подожди! Я передумал!

— Что? Ты что-то сказал, я не слышу?

— Говорю: я готов к сотрудничеству! Только не убивай меня! По крайней мере только не так…

— Вооот оно что!.. — протянул патриарх, — все-таки согласись — физические методы воздействия иногда просто не заменимы, правда? Особенно когда решать вопрос нужно здесь и сейчас.

— Не могу… Ххх! — сипло выдохнул хакер, — с этим поспорить.

Патриарх проделал пас скрюченной левой рукой и Окти вслед за этим движением развернул Илью лицом к старику.

«Осталось совсем немного! Теперь всего то нужно, чтобы он меня отпустил» — пронеслось голове под кудрявыми длинными волосами.

Но неудачи и не думали заканчиваться, отодвигая план как можно дальше от его исполнения. Зашевелились двое из четверых солдат, сопровождавших патриарха. Они тяжело и неловко пробовали сесть, держась за головы. Один из них сорвал каску и принялся коротко хлестать себя по волосам, словно в попытках убить невидимых насекомых, донимающих своим противным писком и укусами. Это было очень плохо. Скоро вояки могли полностью прийти в себя, взять свое оружие, после чего и его взять на мушку, тогда даже если он и убьет патриарха, это деяние будет последним в его жизни. Ладно, тут уже была не была, выбирать не приходилось.

— Отпустить тебя говоришь?

По иссохшей дрожащей от напряжения руке каплями стекал пот и капал на каменистый пол. Дрожал и амулет в другой руке, было видно, что главе ордена с каждой секундой становится все трудней держать контроль над гигантской амфибией. Зашевелилось еще одно тело в темноте — тот самый солдат, что стрелял в Окти сетью.

— Кевин, Арнольд, — прыгнувшим до фальцета голосом, затем упавшим до сиплого свистящего хрипа, обратился к солдатам их начальник, — парни, вы как?

— Голова раскалывается, патриарх, а так… бывало и хуже, конечно.

— Арни, проверь Андрея, а ты Кев, возьми на мушку нашего гостя, чтобы ничего не учудил, — выдохнул старый мастер, казалось из последних сил, — я отпускаю. Больше не могу…

Кисть до предела сжалась на рукоятке глока. Это был его единственный и последний шанс. Их шанс.

Шупальца раскрутились и унеслись назад, подарив хакеру около метра свободного падения. Рука рванула ствол из кобуры. Когда он приземлился на ноги и выкинул перед глазами руку с оружием, амулет еще светился желтым, угасающим светом. Илья даже не успел удивиться, от того, что зрение как бы расслоилось, и он, точно профессионал, ясно видел мушку в планке прицела без смыкания второго глаза. Поистине, на невероятные вещи способен человек в критические моменты.

Первая пуля расколола блестящий металлический цилиндр на мелкие кусочки, желтый свет ярко вспыхнул и исчез, оставив после себя облачко охряной пыли в воздухе. Черная мантия на худом теле всколыхнулась, привидением отлетела чуть назад. Вторая пуля ударила прямо в сердце, а третья врезалась во тьму капюшона, заставив голову резко отдернуться. На пол с негромким ударом, глава ордена падал уже мертвый. Солдаты пару секунд отходили от шока после трех громких выстрелов, затем забыв про боль и смятение ринулись по зову инстинктов. Один из них почти добежал до своего автомата и был готов поднять его с пола, другой вынырнул из тени, выдирая большой боевой нож из нагрудного кармана, с иступленными от ярости глазами и оскаленными зубами летел он в сторону Ильи. Можно было пристрелить его, но тогда очередь автомата с другой стороны скосит их как сухую траву. Мелькнул тентакль Окти на самой границе видимости. Хакер схватился за него и мыслью, той, что быстрее любого ножа и пули заорал что есть мочи:

— ОКТИ, БЕЙ!

Миг, всего один короткий миг узнавания, а затем что-то вроде сравнения мозговых сигнатур. Три разума соединились, и самый старший и опытный из них сотряс до сих пор неизученное наукой поле сильнейшим, смертельным ударом. Илья еле устоял на ногах, голова закружилась. Остаточные отголоски восприятия этого поля дошли до него, и он увидел, как все, кто были живы в пещере, в мгновение ока стали мертвы. Солдат упал ничком возле своего автомата, а другой, тот, что хотел достать нож, так и рухнул, сжимая черную рукоять, с выпученными в смертельной ярости глазами. Когда последние отголоски волны смерти затухли, Окти разжал несколько щупалец, скручивавших до этого третьего, последнего бойца — и на камни мешком упало мертвое тело. Все было кончено.

Илья отдышался, прогоняя остатки гула в голове, похлопал по подсумкам — проверил телефон, удостоверился, что тот на месте и убрал в кобуру пистолет. Быстро оглядев игравший тенями зал, фрилансер прислушался. Никаких посторонних звуков, все тихо и мертво.

— Анатолий… Алистер, прости меня, — прошептал хакер.

Глаза защипало, он резко и сильно зажмурился. Но сейчас было не до этого и чуть дрогнувшим голосом, Бельштейн продолжал:

— Окти, — он пожал двумя руками ближайшее щупальце, — у нас все готово? Надо быстро уходить, пока еще кто-нибудь к нам не пожаловал.

Удилище загорелось синим, ксеноморф узнал друга, пропел мелодичную реплику, затем сграбастал Илью в охапку трехпалыми руками, слабыми только на вид, прижал его к груди, укрыл несколькими щупальцами, а затем в 2 прыжка оказался у проломленного лаза, сплелся в конструкцию, напоминающую сыр-косичку и нырнул в пролом.